По натянутой струне Гл 11 Сахарок, сахарок

Глава 11. Сахарок, сахарок

- Вот эти наши три вагона с сахаром, - Вадим Подопригора показал Майлеру, где нужно поставить свои грузовики. – Только так, Готлиб, если подъедут к нам бандиты и начнут права качать, не суетись, не рыпайся на них. Слушая их, продолжай грузить. Потом разберемся, как быть. Мужики, - посмотрел он на собравшихся людей, - слышали, что я сейчас сказал про бандитов. Их здесь столько накопилось. Страшно если алкаши и наркоманы, им нажать на курок раз плюнуть. Понятно?

Слушай сюда. Разгружать вагон будем аккуратно, каждый мешок весит пятьдесят килограммов, чтобы спину у кого-то не сорвало. Понятно? Мешок по двое берем.
Вадим Подопригора работает мастером в Казымском автотранспортном филиале газотранспортной компании. И общественник отчаянный, как и Готлиб, заместитель председателя профкома.

Сахар нашел он в Ставрополье, откуда родом. Договорился с совхозом, перечислили туда средства и привезли – это белое золото сюда, к себе. Сахар, как и мясо, здесь в Сибири, редкий продукт. Если и удается получить раз в месяц по килограмму на каждого члена семьи – праздник.

Теперь же, по расчетам, сахару достанется каждому работнику ЛПУ, ПТТиСТ и совхоза по десять килограмм, а может и больше. И будет у людей сладкая жизнь. Мечты сбываются. 

…Первый товарный вагон открыли, грузовик вплотную к нему подъехал правым боком с уже открытым с той стороны кузовом.

Мешки, лежавшие на самой верхней части вагона, взять было нелегко. Мужики начали вносить предложения, но, как говорится, не очень-то. Залезть кому-то на плечи, и столкнуть вниз самые верхние мешки.

- Погодите, лестницы же есть, - вовремя вспомнил Майлер и пошел за ними к соседней машине.

Нижнюю часть лестниц уперли в кузов автомобилей, верхние – в мешки. Самые молодые, два близнеца Кузнецовых, Сергей и Александр, взобрались по ним вверх, и потихонечку, беря мешки на себя, спустившись с ними на три перекладины, аккуратно передали их людям, стоящим ниже.

Кузнецовы в свое время служили в танковой части. Пришли в армию качками – занимаясь тяжестями, подъемом штанг, гирь. Со спортом не расставались и в воинской части, выступая на войсковых соревнованиях. А вот после службы, уехав из родного Крыма на Север, устроившись в ЛПУ слесарями в линейную службу, спорт забросили. Но мышечная сила своей памяти, как видно, не потеряла. Они с легкостью стаскивали на семя трехпудовые мешки, и грациозно их передавали нижним грузчикам.

Дело спорилось, через несколько часов первый вагон был разгружен больше чем на половину. Вторую машину, сразу же подогнали на место предыдущей, но начали с передышки: устали сильно, еле двигали руками, пытались выровнять спину, расправить мышцы в плечах и в ногах. Потом кто-то предложил перекусить, попить чаю. Так и сделали.

Через полчаса такого отдыха продолжили разгрузку. Теперь, благодаря освободившемуся месту в вагоне, подключились к разгрузке все двенадцать человек. Старались не торопиться, пропуская друг друга по очереди внутрь вагона, и к машине.

Второй вагон разгружался медленнее, люди очень устали. Даже близнецы-братья уже таскали не по одному мешку каждый, как в начале разгрузки, а вдвоем – один. К пяти вечера был разгружен и второй вагон.

Третий вагон нужно было тоже разгрузить сегодня же, через пять часов они должны отправиться назад. Это все понимали, а поэтому несмотря на усталость, продолжили работу.

Александр Кузнецов для ускорения этих работ откуда-то притащил толстые доски - пятидесятки, и уперев их на верхние мешки, по ним начал их спускать как сани, прямо в кузов машины.

Дело сдвинулось с мертвой точки, мужики, прибавили скорость, и буквально, в течение трех следующих часов разгрузили последний вагон. Успели с этой работой справиться вовремя.

После этого ни у кого из них уже не хватало сил даже для того, чтобы забраться на кузов машины и закрыть груз брезентом. Да и зачем: мороз не дождь, сахар не растает. А вот то, то он может привлечь к себе «мотыльков» или «ворон» в виде грабителей, все-таки сыграла свою роль. И нашлись у мужиков силы залезть в кузова и закрыть от лишних глаз это богатство.

На машинах доехали до гаража одной из организаций их газотранспортной компании. К счастью, рядом с ним было и общежитие той же фирмы, в которой им разрешили бесплатно отдохнуть до утра. Небольшой перекус и – спать…

- 2 -

…Только вот мечта добраться до постели после первой – третьей рюмки водки за удачу, стала иссякать. Нет, не в том отношении, что людям захотелось отпустить вожжи и напиться. Водка если и сыграла первоначально свою роль в хмеле, то не на долго, он быстро выветрился. Организм натрудился предостаточно за сегодняшний день, требовал отдыха, а вот мозг вовремя ужина требовал видно того же, потрудиться, подумать. А водка этому стала хорошим помощником.

- Мужики, а чего говорить, знаете сколько сейчас по зимнику могилок? – у Подопригоры голос мощный, с тонами меди колокольной, кто услышал его за столом, того он и привлек к себе. Сначала слушать, а потом и самому что-то рассказать. Как бывает за хмельным столом. – Вона, года три так, а может и все пять. Сколько к нам в поселок не доезжало коммерсантов, а? Слышали?

Вона у прошлого году мы заказали три машины мяса, свининки с большой земли перед новым годом. Аванс дали, почти половину того, что стоило оно. И чего? Позвонили, что поехали к нам, а их здесь так и не дождались. И деньги исчезли, и, говорят, те люди с машинами тоже. Вот так-то.

- О, да не только у вас. Я вона три мильена за телик отдал, комерс Паша Чубатый и не только мне обещал привести телек, многие стиральные машины, холодильники заказали. А ни его, ни денег так и до сих пор нет, - продолжил историю
Подопригоры Мишка Важанин.

Готлиб, слушая их, налил себе полкружки водки, и медленно выпив ее, как воду из-под крана, стал ожидать хмеля, который к нему так больше и не возвращался. Можно было, конечно, собраться и пойти в комнату под номером три, где его ждала кровать, но не торопился, знал, что просто так с усталости в теле не уснет, нужен какой-то стресс, чтобы забыться. Но водка не брала, видно разведенная водою.

- А вон, на Кубани предлагают гусей, рис. Может за этим делом сгонять, а? Прямо колонной, машин на двадцать, да ружья свои возьмем, хер кто нас остановит-то, - кто-то с левой части застолья предложил.

И его тут же ребята поддержали, мол, хватит на ОРС надеяться, там одни хапуги сидят, все только для сэбэ и сэбэ.

Загалдела толпа.

Готлиб вслушивался в эти рассказы, но думка у него была другая, не с едой связана, а с жильем. Восемь, нет, уже девять лет, как живет его семья на двух квадратных метрах на человека. Сейчас в вагончике, ходят с детьми у друг друга по головам, стиранное белье, не где развешать, под ним спят. Письменный стол, чтобы дети уроки делали, не где поставить. Это разве жизнь…

Ему хотелось именно об этом сейчас говорить, именно об этом, а не о жратве. О ней сколько ни говори, кости на прилавке магазина мясом не обрастут. Его срезали еще на базе, остальное, что осталось – удалили продавцы…

Потянулся за бутылкой водки, да нечаянно перевернул ее, полилась огненная вода из узкого горлышка по столу. Хотел ухватить бутылку за горлышко, чтобы поставить, а она не поддавалась. Значит перебрал.

Поднялся на ноги, закачало. То, что надо, и направился в комнату номер три, к той самой кровати, на которой перед ужином, он сложил свою теплую одежду – штаны с курткой ватные, да шапку лисью.

К счастью, никто ее занять еще не успел. И проваливаясь в сон, Готлиб все пытался не подчиниться ему, не пуская себя в дрему. А почему? Что-то хотел он вспомнить, что-то важное, о том, что хотел всем рассказать, да вот мысль та, все убегала от него и никак он не мог ее ухватить. Перевернулся с левого на правый бок, чтобы сердцу, измотавшемуся за эти сутки, когда мешки таскал, можно было отдохнуть. И тут же вспомнил, то важное, о чем все время думал, когда добирались на железнодорожную станцию: машины за ночь надо почаще прогревать, а не то замерзнет масло, не заведут. Мороз-то на улице снова ниже сорока…

Да, да, сейчас он немножко полежит и обязательно пойдет машины разогревать.
…И пошел, да все никак не мог ключ найти. В кабине нет, в кармане куртки нет, в штанах нет. И снова, и снова он искал этот пропавший ключ, до тех пор, пока его не разбудил тот самый Вадим Подопригора.

- Все, приехали, Готлиб. Машин в гараже нет, разъехались.

- С нашим сахаром? – вскочил он с кровати.

- Да нее, наши то, как льдины стоят, масло замерзло.

- А сахар?

- В них, кормилец, в них.

- В машинах, то есть?

- Ну, а куда ему деться еще-то? - широко улыбается Вадим Подопригора. – Смотрел, все на месте.

- А времени то, сколько.

- Так обед уже. Сейчас мужики пошли костры заводить под движками, через час готовься, поедем. Триста километров все-таки. Пока обед готовь на всех, Готлиб, - и скрылся в коридоре.

«Ничего себе дал, столько поспал? – ощупал постель, сухая, вышел в коридор, глянул на дверь комнаты, в которой только что спал, удивился, номер то у нее не третий, а шестой. Вернулся, одежды его теплой, которую он укладывал рядом с кроватью, тоже нет.

Нашел ту самую комнату под номером три, и выругался про себя, вся его одежда так и осталась лежать у кровати. Видно ночью, когда по-маленькому вставал, в туалет, что в конце коридора находился, по ошибке зашел в другую комнату и завалился спать. Бывает же.

- 3 - 

У развилки дорог их ждали. Стояло несколько грузовиков и пара старых импортных автомобилей. Несколько мужиков вылезло из них и перекрыло дорогу. Но машина, идущая впереди их колонны, Кольки Цыганова, так и продолжала идти без остановки. Бандиты – в стороны кинулись, пропуская машины газовиков.

Майлер ехал в конечной, не видел этой истории. Да и понятно почему, снежная пыль поднялась, да и боковые стекла покрыты толстой ледовой пленкой.
А может и не было тех бандитов, о которых говорил Цыганов. Он и вчера не унимался, рассказывая за ужином разные истории про бандитов.

Как прошли реку Обь, и не заметили, только почувствовали, когда машины стали забираться по склону вверх. Но облегчения в душе это не принесло, так как понимали, что до дому еще километров двести с чем-то ехать. Заправиться они смогут только в Бобровке, через сто, может чуть больше километров. Но они до этого трассового поселка еще не добрались, и хватит ли топлива у них, вот в чем вопрос. Ведь вчера-то то машины весь день простояли с включенными двигателями…
Готлиб об этом старался не думать, как и о бандитах, так как научен уже был этим: подумаешь о чем-то плохом, так сразу оно тебя найдет и прилипнет. А вот о хорошем, сколько ни думай, так и не появится.