Она улыбалась

Мэри стояла у плиты. Тихо крался вечер и медленно накидывал темное одеяло на окна, становилось таинственно и тихо, лишь голоса и смех раздавались в разных местах коридора. Мэри жарила котлеты и улыбалась. На ней была старая растянутая майка, запачканная мелкими застаревшими пятнами, которые уже не выводились, волосы своевольно рассыпались по ее плечам и спине.

Она стояла, широко расставив руки, опиралась о бортики плиты. Мимо мелькали всякие люди: ворчащие, фыркающие, скворчащие как котлеты, но Мэри не замечала их. Она лишь с любовью смотрела на сковордку и улыбалась котлетам так, словно видела лик Иисуса. Она думала о Лоренцо, с которым гуляла до поздней ночи, о том, как нежно обнимал её ветер, как бился о ноги подол ее платья, когда она весело и изящно, словно пантера, танцевала и прыгала вдоль набережной.

Ей вспоминались сильные смуглые руки, сжимавшие её, и горячие губы, касавшиеся её лица и шеи, шепот  лившийся в её уши. Она помнила луну, качавшуюся на водах, и помнила, как быстро и незаметно взошло солнце - казалось, она не успела и глазом моргнуть, как закончилась та волшебная невероятная ночь. Она вспоминала некоторые детали не в силах припомнить картину в целом - да и зачем? Кому нужно целое, когда есть детали, скрывающие лишнее, грубое, затянутое и ненужное? Она думала об этой ночи и губы её невольно складывались в улыбку как лепестки розы перед восходом солнца.
 
- Тоже мне, умник! Да лучше б работу нашел!

- Да это еще ладно! Вот у Марии вчера такое произошло...

- Я не понимаю, как можно столько пить! Он пропил всё, до последнего!

- Большей чепухи я в жизни не слышала!

Ругань и восклицания сигаретным дымом окутывали девушку, но она продолжала стоять и улыбаться. Она не разбирала слов, не слышала насмешек и колкостей, не видела гримас досады и усталости. Галдящие замечали Мэри и умолкали, когда видели, что она стоит одна и улыбается. Их это настолько поражало, что они отходили от нее, как от чумной, и громким зловонным шепотом колыхались:

- Вот дура! Да ты посмотри на нее!

- Никак напилась или и того хуже!

- Денег нет даже одежду нормальную купить а она стоит, зубоскалится.

- Не от мира сего! Я всегда знала!

- Боже! А ведь кто-то на этом женится! Даже котлет пожарить не может - все сгорели!

- Мне Рита говорила, что она...

Утолив свой интерес, словно маскиты, они отлипали от Мэри и уходили в свой угол, продолжая что-то обсуждать, спорить и громко вульгарно смеяться. Их толстые ноги отбивали тяжелую дробь, а головы закидывались. Мэри ничего не замечала.

Дешевые котлеты, которые так старательно размораживала Мэри, уже давно начали подгорать, но девушка всё улыбалась этим дешевым невкусным котлетам, этой грязной плите, тараканам, людям. Она улыбалась морю в своей голове, луне, ветру, Лоренцо. Она видела это как наяву, а потому, ей было всё равно - счастливы другие или нет, она точно знала, что счастлива, а потому она продолжала жарить котлеты и думать о прекраснейшей ночи в её жизни,  ведь эта ночь была намного ярче света тусклой кухонной лампы,а стук её сердца был сильнее всех грязных и обтрепанных слов.