Разговор в Раю

Возвесели нас за дни, в которые Ты поражал нас, за лета, в которые мы видели бедствие…
(Псалтирь 89:15)

Там сидел Херувим
У великого знания древа, и глаза его с узкою сталью зрачков
И раздвоенный тонкий язык, и величие высшего чина,
Не лишен еще ангельских крыльев, не свергнутый наземь, не хром.
Люцифер прозывали его - первый солнечный вестник, что предшествует Солнцу, как он Божеству
И еще молодой человек - незнающий горя и слез, вечно юный, с кудрявою прядью волос
Сотворенный для вечных неспешных бесед в бесконечно прекрасных просторах эдемского сада

- О, прекраснейшее из творений всеблагого Творца – окликнул его херувим.
- О позволь, загадаю тебе я загадку, знаю любишь находить ты ответ на вопрос

И раздвоенный тонкий язык вновь скользнул между губ

- О представь, дорогой человек, о представь лишь на миг,
Что живешь ты причудливой жизнью, не такой как сегодня, иль третьего дня
ты напоен слезами, и до самого горла подступила вода,
как цветок подсеченный - ты весь иссыхаешь
Наводненьем уносить тебя
жизнь твоя словно сон – неверна.
Как трава, что носима бывает ветрами,
Ты случайностям мира подвержен
И пытаешься в миг ты вместить всю твою бесконечность
И мгновение жизни в вечность продлить.
А чтобы не выбрал, но итогом - лишь слезы и скрежет зубовный
Жизнь твоя пролетает как звук,
Как внезапный испуг…
Расставанья навеки, а встречи…
Как назвал бы ты это…

И умолк говоривший все то Люцифер

И тогда вдруг взглянул на него этот вечный беспечный, незнающий горя и зла, не ведавший смерти, изменившимся взглядом - постаревшим в мгновенье на вечность, старцем вдруг стал беспечный Адам, и уже не беспечный, не юный, но согбенный годами, потерей, предательством, болью - взгляд седых стариков, взгляд отцов, провожающий в вечный покой сыновей, вдруг пронзил херувима насквозь
 
Я сказал бы на это Судьба… - тихо молвил Адам, -  но ты все равно  не поймешь…

…И с тех пор стал бояться его херувим