След Змея. Глава 26. Путь в Аварис
Превозмогая усталость, старик наблюдал за тем, как Менус что-то старательно записывал на листы папируса, время от времени обращаясь к стоящему рядом Уне и о чем –то совещаясь с ним. Хесур со страхом смотрел на сосредоточенное лицо ими-иза Матери Бога и размышлял о том, почему Шаи, бог судьбы, не проводил его в поля Иалу там, в черной гробнице, а свел его на одной лодке с опальным князем Мемфиса, кучкой варваров-данаев и самым опасным человеком Стигии на пути в нечестивый город Сэта? Не иначе сам Тот счел его путь незавершенным и Великие Девять исполнили его волю? Хесур устало покачал головой и, оторвав взгляд от стремительно рассекаемой судном глади Нила, стал вслушиваться в разговор данаев, которые после сытного обеда принялись обсуждать местные нравы, сдабривая истории доброй порцией скабрезностей и непристойностей. Старого жреца настолько возмущало это вопиющее неуважение к культуре его страны, насколько у Уны вызывало приступы ненависти всесилие наемников и изнеженность фиванской аристократии. Неоднократно он пытался вступить в диалог с дикими, по его мнению, данаями, пытался объяснять, советовать, убеждать, изводя Пабиса своими настоятельными просьбами дословного перевода на их варварский язык разъяснений священных для каждого стигийца обычаев страны, в которой, хвала Богам, им выпала честь находиться. Но наемники, смеясь, только отмахивались от назойливого старика и похахатывали, рассказывая друг другу об увиденном в этой загадочной стране. Не раз Хесур просил краснеющего Пабиса рассказать о том, что вызывало такие приступы веселья и толмач, словно стесняясь, тщательно подбирая слова, говорил о предании, будто дочь фараона, после строительства пирамиды отца, вознамерилась построить себе не меньшую и, чтобы собрать нужное количество камня, отдавалась в храме каждому, кто был готов расплатиться каменным блоком. Они с жаром описывали размеры усыпальницы дочери царя и восхищенно цокали языком, представляя бесконечную очередь страждущих прикоснуться к телу древней принцессы. Гелесибий, выходец с острова Теос, поведал историю, как они с Пифоном, будучи в гарнизоне на Элефантине, выцарапали свои имена на постаменте статуи египетского царя, тем самым приобщившись к вечности. Особенно доставалось стигийским обычаям от рыжего эвбейца, который даже сейчас рассказывал историю о том, как будучи на Просопотиде, видел огромное кладбище быков. Жители острова странствуют по всей Стигии и, узнавая о месте захоронения быка по торчащим из земли рогам, вырывают останки и свозят на свой остров, на котором находится храм Афродиты. Пифон, обращаясь к Пабису, который всячески избегал подобных историй, говорил:
- У этих стигийцев страсть всех предавать вечной жизни. Я слышал, что даже землероек и ястребов они хоронят в Буто, кошек – в Бубастисе, а ибисов – в Гермополе. И это, не считая Серапеума в Мемфисе, откуда наш почтенный князь… Интересно, сколько уже в нем мумий бычков? Я краем уха слышал, что по всей Стигии ищут быка с навозником на спине и треугольником во весь лоб? Не иначе, новый Озорапис нашел вечное упокоение в крипте?
Он хохотнул, а Хесура прошиб холодный пот. Он вспомнил свой разговор с Рахотепом в храме Себека и испугался, что молодой князь, вновь обнаружив, что старый жрец имеет свои тайны, на этот раз не простит его. О, Маат, за что мне это… Он застонал и стал оседать на палубу. Когда старик открыл глаза, он увидел над собой обеспокоенные лица Уны и Менуса. Его осторожно усадили в плетеное кресло, побрызгали водой на лицо, и князь участливо спросил:
- Что с Вами, херихеб? Лекарство…
Хесур устало махнул рукой и сказал, превозмогая ком в горле:
- Простите старика, Уна-Амун, видимо, я переоценил свои силы и палуба для моих старых ног не самое лучшее место. К тому же, вряд ли элексир служителей Сохмет сильней ее испепеляющего ока..
Старик замолчал и откинулся назад. Менус распорядился перенести жреца под навес и приставить человека, чтобы тот следил за состоянием жреца, брызгая водой и обмахивая тростниковым веером. Затем ими-из обратился к князю, который тревожно смотрел на застывшего в кресле Хесура:
- Я боюсь, что наш почтенный Хранитель Дома папируса может не увидеть рассвет. Путешествие – тяжкое испытание для него. Возможно, последнее…
Уна согласно кивнул головой:
- Насколько помню, вечером мы будем проходить мимо селения рыбаков. Предлагаю остановиться там на ночь. Для Хесура почувствовать твердую землю под ногами будет полезно, да и данаи отдохнут. Что ждет нас в Аварисе, известно только Маат…
Менус некоторое время помолчал, затем подозвал к себе Пабиса и отдал ему команду на варварском языке. Толмач сдержанно кивнул и бегом отправился к гребцам. Уна слышал, как раздались радостные возгласы, и лодка заскользила еще быстрей. Менус обернулся к Уне и сказал:
- Я знаю, князь, что Вы очень сблизились с жрецом. И также знаю, насколько Вы требовательны в Вашей дружбе, - он замолчал и почти с сочувствием посмотрел на тяжело дышавшего старого жреца, - Я хочу Вам напомнить о том, что говорил ранее в Медуме в нашу первую встречу. Хранитель выполняет свою миссию, возложенную на него силами, много выше нашего с Вами разумения. Он имеет право на свои тайны.
Уна недоуменно покачал головой:
- Я не совсем понимаю, ими-из…
Менус, неожиданно мягко, вкрадчиво проговорил, глядя прямо в глаза князю:
- Уна-Амун, Хесуру не оставили выбора. Такова наша жизнь. В борьбе Добра и Зла даже Боги не вольны выбирать, потому что они те, кто есть. И именно наша вера делает их сильней, чтобы потом мы могли уповать на их силу, - он едва заметно улыбнулся, - Я полагаю, что я не первый, кто сообщил Вам об этом. Боги, князь, не менее противоречивы, чем люди, потому что мир людей- отражение мира богов. Как говорит Великий Тот, пришедший со Священного острова, «Что наверху - то внизу». Чтобы победили Светлые Боги, нужно, чтобы в сердцах людей воцарился мир и Зло было низвергнуто с тем, чтобы потом вновь вступить в борьбу за души людей, подобно лику Ра, вступающему в борьбу с Великим Змеем Апопом каждую ночь и каждое утро одерживающем победу, чтобы осветить землю своими живительными лучами. И так из вечности в вечность…
Уна в замешательстве слушал неожиданные откровения ими-иза. Даже Мерикар никогда не говорил с ним о богах с таким уважительным спокойствием. Да, его старый наставник обращался к богам, как обращаются к отцу, почтительно, с некоторой долей страха и смирения. Но Менус говорил о них, как равный, скорее, как друг, как защитник. Это новое чувство настолько напугало юного князя, что он прошептал, сам не веря в то, что осмелился спросить:
- Если борьба Добра и Зла неизбежна, то для чего богам я? Может, все именно так, как должно быть? Оставим богам их бесконечные битвы, ведь как только Светлые боги победят, и на Земле воцарится мир, верно? Возможно, Херетхетес, да благоволит ей Гор, ошиблась, выбрав меня своим орудием и обрекла Хесура на ненужные мучения?
Менус испытующе посмотрел на немного робеющего князя и Уна, не выдержав взгляда, опустил глаза. Затем раздался негромкий голос ими-иза:
- В Гермополе, городе Тота, жрецы говорят, что крайности – соприкасаются. Я так понимаю, князь, Вас с детства жрецы учили, что Сэт – убийца Осириса и Вы верили в это, проклиная преступника и славя возрождение убиенного и любовь к нему Исиды, матери Гора, отмстившего за отца? - Уна судорожно кивнул, - А между тем в Ливийской пустыне жители уверены, что именно Сэт защищает Ра от смертельных объятий Апопа. Более того, Анубис, исполнивший волю богов и подаривший Хесуру жизнь, это сын Осириса и Нефтиды, супруги Сэта... Так кто же Сэт? Мужественный защитник Ра или злокозненный убийца брата, в Доме которого Вы беседовали с Тотом, указавшим путь к истине в гробнице Нефрусебек?
Уна молчал, пораженный не столько осведомленностью Менуса, сколько невозможностью ответить на, казалось бы, простой вопрос, известный ему с раннего детства. Казалось, что его встреча с незнакомцем в храме Сохмет вдруг обрела скрытый смысл, засверкала новыми, пока слепящими гранями и все его представление о богах, с детских лет внушаемое Мерикаром и жрецами Пта в Мемфисе вдруг утратило свою однозначность и определенность. Ему вдруг со всей ясностью представилось, что смерть его старого учителя, выбор в спутники Хесура и откровения незнакомца в храме Сохмет и Менуса здесь, в двух днях пути от Авариса, куда направляется с Невестами Бога его друг, финикиец Арвад, это звенья одной загадочной лишь для него одного цепи событий… С носа судна раздался радостный возглас матроса, возвестившего, что они приближаются к небольшой рыбацкой деревеньке. Уна поднял голову и почувствовал, как на его плечо осторожно легла тяжелая рука ими-иза и он услышал тихий голос:
- Я хочу, князь, чтобы Вы ответили на мой вопрос до того, как мы прибудем в город Сэта…
Свидетельство о публикации №222063001647