Братец- тунеядец

Шурка мне не родной брат, а двоюродный. В детстве были очень дружны, часто вместе проводили лето. Страсть к спиртному у Шурки проявлялась еще в подростковом возрасте, были скандалы, когда он приходил в школу выпивши. Серьезно к этому сначала не отнеслись. Мол – молодечество.
Армия вроде помогла братцу, устроился на работу , женился, но заводик , где он трудился был дряхлый, выморочный, народ там ленивый, пьющий. Время тогда было жесткое, народ бежал с государственной службы в бизнес. Когда заводик закрылся, Шурик покатился вниз…. Он был слишком непрактичен, чтобы делать деньги, слишком мягок, чтобы стать бандитом, слишком ленив, чтобы учиться, слишком слаб, чтобы остановить пьянку. Жена кормить его не стала – выгнала вон.
Тогда нашел девицу с квартирой, которую они скоро пропили , потом пропили квартиру поменьше, потом ничего не осталось, девица исчезла, Шурик оказался на шее у старых родителей. Его пытались устроить на работу, но из – за пьянок он не мог нигде удержаться. К тому же ненависть к любой работе стала твердой установкой – ему нравилось в лечебном диспансере, куда вся семья таскала передачи. Ничего не делаешь, кормят, живешь, как одуванчик. Лечение не помогало вообще —- алкоголик может вылечиться, только если сам хочет, а Шурка не хотел. Зачем? Живешь, как в прекрасном сне —- родители на улицу не выгоняют, сын ведь, Хотя у Шуркиного отца, моего дядьки , медленно накапливалась тяжелая ненависть к бездельнику, его содержат на стариковскую пенсию, а он ворует из квартиры вещи на пропой. Дядька кричал на меня и других, когда мы помогали Шурке, считал что мы его развращаем, родительское чувство у старика угасло совсем, он терпел сына ради жены ….
С апреля по октябрь Шуркины родители уезжали в деревню, где у них был хороший дом и кусок земли. Шурка уезжать с ними отказывался – на земле надо работать, называл летнее жилище «пашней и каторгой», хотя кормился с него всю зиму. Старики закрывали квартиру на три замка и уезжали, а кузен приходил жить ко мне. Я его сначала не гнал, Шурка был не злобен, без подлянства, скорее младенец чем негодяй, нас связывало детство, пацанская дружба.. Однако брать на себя каждое лето оброк в виде пьющего, неработающего мужика тяжеловато. Начиналась ежегодная операция «паковать Шуру». Я покупал билет и силком запихивал родственника в рейсовый автобус —- отправлял к родителям. Это повторялось более 10 ти лет …..
Конец Шурке пришел, когда скончалась его мать. Старый отец поступил просто —- продал квартиру и уехал «на пашню» навсегда, доживать там свой век. Шурик мог уехать с ним —- любовь, нелюбовь, но думаю, если бы братик хотя бы попытался изменить образ жизни , они бы как то ужились. Ведь сорокалетний сын – рабочие руки.
Он пришел ко мне, но на этот раз запихнуть его в автобус не получилось. Двоюродник категорически отказался жить с отцом . Может быть я должен был принять его в свою семью ? Или другие родственники? Я не смог…. Было бы, наверное гордыней брать на себя неподъёмный крест. Или это лукавое оправдание ?
« Разве 10 человек не могут прокормить одного ?» — спрашивал Шурка. Он стал бомжом…. Жил с какими то случайными тетками, путался с какими то сектантами, потерял паспорт, мы помогали ему деньгами и одеждой…. Потом он исчез. Видимо умер. Спустя какое -то время мне позвонили из полиции и сообщили, что паспорт нашелся.
А потом вдруг мне стали звонить из какого то банка и требовать денег. Мол Шура взял деньги, и я записан как его брат и гарант. Я почему –то обозлился и заявил , что он мне не брат. Я хотел сказать, не родной, а двоюродный, но вышло как –то по – библейски нехорошо.
Я каюсь. Ты прости, Шурка. Я тоже не гигант. Не смог быть тебе сторожем ….. Прости.

Сборник "Жил был я."