Коматоз. Глава 1. Ночной оксюморон

В этой главе рассказывается о странном мире, куда меня завез поезд,  и откуда началось мое путешествие. Город молчаливых пассажиров, искупление, “литературный раб”  и странные игры в глицериновом мире. Здесь впервые встречается феномен горизонтального света и появляется молчаливый человек с улыбкой-оскалом, который будет сопровождать меня постоянно.


ПОЕЗД НИКУДА

Горизонтальные яркие полоски света светят в глаза, зрение постоянно уплывает, не могу сфокусироваться. Сбоку на меня смотрит нарисованный человек с часами над головой. На лице вместо губ оскал. Или это улыбка?

Громкий протяжный гудок локомотива “Мстислав” разнесся по всей долине. Пробив сумрачные облака он устремился ввысь и погасил несколько звезд. Наступает заря, но еще полумрак.

Поезд стремительно мчится сквозь снег, вспарывая бескрайнюю белую равнину на две бескрайние части.

Я, молодой и здоровый парень, лет двадцати пяти, лежу в теплом закутке локомотива, слушаю за стенкой гул мощных двигателей и наблюдаю в окне быстрое мелькание столбов с мутными лампами. Стараюсь не думать куда меня везут. Цели нет, есть чья-то воля и мне все равно.

Часто останавливаемся на каких-то полустанках. Фонари светят сквозь кружащийся снег, высвечивая пропускаемые нами скорые поезда. Стоянки долгие, но я никуда не тороплюсь. Людей не вижу, похоже, что я один.

Наконец поезд прибывает на главный вокзал какого-то города, медленно тормозит и в закутке гаснет свет. Мне уже пора выходить.

Спускаюсь на перрон и оглядываюсь. Сотни полупрозрачных пассажиров обходят меня и двигаются в разных направлениях. Все торопятся и тишина. Ни единого звука, ни шороха, ни шарканье сотен ног. Я тихо щелкаю пальцами перед своим ухом и убеждаюсь, что я не оглох. Это какой-то странный вокзал со странными молчаливыми пассажирами.

Внимательно осматриваюсь и замечаю в глубине здания выход из вокзала в виде высокой арки. Иду туда и выхожу на привокзальную площадь.

Она небольшая, также заполнена полупрозрачными людьми. Но сквозь них я вижу двух мужчин в темных пальто, которые мрачно смотрят на меня. Подхожу к ним с некоторым опасением.

— Давай быстрее, тянуть уже нельзя, – нетерпеливо говорит один из них.
— А кто вы такие?  – отвечаю я недоуменно. — Я вас не знаю.
— На небо посмотри.

Поднимаю глаза и вижу быстро летящие грозовые облака. Утро пасмурное, ветреное…

— Ну и что?
— Нужно искупление. Надо отсидеть пять дней на вершине фабричной трубы, иначе городу кранты, здания начинают разваливаться. Иди за нами. – Мужчины разворачиваются и уходят от меня.
— Что за чертовщина…  – восклицаю я и через мгновение обнаруживаю себя на этом месте.

Узкий темный участок на вершине трубы. Подо мной множество старых книг, сложенные стопкой от основания трубы до самого верха. Над головой открытый раструб, прикрытый стеклом. И никого нет рядом. Ох, не нравится мне все это.

— Что это значит? Почему здесь и почему я? — недоуменно спрашиваю пустоту. Ответом была тишина.

Смотрю на небо. На фоне стремительно мчащихся грозовых туч с бликами молний слепит глаза горизонтальный свет. Нарисованный человечек скалится мне из-за угла, я вижу его боковым зрением. Присаживаюсь на книги и смотрю дальше в окно.

Спустя некоторое время замечаю, что ветер стихает и труба перестает мелко вибрировать. Тучи утихомириваются, рассеиваются и открывается солнечный голубой небосвод. Этого что-ли хотели от меня странные мужчины?

Я неудобно лежу на книгах и испытываю острое чувство дежа-вю. И вдруг вспомнил, что уже был здесь в детском возрасте, и тоже в качестве искупительной жертвы, но только на один день.

Не знаю, почему именно я, но так уже спасал этот город от разрушительного гнева небес, и тоже не знаю за какие грехи. Была такая же грозовая ситуация, дома шатались под угрозой разрушения. И когда меня, маленького, здесь оставили, небо пришло в спокойное состояние. Вспомнил даже, как потом спускался между стенкой трубы и книгами.

Не нравится такое повторение. Почему все-таки я? Может, это лично меня касается?

За все пять дней вынужденного здесь пребывания меня посещали призраки лежащих подо мной книг, целые эпизоды проплывали перед глазами. 

Пожилые дамы в старомодных платьях гуляют по старым улицам старых городов, конные экипажи гарцуют мимо них, чертежи неведомых машин превращаются в реальные прототипы, танки и самолеты гремят и взрывают, толпы людей мечутся по всем этажам вертикальной трубы. От множества диалогов уже распухла голова.

— Вы пробовали эклер, месье? Это же так вкусно, особенно с чашкой кофе. Месье, так вы пробовали эклер или вам его подать? И чашку кофе тоже?

Пять дней и ночей нахожусь между небом и землей. Еды нет, есть только вода в бутылке. И за все это время небо пребывало в стабильном спокойном состоянии. Наверно всё искупил. И уже пора уходить.

В последний день решаюсь спуститься, как в детстве, между книгами и стенкой трубы. Путь уже знакомый.

Спустившись вниз и у основания вижу небольшую дверцу. Открываю ее и выхожу на крышу красного небоскреба. С одной стороны  высится труба, где я был, с другой более высокое здание.

С недоумением оглядываюсь, не зная как спуститься.

— Ау, тут есть кто-нибудь? Я хочу выйти!

Тут замечаю дверцу на стене второго здания. Захожу в крытое помещение и вижу прозрачную капсулу на два посадочных места. На одном уже кто-то сидит, а второе свободно. Наверно для меня.

Подхожу, сажусь и поворачиваюсь к соседу… Вернее к соседке. Там сидит то ли японка, то ли китаянка, не научился их различать. Она в упор, не моргая, смотрит на меня и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и захлопываю крышку капсулы.

Склоняюсь над пультом, пытаясь разобраться в управлении механизма. Вроде эта кнопка. Жму, капсула стремительно спускается вниз и застревает на перекрытии.

Недоуменно смотрю на японо-китаянку. На всех знакомых мне языках спрашиваю ее, что случилось, но она смотрит на меня, молчит и продолжает улыбаться. Что с ней? Они все такие, молчаливые? К тому же не знаю, как связаться с диспетчерской, сообщить что мы застряли.

Тут замечаю, что в холлах здания стал меркнуть свет и сверху потекли тонкие струи воды. Видны тени спускающихся по лестнице людей.

Этого еще не хватало. А мы?

Снова смотрю на соседку и вижу, что она, не отрывая от меня своего взгляда, осторожно руками что-то двигает на пульте. Все надписи сменяются на иероглифы, капсула медленно поднимается наверх и встает на свое место. Крышка быстро открывается.

Японо-китаянка все еще сидит, не выходит и продолжает с улыбкой смотреть на меня в упор. Я уже не знаю, что думать.

Вода уже хлещет с потолка, наверно на крыше прохудился водяной бак. Надо спасаться, иначе затопит. Я машу рукой на эту странную соседку, бегу по коридору, выхожу на широкую лестницу и спускаюсь вниз, прыгая через ступеньки.

Странное дело, чем дольше спускаюсь, тем выше поднимаюсь. Не знаю как объяснить этот парадокс.

Уже скрылась капсула, а я не могу дойти до выхода. Без понятия, на каком я сейчас этаже, где я и где все люди. Только вода с потолка льет и какие-то тени на стенах.

Тут обнаруживаю широкую дверь в холле какого-то этажа. Открываю и вхожу вовнутрь.

И вижу огромный амфитеатр кинозала со множеством рядов красных кресел. Островками сидят люди и смотрят на пустой экран. Замечаю недалеко от меня диспетчерский пульт, за которым стоит женщина, что-то быстро печатающая на клавиатуре.

— Простите, – обращаюсь к ней. — Там здание затапливается, спускаемая капсула не работает, и я не могу выйти отсюда.
— Технический сбой, –  отвечает она, мельком взглянув на меня. — Сейчас приедут программисты и все устранят.
— Это замечательно, а можно мне тогда как-то спуститься вниз и выйти, пока всё не починят?
— Вы не понимаете, когда стоит сбой, ничего не работает. – Женщина смотрит на монитор. — Вот починят, тогда и спуститесь.
— И долго это будет?
— В прошлый раз было всю ночь.

Я вздыхаю, значит проблема регулярная. Возвращаюсь обратно в холл и замечаю другую полуоткрытую дверь.

Заглядываю за нее и вижу большое красное помещение. В центре стоят два стола, за которыми сидят две девушки, смотрящие друг на друга. У одной светятся огромные глаза и в руках леденец на палочке, другая держит бокал шампанского и шоколадную конфету. В углу к потолку прикреплено непонятное механическое сооружение. Не знаю, что это, но мне не важно.

Я покашливаю, чтобы привлечь к себе внимание, но безрезультатно. Девушки видят только друг друга

Закрываю дверь и стою дальше в холле. Свет мерцает. В душе тревога. Поток воды не прекращается, под ногами хлюпает. Не знаю, куда себя девать.

Тут слышу быструю речь из соседней двери.

Открываю ее и вижу большую комнату, в центре которой стоит девушка напротив ручной видеокамеры и что-то говорит в нее. Наверно ведет свой блог, рассказывая о каких-то событиях.

Не очень вслушиваюсь, но вижу, что работа ее захватывает настолько, что она даже не обращает на меня никакого внимания. С потолка свисают крупные капли воды, но это все мелочи.

 Внезапно распахиваются двери на противоположной стене, вихри снега залетают в комнату, слышен самолетный гул. Девушка кричит в камеру:

— Вот сейчас открылись двери, и экипаж ждет нашего пассажира, который сейчас стоит у двери, но мы, независимый телеканал, будем до победного конца защищать его всеми доступными нами силами...

Кроме девушки с камерой в комнате никого не было. Меня что-ли имели в виду? Пожимаю плечами и быстро возвращаюсь назад в холл.

И тут задумываюсь, а куда, собственно говоря, стекается вода? Присмотревшись внимательно замечаю вторую лестницу, не сразу заметную, и на ее ступеньках каскадами льются маленькие водопады. Пробую спуститься по ней и внезапно выхожу на маленький темный переулок. Свежий воздух обдул меня и я взбодрился.

Тихо иду по узкой дороге между стенами здания, освещенной горизонтальными лучами от фонарей.  Чувство присутствия кого-то не отпускает.

— Здесь есть кто живой?

Таковы мои первые дни в этом странном мире, куда меня завез поезд. Я еще многого не понимаю.



ГОРОД ПАДАЮЩИХ БАШЕН

На самом верху башни находится крошечная комната с зарешеченным окном, сквозь которое видна панорама средневекового города со множеством других башен-шпилей. Над городом нависло серое небо, вместо солнца тусклый диск.

Я в этой комнате живу уже давно.

Как здесь очутился не помню. Вроде шел по улице, потом завернул в узкий тупичок. Возле железных узорных ворот стояли двое мужчин. Они заметили меня и… всё, провал в памяти. Теперь я здесь.

В первый день в этой комнатке было трое. Я сидел на стуле перед столом, старший стоял у окна, а третий прислонился к закрытой двери. Смутное ощущение, что я их где-то видел, но где?

— Вы должны написать хорошее произведение, которое понравится и вам и нам. Задача ясна? – говорит тот, кто у окна.
— О чем писать? – спрашиваю я, стараясь понять ход их мыслей.
— О чем хотите, фантазией не ограничиваем.
— И что дальше?
— Дальше вас не касается. Напишите хорошую вещь – выпустим.
— А если не понравится? – осторожно интересуюсь я.
— Надо, чтобы понравилась. Желательно с первого раза.

“Наверно, потом опубликуют от своего имени”, – догадываюсь я. “Литературные негры, знакомо. Про авторские права, вероятно, лучше не заискиваться, лишь бы выпустили”.

— Задача понятна, буду стараться как можно быстрее закончить. –  говорю я, глядя на них.
— Ну и славно, придем скоро. Вода и еда на угловом столике. До встречи.

Они спускаются по винтовой лестнице, предварительно закрыв за собой дверь в комнату. Слышны шаги и грохот уличной калитки.

Я пересаживаюсь за стол, притягиваю к себе бумаги, проверяю карандаш и задумываюсь.

=== Зарубки в дневнике событий ===

Пишется трудно. Сочиняю про большое путешествие, где главный герой, возвращается на родину, постоянно попадает в опасные ситуации и выкручивается, используя свою смекалку, находчивость и, конечно же, везение. Стандартные клише, но читателям должно понравиться. Заказчикам тоже, на что и надеюсь.

*****

Еда закончилась, пью дождевую воду, которая скудно собирается в чашке на подоконнике. Не знаю, как связаться с парнями, чтобы принесли еще еды.

*****

За окном туманный вечер. Стою у окна и вдруг вижу сквозь мутную завесь длинный шест, нависший над улицами. На конце шеста что-то находится. Долго пытаюсь понять, что это, и тут вижу изящную женскую фигуру в длинном платье и высокой шляпке. Она медленно продвигается по шесту и наклоняется над этим нечто, оказавшимся большим скворечником. Из него вылетает большая птица. Сделав круг она усаживается на шест позади женщины.

Женщина поднимает крышку, что-то кладет вовнутрь, потом оборачивается назад, приседает в реверансе перед птицей и уходит в туманную мглу.

Птица раскрывает крылья и куда-то улетает.

Мне любопытно. Выбираюсь из окна и ступаю на этот шест. Он очень тонкий, но равновесие устойчивое. Осторожно дойдя до скворечника, я приоткрываю крышку и оказываюсь внутри какой-то комнаты.

Богатое убранство, шкафы, хрусталь, люстра… только нет людей. Но странное дело, я чувствую их присутствие. Я их просто не вижу.

Предметы перемещаются, слышны тихие неразборчивые голоса. Один раз мелькнуло стеклянное лицо пожилого человека, смотревшего на меня с удивлением.

Становится жутко и пытаюсь выбраться наружу, но не получается.. Руки и ноги привязаны к чему-то.

— Отпустите меня, – робко прошу я.

Стеклянное лицо смотрит на мои руки и ничего не изменяется.

— Люди, – попробую сделать вторую попытку. — Я вам здесь совершенно не нужен, а там меня ждут, надо закончить работу. Все равно я никого не вижу и пользы от меня никакой.

Неловко поворачиваюсь в сторону и оказываюсь висящим вниз головой. Крышка скворечника со скрежетом раскрывается надвое, над ногами видно туманное небо и огромную птицу, сидящую на одной из половин крыши. Птица молча смотрит на меня.

Я чувствую, что должен что-то сделать или сказать, но совершенно не понимаю что. Вспомнив женскую фигуру я решаюсь:

— Наверно я вам должен что-то принести? Какую-то еду или вещь? Я здесь новый, не знаю всех правил.

Птица раскрывает крылья и я оказываюсь на полу своей башни.

*****

В разгар творчества слышу из окна грохот и мою комнату ощутимо тряхнуло. Быстро подскочив к окну я успеваю увидеть, как обрушивается соседняя башня. Целое облако пыли закрывает небосвод.

“Сносят старые постройки”, – думаю я. — “Хоть бы заранее предупредили, а то как-то неожиданно”.

Облако рассеивается и я продолжаю работу.

*****

Птица опять долго сидит у моего окна и смотрит на меня. Мне нечем ее угостить. С грустью смотрю на нее, а перед глазами раскрываются новые сюжеты, которые надо отобразить на бумаге. Может она меня так вдохновляет?

=== Конец дневника событий ===

Гости пришли внезапно. С гордостью протягиваю им законченную рукопись.

— Вот, закончил, по моему хорошо получилось.

Прочитав рукопись до конца, мужчины смотрят друг на друга. Один снова встает у двери, другой, старший, садится на стол.

— Ну что ж, получилось неплохо. Есть простор, динамика, загадка. Вы талант.
— Приятно слышать, – смущаюсь я. — Теперь можно выходить?
— К сожалению нет, выпускать вас нельзя, – безапелляционно говорит старший.
— Но почему? Я же выполнил ваше задание. И вы сказали, что неплохо получилось.
— Получилось хорошо, и все равно, вас нельзя отпускать.

Я недоуменно смотрю на него.

— Есть причина?
— Да, вы можете рассказать всем, что это вы сочинили, и тогда ваш герой будет уже не нужен.

Мне уже нехорошо. Сажусь на стул и расстегиваю ворот рубашки.

— Но почему? Не расскажу я никому.
— Не верим.
— Тогда мне остается только сбежать...
— Вы видели, что стало с соседней башней?
— Которую снесли?
— Да. Там был писатель, который нас не послушался и попытался сделать тоже самое.
— И что?

Старший вздохнул и посмотрел на меня суровым взглядом.

— Слушайте внимательно. В каждой башне, которых вы видите, есть верхние комнаты, и там сидят люди, которые пишут рассказы и повести. У меня есть двенадцать моих башен, которых я навещаю в свое свободное время, у других знакомых – их побольше. Среди моих башен есть такие, которых я не посещал уже больше года.
— Какой ужас, люди там уже наверно погибли от голода, вы же еду не приносите.
— Мне это не интересно. Кого помню – к тем прихожу, кого не помню, тем нет.
— Но это же убийство! – восклицаю я.
— Еще раз повторяю, меня это не интересует. Вам еще повезло, что я достаточно быстро пришел к вам за результатом.

Я попытаюсь собраться с мыслями. Что-то тут было не то. За окном мелькает тень пролетающей птицы.

— Скажите, а вот те, у которых больше башен, те тоже посещают их выборочно?
— Наверно да. Короче, я вас не отпускаю, – старший встает. — Башня будет сейчас затоплена водой и выход будет заблокирован. Попытаетесь убежать каким-то образом – все разорвется и вы погибните.

Я вскакиваю, но оказываюсь привязанным к стулу. Лампа на потолке сверкнула горизонтальным бликом и на лице стоявшего у двери обнажился оскал.

— Постойте, нельзя же так, мы же все люди, – жалобно прошу я. Но тщетно.

Гости быстро выходят за дверь и та захлопывается. Я сижу, ошеломленный их коварством и безвыходностью ситуации.

Вскоре слышится плеск — огромная масса воды медленно поднимается вверх, затапливая лестницу и добираясь до моей комнаты. На полу начинает натекать лужа, и ее становится все больше. Я с ужасом наблюдаю за этим процессом, понимая, что меня сейчас затопит.

— Подождите, — кричу я во весь голос. — Подождите, вы же обещали!

Вода поднимается, достигает окна и тут створки распахиваются, они не были запертыми, и там образовывается мощный водопад.

Спустя какое-то время уровень воды начинает быстро снижаться и вся вода полностью отступает. В комнату врываются разъяренные мужчины.

— Вы специально открыли окно? Из-за вас вся наша тайна раскроется!
— Ну подождите же вы, — опять начинаю взывать к ним. — У меня есть особые заслуги!
— Что вы имеете в виду? — кричит один из них.
— Ведь это я был на вершине той трубы и спасал ваш город. Неужели за это вы меня хотите погубить?
— Какой трубы?
— Ну той, что возле красной высотки. И я там был уже два раза!

Мужчины недоуменно смотрят на меня, потом переглядываются.

— Той? Там были вы? Докажите!
— Могу доказать хотя бы тем, что знаю о ее существовании, — я уже сержусь. — Думаете, легко лежать на книгах и вымаливать искупление на ваш, не знаю за какие грехи, наказанный город?
— Все точно, тогда надо подумать.
— Я вас умоляю, оставьте меня в живых, пригожусь же еще когда-то. Уйду я из вашего города и никто обо мне знать не будет. Ну что вы в самом деле…

Они отходят в сторону и что-то тихо обсуждают между собой. Потом один из них вытаскивает мобильник и кому-то звонит. Периодически поглядывая на меня он озабоченно беседует по телефону. Закончив разговор, он вновь возвращается к напарнику. После небольшого обмена фразами старший подходит ко мне.

— Значит так, — говорит он, глядя мне в глаза. — У нас есть подруга, она больна раком на последней стадии. И ваша смерть должна была продлить ее жизнь на небольшой срок.
— Мне очень жаль, но...
— Не перебивайте, — он раздраженно кивает головой. — Мне тяжело сейчас говорить. Она нам очень близка, гораздо больше, чем вы и вся ваша жизнь. Она разрешила оставить вас в живых, но вы должны покинуть наш город.
— Я благодарен вашей подруге и сочувствую ей. Уеду как можно быстрее.
— Уходите, пока не передумал.

Я хватаю свою сумку, сбегаю по лестнице и с трудом открываю железную калитку. Скользя по каменной мостовой выхожу из тупика на ярко освещенную площадь.



ГЛИЦЕРИНОВЫЙ МИР

В центре площади высился местный аттракцион — огромный дом-аквариум, наполненный прозрачной масляной жидкостью, похожую на глицерин, и внутри плавают большие прозрачные шары с людьми. По углам стоит команда работников, регулирующие это движение. И огромная очередь из жаждущих покататься.

— Мам, мам, когда же мы начнем кататься?
— Скоро, дорогуша, видишь сколько еще детей стоят и ждут, потерпи немного...

Прежде чем уехать из города, я решил покататься. На удивление моя очередь подошла очень быстро. Сидя в гордом одиночестве в пластиковом шаре медленно парю по пространству аквариума. Очень быстро обнаруживаю, что направлением движения можно мысленно управлять. Вверх, вниз, пропуск встречного шара. Легкое головокружение от восторга. Видна вся площадь с высоты. Машу рукой детям, разглядывающие меня с улицы сквозь стенку.

Сделав три медленных круга хочу выйти, но не выпускают. После пятого круга замешательство меняется на раздражение, да и приступы удушья начинаются. Мне это надоело, хочу выйти на воздух, но работники не реагируют на меня. Вытягиваю в сторону кулак с оттопыренным большим пальцем вниз. Только после этого мой шар начал стремительно спускаться вниз.

Шар опускается слишком быстро и на полной скорости врезается в стену.  Внезапно становится темно.

Я все еще в шаре и крепко привязан к внутренним скобам. Аквариум перестроился, теперь это вертикальные шахты и мы перемещаемся вверх и вниз. Мы, это много шаров, в них кто-то сидит, но вижу только тени. Вверх-вниз, вверх-вниз. За стенами аквариума ночь. 

Я кричу:

— Выпустите меня, я уже устал, не хочу уже!

И слышу голос:

— Мы пробуем новую систему, и она должна вам понравиться. У вас что, кружится голова?
— Да, кружится, выпустите меня.
— Давайте еще немного покатаетесь, и все будет хорошо.
— Нет, выпускайте сейчас, я задыхаюсь. А то снова палец вниз покажу.
— Хорошо, подождите, сейчас мы сольем всю жидкость и вы выйдете. А остальные останутся.

Медленно снижается уровень прозрачной жидкости и все шары оказываются на полу. Я чувствую себя раздавленным, как после спуска воды в ванной. Заходит сотрудник в оранжевом комбинезоне, отстегивает меня от креплений и выводит на улицу.

Но вместо этого оказываюсь в полутемном длинном коридоре огромного здания. Вокруг стекло и позолота. На полу багровый ковер. Тишина, никого нет.

Сквозь широкие стеклянные двери в коридор смотрит ночь с фонарями.

Вдоль стены стоят диваны. Чувствуя себя очень уставшим ложусь на них и смотрю на потолок. Горизонтальные лучи светят в глаза, нарисованный человек смотрит на меня сбоку.

Вздрагиваю и пытаюсь посмотреть в его сторону, но не могу. Крепко пришитый к шторе грубыми нитками рукой и ногой еле шевелюсь.

— Какой ужас, — думаю я, — сейчас полиция приедет и обязательно меня пристрелит как вора. И что мне говорить им? Кто мне поверит? И на каком языке?

На потолке отражается пол, и видно, что на месте ковра течет река белого тумана. Туман клубится, движется, огибает ножки дивана.

Глядя на все это безмолвное движение дергаюсь и пытаюсь отцепиться от шторы, но тщетно. Движения очень скованы.

Свободной ногой дотягиваюсь до напольного светильника и сильно бью по нему. Звон разбитого стекла разносится по всему коридору.

Слышны звуки бегущих ног. Мимо меня пробегает подросток с автоматом в руке.

— Стой! Стой! — кричу я, — ты куда? Отвяжи меня, потом побежишь!

Он останавливается на секунду.

— Нельзя отвязывать, игра еще не кончилась.
— Какая игра?
— Долго объяснять и некогда мне. Как закончим тебя отвяжем, а то неинтересно.
— Да погоди ты, отвяжи меня сначала, а потом пойдешь играть…

Он меня не слышит и убегает. Я прислушиваюсь, может еще кто-то будет.

Оказывается потолок не зеркальный, а стеклянный. Над ним видны этажи, заполненные прозрачной глицериновой жидкостью. Все освещено зеленоватым светом. И тени подростков с автоматами, бегущие по этажам. Они что-то кричат,  догоняют друг от друга, прячутся по углам. Наверно в свою войнушку играют.

Но никто не подходит ко мне. Я лежу привязанный, мне душно. Кричу в пустоту:

— Ну подойдите ко мне, кто-нибудь, развяжите пожалуйста! Я задыхаюсь...

Нарисованный человек смотрит на меня спереди. Безносое лицо, вместо рта оскал от подбородка до самых глаз. Он пристально смотрит на меня сквозь широкие очки. Я кричу на него:

— Отпустите меня, пожалуйста! Задыхаюсь…

Он исчезает, и дышать стало легче.

Лежу уже второй день. Дети все еще бегают, на меня не обращают внимания, даже когда пробегают мимо. Я сомневаюсь, видят ли они еще кого-то, кроме своих. Зреет опасение, что когда наиграются, могут забыть про свое обещание — развязать меня.

На исходе второго дня вокруг меня выстраивается группа ребят в масках Зорро и с игрушечными автоматами в руках. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся от непрерывной беготни они смотрят на меня.

— Мы кончили играть и мы победили! — Дети радостно переглядываются. — Поэтому отпускаем тебя, но чур, родителям о нас не рассказывать, а то запретят.
— Не скажу. Только развяжите меня.

Из группы выходит девушка с ножом в руке. Торжественно осмотревшись вокруг и резким движением рассекает нитки. Рука и нога безвольно упали.

— Айда салют смотреть, — кричит кто-то и дети стремительно разбегаются в разные стороны.

Ковыляя я подхожу к выходу. На ночном небе со свистом разлетаются фейерверки. Огромные, разноцветные, причудливой формы. На их фоне проступает горизонтальный свет и нарисованный человечек с оскалом смотрит на меня со стороны. Но странное дело, он уже не вызывает у меня страха. Но до сих пор не могу его внятно рассмотреть, все уплывает в сторону.

Мне надо уходить из этого странного города, я и так здесь задержался. На рассвете покидаю дом и возвращаюсь на вокзал.

Продолжение: Коматоз. Глава 2. Русь средиземная   http://proza.ru/2022/06/30/834