Коматоз. Глава 2. Русь средиземная

Вырвавшись из глицеринового мира я попадаю в Русь средиземья. Ее не найти на карте нашей Земли.  Пришлось преодолевать множество препятствий,  побывать в шагающем доме на краю земли, придумывать вредные сказки и, главное, понять свою цель.


ТАЛИСМАН И ЖЕРТВА

Под вечер сажусь на грузовой поезд. Позади кабины машиниста через тонкую перегородку есть небольшое помещение. По всему полу разложен толстый соломенный настил с пуховыми одеялами. Бабка-машинистка разрешает ими пользоваться и предупреждает:

— Милок, до следующей остановки ехать далеко и всю ночь, поэтому все отхожие дела делай перед отъездом капитально. Остановок по желанию не будет. Есть график и его надо соблюдать.

Не знаю, как получилось, но на следующий день я отстал от поезда.

Иду вдоль поля с проросшей по колено травой. Серое небо. Солнца не видно, только светлое пятно на небе освещает этот серый мир. Ни жарко ни холодно. Впереди видны деревенские дома с подворьями. Углубляюсь в деревню. На улице никого нет, хотя боковым зрением вижу чьи-то движения и тени.

Все произошло внезапно. Вдруг оказываюсь внутри кладовки, да еще крепко привязанный за руки и ноги к тяжелой мешковидной ткани.

Недоуменно осматриваюсь. Мешки с картошкой, гроздья лука вдоль стены, бочки с чем-то. Обстоятельная кладовка, только я здесь зачем?

Напротив меня вечернее чердачное окно. Вижу народное шествие с факелами. Деревня что-то празднует, а меня, видать, оставили на завтра. Пытаюсь освободиться, не получается. Герои со сверхсилой обитают только в кино.

Так и просидел связанный до утра. Утром слышу голоса:

— Вот, вора поймал, что делать будем? Бить или как?

Я ору во весь голос:

— Какой я вор? Я что, украл что-то? Прохожу мимо, никого не трогаю и меня уже вором обозвали. Обидно даже.
— А зачем ты тут шляешься? Чужие здесь не ходят. Нет, ты точно что-то замышлял.
— Да от поезда я отстал, и куда мне потом деваться?
— От какого поезда?
— Да грузовой тут ездит, бабка водит его. Не знаю, с чего она меня высадила. Все спокойно было, и вдруг...
— Проверка, значит, была, вот и высадила. С ней часто так, по доброте душевной кому-то поможет, а в случае чего, ни-ни!
— А раз понятно, то развяжите и отпустите. И я все забуду.
— И куда же ты пойдешь?

Это был уже другой голос и он был прав. Мне некуда было идти. Я понятия не имел, где я и куда мне надо. Ни документов, ни денег, ни ясной цели… ничего не было.

— Молчишь? Все ясно с тобой. Тут недалеко брат мой мельник просит талисмана прислать какого-нибудь. Послужишь ему, еду получишь.

Безропотно иду за ним, голова как в тумане. И оказываюсь привязанным к торцу центральной оси, к которой прикреплены крылья мельницы. Ошарашенно оглядываюсь вокруг. Ось начала подниматься. Я кричу стоявшему внизу человеку:

— Эй эй, вы чего это? Куда это меня?
— Ты же талисман, покрутишься немного и отпущу.
— Вы что, с ума сошли? Покрутиться… Да я вам тут сразу нассу, насру и наблюю одновременно, выпускайте назад!
— Будешь много болтать по башке стукну. И помнить ничего не станешь.
— Не надо, битый уже. А если сорвусь? Вот смотри, веревка гнилая...

Немного поднатуживаюсь и стягивающая мне руку веревка лопается. Продолжаю нагнетать обстановку:

— Вот видите? Разобьюсь еще тут и будешь потом весь год кровавую муку продавать!

Хозяин мельницы испуганно перекрестился и стал опускать ось.

— Чего ты мелешь-то? А? Скажешь тоже, кровавая мука... Ох, и болтлив же ты!

Он отвязал меня и я потирая запястья отошел от него шага на три. Хозяин вздохнул:

— Задал ты мне задачу. И где же я другую жертву найду?
— Так вам жертва нужна или талисман?
— Да какая разница, лишь бы ветер был и мука весь год мололась. Что-то должно быть между крыльями, иначе удачи не будет.
— Ну, куклу большую прикрепи, кто там всматриваться будет, кукла или человек.

Хозяин задумчиво смотрит на меня. Похоже, что эта мысль к нему не приходила.

— Давай, сваргань ее, я посмотрю.

Осмотрев двор нахожу остов пожухлой соломы. Веревкой вяжу подобие туловища в полный рост.

— Одежда старая есть?
— В кладовке глянь.

Натягиваю соломенные блоки в старую рубашку и штаны. Голова похожа на Чиполино, умнее ничего не получается. Стягиваю все веревками.

Хозяин поморщился, увидев конечный результат.

— Не надо вблизи смотреть, щас закреплю и все будет в лучшем виде.

Закрепил соломенного человечка к торцу, где полчаса назад стоял я. Хозяин за канат поднял ось и она щелчком встала на свое место. Крылья завертелись.

— А что, хорошая задумка, как мне раньше в голову не пришло.

Я смотрю на вращающегося соломенного человечка и ком подступил к горлу, когда понял, к чему меня готовили.

— А ты действительно талисман, ишь чего придумал то. Может и куме поможешь?
— Что, опять мельница?
— Увидишь.

Опять туман в голове. Похоже, что тут владеют колдовством или гипнозом, иначе трудно понять, почему я так безропотно подчиняюсь чужим командам, практически не вижу дороги, и даю себя привязать к какой-то раме.

Туман рассеивается и вижу ряды деревянных ткацких станков причудливой конструкции. Помещение большое, без окон, под самым потолком вытяжные трубы.

Хлопает дверь и входит молодая хозяйка. Красивая, стройная, в национальном наряде. Длинные волосы тщательно укутаны под шапку.

Мельком взглянув на меня, она танцующим шагом прошла в самый конец комнаты, где начинался ряд станков. Театрально подняла руки и резко опустила вниз. Тут же станки  глухо зашумели, что-то там задвигалось, завертелось. Хозяйка начала танцующим шагом в ритме вальса перемещаться вдоль станков, успевая за один оборот осмотреть несколько станков сразу. Потом перешла на другой ряд и также в танце прошлась до конца, и далее в третий ряд.

У входа помещения стоял молодой парень и влюбленно смотрел на свою женушку. Что касается меня, то я задыхался от пыли, кусков нити, постоянно откашливался и чихал.

Станки работали долго, и вдруг наступила тишина. Хозяйка танцующим шагом подошла к парню и поцеловала его:

— Хорошо поработала, я довольна. Завтра отвезешь на продажу. Хотя этот, — указывает на меня, — всю музыку портил, чихает и кашляет тут. Тоже мне, талисман нашелся.
— Я сейчас не талисман, а жертва. Столько пыли, что задохнуться можно. А чего вытяжка не работает?
— Не твое дело. Семен, отряхни его и отведи к дядюшке, он работника нового попросил.

Снова туман в голове и обнаруживаю себя в подсобке битком набитой скошенной травой. Понятия не имею, как я получил инструкции, но уже знаю что надо делать. Траву надо было утрамбовать в проволочные коробки и потом коробки складировать в угол комнаты. Работа не тяжелая, но однообразная. Нового хозяина видел мельком и то боковым зрением.

— Работай хорошо и траву прилежно укладывай. А чтоб скучно не было, кошка тебе помяукает. Что, закончил? Молодец.

Снова туман в голове и вижу светлую горницу с деревянными украшениями. Тихий голос меня о чем-то спрашивает, а я не могу понять.

— Прости хозяюшка, слышу я тебя, но не различу, на уши немного слабоват

Боковым зрением вижу приближение молодой девушки и снова голос спрашивает меня:

— Один ты на свете? Матушка с батюшкой есть? Жинка с детьми ждут ли тебя?
— Да, хозяюшка. Есть у меня матушка, одна одинешенька, ждет и не дождется меня. И детишки малые с женой любимой ждут меня. На чужой они стороне, и не знаю, как до них доберусь.
— Коли правду говоришь, то не могу я тебя держать. Работник ты молодой, толковый, на таких спрос есть. И уже просьбы на тебя пошли. Если не уйдешь сейчас, не уйдешь никогда.
— Спасибо тебе, хозяюшка, за доброту твою. Куда мне путь идти советуешь? Не знаю местности.
— Выйди через задний двор, там дорога. Налево и иди, не сворачивая. Сюда не возвращайся.

Я низко кланяюсь, быстро выхожу из избы и покидаю эту серую не гостеприимную деревню.

-----------------------

НА КРАЮ ЗЕМЛИ

На фоне неба мне в глаза светят горизонтальные яркие полоски света. Боковым зрением вижу сбоку нарисованного человека с улыбкой в форме оскала. Зрение не фокусируется и все уплывает в сторону.

И вновь передо мной сельский вид и проселочная дорога. Я иду по ней со смешанными чувствами. Последний разговор оказался очень важным для меня — у меня появилась цель. Мне надо вернуться домой. Осталось только узнать как.

Уже давно скрылись серые дома, пшеничное поле тянется до самого горизонта.

Издали  видна повозка, запряженная черной лошадью. На повозке сидит угрюмый мужик с черной бородой и исподлобья подозрительно смотрит на меня.

— Бог в помощь, — сказал я, стараясь быть вежливым со всеми.

Он не ответил. Посмотрев на меня еще раз вдруг спросил:

— Что делает пустельга, когда много добычи?
— Сидит на заборе и поджидает ее.
— А если добычи мало?
— Летает по степи и ищет ее.
— А если ее нет?
— Тогда сидит на крыше хозяйского дома и стережет двор. И получает пропитание от хозяина.
— Правильно. Ну, бывай. Но! Поехали!

Мужик дернул поводья и проехал мимо меня. Удивительно, но откуда я знаю правильные ответы этой загадки?

Долго стоял на распутье и понятия не имел, куда идти дальше. Осмотревшись вокруг заметил на горизонте в воздухе черную точку. Точка приближалась, увеличиваясь в размере. Уже было видно, что это воздушный шар в форме овала, а вместо корзинки висел широкий диван. Вся конструкция управлялась длинными деревянными крыльями.

По мере приближения ко мне эта воздушная повозка снижалась и, наконец, аккуратно приземлилась в нескольких шагах от меня.

Из дивана поднялся большой мужик в теплой одежде и с окладистой густой бородой.

— Михаил, куда тебя постоянно носит, уже столько времени тебя ищу. Хух, — выдохнул он. — Никогда бы не подумал, что ты здесь очутишься. Залезай на диван и в путь.

Глядя на его рассерженное лицо я не решился спрашивать, кто он и куда летим. Мне было уже все равно, хоть кто-то нашелся, кто позаботится обо мне. Я основательно завернулся в теплый плед, который он мне передал, и уселся в глубину дивана.

Заскрипели крылья, шар дернулся и мы взлетели. Зрелище было великолепное. Солнце пряталось за серыми облаками и вид пшеничной земли был не ярким. Вдали показалась знакомая деревня. Я забеспокоился:

— Скажите пожалуйста, вы меня везете в эту деревню?
— Нет, дальше.
— Не подскажете куда?

Он не ответил. Посмотрел на меня с уже спокойным видом и вновь сосредоточился на управлении.

Деревня проплыла стороной. Пшеничное поле сменилось лесным массивом и скоро на горизонте показался город тысячи башен, который тоже проплыл мимо и снова бескрайний лесной массив.

Летели долго, лишь один раз для перекуса приземлились на площадь какого-то поселка. Высоко в небе парили воздушные гондолы, т.е. те же самые шары-овалы, только вместо корзин лодки. Некоторые висели неподвижно, некоторые медленно парили, а кто-то перемещался вверх-вниз.

— А кто там?
— Там композиторы, музыканты, певцы. После гастролей они приезжают сюда и отдыхают на высоте от поклонников, заодно ищут новые вдохновения.
— Скажите, а…
— Ты давай ешь, времени нет, вопросы потом.

Перекусив бутербродами мы полетели дальше. Лесной массив стал перечерчиваться частыми водными артериями разной ширины и направлений. По рекам плыли лодки, небольшие деревянные корабли. Иногда встречались непонятные деревянные кубические формы прямо в середине реки. От вопросов воздержался, потом все узнаю. И, главное, куда мы летим?

Сквозь проплешины серых облаков  солнце светило горизонтальными лучами, чувство близости нарисованного человека с оскалом не покидало меня, но боялся лишний раз шевельнуться, ремней безопасности здесь не было.

Под самый вечер мягко опустились на одну из деревянных конструкций, которых я видел по пути. Это оказался огромный дом на шестах.

— Михаил, ты здесь переночуешь, а завтра я за тобой снова прилечу и продолжим путь.
— Но все-таки, скажите мне, где мы находимся? И что за дом?
— Мы на краю земли. А дом… Здесь много деревьев, и чтобы не сплавлять их, сразу здесь строят дома, а потом передвигают по реке вниз, где они должны потом стоять.
— А зачем шесты?
— На чем передвигаться то? Это самоходные дома, на шестах и ходят. Давай, иди спать, до завтра.

Летучая конструкция улетела и на крыше открылся люк. Спустился вниз и оказался в деревянной гостинной. Человек пятнадцать стояли полукругом и встречали меня. Все были одеты в древнерусскую одежду, светловолосые, бородатые. Из-за дверей выглядывали с любопытством женщины. Дети, насупившись и сверкая глазенками смотрели на меня из разных уголков комнаты. Лампы ярко освещали все помещение, не оставляя теней.

— Здравствуйте, — робко сказал я и поклонился в пояс.

Мужики кивнули головой и продолжали молчать, изучая меня дальше.

— Меня, это, привезли, я летел, а он привез меня сюда и сказал, что завтра заберет дальше. Больше ничего не знаю.
— А больше и не надо, — изрек старший. — Добро пожаловать. Не пужайся нас, мы люди мирные, просто любопытно стало на тебя посмотреть.
— Очень приятно, конечно. Если что, спрашивайте, отвечу, если знаю.
— Сейчас ужинать начнем, отведай, чем бог послал. А потом перекат будет.

Не поняв вторую часть предложения, я счел за лучшее промолчать. Из стены вылезла широкая доска, оказавшись столом. Женщины проворно расстелили скатерть и разложили нехитрую еду — картошка, рыбу, хлеб, напитки, помидоры с огурцами. Все ели молча и степенно. Дети перебрались на кухню, поэтому в главном помещении была тишина.

Когда все было съедено, старший встал, перекрестился на угловую икону и поклонился ей. Тоже самое сделали и остальные мужчины.

Посуда была быстро собрана и стол въехал обратно в стену.

— Ну, мужики, слушайте. Впереди на реке перекат очередной, трудный, и дом протащить через него еще та забота. Поэтому начнем перестройку сейчас.

Мужики разошлись и тут все задвигалось — стены, балки, лестницы, лампы… Я стоял и не знал куда деваться. И тут громкий голос мне прямо в ухо:

— Михаил, сейчас вместо вашей головы будет каша с мозгами, что вы стоите на пути балки?
— Да я понятия не имею, где мне стоять, все так двигается.
— Сядьте на красный диван с детьми и не бегайте никуда.

В середине комнаты стоял красный диван и на нем прижавшись к друг другу сидели дети. Я быстро подсел к ним, взяв младшего к себе на колени, иначе не разместился бы.

А вокруг шла кардинальная перестройка, одни балки уходили вниз, другие вверх, стены складывались гармошкой, лестницы скручивались… И никакого грохота, все шло тихо.

И вдруг сильный рывок тряхнул все помещение и мы выпали из дивана. Зазвучали встревоженные голоса. Дети потянулись к выходу, и я за ними, надеясь, что они знают, где безопасно находиться.

— Что случилось, пап?
— Да на перекате завязли, не ожидали, что твердость глубже будет. А вы чего здесь? А ну, быстро на печку спать!

Дети не стали перечить и с обиженными лицами пошли в другую комнату. Я остался стоять, т.к. совершенно не имел понятия, где мне надо находиться. Дом слегка раскачивался, похоже, что его пытались вытащить. Послышался голос:

— Глубоко сели, подмога нужна.
— Звони тогда, телефон в подсобке.

Послышались гудки. Трубку подняли и прозвучал сонный голос:

— Слушаю, что у вас там?
— Застряли мы, не ожидали, что перекат глубже будет.
— Бывает, и что делали?

Тут пошла техническая часть монолога, в которой я мало что понял, какие-то распорки, подпорки, валки, перемалки, затолки и прочая терминология. Сонный голос все выслушал:

— Все ясно, будем вытаскиваться, хотя не легко. Надеюсь, у вас там все хорошо закреплено?
— Вроде да, не впервой.

Внезапно все опять задвигалось, какая-то балка саданула меня в плечо и я вывалился в темную воду.

-----------------------

ЧЕРНАЯ СТОРОНА ЛУНЫ

Темнота абсолютная, глаза открыты или закрыты — без разницы. Лежу на чем-то твердом, в совершенно неудобной позе. Тело затекло, но шевельнуться не могу, что-то придавило мои руки и ноги. Тишина тоже абсолютная, слышно только мое дыхание и стук сердца. Значит я еще жив. Но где я?

Помню падение в холодную воду, чей-то крик, меня стремительно несет по течению. Рядом проплывало то ли бревно, то ли кусок чего-то деревянного, не разглядел, но оно помогло удержаться на поверхности. Высокие волны брызжут в лицо, трудно дышать. На каком-то вираже меня стукнуло обо что-то и я провалился в дыру. Панически полз в темноте куда-то, потом силы оставили меня.

Что дальше было не помню, но я здесь в безопасности. Относительной безопасности. Пока не голоден и не хочется пить, а что дальше будет?

Сколько здесь уже нахожусь? Час? Год? Тысячу лет? Хотя вряд ли, люди столько не живут, да и потребность в еде никто не отменял. Кто найдет меня в этой потерянной Вселенной?

Легкий скрип открываемых ворот прозвучал для меня как грохот товарного вагона. Луч света осветил искаженную гримасой лицо мертвеца, склонившегося надо мной. Именно он прижимал мою руку, не давая возможности вытащить ее.

Щурясь от внезапно яркого света, я услышал шаги входящих людей.

— Вот куда ты его положил, — женский голос всхлипнул. — Бедный дядюшка.
— Не надо было ему влезать во все дела, вот и получил по заслугам, — мужской голос был раздраженным.
— Но его же надо похоронить.
— Пусть здесь останется, меньше разговору будет.

Я зашевелился, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Здравствуйте, я не знал, что здесь ваш родственник, я его не видел, темно было. Выпустите меня, пожалуйста.
— С какой стати? Лежи тут. Клара, — обратился он к женщине. — Листы на полке справа.

Я его увидел. Обладатель мужского голоса имел угрюмый вид и носил черную бороду. Смутно знакомое пролетело в голове. Эти двое ходили по гаражу и что-то искали.

— Ну постойте, помогите же мне, ради бога, отпустите меня, помру же я здесь. Ради бога!

Вместо ответа мужик подошел ко мне и вытащил из ворот рубашки черную бирку с перевернутым крестом.

— Чернокнижники мы, в бога не верим. Поэтому к нему не взывай, не поможет.
— Но я очень прошу вас, умоляю, выпустите меня, или хотя бы заберите с собой, я не могу оставаться с вашим дядюшкой.
— Говоришь много, да и знаешь ты не то, что надо. Клара, нашла? Бери и уходим.
— Постойте вы уже, пожалуйста, не оставляйте меня здесь. Возьмите к себе, буду работать, отработаю, что надо… Пустельга!

Мужик остановился и посмотрел на меня.

— Что делает пустельга, когда много добычи? Сидит на заборе. А когда ее нет? Сидит на крыше и служит хозяину. Вспомнили?

Мужик задумчиво смотрит на меня и я догадываюсь, что сейчас решается моя судьба. Если он оставит меня здесь, то это уже будет окончательный конец, ничто меня не спасет.

— Сказки знаешь?
— Много знаю, всяких героев, всех стран и времен.
— Мне нужны сказки с плохим концом. Мы же чернокнижники, добро не признаем, в бога не веруем, зло должно побеждать. Знаешь такие сказки?
— Вспомню. Вытащите меня только отсюда.

И вот нахожусь в его высоком деревянном доме, построенный на болотистой местности. От постоянных вертикальных сильных сквозняков не по себе. Ветер дует снизу вверх и никого из домочадцев это не волнует.

Народ малочисленный и все заняты своими делами. На одежде обязательно находится черный элемент чего-то, бантик, веревка, повязка. Дети чистые, опрятные. И в доме не слышно смеха, веселой сутолоки, которая обычно бывает в семейных и многодетных домах. Все очень сурово и строго.

Я крепко привязан к стене железной цепью. Моя задача развлекать детей, рассказывая вредные сказки, чтобы у хозяйки было время работать по дому. Она дает мне знак, что надо заняться детьми.

— Ребята, идите ко мне, сказку новую расскажу.

Дети сразу бросают игрушки и собираются рядом.

— Жил был комар. Комар-комаришка. Полетел как-то он на базар и купил пряники. Привез их домой и позвал в гости мушку. — Приходи ко мне мушка, я пряники купил, будем чай с ними пить. А она отвечает — глупый ты комарик, как ты с твоим хоботком пряники есть будешь? И бросила в него молоток. Молоток большой был и прибил комарика прямо на месте. Мушка хихикнула и полетела прочь, и тут ее лягушка поймала и съела. Вот так вот, не делай глупостей и все будет хор… э, и все закончится плохо.

Дети задвигались, сказка им понравилась. Хозяин удовлетворенно кивнул головой. Я уже вдохновился следующей сказкой

— Жила была вошка. Встретилась она как-то с мушкой, а та говорит — я больше тебя, значит я могу тебя побить и ты мне ничего не сделаешь.
Заплакала вошка, пошла дальше и встретила комара, рассказала ему про свое горе. Комарик подлетел к мушке и говорит — а я больше тебя, значит я могу тебя побить и ты мне ничего не сделаешь.
Заплакала тогда мушка, пошла дальше и встретила жука. Рассказала ему про свое горе. Жук полетел к комару и говорит — а я больше тебя, значит я могу тебя побить и ты мне ничего не сделаешь.
Комар заплакал, пошел дальше и встретил кошку, рассказал про свое горе. Кошка подошла к жуку и сказала — я больше тебя, значит я могу тебя побить и ты мне ничего не сделаешь.
Жук заплакал, пошел дальше и встретил льва, рассказал про свое горе. Лев подошел к кошке и сказал — я больше тебя, значит я могу тебя побить и ты мне ничего не сделаешь.
Кошка заплакала, пошла дальше и встретила быка, рассказала про свое горе. Бык прибежал ко льву и говорит — я больше тебя, значит я могу тебя побить и ты мне ничего не сделаешь.
Лев заплакал, пошел дальше и встретил бегемота, рассказал про свое горе. Бегемот пошел к быку, но не дошел, т.к. наступил на вошку, поскользнулся и упал в грязную лужу. Все стали насмехаться над бегемотом, а он рассердился и побил быка, а тот побил льва, а тот побил кошку, а та побила жука, а тот побил комара, а тот побил мушку, а та побила вошку. Вошка из последних сил прыгнула и прямо в нос бегемоту и тот задохнулся. Никто не победил, все померли. Мораль: будешь обижать слабых, беда будет.

Не знаю, какой фантазией надо обладать, чтобы придумывать такие сказки, но детям нравились, а, главное, хозяину тоже. А значит завоевывал право на жизнь и еду. И попутно продумывал способы побега, т.к. жить здесь вечно не собирался. Но выходы из дома охраняла здоровенная собака, слушающая только одного хозяина.

— Жила была девочка. Когда она родилась, то все говорили, ах, какая она красавица, что когда она вырастет, то обязательно будет знаменитой киноактрисой, или певицей, а может даже станет моделью. И она обязательно встретится с молодым и богатым принцем и будет жить в его дворце просто счастливо. Вот она и росла как красавица, примеряла только красивые платья, рисовала только красивые интерьеры будущих красивых апартаментов, училась красиво и грациозно ходить и танцевать. Представляла, какой она будет красивой, важной и недоступной. А когда она выросла, то оказалась, что она дурнушка, кривоногая, криворукая, с длинным носом и скошенными глазами. И сватался к ней только один старик и то потому, что он был слепой и не видел ее. И она повесилась. Вот так и рушатся мечты. Мораль: будешь строить нереальные мечты — будет хреново.

Мне тоже было хреново. Со временем за мной перестали так тщательно следить, научился незаметно снимать цепь, дети не так прислушивались к моему передвижению.

И момент наступил. Хозяин с женой выехали по своим делам, собака была выпущена в поле погулять, дети разбрелись по своим углам, остальные прилегли в своих комнатах отдохнуть.

Я взял свою верхнюю одежду, снял цепь и незаметно вышел из дома. По проселочной дороге шел очень быстро, ежеминутно оглядываясь по сторонам, чтобы в случае чего спрятаться на обочине. Издали сзади увидел повозку, запряженную белыми лошадями. Спрятавшись за широкий куст внимательно следил за ней. Когда она приблизилась, я увидел на ней другого человека, не из того дома, из которого сбежал.

Была не была, рискну. Вышел из куста и махнул рукой. Повозка остановилась.

— Бог в помощь, — сказал я и поклонился в пояс.
— И тебе, добрый молодец.
— Подбросьте пожалуйста меня до ближайшего селения. Ноги уже не несут.
— Подброшу, места здесь много. А ты откуда будешь?
— От чернокнижников ушел, сил больше нет там находиться.

Повозчик понимающе кивнул головой и жестом показал садиться. И мы тронулись в путь. Я даже не поверил, что так просто можно было убежать, главное нужный момент найти. Под мерное цоканье копыт заснул.

Проснулся на чердаке высокого замка, где в крышу было врезано огромное круглое окно и мимо летели разбушевавшиеся грозовые облака. Где-то подобное я уже видел. И лежу на столе привязанный за руки и за ноги тысячами кусками лески, которые туго впились в мое тело, не позволяя сделать хоть какое-то движение.

Долго я лежал, но облака не успокаивались. Непрерывные яркие молнии с громовыми раскатами стреляли в окно под аккомпанемент завывания урагана.

Кто-то подошел ко мне и тоже посмотрел в окна.

— Не успокаивается, — встревоженно прозвучал мужской голос.  — Чего-то не хватает. Еще немного, и все разлетится.
— Трудно сказать. Скажите, а вы не могли бы немного ослабить мои путы? Кровь затекла и мне больно.

Мужчина вытащил ножницы и перерезал одну леску. Что-то незаметно изменилось в окне.

— Смотрите, смотрите, изменилось!
— Что?
— Смотрите сами, попробуйте еще одну леску перерезать и смотрите в окно.

Мужчина перерезал вторую леску, глядя в окно. Вид изменился, одна из молний, начавшая свой разбег, внезапно исчезла. Да и облака стали чуть-чуть медленнее двигаться.

— Я понял! — кричу я. — Дело в лесках. Они вызывают гнев небес, Разрежьте всех и всё успокоится.

Мужчина хмыкнул и начал по очереди разрезать мои узы. Молнии стали реже и облака начали рассеиваться.

Когда была перерезана предпоследняя леска, горизонтальный солнечный луч прорвался сквозь облака, высветив на месте мужчины нарисованного человека с оскалом.

— Режьте последний, и все будет спокойно.

Но человек покачал головой и спрятал ножницы. Я выскочил из-за стола и рванулся к полуоткрытой двери.

Продолжение: Коматоз. Глава 3. Призрачные мотивы   http://proza.ru/2022/06/30/835