Коматоз. Глава 3. Призрачные мотивы

Усмирив гнев небес и убегая от человека с оскалом, я оказываюсь в длинном коридоре белых дверей. За каждой дверью свой мир, и вернуться назад будет не просто.



БЕЛЫЕ ДВЕРИ

За дверью был длинный полуосвещенный коридор со множеством белых дверей. Открыл первую и вошел в нее.

-----------------

Я лежал на железной пружинной кровати под черным угольным сводом. Блеклый свет поступал от полукруглого входа.

От моей ноги к потолку тянулась толстая веревка и там она была крепко привязана к массивному кольцу. Двигаться было трудно, как бы я ни изворачивался.

И я знал, что рядом на сотни километров никого нет. Никто не придет мне на помощь.

Чувство тоски и одиночества охватило меня тогда.

Долго лежал и смотрел на потолок. Считал минуты, часы, дни. Потом закрыл от изнеможения глаза и очутился опять в коридоре.

---------------

Открыл вторую дверь.

---------------

С трудом нес на плече мешок с чем-то тяжелым и погрузил его в открытый капот автомобиля.

Старик-сторож считал на пальцах количество мешков. Был загнут четвертый. Осталось еще два.

Обливаясь потом подошел к предпоследнему мешку, еле приподнял его и сердце пронзил раскаленный кинжал.

Упав с мешком на землю опять очутился в том коридоре.

---------------

Открыл третью дверь.

---------------

На этот раз лежал под деревянным навесом.

К одной руке был привязан канат, тянувшийся из-за стены сарая, а к другой — угол одеяла, тянувшийся в другую сторону. Лежать такой раскорякой было крайне неудобно.

Через арык за ногами проходили люди и дети, они с любопытством смотрели на меня, но никто не собирался помогать.

Я уже начал понимать здешнюю механику — надо умереть в той призрачной реальности, тогда вернешься назад в коридор.

И я постарался умереть. Здесь мне нечего было делать.

-----------------

Следующая дверь имела предысторию.

-----------------

Я десять лет закачивал в бумажные пакеты воздух страданий, используя допотопный компрессор. Получившиеся мешочки закручивал суровыми нитками и складывал в кладовке.

Ко мне с уважением приходили угнетенные народы и отдавали свои муки.

Я чувствовал себя полезным.

Но потом узнал, что освободившись от такого груза они начали предаваться греху чванства, гордыни, спесивости. Не было сдерживающих факторов.

После очередного хамства от них я рассвирепел, схватил нож и стал разрезать пакеты. Поднялся сильный ветер и целый шторм пронесся по всей земле.

Ураган сбил меня с ног и я провалился в коридор.

---------------

Осторожно открыл следующую дверь

---------------

Есть хочу и нет денег купить еду. Я шел по оживленной ночной улице, жизнь бурлила всеми красками, неоновые вывески всех расцветок привлекали внимание. Дети играли в пейнтбол, гоняясь друг за другом, крутились карусели, взрослые с отсутствующим видом куда-то спешили.

Зашел в какой-то магазинчик и увидел менеджера, сидевшего за столом.

— Хотите подработать?
— Конечно. Что надо делать?
— Стать медведем и пугать детей, а то они какие-то не такие, кроме стрелялок больше ничем не интересуются.
— Я готов, но потом покормите меня?
— Не вопрос. Подождите тут.

Он вышел в соседнюю комнату и вернулся с бокалом голубого напитка.

— Вам надо это выпить и вы превратитесь в медведя. Не волнуйтесь, утром все пройдет и вы вернетесь в вашу оболочку.
— А я думал, что надо переодеться в медвежью одежду, а тут, как-то превращаться в него… Сохраню ли я разум человека , когда буду медведем?
— Конечно, иначе я бы вам не предлагал. Безопасность — превыше всего.

Я недоверчиво посмотрел на бокал.
— Что, просто выпить и все?
— Для начала я предложил бы вам раздеться, а то одежда разорвется, она же не будет превращаться. Не смущайтесь, толстый мех закроет то, что не надо видеть. Но не забудьте вовремя вернуться. Раздевалка там, идите и действуйте.

В закрытой раздевалке я снял с себя всю одежду и залпом выпил бокал. Жидкость была терпкой. Шло время, я ничего не чувствовал и никуда не превращался.

“Обманули”, — подумал я. Быстро оделся и вернулся в помещение. И тут голова зашумела, движения стали неуверенными. Изо рта вырвался какой-то рык. Посмотрел на руки — ничего не изменилось. Ни шерсти, ни когтей, а ощущение препаршивое. Менеджера тоже не было. Вышел на улицу на полусогнутых ногах.

— Ведьмак! — крикнул звонкий голос. — Убивай!

В меня полетели залпы пуль. Я рычал, крутился на месте и чувствовал, что слабею. Внезапно в мозгу вспыхнула яркая молния и…

---------------

Я открыл следующую дверь

---------------

Паровозный гудок весело протрубил что-то веселое. Небольшой маневренник мчался по расписанию. Вела его массивная машинистка.

Позади кабины было небольшое светлое помещение, где стояла кровать, стол с чайником, сервант с хрусталем. За столом сидел я. И мне было хорошо. А что еще делать? Всегда рядом жена. Отработает смену и ко мне на бочок.И ездить далеко не надо, только дверь открыть.

Мучило только ощущение нереальности. Ну не бывает так хорошо. Через два дня решился выглянуть из окна и увидел, что в действительности мы кружимся по кольцевой дорожке, как на карусели.

Суровый мужик в телогрейке заметил меня и грубым голосом спросил:

— Что, надоело уже?
— Еще нет, а что?
— Долго катаешься, еще два круга и все.
— Что все?
— Прикончим тебя Надо другим место давать.
— Ой! Может не надо? А? В кои веки что-то хорошее получил...
— Все временно. Не хочешь, чтобы приканчивали, сходи с поезда сам.

---------------

На всякий случай пропустил несколько дверей.

---------------

Мы выходили по одному из автобуса. Потом нас разделили на группы по три человека и повели по разным местам, согласно разнарядке.

Я и еще два человека были направлены на уборку огромной квартиры. Загипнотизированные только на одну функцию, мы видели только мебель и пол. Хотя боковым зрением были видны тени других людей, наверно хозяев.

Прилежно убирая мусор и вытирая пыль, увидел боковым зрением, как кто-то улегся на кровать и закурил. Запахло сигаретным дымом. Потом что-то ярко полыхнуло  и громкий женский голос прокричал:

— Ччерт! Опять телевизор загорелся. А ну-ка, все в комнату, сели на диван и не двигаться!

Мы слепо повиновались. Сидя на диване и прижавшись к друг другу мы слышали, как бегали туфли, что-то шипело, комната наполнилась тяжелым дымом и дышать было очень трудно. Мы надрывно и тяжело кашляли, стараясь выхватить кусок чистого воздуха. Потом кто-то открыл окно и немного проветрилось.

— Мда, уборка на сегодня накрылась, и что теперь с ними делать?
— А когда сдавать назад?
— Машина часа через два придет.
— Ну пусть посидят, хотя… Этот молоденький еще может пригодиться. Смотри, какой крепенький

Женский голос похотливо хихикнул. Мягкие женские руки мазнули по моему лицу и приподняли с дивана.

— А что, почему бы и нет? Он же никого не видит, повеселит нас, а потом сдадим назад. За два часа все успеем.

Запахло водой и я свалился в бассейн на вершине стеклянного небоскреба. Стояла глубокая ночь и этажи небоскреба ярко освещены. Сквозь стеклянные стены видно, как все здание сверху донизу пронизано прозрачными водными трубами, сквозь которых кто-то скатывался, множество бассейнов-джакузи бурлили непрерывно, вода в обычных бассейнах брызгалась. Но не было видно людей, хотя они там присутствовали.

Я плескался в небольшом бассейнчике совершенно голый. Невидимые женские руки бесцеремонно крутили меня, неприлично ощупывая. Начал задыхаться, т.к. часто погружался под воду, не успевая достаточно вдохнуть.

В какой-то момент воздуха уже совсем не хватило и стал судорожно размахивать руками, пытаясь за что-то ухватиться. Крутить меня сразу перестали. Спустя несколько секунд вода из бассейна резко пошла вниз и я скатился по стеклянным трубам с этажа на этаж, ниже и ниже. И по инерции вылетел на площадь перед зданием.

Неподвижно лежал на каменных плитках и тяжело дышал, смотря на стоявший рядом стеклянный небоскреб.

Тут на меня лег теплый чапан и старческий голос по-узбекски сказал мне:

— Прикройся, сынок. Не хорошо так, еще молодой, а уже напиваешься.
— Да не пьяный я, ака, болен сильно и домой хочу. Кстати, а что за город? Где я нахожусь?
— Ташкент, не узнал его?
— Как Ташкент? Значит я к маме могу попасть?
— Куда тебя отвести? Адрес у тебя какой?

Я назвал его, трясясь от возбуждения. Неужели я сейчас буду у нее после столького времени отлучки. Ака прихрамывая пошел за своей повозкой, а я остался лежать на площади. И наступила тишина.

---------------

В ярости метался по коридору, пытаясь узнать, в какой двери был накануне. Вроде в этой и рванул на себя ручку.

---------------

Скрежет и визг тормозов, сильный удар. Огромная сила вырвала меня из пассажирского кресла, с размаха кинула в лобовое стекло и вышвырнула на несколько метров вперед.

Я лежал на асфальте неподвижно, полностью оглушенный, в состоянии абсолютной прострации. Вокруг меня начали собираться люди с остановившихся машин. Их перешептывания вскоре перекрыли сигналы скорой помощи.

Ко мне подошла медсестра, наклонилась, быстро ощупала руки и ноги и громко сказала окружающим

— Разойдитесь пожалуйста, пустите скорую помощь.

Два санитара протиснулись сквозь толпу, осторожно уложили меня на  принесенные носилки и отнесли к большому воздушному шару овальной формы.

Видя недоуменные лица окружающих врач сделала заявление:

— Господа, вы стали свидетелями работы первой воздушной скорой помощи в наших краях. Не всегда вертолеты способны взять на борт тяжело больных и раненных. Наш летающий аэростат является большим подспорьем в этом деле. Надеемся, что наша служба будет более эффективной. А сейчас нам пора, пострадавший нуждается в срочной врачебной помощи. Вперед!

Заскрипели крылья, шар дернулся и мы взлетели. Летели недолго и скоро снизились на площадь небольшого городка. Звучала восточная музыка и сверкнула иллюминация.

Сразу с шара меня перенесли на балкон второго этажа и с комфортом усадили на широкое красное кресло. Врач склонилась ко мне:

— Во время полета я обследовала вас, серьезных повреждений не нашла, так что вам сильно повезло. Поэтому, я думаю, что вам не помешало бы немного отвлечься. Тут как раз узбекско-германский карнавал идет, попробуйте отвлечься.

Зазвучали карнаи вместе с барабанами, иллюминация замелькала в ритм музыке и на небольшую площадь высыпали танцоры в национальных восточных костюмах. И празднество понеслось по полной программе. Восточные танцы, песни, декорации слились в длинные и пёстрые ощущения.

Я сидел на кресле и тупо смотрел на этот праздник, не понимая, зачем я здесь.

Потом меня посадили на небольшое колесо обозрения. И находясь в высокой точке подъема соскользнул по наклонной горке прямо в бассейн. На поверхность выныривать не стал.

---------------

С меня уже хватит. Я не мог понять, почему я все время возвращаюсь в этот коридор. Потом увидел леску, тянущуюся от меня к первой двери и все понял. Она не отпускала меня и была как нить Ариадны. Разозлившись, я отвязал ее, затем открыл последнюю дверь и вышел в яркий солнечный свет.

-----------------------

БАРЬЕРЫ ВОЗДУШНОГО ДОМА

Я стою на грунтовой площадке под палящим солнцем напротив огромного воздушного куба. Прозрачные пленочные стены слегка колышутся под дуновением ветра и видно множество внутренних комнат на разных этажах, которые непрерывно и плавно перемещаются во всех направлениях, как грани кубики Рубика.

Я иду к кубу, свободно проникаю сквозь стену и оказываюсь в одной из комнат. Сидя на мягком и очень удобном прозрачном диване легко и стремительно поднимаюсь под самый верх и также стремительно разворачиваюсь в сторону. Удивительное чувство легкости и воздушности происходящего. В каждой комнате под горизонтальными светильниками сидят люди на своих прозрачных диванах и тоже смотрят по сторонам.

За пределами куба ничего не видно, кроме яркого солнечного света. Негромкий голос рассказывает:

— Это уникальное здание, построено по нашему проекту. Абсолютная свобода, неограниченное творчество, полная прозрачность, легкость фантазии. Для себя вы можете всего лишь вашей мыслью под управлением вашего воображения создать нужный вам интерьер. Попробуйте и восходите наверх.

Сквозь перегородки видна группа людей, стоящих на балкончике на крыше и обозревающие всех свысока.

Попробовал представить себе что-то офисное и получилось. Элементы декора прорисовываются, как на компьютере в игре с медленной графикой. И исчезают, когда смотрю в сторону.

Со временем обнаруживаю, что перемещения не произвольные, есть определенный маршрут, по которому движется моя комната. И я понимаю, что до самого верха я не достигну никогда. Но пока и этого достаточно.

После каждого цикла перехода вид перегородок меняется. Ощущение, будто нахожусь в огромном кубе-раскладушке.

Оказывается, что могу управлять движением комнаты усилием воли, но в пределах заданного маршрута. Пробую остановить комнату. Она останавливается и за окном быстро темнеет. Голос вещает:

— Уже вечер, все остаются на своих местах, завтра продолжим.

Укладываюсь поудобнее на диванчике и пробую заснуть. Вижу, что люди перемещаются между комнатами. Значит есть коридоры? Пробую встать, но не тут то было. Моя правая рука крепко связана сотнями нитями к угловому стержню комнаты. Да и комната сузилась до небольшого размера, свободно достаю другой рукой до стены и потолка.

Странно все это.

Ночь проходит быстро и мы снова кружимся. Мне уже надоедает и пытаюсь усилием воли спустить комнату вниз. С трудом, но получается.

Звучит тревожная музыка. Горизонтальные светильники ярко светят мне в глаза, пытаясь сбить настрой, но я упорен в своем желании.

Ниже, ниже!

Мимо меня проплывают какие-то шкафы, похожие на электромонтажные, провода натягиваются во все стороны… Но мне надо вниз, до самой земли.

Ниже, ниже!

Люди начинают метаться, кто-то падает, кто-то кричит. Внезапно чувствую рядом с собой чье-то присутствие. Смотрю в сторону и вижу у окна китайца или японца. Он пристально смотрит на меня и молчит. Они все такие, молчаливые?

Ниже, ниже!

Мимо меня проходят люди в рабочей спецовке, наверно монтажники. Сосредоточенно ищут причину такого сбоя и, наверно, не догадываются, что это я.

Ниже, ниже! Мое решение бесповоротно.

Мягкий удар и вертикальное движение замедлилось. Достиг земли. Но этого мало, надо еще отстегнуться, а вот этого не получается. Людей рядом нет, японо-китаец молчит и не шевелится. Я ему на всех известных мне языках прошу что-то сделать, но безуспешно.

Все прозрачное здание начинает опасно скукоживаться и крениться. На полу собралась черная жижа. Я вырываюсь, зову на помощь, но никого нет, кроме этого странного азиата.

Внезапно слышны шаги и из-за угла выходит рослый мужчина, в спецовке. Наверно руководитель электробригады.

— Стойте! Развяжите меня пожалуйста! Сейчас это здание упадет на нас.

Мужчина смотрит на меня, потом подходит и что-то переключает. Провода отстегиваются. Рядом открывается люк на песчаный выход. Я показываю на азиата, что его тоже надо бы освободить.

—  Это труп, ему уже все равно. Быстро выходи, руководство уже покинуло здание.

Чувствуя себя виноватым, что из-за меня разрушился дом и погибли люди, я вылез наружу.

Я нахожусь на берегу синего моря. Под ярким солнцем оно сверкает как горсть алмазов, слепя глаза. Песчаный берег по сторонам тянется до горизонта. Горячий ветер продувает до самых костей. Сзади меня лежит спущенный дом, возвышаясь огромным холмом над пустынной равниной.

Со стороны взлетают военные вертолеты, увозя кого-то. Я остаюсь один. Чувство бесконечного одиночество охватывает меня.

Видение мертвого азиата все не отпускает меня. Что мне надо было сделать? Не знаю. Слышится чей-то голос, который ведет репортаж.

— Эксперимент с воздушным домом провалился. Руководство и персонал эвакуировались в полном составе. Причина провала эксперимента не установлена. Есть предположение, что абсолютное творчество противоречит внутренней структуре человека, т.к. направлено на создание барьеров во всех смыслах, в то время, как психология человека базируется на преодоление этих самых границ.

Почему в полном составе? Я же здесь остался. И этот азиат… Когда же я забуду его. И где я вообще?

Забираюсь на вершину пластикового холма и вижу вдалеке зеленое пятно на фоне песка. Иду к нему.

Продолжение: Коматоз. Глава 4. Восточный караван   http://proza.ru/2022/06/30/837