Тропа ауберианского траппера. Глава 12, часть 1

Глава 12. Клан Макматуба

— ...и ловить здесь нехера, — закончил свою тираду Джо, как бы ставя жирную точку громким стуком пустой кружки о столешницу.
Эдвард очнулся, вернувшись на шумную пыльную улицу между глинобитными домишками, где они сидели под облезлым зонтиком и глушили местное подобие пива. Мимо проходили и проползали разного вида эбрайлы — кто по делам, кто просто неприкаянно слонялся, и представлялось невозможным отличить первых от вторых.
«Вот надоел, быдлан, — мелькнуло в голове. — Как бы мне от него отделаться?..»
Джо, покачиваясь, мутным взглядом уставился на лицо Эдварда.
— Что? Залип? Выменял игрушку у торговцев за пару батарей? Развлекался, небось, в мечтах с какой-нибудь корабельной шалавой, ик!
Крински не выдержал. Неожиданно резким движением он схватил бродягу за воротник и придвинул к себе через стол. Кружка глухо стукнулась о глинистую землю.
Вблизи можно было разглядеть каждую морщинку, каждый шрамик на обветренном красном лице Джо. Эдварду вдруг стало жаль его. Одни бродяги становятся успешными трапперами, а другие — не находят себя, опускаются и в конечном итоге гибнут в какой-нибудь дыре. Этому забулдыге терять уже нечего, он свободен и одинок и может болтать что угодно и кому угодно, совсем как настоящий эбрайл.
А вот у Эдварда много дел и планов. И на Корабле осталась Катюша.
Свободной рукой Эдвард отлепил от задней стороны шеи присоску. Поразительный прибор: стоило только закрыть глаза и вызвать образ Катюши... А что в этом зазорного?
Эдвард оттолкнул Джо.
— Еще раз что-то подобное вякнешь...
Но бродяга вместо того, чтобы обидеться или лезть в драку, расхохотался.
— Хахаха! Ты!.. Хах! Ты говоришь так, будто стоишь дороже, чем я! — он наклонился за своей кружкой. — В этом сраном мирке все мы — хуманы — не стоим и гомусэрова дерьма. Ни мы, ни сами эбрайлы... Боги, если они есть, давно наваляли на эту планетку, а мы пытаемся построить из этого говна замок!..
Эдвард поймал себя на том, что его задели эти слова оборванного пьянчужки. Он встал и не прощаясь побрел прочь.
Знакомый психолог недавно сказал Эдварду, что он застрял в психологической роли юноши. Борец за справедливость, искатель Истины. Наверное, из него вышел бы хороший бьянди — рыцарь света и гармонии — но никак не траппер. Ауберианский траппер — это ловец чудес, охотник на богатство и славу в местном «лесу». Одни вылавливают животных, Низших, даже полноценных эбрайлов, собирают технические артефакты, предметы быта, минералы, — все что с руками оторвут на Корабле. Другие подкарауливают свой шанс отличиться, наделать шуму, завоевать репутацию у местных. А это гораздо труднее, чем поразить орбиталов.
Трапперы! Кто вообще додумался так назвать безбашенных авантюристов, первопроходцев Ауберы? Похоже, его пёрло от творчества Джека Лондона или Фенимора Купера...
И что самое поганое — редкий траппер хоть немного понимает, насколько необъятен и глубок мир эбрайлов. Великие и жалкие, невообразимо мудрые и безумные, идейные и беспринципно гибкие... В бесконечном разнообразии ипостасей будто собраны все помыслы Создателя, его черновики, наброски.

Эдвард покинул Орбиту не ради приключений или заработка. Его манил образ Дове Лукка, прославившегося исследователя, который и поныне неизвестно откуда присылает учёным уникальные данные.
И теперь, спустя почти два года после его спуска с Корабля на Планету, руководство научно-исследовательской базы «Родник» наконец-то предложило Крински действительно интересную миссию. Начальник георазведки прямо сказал, что дело это смертельно опасное, но Эдвард воспринял задание как дар. По своей сути задание больше походило на заказ для траппера, чем на штатную экспедицию, и Крински быстро смекнул, кто её истинный заказчик.
Движению Колонизаторов нужны на Планете зацепки, союзники среди местных. Пойдет ли какой-либо эбрайлский клан или вождь на сотрудничество? Если да, то что они захотят в обмен на поддержку или хотя бы гарантированное невмешательство? Способны ли они вообще о чем-то договариваться?
Поиск сведений об эбрайлах становится всё более трудным делом. Капитан и правительство «Протея» не хотят отдавать Колонизаторам инициативу и потихоньку закручивают гайки. Да только он — Эдвард Крински — видел эбрайлов, общался с ними и знает, что они не демоны, какими их рисуют государственные медиа. Они разные. Эдвард верил, что в некоторых должно быть что-то человеческое, за что можно ухватиться. Надо только хорошенько поискать.
*  *  *
Это был необычный для эбрайлов город. Крински видал разные города Земли эпохи до Большого Старта на голоэкскурсиях, но в «столице» клана Макматуба чувствовалась какая-то ненормальность. Сверху город походил на несколько клякс разных оттенков, которые наляпали в одном и том же месте поверх друг друга.
Центр поражал своим величием. Грандиозные небоскребы, ангары, парапеты, мосты, даже космопорт — всё это Крински подолгу рассматривал на спутниковых снимках. Собственно, эти снимки и побудили его начать с этого клана, ему казалось, что макматуба — те немногие из эбрайлов, на которых еще держится их цивилизация.
Щупальца окраин сильно отличались друг от друга. Одни районы кичливо сверкали стеклом и металлом, другие казались ветхими и заброшенными, в третьих наблюдались многочисленные разрушения, будто там ведутся бои.
Крински приближался к группе разнородных построек из грязного потрескавшегося бетона. Купола и каменные коробки, возвышавшиеся на три-четыре-пять этажей, казались безжизненными, окна разных геометрических форм зияли черными провалами. Некоторые сохраняли стёкла, но большинство были выбиты. Дорожное покрытие узких улочек бугрилось холмиками и трещинами.
Часто поглядывая на дисплей сканера движения, разведчик въехал в одну из таких улочек. Две автоматические башенки его вездехода на носу и на корме дёргано вращали стволами в поисках опасных целей. Пустынность и затишье напрягали, и это было, пожалуй, совсем не то напряжение, за которым молодежь «Протея» лезет на Планету.
Впрочем, метров через пятьсот всё встало на свои места — повсюду показалось множество эбрайлов, низших, скота, словом, путника объяла среда заурядного эбрайлского поселения.
Крински выехал на восьмиугольную площадь, в беспорядке заставленную навесами, лотками и облезлыми киосками. Обычный рынок крестьян и ремесленников. Необычным был только контраст между этой пёстрой толпой и монументальной мощью окружавших площадь пятиэтажек. Увитые плющом, пустившие трещины, давно не крашеные эти здания всё ещё внушали уважение к своим создателям. Только не у народа, суетящегося на рынке: в его эпицентре стоял такой гвалт, что разобрать сколь-либо связную речь было решительно невозможно. Пусть нищая и убогая, но эта жизнь била ключом, не сдавалась, боролась за своё.
Эдвард решил рискнуть выйти из вездехода и осмотреться. Встав боком к прочной стене, разведчик вылез из машины. Мгновенно рядом оказались сразу трое разномастных эбрайла.
— Воин, купи сёдла, ремни, сбрую, чехлы купи, сумки, жилет кожаный… — затараторил обезьяныш с перекошенной рожей, украшенной кривыми рожками, торчащими из скул.
— Плащ! Плащ! — перебил его широкоплечий верзила, закутанный в гладкую, видимо, прорезиненную накидку. — Плащ для ты! Плащ!
— Не слушай их, я знаю, тебе нужна информация, — вкрадчиво заговорил густо покрытый короткими перьями гуманоид.
— Плащ! — настаивал верзила, но Пернатый оттолкнул его, а затем сунул кулаком обезьянышу куда пришлось. Тот взвизгнул и отскочил.
— Информация, воин! — обернулся Пернатый к Эдварду. — Поехали скорей, я расскажу тебе всё.
Вездеход, конечно, привлёк внимание, очевидно, такие машины появлялись здесь нечасто. Семь или восемь эбрайлов, выкрикивая названия своих товаров и отталкивая друг друга, устремились к Крински. Отбиваться от толпы полоумных торговцев Эдварду не улыбалось. Делать было нечего.
— Ладно, поехали, — он впустил своего нового «информатора» в кабину, влез следом и захлопнул дверь перед носом наседавших торгашей.
— Как тебя зовут, — спросил Крински, когда площадь осталась позади.
Пернатый, крутивший заросшей мятыми перьями головой, зыркнул на него и снова принялся осматривать убранство кабины. Крински, в свою очередь смог рассмотреть его самого. У эбрайла было как минимум три руки: одна справа, одна левее центра груди и одна росла как бы из левой лопатки. Плечи и грудь скрывало будто бело-серое манто или пончо из густых узких перьев. Ног было две, их кривизна не позволяла удобно усесться на человеческом сидении, поэтому эбрайл просто подсунул их под себя.
— Зовут? Гобыш зовут.
Крински хмыкнул: кажется, он ни разу не встречал двух эбрайлов с одинаковыми именами. Впрочем, он не бог весть какой эбрайловед.
— Почему ты решил, что мне нужна информация, Гобыш?
— А? Оо, ты похож на бродячего вождя… — эбрайл развернулся к Эдварду и горячо возбужденно заговорил: — Никого здесь не слушай, только меня слушай — Гобыша. Ничего не покупай, никому не верь. Эти потерянные хотят забрать у тебя всё, потому что сами ничего не имеют.
— Понятно, — кивнул Крински.
— Да, понятно, — продолжил Гобыш. — Скажи, кто ты и что ищешь?
— А почему я должен верить Гобышу? Если он сам велит никому не верить.
Гобыш аж подпрыгнул на месте.
— Я торгую информацией! — он еще раз подскочил, перья на теле вскинулись и улеглись. — Кто же её купит, если я стану обманывать?
— Я Эдвард Крински, Хуман, — поколебавшись ответил разведчик. — Хочу попасть к Макматуба, узнать о них побольше. Это же их город?
— Макматуба всё здесь построили, — Гобыш, похоже, успокоился, даже откинулся на спинку. — Только здесь они не живут. Здесь живут потерянные, которым нужен кров. Видишь? — он указал в окно.
Крински увидел сквер, густо засаженный плодовыми деревьями и кустами, увешанными крупными ягодами. Среди растений копошились эбрайлы, одетые в перепачканные одежды.
— Здесь потерянные и еду находят, и кров, и защиту.
— Макматуба построили жильё для них?
Гобыш крякнул, неопределенно мотнул головой.
— Спроси их сам.
— Ты отведешь меня к Макматуба?
Гобыш помолчал, вглядываясь вперед через лобовое стекло. Затем энергично замахал рукой вправо:
— Сюда поворачивай. Туда, туда вон. Остановись там.
Только Крински успел стать возле одного из домов, Гобыш открыл дверь и выскочил наружу.
— Здесь-здесь выходи, — подбодрил он в ответ на вопросительный взгляд разведчика. — Я здесь живу.
Крински вылез, оглядел трехэтажный цилиндрический особняк. Длинная зеркальная панель шириной метра в два и высотой от земли почти до крыши, видимо, являла собой одностороннее окно.
— Ого. Гобыш, это твой дом? — Эдварду подумалось, что надо как-то польстить новому знакомому.
— Я здесь живу, — повторил эбрайл и почему-то пристально посмотрел на Крински.
Внутри дома царил полумрак, пахло кладовкой или погребом. Гобыш сразу повел своего гостя по узкой винтовой лестнице на верхний этаж, так что тот не успел ничего разглядеть. Впрочем, интерес для Крински представлял прежде всего Гобыш и его «информация», а не убранство его жилища.
Здесь хозяин усадил георазведчика в огромное кресло, которое, словно живое, подстроило рельеф под очертания его тела, так что сидеть стало невероятно удобно и приятно. Сам эбрайл по-птичьи примостился на какой-то жердочке перед ним.
Крински понял, что всё готово для диалога, но не знал, кто должен его начать. Так они просидели минуты две, молча разглядывая друг друга. Наконец, Эдвард не выдержал:
— Так где же мне найти Макматуба? Ведь их нет в этой части города? Хотя это их город.
Гобыш зачем-то огляделся. Вокруг в полумраке угадывались черты какой-то мебели, тускло светился силуэт будто зашторенного окна.
— Макматуба живут в центре Орли, только там. И тебя туда не пустят, потому что ты потерянный. Ты им не нужен, зачем ты им нужен? Они пускают только тех, кто им нужен. Или кто может стать нужен. Но не тебя, — всё это Гобыш проговорил почти не шевелясь; черные бусинки глаз неподвижно глядели в своих грязно-белых перьевых гнездах.
— Это не похоже на стоящую информацию, Гобыш, — заметил Крински.
— Да, — эбрайл встрепенулся на своём насесте. — Но я могу устроить. Они пустят хумана.
— Вот как? Именно хумана? Почему же?
— Сколько заряда у твоего бластера?
Крински понял, что настала пора договариваться о цене услуги. Однако, чтобы расстаться с бластером, находясь среди эбрайлов, надо быть идиотом с суицидальными наклонностями. Пусть даже есть запасной, но ведь именно запасной, а не на продажу.
— Бластер не дам, — прямо ответил Эдвард. — Но посмотри, что могу дать: хултские деньги, антисептики, горелку с запасом топлива…
Торг продлился недолго. Крински объяснил это себе тем, что Гобыш сам был потерянный, то есть не способный (или почти не способный) к Изменениям, а значит многие потребности вынужден был удовлетворять традиционными способами. Это эбрайлы-полиморфы могут есть что угодно, подстроив пищеварительную систему. В итоге сошлись на ящике мясных консервов и еще кое-какой мелочевке. Гобыш назначил старт «операции» на утро, велел Крински в целях безопасности ждать в вездеходе, а сам куда-то исчез.
Остаток дня Эдвард решил провести исследуя окрестности и местных жителей. Жизнь в районе, похоже, была не простой. Редкий эбрайл носил чистую целую одежду или опрятную шерсть. Все куда-то спешили или с головой были заняты бытовыми задачами. Каждый клочок земли был приспособлен под огород, сад или пашню; большинство таких пятен огораживали уродливые заборы, сделанные из чего попало — кусков обшивки стен, ржавой арматуры, чёрных шипастых веток. Вид бедных жителей, вяло работающих на своих убогих огородиках, неуклюже латающих свои дома, натужно волокущих по улицам какой-то хлам, произвёл на Крински гнетущее впечатление. Дома тоже выглядели неважно. Возможно, сразу после постройки этот район блистал чистотой, продуманной архитектурой и технической красотой, но сейчас здания стояли облезлые, потрескавшиеся, а то и полуразобранные.