Исповедь

И не надо меня молить, уговаривать.
Нет.
Всё равно свет на кухне будет гореть
Даже через много лет.

Вот видите, до чего довела она меня? Я даже перед смертью разговариваю почти стихами. А это всё вина той самой любительницы литературы, что когда-то перевернула мою жизнь с ног на голову. Кто её просил оставаться рядом со мной так долго? Ах да, это же был я! Болван... Не иначе... Хотя тогда в самом начале нашего пути, она казалась мне неземной. Мы встретились на катке. Я был с другом, а она с одногруппницей из университета. Та девушка... Я даже сейчас не вспомню её имени, но, кажется, я задолжал ей "спасибо". Благодаря её шуму и умению завести разговор, мы и познакомились. Я видел, как не уютно было моей будущей... А кем она, собственно, была для меня? Душой? Смыслом жизни? Моей музой? Ох, наверное, наоборот. Это она в нашем тандеме отвечала за творчество. Единственное, что мне сейчас остаётся, это верить, что я хоть раз на что-нибудь её вдохновил. Но, кажется, я отвлёкся от нити повествования... Извините, довольно сложно писать, когда перед глазами до сих пор её нежные колени, ласковые руки, чувственные губы и два безумных карих омута... Да, точно, после катка мы отправились погреться в кафе. И там я, кажется, увидел в этой девушке то, что до меня никто в ней не замечал. Её элегантность, начитанность, лёгкая задумчивость, внутренний мягкий свет... Как окружающие могли не видеть, насколько она прекрасна? Помню, мой друг сказал мне после, что она странная. О, тогда мне захотелось ударить его в-первые за нашу дружбу. Мы начали общаться в социальных сетях. Но нам обоим это было дико. И мы перешли на письма. Понимаете? Нет, вы дети интернета, ни черта не понимаете. А мы понимали, и начали переписываться с помощью бумажных писем. Она знала обо мне практически всё, я о ней знал, кажется, практически ничего. Хотя, что такое для меня ничего? Я знал её любимых авторов, знал её привычку складывать свитер треугольничком, знал любимый аромат духов (это были «Le Labo Laurier 62» с сандалом), даже знал, что во время грозы она любит заваривать чёрный чай с бергамотом и сидеть у окна, в надежде, что скоро выглянет солнце. Но этого мне было мало! Я узнавал её всё лучше, и с каждым днём жаждал узнать ещё больше. Я не был сталкером, или кем-то подобным… Просто мне не хватало её, словно, воздуха. Мы общались ровно 6 месяцев, этого мне хватило понять, что без неё я не смогу жить, тогда пришла навязчивая идея сделать ей предложение. Вы просто не поймёте меня! Вы, существа способные любить каждого второго трепетно и пылко, при этом каждый раз утверждая, что это единственная ваша любовь. Я не мог потерять её! Где-то внутри я понимал, что она – единственная для меня, больше я не смогу ни к кому так относится. Таким образом, в моей квартире начали появляться её книги, её вещи, её недописанные рукописи… Когда эта нимфа подходила к моей двери, я бежал сломя голову, в надежде увидеть её на жалкие 2-3 секунды раньше. О, как она была прекрасна! Идеал… Я не мог воспротивится ни одному её слову, это меня и погубило!  Но сейчас не об этом… Я хочу ещё раз прожить те моменты, когда мы были с ней вдвоём. Я любил лежать на её коленях, обнимая их как самое ценное сокровище, а она читала мне «Даму с камелиями» или «Чёрный тюльпан». Я не мог налюбоваться ей, она была слишком… Нет, я не знаю таких слов, чтобы описать её. А она знала… Всегда могла найти нужные слова: ругаюсь ли я с мамой, или грущу по бесполезно потраченному времени.  Сейчас я пишу эти строки и вспоминаю, как она молча уходила на кухню и возвращалась с кружкой молока с мёдом. Это всегда успокаивала меня то ли потому что это действительно помогало, то ли потому что это делала ОНА для МЕНЯ. Но сейчас это дурацкое молоко ни разу мне не помогало. О, я вновь отошёл от сюжета, а она не любила, когда автор отходил от темы: «Слишком легкомысленно» - повторяла она. Я старался соответствовать ей… И никогда не был так близок к провалу, когда мне самому казалось, что я почти достиг её. Я был глупцом, сейчас же понимаю, почему она лишь мягко улыбалась в такие моменты. Мне казалось, ничего не предвещало беды, но спустя год нашего совместного проживания, вернувшись с работы, я обнаружил лишь записку: «Прости, но я не божество, которое ты во мне так отчаянно хочешь увидеть… Не ищи меня, если я, действительно, дорога тебе». Вот о чём я говорил, не могу противиться её словам. С того рокового дня прошло 2 недели, я так и не научился жить без неё. Что ж, я не ожидал, что моё письмо окажется столь развёрнутым. Пожалуй, всё, что мне сейчас остаётся это сказать, вернее процитировать: «Я отправляюсь на поиски великого Может Быть» ...