5. Подвал

Получив отмашку до вечера, Сэд снова отвернулась от монитора и мельком глянула на Олега, который забился в угол вместе с собакой. Вскоре её рука в неосознанном движении наткнулась на чашку с горячим чаем, и сперва хакерша растерялась: она же ничего не заваривала! Но потом вспомнила про мальчика, успокоилась и сделала глоток чая.
— Прости меня. Я, наверное, напугала тебя... Ты ведь боишься, — это был уже не вопрос, а констатация. Сама Сэд отлично понимала, что её поведение очень часто бывает далеко от адекватного и дружелюбного, что она чаще вызывает неприязнь, чем расположение, да и вообще иметь дело с таким человеком не так просто, уж тем более для ребёнка. — Я что-то даже не спросила, как зовут твоего лохматого друга, — сказала хакерша, немного смягчившись. Она бы, может, и сама завела себе какую-нибудь зверюшку, были бы ноги. С собакой нужно гулять, за котом убирать лоток, попугаям, кроликам и иже с ними – мыть клетки, а она сама с собой-то едва справляется. А если бы у Сэд был лохматый друг, её бы и одиночество тяготило меньше. Чего уж там, у неё в квартире не было даже типично женских вещей вроде косметики или мягких игрушек, только зеркало и расчёска с оставшимися на ней волосами – из-за истощения она стали сильно выпадать, пусть пока до залысин дело и не дошло.
— Локи, — Олег с гордостью почесал пса за ушами. — Он хороший. — Малыш помолчал немного. — Ну, да, я боялся, что тебе опять станет плохо. А ведь мама на дежурстве, и я не знаю, как помочь.
Дежурство явно затянулось, но малыш ведь не знал регламента. Мать говорила ему, что в больнице много работы, и он верил. В его возрасте родителям верят безоговорочно. Он верил, что надо просто подождать, верил, в редкие появления матери дома, что так и должно быть, когда она без сил валилась на пол, как была, в пальто и сапогах, а потом, точно так же, не раздеваясь и едва умывшись, возвращалась на работу.
И, разумеется, он не знал ни о шантаже главврача, ни о спасённых пациентах в заброшенном бункере. Он был убеждён, что все так работают, и воспринимал всё как должное. Наверно, это и хорошо. Ещё больше переживать за маму ему было ни к чему. Он и так о ней очень сильно беспокоился.
Сэд постаралась улыбнуться, в надежде, что улыбка хоть немного смягчит впечатление от её измождённого лица. Она понимала, что похожа со стороны на ходячий труп, а оттого ещё больше стыдилась и ненавидела себя.
— Пока всё более-менее нормально, — ответила девушка на обеспокоенный тон Олега. — Мне частенько становится плохо. Это уже... почти что норма, я живу так много лет.
В этот трогательный момент Сэд получила уведомление о том, что посылка доставлена и лежит под дверью. Выждав ещё с десять минут, чтобы курьер точно ушёл, хакерша выглянула в подъезд и с трудом взгромоздила коробку себе на колени. Кровавые градины на кафельном полу, которые некому было стереть, напомнили о недавних событиях и заставили хакершу помрачнеть ещё больше; она с трудом отмахнулась от воспоминаний и вернулась в квартиру.
Внутри коробки лежали кое-какие продукты по мелочи, а также внушительный пакет собачьего корма, который тут же оказался в заранее подготовленной миске перед носом у Локи.
— Вот, приятель. А то как-то нехорошо получается: мы сыты, а ты на это смотришь.
Пёс лизнул ей руку и принялся есть, вертя хвостом как пропеллером. Когда он не чуял опасности, то становился совершенно очаровательным.
Олег с готовностью принялся разбирать покупки, время от времени уточняя, что и куда положить. Кажется, он быстро адаптировался, Сэд заметила даже, что, пока она спала, из дома исчезла вся пыль. Впрочем, немудрено – малыш часто оставался один.
Хакерше было приятно такое отношения мальчика к ней. Он не испугался, не стал смеяться, но в то же время она ему не жаловалась, а он, разглядев слабость на дне грустных синих глаз, просто помог, не прося при этом ничего взамен. А за уборку она и вовсе была ему безумно благодарна, потому что убирались в этой квартире очень давно, года два назад. Сама Сэд, конечно, кое-как пыталась поддерживать порядок в своём жилище, но сил не хватало. А теперь уж и вовсе незачем стараться – дни сочтены без лекарств.
Осталось ждать вечера, чтобы проводить Дэннера по "зоопарку" и придумать чем занять ближайшее время. Иронично то, что теперь его у Сэд осталось совсем немного, но вот как им воспользоваться – она не знала. На что его тратить, в её-то положении? Любовью и не пахнет, никаких великих исследований у хакерши нет, так что до работы она могла, скорее, существовать, а не жить, безвылазно сидя в комнате и бесконечно перебирая в голове одни и те же мысли: как жестоко обошлась с ней судьба безо всякой на то причины, почему именно ей так не повезло, и всё в таком ключе. Депрессивные состояния болезненно-однообразны. Хотя... Если уж уклоняться в фатализм, то по полной – к примеру, утешать себя предположением, что, наверное, кому-то где-то несказанно повезло взамен на её страдания, так что польза от неё есть. И жила ещё надежда, что они спасут заключённых в клинике людей, а её главврача отправят на эшафот или за решётку. Уж после такого можно было бы и умереть.
Олег мирно катал свои машинки, иногда обращаясь к ней с вопросами, один другого занятнее. То его интересовало, какую предельную скорость развивает реактивный самолёт, то каким образом цифры "в компьютере" превращаются в окна, а то и вовсе, симптоматика синдрома Гюнтера. Получив ответ, малыш, как правило, крепко задумывался и на какое-то время умолкал. Машинки движения не прекращали. Последний вопрос оказался даже по делу:
— А хочешь есть? Давай, я тебе что-нибудь приготовлю.
Вообще, Сэд заметила, что продовольственный вопрос в голове малыша рассматривался как организация средней грандиозности события. Она не знала, что шоколадные пироги он видел лишь по очень большим праздникам, а такую простую вещь как бутерброды, полагал недоступной роскошью, но догадаться было несложно. По худобе, по анемичной бледности, и по тому, как он старательно кормил подругу в целях её подбодрить.
Сэд и сама когда-то жила в похожих условиях, с той лишь разницей, что причиной бедности её семьи было беспробудное пьянство отца. Он пропивал всю свою зарплату, а мать кое-как зарабатывала на торговле своим телом. Иронию в последние события внесло обнаружение хакершей материнской медкарты среди пациентов клиники. Значит, этому гадюшнику уже очень много лет, а дражайшая матушка отдавала приличную сумму за справку для клиентов – болеть не хотелось никому. Смешно, правда, что происходило это именно здесь.
А Сэд в детстве, видимо, неправильно загадала желание. Загадывала она на Новый год, как и все дети, что хочет, чтобы она осталась без родителей и у неё не было проблем с деньгами. Желание, собственно, исполнилось: родители умерли уже лет десять как, а теми суммами, что сейчас лежат на конспиративных счетах у хакерши, можно было оплатить покупку и содержание квартиры в элитном квартале "Зелёные Холмы", где жили самые богатые из оставшихся на Земле люди. Да только вместе с этим судьба подарила такую потрясающую вещь, как редкую аутоиммунную болезнь, чьей программы лечения нет в открытом доступе. Чёрт бы с ней, с инвалидностью, жить без ног Сэд уже привыкла, но она не хотела умирать в мучениях.
Вопросы Олега её не удивляли – сама прошла через одинокое детство, когда единственные твои друзья – взрослые книжки, потому что детских тебе никто не покупает. На некоторые она отвечала сама, какие-то приходилось искать в Сети, но всякий раз законное детское любопытство было удовлетворено. Когда мальчик дошёл до еды, Сэд уже перестала бесцельно листать страницы и решила убить время игрой. Там как раз назначили скорый тренировочный матч.
— Нет, спасибо. Ты сам бери, мне не надо. Только, если хочешь, сделай чаю.
Многие игроки сейчас общались через синтезаторы речи, и включая Сэд. Она всё так же маскировалась под мужчину, только с более реальной биографией: университет, несчастная любовь, беспросветное одиночество… Ещё были у персонажа дальние родственники, для подстраховки.
— Хорошо. — Олег помедлил немного, подбежал к хакерше и быстренько обнял её. — Ну, ты приходи, если надумаешь. — И умчался на кухню. Судя по звукам, принялся там гонять машинки по обеденному столу.
— Кто это там у тебя? — спросил капитан команды, студент под псевдонимом Goddamn.
— Курьер, — соврал Сэд. — Война войной, а обед по расписанию.
— И то верно.
Сэд надеялась привычно отвлечься на игру, но на сей раз не вышло. Мрачные мысли оказались сильнее, хакерше никак не удавалось сконцентрироваться и приемлемо отыграть на позиции керри, за что Сэд был сперва заклеймён позором, а после засыпан вопросами о том, что с ним такое произошло.
— Депрессия, — продолжала врать Сэд, состроив максимально печальную интонацию, насколько это было возможно сделать через синтезатор речи. — Тяготы из прошлого не отпускают меня. А когда у меня в голове ворох мыслей, то от задрота не остаётся и следа.
— Бедняга, — посочувствовал Goddamn.
— Ты точно не хочешь переехать в буткемп? — спросил уже другой голос, пониже. Этот товарищ хоть и называл себя Носок Судьбы, успел доказать, что в его адекватности можно не сомневаться.
— Нет.
— Это ты зря, братан, мы бы тут тебя быстро привели в чувство, всех баб своих позабудешь! — где-то на заднем фоне засмеялись ещё два голоса.
— Я уже говорил, — в механическом голосе Сэда заслышались твёрдые нотки. — Этот вопрос для меня слишком личный, я не собираюсь его обсуждать. Да и вообще... Наверное, вам пора искать мне замену.
— Не говори глупостей, — отрезал Носок. — Какая ещё замена?
— Ты больной? — в лоб поинтересовался Goddamn.
— Ты нас бросаешь? — в этом, слегка высоковатом, женском голосе звучало искреннее сожаление. Единственная девочка в команде под псевдонимом Твоя Принцесса привязывалась к каждому из игроков, как к другу.
— Не в этом дело. Есть в мире вещи сильнее меня.
— Пивас, что ли? — попытался разрядить обстановку Носок.
— Теперь ерунду городишь ты, — вмешался Goddamn. — Что случилось, Сэд? Мы можем как-то помочь тебе?
— Нет, — отвечал синтетический голос, не выдающий ни боли, ни отчаяния. Сэд продолжала сохранять ненастоящее спокойствие, попутно удивляясь, зачем она это делает. Неужто, настолько боится показаться слабой?..
— Ты влип в какую-то историю? — не унимался Носок.
— Нет.
— Врёшь.
— Перестань, — не выдержал Goddamn, — дай поговорить.
С этими словами капитан переключил Сэда вместе с собой на приватный канал голосового сервера и спросил ещё раз:
— С тобой точно всё нормально? Пойми меня правильно: я никогда тебя не видел, и понятия не имею, что там с тобой происходит, но я хочу помочь. У меня есть деньги, кое-какие знакомства, да на худой конец я могу просто приехать, если дашь координаты. Что случилось?
— То, что должно было, — ответила Сэд, не замечая побежавших по щекам слёз. — Я скоро умру.
— Чего?.. — капитан сперва воспринял ответ как неуместную шутку, но время шло, а его собеседник и не думал засмеяться или хотя бы улыбнуться. — Ты болен?
— Да.
— Лечение не помогло? Или денег нет?
— Меня нельзя вылечить, — честно ответила Сэд. — Я был обречён. Ищи мне замену. Я не знаю, смогу ли я отыграть этот турнир с вами. Поэтому... Передай ребятам мои извинения и спасибо за то, что были со мной всё это время.
— Это… — капитан потерянно умолк, видимо, стараясь осознать. — Я не верю. Это же неправда…
— Правда. Я много вру, да, но сейчас говорю честно.
— Нам тут спонсорский транш пришёл... можно, я твою долю в детский приют перечислю? Если ты уходишь, они всё равно тебе уже больше не пригодятся...
— Конечно. Хоть пользу принесу кому-то перед смертью. Но тогда у меня встречная просьба: можно я не буду с остальными прощаться? Мне тяжело.
— Конечно. Я понимаю. Я передам им. И... Ты больше не придёшь?
— Да. Мне осталось жить не так долго.
— Дружище... — из динамика донёсся едва уловимый вздох. — У меня нет слов... Ладно... Тебе и самому не лучше, так что... Знай: ты был хорошим другом. Приятно было с тобой общаться, и жалко, что мы так и не увиделись по-настоящему. Прощай и не кори себя.
— Прощай.
Сэд заставила себя отодвинуться от стола, вытереть слёзы и отправиться на кухню. До сих пор она относилась к смерти, как к сделке со временем, а теперь она подошла так близко, что буквально дышала в спину. Она обрывала все ниточки, соединяющие Сэд с большим миром, по одной, потихоньку и ненавязчиво. Почти всю жизнь хакерша провела в добровольной изоляции, и теперь было грустно оттого, что о ней никто и не вспомнит, кроме, разве что, мальчика, который сейчас сидел в углу кухни и беззаботно катал по столу машинки. Необходимо было хоть немного отвлечься, чтобы сладить с унынием, поэтому Сэд подъехала к столу и поставила чайник. Тем временем день уже близился к завершению, и следовало бы ждать сеанса связи с Дэннером.
Олег поглядел на неё, потом вскочил, подбежал и прижался.
— Ты не плачь, пожалуйста, — сказал он. Больше, видимо, не знал, что сказать, и просто погладил хакершу по руке, уже привычным, уютным жестом.
Сэд бы с радостью перестала рыдать, но не могла. Она не решалась попросить о помощи, невзирая на чувство одиночества и отчаяния, терзавшее её. С появлением Олега в этом доме затеплилась жизнь, но Сэд ведь осознавала, что мальчик с ней не навечно. Она надеялась, что его заберут до её смерти – такая травма малышу совсем не нужна. Она обняла мальчика, и некоторое время спустя ей почти удалось унять слёзы. Глотнув остывшего чаю, Сэд забрала чашку и вернулась к рабочему столу, надеясь, что это будет последняя ночь с её участием в операции.

Приют Святой Анны чем-то походил на печально известный Бедлам на родине Джейми, разве что, архитектуру имел в традициях раннего СССР – этакая эклектика с перекосом в ампир и явными чертами футуризма. Сходство проявлялось, скорее, в налёте некоей тоскливой безысходности, ощутившимся ещё на подходе. Входить внутрь не хотелось, но работа есть работа, есть такое слово – надо, а приказы не обсуждаются.
Всё это Джейми повторял, стоя у ворот и мечтая выкурить сигаретку.
Наконец, дрон облетел его трижды, подмигнул диодом на прощание и унёсся патрулировать территорию.
— Вам назначено? — Голос из динамика раздался так внезапно и так громко, что Джейми аж подпрыгнул.
— Я пришёл поговорить про Софью Арчер! — раздражённо отозвался он.
— Паспорт?
Джейми поднёс браслет к сканеру.
— Получите временный пропуск. — Браслет пиликнул, принимая данные. — Сотрудник примет вас как только освободится.
Сотрудником оказалась полноватая дама с ярко-рыжими искусственными кудрями. Она презрительно оглядела посетителя и сдержанно кивнула на маленький диванчик у стены фойе.
— Прошу. Чем могу помочь?
Джейми насмешливо прищурился на даму и закинул ногу на ногу.
— Меня зовут Джеймс Декстер. И я ищу свою племянницу. А ниточка ведёт к вам.
Дама приподняла бровь.
— Возможно. Дети попадают к нам довольно часто, знаете ли. Не часто приходят родственники.
— Я был в командировке, — усмехнулся Джейми. — Софья Арчер – ваша подопечная?
На какое-то мгновение ему померещилось, будто на самом дне маленьких, глубоко посаженных глаз отразился страх. Дама подалась вперёд, неуютно сцепив руки на коленях, и немного нервно ответила:
— Эта девочка была у нас. Сожалею, но она мертва. Аневризма... Она скончалась три года назад, в Парадайзе. Можете узнать там.
— Я там работаю, — сообщил Джейми, и немедленно пожалел о сказанном.
Его собеседница вдруг чрезвычайно оживилась, глаза её заблестели, и даже рыжие кудри, как показалось Декстеру, растопырились как антенны. Дама вскочила, едва не опрокинув скамью.
— Простите, я не знала... Конечно. Вы новенький?.. Почему меня не предупредили о вас?
— Новенький, — осторожно ответил Джейми. — Я фельдшер "скорой помощи".
— А... — Лицо дамы приобрело выражение спаниеля, упустившего из зубов упитанную утку. — Ничем не могу вам помочь. Простите, у меня много работы.
— Конечно. — Джейми поднялся следом.
И уже подходя к калитке, услышал быстрый нервный шёпот.
— Эй!.. Э-эй!..
Декстер обернулся, но никого не увидел. Решив, что зов ему примерещился, двинулся было дальше, как вдруг из густых ветвей пушистой сосны вылетел ботинок. И приземлился ему на ключицу.
Джейми вскинул голову, машинально потирая ушибленное место, и увидел светлую головку с веснушчатым вздёрнутым носом и большими голубыми глазами.
— Ты чего ботинками швыряешься?
Девочка скользнула по стволу вниз – шустрая, ловкая, что твоя белка, махнув светлым хвостом.
— Вы спрашивали про Софью.
— Ну, спрашивал. Тебе-то что?
— Они её забрали! — Девочка вцепилась ему в рукав, дёрнула, заставляя наклониться, и Джейми увидел совсем близко худое и бледное лицо, россыпь веснушек и влажный блеск страха в широко распахнутых глазах. — А на прошлой неделе они забрали Оливера! Кира говорит, что сегодня моя очередь...
— Погоди, — вскинул свободную руку Декстер. — Не тараторь... Кого куда забрали?
— В Парадайз! — Девочка тряхнула хвостом и неожиданно выдала: — Спаси меня.

Вначале Октябрина получила дежурный нагоняй от Хейгеля, однако сегодня ей несказанно повезло: клинику посетила комиссия. Проверяющие ходили по этажам, разглядывали каждую тумбочку и расспрашивали каждого встречного. Октябрина старалась не попадаться им на глаза. Немытая, нечёсаная, в мятом халате, она бы скомпрометировала образцовое медучреждение так, что Хейгель словил бы немаленький штраф. И отыгрался бы, естественно, на подчинённых, в иерархическом порядке, где ей отводилось самое распоследнее место. И тут уж сотрясением мозга не отделаешься – Хейгель попросту принялся бы за дочь, как не раз угрожал.
А посему было время посетить бункер, да ещё надо было спрятать куда-нибудь Дэннера, и в голову пришла очевидная мысль.
— Я вам покажу кое-что, — сказала она.
И они спустились в бункер.
Дэннер молчал какое-то время, стоя возле входа и скрестив руки на груди. Октябрине показалось, что от него исходит угроза, будто холодом повеяло. Он прошёл вдоль ряда кроватей, и на лице его застыло такое выражение, что немедленно захотелось забиться куда-нибудь подальше. Октябрина, конечно, забиваться не стала. Она не мешала ему изучать обстановку.
— Здесь одиннадцать человек. — Сказал, как обронил, даже не обернувшись. — Одна койка пустая.
Октябрина ощутила, как глаза переполняются слезами. Она поспешно смахнула их рукавом.
— Лейкемия.
Владимир вздрогнул всем телом, будто его током ударило. И медленно обернулся.
— Лейкемия... вот оно что. — Голос прозвучал задумчиво-отрешённо. — Ясно. — Он коротко вздохнул, приняв решение. — Значит, так. Раньше, чем мы выведем наших фашистов на чистую воду, этих людей отсюда не увести. Надо действовать оперативно. Солдат долго не протянет, мелкий тоже. — Он кивнул на младенца в углу – тот лежал на аппаратуре жизнеобеспечения. Октябрина протащила её по бумагам как неисправное оборудование, и по частям спускала, чтобы затем вновь собрать уже на месте.
— Ну, спасибо, что сказал, — огрызнулась она. Нервы оставались на пределе. — Делаю, что могу.
— Не злись, — примирительно сказал Дэннер. — Я просто резюмирую.
Октябрина передёрнула плечами.
— Это понятно. Но сегодня ты можешь сделать для них лишь одно: помочь мне с уходом.
Владимир улыбнулся.
— Я полностью к твоим услугам.
Он переоделся прямо там, в бункере. Благо, там имелся душ. Октябрина принесла ему чистенькую спецовку, новую маску, перчатки и очки.
— Ну, на кого я похож? — поинтересовался Владимир. Октябрина скептически оглядела его.
— Как обычно. На раздолбая.
— Ах, так, — притворно обиделся Дэннер. — На раздолбая я похож всегда, а сейчас?
Октябрина вдруг улыбнулась и показала ему язык.
— На раздолбая от медицины.
— Так лучше, — удовлетворённо кивнул Дэннер, и они вместе направились к выходу.

— Операция "Изгнание из рая", все на связи?
— Я тут, — немедленно отозвался Джейми. — Но подожди немного, я тут пациента интубирую...
— Понял.
— Здесь, — отозвалась Сэд. — Готов к труду и обороне.
— Я тоже, — сказала Октябрина.
— И я, — услышали они усталый голос Декстера. — Командир, как бы тебе сказать...
Дэннер ощутил, как сердце ухнуло куда-то вниз.
— Мне не нравится твой тон. Что-то случилось?
— Да не то, чтобы... — Джейми помолчал немного. — Понимаешь, мы тут... ну... ребёнка украли.
— Что?! — Дэннер остановился перед дверью, раздумывая. — Кто это – мы, и откуда украли?
— Мы – это мы с ребятами, а откуда – из Святой Анны, и не спрашивай, о чём мы при этом думали.
— Из Святой Анны?.. — вмешалась Октябрина. — Это же главный поставщик биоматериала Хейгеля и компании. Вы на станции? Буду через десять минут.
— На связи, — сказал ей Дэннер. Она вдруг шагнула вперёд, быстро обняла его и поцеловала в щёку.
— На удачу. Найди её.
— Постараюсь, — искренне заверил Дэннер. Октябрина умчалась к Декстеру, а Владимир открыл дверь и оказался в уже знакомом коридоре.
— Я внутри. Пока чисто.
Сэд неожиданно вспомнила, что у неё есть доступ к картотеке с этими пациентами, и, хоть они там и числятся по номерам, отсеять лишних можно. Ей потребовалось совсем немного времени, пока Дэннер бродил туда-сюда, чтобы выяснить, что подходящих палат в белом коридоре осталось всего четыре, если не учитывать уже обнаруженную ими девочку, чьё имя хакерша пометила в своей копии картотеки.
Сэд не хотела, чтобы её жизнь оборвалась прямо посреди операции, поэтому посчитала нужным поинтересоваться, ведь не могла же она сказать ему это прямо! Хотя... Наверное, стоило. В конце концов, бесконечно скрывать своё настоящее лицо невозможно, как из-за болезни, так и из-за Олега, хоть он и пообещал сохранить тайну. «Может, ещё не поздно попросить помощи, — заговорил внутренний голос, на этот раз сердито. — Ты всегда боялась этого, но тебе не кажется, что пора наступить на свои принципы, чтобы банально выжить? Ты ведь не хочешь умирать, правда?»
— Ребёнок может быть в палатах с номерами три, девять, десять и четыре. Точнее сказать не могу. Дэннер, вы... Можете просветить меня, чем должна закончиться наша работа здесь? Может, я могу подготовить к этому почву или ещё что-то сделать.
— Снимем нашу любительскую документалку и прикроем эту лавочку, — тихий голос Дэннера плескал разрушительной, сдержанной яростью. — Хотя, не исключаю, что побеседую с ним лично...
— Для начала – спасём этих людей. — Октябрина владела искусством, знакомым любому медику: успокаивала и проясняла мысли. Даже не словами, а просто голосом, интонациями. Вот и Дэннер взял себя в руки.
— Конечно, — согласился он, с прежней мягкой теплотой. — Я у девятой палаты.
Дверь подалась легко, будто недавно была смазана. Остальные наблюдали глазами Дэннера на экранах передатчиков, как она распахнулась, впуская Владимира в палату.
На этот раз никаких рюшечек-бантиков не наблюдалось. Строгий практичный интерьер стационара нарушали, разве что, книги, стопкой громоздящиеся возле кровати, да цветок на тумбочке, в банке. Дэннер в цветах не разбирался – не то пион, не то георгин.
На кровати мирно спала девочка лет двенадцати. Дэннер ощутил, как в груди болезненно заскребло. Худенькая, бледная, глубоко запавшие глаза, тоненькая шея, синие ручейки вен. В наушниках раздался судорожный вздох, и он развеял последние сомнения.
Он коснулся хрупкого плеча, и девочка распахнула большие глаза.
Абсолютно чёрные.
Ни белка, ни зрачка, ни радужки – будто два чёрных колодца. Сердце заколотилось.
Секунду они глядели друг на друга. Потом девочка завозилась и села.
— Привет, — сказала она. Дэннер хотел ответить, но вышел у него только хриплый полушёпот.
— Ну, здравствуй.
— Фрейя, — представилась девочка.
— Командир... уходи оттуда.
— А я Дэннер.
— Ты меня слышишь?! Командир!
— Слышу, Джейми, не кричи. Октябрина?..
Молчание.
— Октябрина!
Тишина.
— Джейми?
— Она здесь. Но я её трогать не буду. Уходи.
Дэннер шагнул к двери.
— Я вернусь за тобой, слышишь? Я обязательно вернусь. Ты меня только жди. Хорошо?
— Подожду, — серьёзно ответила девочка. — Ты не из этих.
— Да. Никому не говори про меня. Я приду.
— Уходи, Дэннер!
Дверь захлопнулась, и Владимир вновь оказался в коридоре. Остановиться, задуматься, осознать – было некогда. Голос прозвучал привычно-спокойно.
— Иду в следующую.
У Сэд на лице не дрогнул ни один мускул, но вот в душе что-то отдалось болезненным резонансом. На мгновение хакерша порадовалась тому, что Олег мирно спал в эту минуту, и не видел свою сестру. Долго пришлось бы ему объяснять, почему её не могут спасти прямо здесь и прямо сейчас.
Когда Дэннер приблизился к следующий палате с номером «десять» повисла тревожная тишина, насторожившая хакершу. Томас кормил червей и голубей на городской свалке, а больше некому было сию же секунду подогнать к её дому железного коня и доставить в нужное место, так что попасть в центр событий Сэд больше не могла. Ей оставалось только наблюдать со стороны и делать всё возможное. А та самая тишина доверия не внушала. Хакерша быстро пробежала по всем пультам охраны, глянула на камеру у входа в "зоопарк" – ничего. И это было подозрительно. Или это расшатанные нервы вновь её обманывают?..
— Вроде чисто, но предчувствие у меня нехорошее. Будьте осторожны, Дэннер. Просто чтоб вы знали: в случае опасности я могу блокировать электронные замки, отключать электричество в блоках и ломать пульты охраны. Но всё, что вы сможете делать – бежать.
Сэд осеклась, вдруг подумав, что выдаёт свою половую принадлежность. Выдержав паузу, хакерша придала голосу чуть больше твёрдости и продолжила:
— Я это говорю для того, чтобы вы не требовали от меня невозможного.
— Надеюсь не сдохнуть до завершения операции, — оптимистично заверил Дэннер и открыл дверь.
Дохнуло уютным теплом, запахом ужина, детских пелёнок с оттенком мыла, сладким ароматом женских духов. И дверь захлопнулась за спиной, отрезая его от стерильной белизны коридора. Здесь царил полумрак, разбавленный мягким светом рыжего абажура.
— Что за чертовщина? — пробормотал Джейми.
Сидевшая за столом женщина обернулась, откинув за спину светлую косу.
— А я тебя жду-жду. — Голос прозвучал по-родному ласково. Она была в одних чулках, и потёртый старенький палас гасил звук её шагов. Поправив пушистую шаль, она приподнялась на носочки и чмокнула Дэннера в губы. — Ты ужинать-то будешь? Остыло уже всё, надо греть... — И женщина двинулась вглубь помещения, мягко ступая.
— Кто она? — Тихий голос Октябрины нарушил повисшую тишину, и Дэннер очнулся.
— Её нет, — твёрдо ответил он и прибавил, громче: — Хорошая попытка деморализации. Я восхищён. Сэд, вы не могли бы отключить эту их проекцию? Ужасно мешает.
— Проекцию? — Сэд даже поперхнулся чаем. — Хорошо.
Неизвестно было, кто и с какой целью установил в палате симулятор, да ещё с персональными настройками. Может, сам Хейгель в курсе, что тут происходит, и уже издевается над своими разоблачителями, видя, как они вот-вот пополнят "коллекцию", которую сейчас пытаются спасти.
Но реальность оказалась ещё непонятней. За иллюзией скрывалась пожилая женщина с измождённым лицом и седыми волосами. Глубоко запавшие глаза безразлично глядели в стену из-под выцветших ресниц, вся она была похожа на сморчок с морщинами, складками и пигментными пятнами, и своим измученным видом провоцировала сочувствие и некую глубинную печаль. Комната изменилась тоже, сменив домашнюю обстановку на крайне аскетичную. Здесь оказались гладкие крашеные стены, стояла больничная кровать, несгораемый шкаф и стол с потёртым стулом.
— Это не то, что я ожидал увидеть... Вы понимаете что-нибудь?
— Совсем ничего, — отозвался Дэннер.
— Аналогично.
Владимир осторожно шагнул вперёд.
— Здравствуйте, — сказал он.
Пациентка медленно обернулась, показав лицо, на котором, несмотря на явные следы многолетнего употребления запрещённых веществ, на безумную пустоту во взгляде, ещё угадывалась ушедшая в небытие прошлая красота. Среди седых волос на её голове просматривался неровный шрам от хирургического шва.
— Здравствуйте, — так же немного неуверенно, как и сам Дэннер, ответила женщина, скрипнув кроватью. — Вы снова пришли задавать мне вопросы? О чём они будут на это раз? О лицах или телах? А может имена? Да, точно! Вы заставите меня вспомнить все имена, хранящиеся у меня в памяти.
Та же история, что и с Софьей? мысленно предположил Дэннер. Только наоборот. Софью заставили забыть, кто она такая, а эту женщину – помнить всё?
К тому же проекция, это его персональный спектакль. И, чтобы его создать, необходимо раздобыть ту личную информацию, о которой он и сам-то с трудом помнит, не говоря уж о других. Следовательно, это попросту невозможно.
Тогда что? Как Хейгель залез в его память?
Внезапная догадка обожгла холодом. А что если...
Да нет. Слишком невероятно. Дэннер тряхнул головой и прошёл немного вперёд.
— Меня интересует только одно имя, — улыбнулся он. — Как вас зовут?
— Меня? — переспросила женщина, будто была немного глуховата. — Агата. Не поверю, что вам нужно только одно моё имя, поэтому продолжу: мужа моего звали Стефан, а дочь – Моника.
— М-моника?
Впервые за всё это время стальной голос Сэда дрогнул, но больше он ничем себя не выдал.
— Если вам интересно, — продолжала Агата раздражённо, — ещё я вспомнила то, что муж мой пил как не в себя, а дочь была инвалидом. Больше я ничего не помню, можете ко мне не приставать.
С этими словами она, чеканя шаги, отошла прочь от Дэннера, которого, видимо, из-за плохого зрения вообще не отличила от своего "лечащего" врача, и уселась на кровать, чтобы отвернуться и больше не сказать ни слова.
Сэд молчал. Со стороны, конечно, было неясно, что именно в его душе всколыхнуло названное имя, однако сама Сэд знала это со стопроцентной точностью: к ней неожиданно вернулся осколок её давно выброшенного и забытого прошлого. Только вот возникал закономерный вопрос: как её мать выжила после того удара, который нанёс ей отец? Хотя... В жизни всякое бывает, взять даже её саму, так что этот вопрос не особо тревожил хакершу.
Больно было слышать своё имя, за которым крылась личность маленькой запуганной девочки, при своей доброте и наивности, да ещё с учётом страшного недуга, абсолютно беззащитной. Однако... Всё это так давно прошло, что даже если Сэд и столкнётся лицом к лицу со своей матерью, та, скорее всего, её не узнает. В конце концов, даже болезнь очень сильно изменила девушку. «А лучше бы сразу убила,» — пронеслось в дурной голове.
— Благодарю, — сказал Дэннер, который понял, что разговор окончен. — Благодарю за ответы.
Развернувшись, он покинул палату.
— Вы её знаете, Сэд?
Не успела хакерша ответить, как имела сомнительное счастье лицезреть следующего колоритного персонажа.
Навстречу Владимиру по коридору шёл молодой мужчина в серой хирургичке. Дэннер невольно затормозил: и правда, похож. Та же сильная фигура, опасная грация хищного зверя, та же офицерская выправка. Мужчина его не замечал, будучи увлечён смартфоном – он что-то внимательно читал на ходу. Дэннер включил фильтр восприятия, сделавшись невидимкой, и принялся наблюдать.
Артур остановился напротив, не прекращая чтения. Подумав немного, вошёл в палату к Агате.
Сэд попала в ловушку собственного вранья, поэтому ответа от неё ждать пришлось довольно долго. Однако, собравшись с силами, она решила героически продолжить врать.
— Нет. Имя знакомое, и вызывает не очень хорошие воспоминания.
Хотя на самом деле она совершенно растерялась. Во-первых, из-за того, как этот мир оказался умопомрачительно тесен, а во-вторых, от того, какое мощное цунами ужасов прошлого на неё обрушилось. Прошло много лет, хакерша уже позабыла обо всём этом и почти смирилась, как вдруг едва ли не главный объект кошмаров вновь появился в её жизни, чтобы напомнить о себе и всколыхнуть в израненной душе волну мрачных воспоминаний. Но она справится, она же сильная девочка. Только вот ложь не может продолжаться вечно, и, кажется, о данном обстоятельстве Сэд благополучно забыла.
— Не знаю, стоит ли идти дальше. Если он побывал в других палатах, то нам туда заходить опасно. Как, впрочем, уже получилось с этой женщиной. Операция на грани срыва.
— Может, и не побывал ещё, — предположил Дэннер. — Материала недостаточно... Итак, у нас три случая: амнезия, Морена и... и Агата. И все они нам юридически абсолютно бесполезны. Ранний Альцгеймер, предположительно результат травмы и чёрные глаза. Необходимо что-нибудь другое.
— Тогда иди в конец коридора, — внезапно заговорила Октябрина. — И спустись по лестнице. Там можешь такого наснимать, что Константа получит разрешение отправить Хейгеля на пожизненное.

— Чего тебе? — огрызнулся Джейми, нехотя оборачиваясь – девочка упрямо дёргала его за рукав.
Большие серые глаза уставились на него с отчаянной надеждой.
— Скажите своему другу, пусть он заберёт у них Софью!
— Мы не можем просто так взять и забрать её, — терпеливо разъяснил Декстер. — Погоди пару дней, никуда твоя Софья не денется...
— Денется! — решительно отрезала девочка. — Они её добьют!
Декстер открыл было рот, но тут его опередила Октябрина.
— Ты что-то знаешь?
Девочка кивнула, съёжившись, хотя, в машине "скорой" не было так уж тесно втроём. Скорее, наоборот.
— Если я попытаюсь забрать Софью – нас тут же рассекретят, — пояснил Дэннер, который прекрасно слышал всю дискуссию. — И тогда точно капут. Иду вниз. Октябрина, веди.
— Два пролёта вниз и следующая дверь. Не отключай фильтр.
— Всё так серьёзно?
— Оружие у тебя есть?
— Обижаешь.
— В боевую готовность. И осторожнее там.
— Ты меня заинтриговала, — сказал Дэннер.
Здесь лестница оказалась запущенной и грязной, со стен ссыпалась отсыревшая штукатурка, обнажая хвосты электропроводки. Где-то капала вода, по металлу перил плыли обширные пятна коррозии. Дэннер увернулся от большой мутной капли и снял автомат с предохранителя. Вот и нужная дверь, она приоткрыта. С той стороны доносились крики.
— Сюда? — на всякий случай, уточнил Дэннер.
— Да. Будь осторожнее.
— Постараюсь. — И он потянул за ручку.
В нос ударил резкий запах антисептика с железной примесью крови, от которой не спасала хирургическая маска. Дэннер отстранённо подумал, что, должно быть, выглядит презабавно – в медспецовке и с автоматом – и невольно улыбнулся. Крики доносились из-за ближайшей двери.
Для Сэд это напоминало фильм ужасов, или компьютерную игру. Характерная облезлая дверь с жутким сырым подвалом, откуда доносились душераздирающие крики, а запах крови, кажется, чувствовался даже через связь.
Если это конец, то хорошо. Полученный гонорар Сэд отдаст на кредитном чипе Олегу, отведёт малыша домой и на этом её благие деяния закончатся вместе с жизнью. Попутно Сэд мимолётно подумала о том, что ей симпатичен Дэннер, и если бы её жизнь сложилась иначе, то она бы непременно попробовала начать с ним отношения. А так... Разве она нужна кому-то? Тем более, если поставщик отказался работать с клиентом напрямую, а своих посредников у него просто нет. Глупо и бестолково по мнению хакерши, но что поделаешь. Так уж вышло.
— Берегите себя, Дэннер, — зачем-то обронил Сэд.
— Спасибо, — искренне ответил Владимир, стараясь не думать о том, что ведь, правда, он может и не вернуться. Пропустить удар, допустить ошибку – и тогда он никому уже не поможет. Всё останется по-прежнему.
Нет у него такого права. Нет, и не было никогда. Умри, но сделай.
В неожиданно чистом, хотя и таком же сыром коридоре не было ни души. Крики доносились из-за двери справа. Крепкой стальной двери. И, хотя разум настойчиво требовал не медлить, Дэннер невольно остановился: повеяло вдруг таким знакомым, острым, почти звериным, запахом, от которого задрожали руки, заколотилось сердце, разгоняя по жилам расплавленный металл адреналина. Это чувство он бы не спутал ни с чем.
Надо идти, но отчего-то невозможно сделать шаг. Заставить себя вновь это увидеть. Дэннер осознавал, что стоит, как идиот, посреди коридора, сжимая автомат и представляя собою превосходную мишень, но поделать ничего не мог.
Какое-то бесконечно долгое мгновение. Затем рука вдруг сама собой протянулась, пальцы обхватили ручку, и он распахнул дверь.
В общем-то, он знал, что увидит за ней. И всё равно – до последнего отказывался верить.
Человек не замечал его. Он сидел в углу, по-звериному припав к полу, и методично грыз тело. Тело было одето в обрывки медицинского белого халата, и уже успело лишиться сердца, и, навскидку, половины правого лёгкого. На полу стыла кровавая лужа с ошмётками внутренностей, окись железа шибанула в нос, провоцируя спазмы, и Дэннер отстранённо порадовался, что ни разу не успел поесть за сегодня.
Приглядевшись, можно было узнать в человеке знакомого барыгу из подворотни, вот, правда, олимпийка превратилась в лохмотья, а в чёрных глазах не осталось ничего человеческого. Руки и ноги сковывала цепь, успевшая стереть ткани до кровавых пузырей.
— Эй!.. — окликнул Дэннер, и собственный, болезненно заскрипевший голос показался ему слишком громким в пустом помещении. — Ты меня помнишь?
Человек обернулся – резко, суетливо, уставился на вновь прибывшего. На губах пузырилась кровавая пена, он машинально отёр их. И бросился.
Дэннер инстинктивно отшатнулся, руки сами собой перехватили оружие, до автоматизма отработанным движением. Короткая очередь отбросила человека назад, и он замер на полу, хрипло дыша. И в глазах, как померещилось Дэннеру, мелькнул проблеск разума. Затем по телу пробежала судорога, и парень затих окончательно.
— Это она? — громом раздался в наушниках голос Джейми. — Морена, да?
Дэннер судорожно сглотнул кровавую слюну – он и не заметил, что прокусил себе губы – и хрипло отозвался:
— Верно. — Шагнул вперёд, поднял худую руку. "Образец №17" — гласил ещё не заживший ожог на предплечье.
— Дэннер... — пробормотала Октябрина. Он упрямо тряхнул головой.
— Иду дальше.
Увиденное повергло Сэд в полный шок. Она даже обернулась мельком, чтобы проверить, не наблюдает ли за этим ужасом Олег, ведь оба монитора хорошо просматривались с кровати, и для защитной плёнки угол здесь был маловат. К счастью, мальчик спал, Локи же свернулся клубочком на полу, на пути от двери к кровати, охранял. Судорожно выдохнув, хакерша снова повернулась к монитору.
— Я видел такое, но никогда не думал, что столкнусь наяву... Здесь испытывали биологическое оружие, получается?
Познания в медицине у Сэд были довольно скудными, она более-менее разбиралась только в самых простых вещах и знала, что при кровотечении из носа жгут на шею накладывать не обязательно, так что подобные явления были для неё тёмным лесом, и потому в компании двух врачей и просто хорошо осведомлённого человека хакерша ощущала себя бестолочью.
За последними словами Сэда повисло гробовое молчание, в котором Дэннер, оглушительно громко шурша в пустом коридоре подошвами обуви, прошёл по коридору дальше и остановился у следующей двери. Хакерша бросила короткий взгляд на другой монитор, куда выводилась карта охранных систем, и, не обнаружив ничего ужасного, продолжила наблюдение за Дэннером. Правда, её сильно смущал тот факт, что её передатчик до сих пор никто не нашёл. В эту серверную что, никто не ходит? Даже на ежедневный осмотр?
— Да, — наконец хрипло отозвался Владимир. — Получается…
— Погоди... — вмешался Джейми. — А как же Четыреста Тринадцатая? Я думал, ты тогда уничтожил Морену!
Дэннер помолчал немного.
— Я и сам так думал.
Всё это подозрительно. Слишком подозрительно, мелькнула отстранённая мысль, мелькнула и погасла, вытесненная другой. Ему казалось, будто в ушах разрывается оглушительный вой сирены, гудит тревожный набат – ничего не кончилось. Тогда, четырнадцать лет назад, он ничего не исправил. Никого не спас. Дэннер остановился перед следующей дверью не в силах её открыть, рука затряслась, пальцы отказывались сжиматься на ручке. То, что в течение долгих лет являлось в кошмарах, вернулось наяву. Разозлившись на себя, Владимир шарахнул по стене, и боль немного отрезвила его, а разум заработал чётче. Из парня пытались сделать альфу; скорее всего, и несчастный случай был подстроен, это вполне в репертуаре Хейгеля. Значит, он сотрудничает с Марковым. Значит, Марков здесь.
Эта внезапная догадка вспыхнула в голове и выгорела, унося с собой и страх, и ярость, оставляя звонкую пустоту. И в этой пустоте, словно цифровой код на экране компьютера, быстро бежали строки, складывались в чёткую картину.
— Джейми.
— Да, командир.
— Отправляй мою запись в штаб, на имя Рябчикова. Ситуация экстренная, прямая угроза пандемии.
Повисла пауза.
— Джейми!
— Командир... слушай, а ты уверен? Ты только не подумай чего, но ты ведь мог и... Что ты делаешь?!
— Выполняю приказ командования вместо тебя, — ответил спокойно-ясный голос Октябрины.
— Я не сумасшедший! — отчеканил Дэннер. — А даже если и так, просто отправь чёртову запись! Это приказ!
— Уже, — сообщила Октябрина. Звякнуло. — А вот и ответ.
Радиограмма состояла всего из нескольких слов.
"Ты знаешь, что делать. Разберись."
Дэннер, скорее, машинально распахнул дверь и влетел в палату, привалился к двери и огляделся.
Здесь стояла кровать с бортиками, похожая на детскую, только размерами на взрослого человека. Обитателя скрывал капроновый балдахин. Дэннер осторожно приблизился и услышал тихое бормотание, правда, слова различались с трудом. Что-то вроде "Не привязывай, не привязывай", во всяком случае, так ему послышалось. Владимир осторожно сдвинул ткань, и на него уставились с бледного лица чистые голубые глаза. Шесть штук.
Глаза одновременно моргнули, разглядывая Дэннера, а тонкие губы вытянулись трубочкой.
— Тю-у-у!.. — тоненько протянул мутант, хихикнул и вернулся к своему занятию – он перекладывал погремушки, точно стараясь создать неповторимый натюрморт.
— Не силён Хейгель в генной инженерии, — констатировал Дэннер и задёрнул балдахин обратно.
— Зато микробиолог неплохой, — мрачно сказала Октябрина. — И что-то он молчит второй день, даже не зашёл на тебя поглядеть. Не нравится мне это.
— Мне тоже, — согласился Дэннер. — Зайду ещё в соседнюю, там орёт кто-то, будто из него жилы тянут.
— Лучше вернуться, — подал голос Джейми.
Дэннер упрямо тряхнул головой.
— Я так не могу. Ему плохо... или ей, чёрт разберёт. Иду дальше.
И тут вдруг раздался совершенно незнакомый голос, звучащий с таким надрывом, что проигнорировать его было просто нельзя:
— Дэннер! Меня нашли!