Глава пятнадцатая. Практика тети Элинор

Дневник Эдварда

23 июля, среда, вечер

За этот день произошло так много, что описать все у меня, пожалуй, не хватит сил. Начну по порядку. 

Выйдя из лазарета, я зашел к себе и описал все, что произошло, в дневнике. Потом, посмотрев на часы, я понял, что уже час, как должен быть в своем кабинете и поспешно туда направился. Поскольку после встречи с Дженнифер я находился во вполне понятном рассеянно-романтическом состоянии, то о своем твердом намерении не расставаться с фотокамерой я вспомнил не сразу. Пришлось вернуться за ней.

У кабинете меня ожидали две девушки: Амелия Браун из приюта и Бетани Гилберт из пансиона. На другой скамье, поодаль сидели два юноши, имен которых я еще не запомнил. 

Девушки сидели, хоть и на одной скамье, но на заметном расстоянии друг от друга, причем Бетани всем своим видом, сжатыми губами, недовольным лицом, как мне показалось, демонстрировала, что ей, благородной девице, неприятно сидеть в компании черт знает кого, простолюдинов. 

Скажу прямо: я, пятый баронет Монсли, всегда помню и о своем положении и о своих предках, но так демонстративно-высокомерно никогда себя не веду. А эта девица, ничего в жизни еще не достигшая, сидит с видом принцессы! 

Мне сразу захотелось вместо "практики" выпороть ее саму. Впрочем, неизвестно еще, как она себя поведет в дальнейшем. Конечно, придираться к ней я не намерен, мы, Монсли, чрезвычайно справедливы, но ведь все может случиться… 

Увидев меня, все четверо встали. Юноши поклонились, Амелия присела в глубоком реверансе, а Бетани присела едва-едва, обозначив реверанс, но не сделав его, как следует. 

Я вошел к себе в кабинет и начал устанавливать фотокамеру. Без разрешения, даже без стука в комнату вошла все та же Бетани. Нет, это уж слишком! Она что, специально нарывается? Или считает, что ей все позволено? Я, глядя на нее, поднял бровь, все еще надеясь, что девица опомнится. Не тут-то было! 

- Сэр Эдвард! - начала она говорить возмущенным тоном, - Я пришла к вам по просьбе леди Элинор и жду уже больше часа! Я… 

Я ее перебил. Нет, каково? По просьбе! Ждет больше часа! 

- Послушайте меня, девица, - сказал я ей самым строгим тоном, на который был способен, - кто учил вас входить сюда без стука? 

- Я считаю… 

- Считать вы будете, когда добьетесь в жизни хоть чего-нибудь! А сейчас считаю я! И запомните: леди Элинор не просит, леди Элинор, в своем имении, распоряжается и приказывает! И ее распоряжения должны выполняться беспрекословно, сколько бы времени они не потребовали! Вы же еще слишком молоды, чтобы указывать старшим, когда они должны приходить и, тем более, делать им замечания! Вам ясно? 

- Ясно, но… 

- Без всяких "но"! Ясно? 

- Ясно. - девица помолчала, потом упрямо добавила. - Но я сообщу об этом леди Элинор! 

Нет, ее дерзость переходит все границы! И, как педагог, я обязан действовать! 

- Леди Элинор об этом сообщу я! Я сообщу ей, что вы не воспитаны, что вы перебиваете старших и делаете им замечания, что вы неспособных даже реверанс сделать как полагается! Вас что, этому не учили? 

- Учили. Но… 

- Опять но! Вы не оставляете мне иного выбора… С какой целью вы явились ко мне и вошли без стука и без приглашения? 

- Леди Элинор просила… 

- Распорядилась! 

- Распорядилась, чтобы я выпорола одного из приютских мальчишек. Очень интересное занятие для девицы моего положения! Она считает, что… 

- Что считает леди Элинор, я знаю! Извольте оставить при себе свои суждения! А то, что считаю я, вы сейчас узнаете. 

Я прошелся по комнате. Бетани, слава Господу, молчала. 

- А считаю я, что девица, столь невоспитанная и столь невыдержанная должна не пороть, а сама получить порку! И притом при тех, кого она так презирает! 

- Вы не имеете права! Это невозможно! 

- Запомните, мисс Бетани Гилберт, я имею право на все! А вы, если скажете еще хоть слово, получите две порки - от меня и юноши, которого вы столь презираете. И леди Элинор меня поддержит!

Девушка, кажется, поняла, что влипла в серьезные неприятности и замолчала. Я вернулся к установке фотокамеры. Не прошло, однако, и пяти минут, как в кабинете снова раздался голос Бетани:

- Мне что, так и стоять? 

Я опять обернулся к ней, сдерживаясь из последних сил:

- Нет, юная несдержанная девица, так стоять не надо. Извольте-ка снять юбку и раздвинуть панталоны на той части вашего тела, которой, как мне кажется, ваши предыдущие наставники уделяли слишком мало внимания. И пошевеливайтесь, я вот-вот буду готов запечатлеть эту часть тела в ее нетронутом состоянии. Уверяю вас, что после моего урока вежливости, ваша задняя часть вернется в норму не ранее, чем через неделю! 

Вздернув носик, Бетани подчинилась. Я же, тем временем, порылся в шкафу и нашел то, что искал: большие корни имбиря. Все же я консервативен и мне показалось, что свечи мистера Кларка, конечно, современны и эффективны, но торчащий из девичьей попы корень лучше. Лучше хотя бы тем, что этот корень видят окружающие. А девице от этого стыдно. 

Я быстро придал корню нужную форму. Не совсем нужную, признаюсь. Я переборщил и срезал слишком много, корень получился коротковат. Ну, да ладно. Девица довольно юна и, надеюсь, ее задний проход еще непривычен к таким проникновениям. Не стоит причинять ей излишние страдания. Хватит стыда и жжения. А боль будет позже. 

Бетани стояла, повернувшись ко мне лицом и старалась закрыть свои голые ягодицы, держа их ладонями. Я поискал глазами и нашел подходящий предмет мебели - невысокий комод. Взяв девушку за ухо (она все еще пыталась скрыть от меня свою попку), я заставил ее нагнуться и лечь грудью на верх комода. Затем, по моему приказанию, она, хоть и не сразу и весьма неохотно, раздвинула свои половинки. Именно этот момент я запечатлел на фотопластинке. Для верности - несколько раз. 

Закончив фотографировать, я взял со стола корень и решительно вдвинул его в аккуратный задний проход. Похоже, такое наказание не было для девушки совершенно новым. Она молчала, не спрашивала: "Что это?","Что вы со мной делаете?" и даже не протестовала. Только слегка вскрикнула, когда корень, видимо, чересчур сильно раздвинул узкое отверстие. 

Пора было приступать к "практике". 

Подойдя к двери, я пригласил в комнату всех ожидающих в коридоре. Бетани, видимо, не ожидала гостей и, негромко взвизгнув, поспешно закрыла лицо руками. Смешно! И Бетани и все вошедшие сидели вместе в коридоре и, конечно, отлично знали, кто это стоит с голой попой, нагнувшись. 

Я записал юношей в журнал. Это были: Остин Дэвис и Томас Адамсон. Остин был высоким, с развитой мускулатурой юношей, больше походящим на мужчину. Непонятно, что он делал в приюте, ему давно было пора трудиться где-нибудь на конюшне или в мастерской.  

Подумав, я решил поручить Адамсона Амелии Браун, а Дэвиса отправил восвояси, велев ему явиться завтра. Вряд ли Бетани сможет заняться им сегодня после порки. 

Известие о том, что его будет сечь девушка, Томас принял мужественно, хотя и покраснел. Краснеть было от чего: от вида полуобнаженной Бетани с корнем имбиря, торчащим из попы Томас, похоже, сильно возбудился, а теперь ему предстояло снимать штаны. Да, впрочем, юноши способны возбуждаться от чего угодно…

Указав Амелии, что Томас поступает в ее распоряжение, я уселся в кресло, приготовившись наблюдать. К моему удивлению, Амелия действовала очень уверенно. Велев юноше не двигаться и держать руки за головой, девушка сноровисто сняла с него штаны вместе с кальсонами, а затем и рубашку. Ее абсолютно не смутил ни торчащий колом пенис, ни яички. Оглядев кабинет, девушка подтолкнула Тома к стоящему отдельно креслу и заставила его перегнуться через спинку и привязала руки к подлокотникам. Тут она заметила, что так и неугомонившийся жезл юноши мешает ему лечь так, как было бы удобно для порки. Абсолютно не смутившись, Амелия взяла в руку пенис и уложила его так, как считала нужным.  Похоже, эта девица знала толк в порке мужчин! 

Наконец, девушка, кажется, осталась довольна достигнутым и стала, все так же не спеша и основательно, выпирать инструмент для порки. Розги, мокнущие в ведре, ее чем-то не устроили, ремни, простые и разрезанные вдоль - тоже. 

Наконец, выбор остановился на ротанговой трости. Я слегка забеспокоился. Ротанг требует умения и навыков. Неумело ударив, можно нанести серьезную травму. Я решил быть особо бдительным и быть готовым прервать порку в любой момент. 

Несколько раз свиснув тростью в воздухе (Том каждый раз поджимал при этом ягодицы) Амелия подошла к креслу. Тут она обратила внимание, что яички юноши свободно висят между его расставленных ног и по ним можно легко попасть во время удара. Отложив трость, девушка, по-прежнему не смущаясь, взяла яички ладонью и, заставив Тома посильнее сдвинуть ноги, просунула их вперед, так, что они стали вообще не видны. 

Все было готово. Несильно пошлепав юношу по выпяченной попке, Амелия примерилась и размахнулась. Первый удар лег туда, куда намечалось, на ягодицах вспухла и загорелась красная полоса. Том вздрогнул, но смолчал. 

После шестого удара я вспомнил про камеру.  Попросив девушку остановиться, я быстро сделал несколько снимков и разрешил продолжить.

При последующих ударах Том, ранее мужественно крепившийся, начал вскрикивать, сначала тихо и отрывисто, а на второй дюжине - в полный голос. Когда, примерно к восемнадцатому удару, когда на юношеских ягодицах не осталось живого места, Амелия остановилась и вопросительно посмотрела на меня. Я жестом подтвердил, что достаточно. 

Отложив трость, девушка стала отстегивать ремни. В глазах Томаса стояли слезы и он изо всех сил старался их удержать. Я подошел к Амелии и негромко спросил, где это она так хорошо научилась пороть? Девушка на секунду задумалась и сказала, что ей приходилось сечь младших братьев и сестер, когда мать болела. 

С трудом натянув штаны, Томас хотел было уйти, но я велел и ему и Амелии остаться и смотреть, как я накажу Бетани, которая к тому времени отчаянно, не стесняясь никого, вертела попкой, стремясь умерить жжение в заднем проходе и давно уже не прикрывала лицо ладонями. Впрочем, я заметил, что ладони она опустила еще перед началом порки Томаса, которую наблюдала, насколько могла из своей неудобной позы, весьма внимательно. 

Замечу сразу, что, оставшись один, я еще раз внимательно полистал мой кладезь премудрости - тетрадь мистера Кларка и обнаружил, что Амелия Браун была, скажем так, неискренней, отвечая на мой вопрос. Не знаю, может она и секла, конечно, своих братьев и сестер, но в приют тети попала из полулегального заведения, которое называлось "лечебницей", но вполне заслуживает наименования "бордель". Лечебница специализировалась на возвращении престарелым развратникам хотя бы следов мужской силы. И одним из методов лечения там была порка старцев. Розгами, ремнями, чем угодно. Почему-то считалось, что порка, полученная от юной девицы, действует на старческую плоть наиболее благотворно. Амелия попала в это заведение после смерти матери, когда у нее на руках остались братья и сестры. Я, хотя и стараюсь придерживаться строгой морали, не могу слишком строго судить девушку за эту работу… Не могу. 

Я поставил Тома и Амелию в стороне, чтобы они не мешали мне разбираться с Бетани. К этому времени жжение от имбиря стало, видимо, совсем нестерпимым и девушка начала громко стонать. Не переборщил ли я? А ведь мистер Кларк писал об этом! 

Решительным движением я вытащил корень из отверстия девицы. Ее задний проход покраснел и распух. Пожалуй, такого эффекта я не ожидал. Надо было что-то делать… И тут я вспомнил, что в аптечке, висевшей на стене, я видел мазь против воспаления и решил рискнуть и попробовать ее. 

Набрав мазь на палец, я намазал ей задний проход, затем проник внутрь и, размазал мазь там, двигая палец вперед и назад. Вроде помогло - девица затихла, прислушиваясь к своим ощущениям. На всякий случай, я решил повторить нанесение мази и вновь проник в отверстие Бетани, в этот раз - на всю длину пальца. 

Том и Амелия смотрели на все эти процедуры, раскрыв рты, особенно Том, который вначале растирал свои пострадавшие ягодицы, а потом даже забыл это делать. Его брюки внизу выпирали и, мне кажется, на них появилось влажное пятно. 

Бетани успокоилась и лежала молча. Я вытащил палец и, отмывая руки, задумался. Может быть, девушка наказана достаточно? Болезненный имбирь, демонстрация всех своих интимных мест ровесникам, мужской палец в заднем проходе? Конечно, будь на ее месте Сьюзи, я бы знал точно, что вместе с болью и стыдом, она получает удовольствие. А как Бетани? 

Делая вид, что я все еще смазываю наружную часть заднего прохода мазью, я скользнул пальцем ниже, к щелке девушки. Там было почти сухо. Понятно, значит все это было для нее серьезным наказанием. 

Я выслал Тома и Амелию из кабинета. Девушка ушла охотно, а Том, по-моему, предпочел бы остаться… Подойдя к Бетани, я поинтересовался, пошел ли полученный урок ей впрок или его надо закрепить, скажем, ремнем или прутом? Девушка тут же ответила, заверив меня, что она все поняла и больше так не будет. Искренности, на мой взгляд, в ее голосе недоставало, ну, да ладно. Попадется еще раз - получит вдвойне. 

Проводив Бетани, я слегка отдохнул в кресле и отправился к тете, чтобы известить ее об итогах первого дня педагогического эксперимента. На мой взгляд, не слишком-то удачных. Все же эта фантазия под воздействием розового джина не слишком пристойна и надо убедить тетю от нее отказаться, оставив такую практику на самый крайний случай. 

Разговор с тетей вышел непростым. Мои действия с Бетани она полностью одобрила, заметив мельком, что можно было и выпороть все же. А вот относительно "практики" согласилась лишь частично. Мы сошлись на том, что провинившиеся мальчишки все же должны быть наказаны девушками. А дальше будет видно.