Редкая удача. Фантастика. 1... 23, 27, 28 часть

Редкая удача. Фантастика. Часть первая               

Роберт Константинович смотрел на чудовищный простор океана вокруг себя, не смея слишком резко поворачиваться на каблуках. Эта ситуация была настолько же непонятной, насколько и не реальной! Именно на этом холме он решил позагорать пару часов, пока солнце пекло и эту высокую траву, и эту большую шапку из сосновых стволов и ветвей с длинными иглами.
С одной стороны сосны защищали Роберта от пронизывающего ветра, а с другой стороны солнце лишило всё его тело желания шевелиться. Это и стало причиной крепкого сна.
Время полетело птицей в неизвестную даль. Пробуждение было внезапным!

Всё тело сковал холод. Солнца не было видно. Сосны опасно раскачивались, удерживая тучу в своей игольчатой кроне. Роберт Константинович с трудом оделся в то, что уже при такой погоде не согревало.

Роберт Константинович или просто Роберт, а ещё короче - Роб, приехал на берег моря
расслабиться на три недели. Северная Республика одарила его неплохой прибавкой к Пенсии, и можно было  вспомнить молодость именно на этом берегу Крыма.

Ехать было ещё куда-то дальше, всё-равно невозможно, потому что деньги было никак нельзя растянуть, как резину.
Роб правильно сделал, спрятавшись за сосновый бор. Море он ещё не видел, но вода
окружила его крохотный островок с примятой и частично выдранной травой со всех сторон.
Роб чувствовал холод всё ощутимее, но привычка принимать зимой ледяной душ, сказалась. Через минут десять организм стал переходить в реальную обстановку,
мускулы сами собой стали сокращаться, вызывая самостоятельно нагрев главных частей тела.
Надо было возвращаться в пансионат.
Но как?
Скромную одежду снимать было невозможно, потому что приходилось плыть в любом направлении. Обогнув сосны, Роб сквозь толщу воды разглядел то, что ещё недавно называлось - пансионат! Вокруг было одно море! И только позади продолжали раскачиваться сосны.

Надо было возвращаться назад.

        Часть вторая

Вода была холодная, прибывшая, скорее всего, издалека. Искать нож приходилось
до онемения пальцев. Не сильное течение подвинуло траву, отчего Роб долго искал место своего отдыха.
После того, как нож появился в руке, Роб долго отогревал руки. Желания лезть в воду не было. Хотелось залезть на сосну и как-то на ней устроиться на ночлег.
Однако ноги всё время находились  в воде по щиколотки. Пришлось искать сначала более удобную сосну. Когда Роб облюбовал нужный ствол, вода поднялась уже ему до пояса.
Привычка мёрзнуть всего одну минуту в домашней ванне родного города здесь выглядела совсем не так. Здесь надо было мёрзнуть постоянно. И, главное, надо было оторвать одеревеневшие ступни ног от воды. На дереве устроиться не получалось. Никак не получалось пристроить желудок, чтобы он не урчал.
Хотелось жрать!

Уже темнело, но вдали нарастало зарево. Вся эта неразбериха давила на Роба так
сильно, что он уже не верил своим часам. Часы показывали двенадцать ночи. Досидеть до утра на сосне было равносильно подвигу.

Если бы одну каплю воды! Нет, три капли воды! Надо было напиться, а потом лезть на сосну!
Но этот коронавирус здесь, на берегу Чёрного моря, был так близко! А врача самого захудалого с самым лучшим лекарством нет!
В рот заполз какой-то гад. А обе руки судорожно сжимают две толстые ветви. И ноги тоже обняли всё, что только можно.

А время умерло! Гад ползал по щеке, но внутри! Страдания перешли в новую фазу!
Хотелось сползти со ствола сосны  на землю и прополоскать рот, стараясь не проглотить соль волны. Останавливал только страх не суметь забраться обратно.

Заснуть было нельзя. Вообще было нельзя расслабиться! Неужели это потоп? Как его угораздило уснуть? Наверно, все отдыхающие выехали на автобусе и на новом месте отдыхают в человеческих условиях?

       Часть третья

Утро выглядело ещё более мрачным, чем ночь. Ночью было зарево. Утром зарева не было видно, туман припахивал дымом и горелым мясом. Волны катили морскую пену, добавляя Робу чувство страха. Первый труп Роб увидел в середине дня. Почему-то мужчину подтащило именно к этой сосне, на которой сидел Роб. Остановиться трупу помог чемодан, с которым утопленник был связан еле заметной цепочкой.

Роб с воодушевлением разглядывал чемодан, представляя радужную картину его внутренности. Однако Роб не спешил расстаться с сосновым креслом или даже диваном.
Сам по себе вариант затаскивания чемодана с трупом на дерево никак не вязался с действительностью. Открыть чемодан ножом мог только человек, который не сталкивался с техникой.
К тому же, под сосной была вода, и неизвестно, какой глубины эта вода к утру получилась.
Но жрать хотелось всё сильнее.
Снизу манил чемодан! Варианта, всё-равно, не было. Роб стал спускаться с дерева, стараясь не смотреть на покойника.
Вот он - чемодан! Даже встав на носки, Роб едва возвышался над волной моря. Чемодан то ударял Роба по лицу, то рука покойника пыталась защитить чемодан, старательно царапая щеку и шею Роба острыми выступами цепочки и чемодана. Попытки вырвать чемодан из рук незнакомца приводили Роба в отчаяние.

Последним усилием Роб раскрыл свой нож и стал резать палец покойника. Наконец, цепочка чемодана освободилась,  труп медленно поплыл к следующей сосне. Теперь надо было пытаться залезть с чемоданом на дерево. Вот когда Роб понял, что это невозможно!
Если бы открыть чемодан, выбрать всё нужное! Роб уже понял свою оплошность! Надо было осмотреть все карманы владельца чемодана, а потом и резать палец! Чемодан нечем было привязать к дереву, иначе он уплывёт гораздо быстрее в любом направлении!
Ведь, он так похож на маленький катер! Уходить далеко от сосны было опасно. Не каждая сосна годилась для отдыха на ней. И чемодан легко можно поднять на сосну, если бы была верёвка! Как мало надо было Робу!

Он, не долго думая, снял штаны, располосовал их на ленты, связал в длинную верёвку, после чего привязал один конец верёвки к чемодану, а второй - к сосне!
Далее всё было просто. Именно просто Роб поплыл к трупу, раздел его совсем и, скомкав всё это богатство в узел, вернулся к своей сосне.

Роб и сам чувствовал невероятные угрызения совести от своих действий! Но Роб находился так близко к тому повороту судьбы, которую уже испытал этот неизвестный труп!

Температура воды, к счастью, была не настолько холодная, чтобы Роб сумел выполнить всё, что ему требовалось для спасения его собственной жизни.

Скоро он облачился во всё, что отнял у покойника, вытянул снизу чемодан, привязал его к самому толстому отростку сосны. Далее все его пальцы пошли по всем карманам своего нового прикида.

В одном из карманов был найден ключ, который легко открыл чемодан.

Даже сырая одежда, имевшая более плотную основу, согревала Роба лучше той, в которой по воле случая он оказался ещё совсем недавно.

   
       Часть четвёртая

Оцепенение тела Роб ощущал всё время. Одежда плохо сохла. Чувствовались объятия трупа! Будто Роберт поменял свою сущность на этого несчастного, не в силах освободиться от неприятных объятий! Изменить что-либо было невозможно. Не было снова вариантов!
Чемодан открыть было невозможно, чтобы не уронить его вниз. Верёвка была не настолько надёжной, а подставка в виде ствола подвижная, ещё и скользкая. Ветер продолжал проскальзывать сквозь непрочный заслон игольчатой бахромы сосны.

Хотелось до тошноты пить! Вода внизу под сосной издевалась. Столько воды!
Роб уже закрыл замок чемодана обратно, решив дождаться хотя бы, солнечной погоды.
Неожиданно Роб увидел плывущую лодку! В лодке никого не было, как и вёсел. Но это уже было что-то! Вся лень выпорхнула из стеснённого мокрой одеждой тела Роба.
Он достаточно быстро спустился с сосны в воду и поплыл к лодке, забыв обо всём!
Лодку удалось настичь метров через сто. Скорость лодки снижали стволы сосен, как и само лавирование пловца сквозь опасные сучки и коряги, прятавшиеся под водой. Когда Роб с трудом вскарабкался в лодку, его глазам представился не только богатый набор вещей, но и весь исцарапанный вид своего тела! Боль по всему телу снизила и желание пить, и сам по себе голод.

Оставалась надежда найти больше полезного в лодке, потеряв надежду вернуться к исходной сосне и чемодану. Сначала Роб попытался закрепить лодку там, где её удалось остановить. В лодке было достаточно верёвок, и была сеть для ловли рыбы.
Ещё нашёлся и спиннинг.

К сожалению, Роб не был не только рыбаком, но и был далёк от этого вида трудовой деятельности. Топорик оказался кстати. Можно было создать видимость весла, чем Роб и незамедлительно занялся. Качество, конечно, отсутствовало от слова совсем.
Лодку сдвинуть в нужном направлении не удавалось никак! Ещё надо было просто уметь орудовать веслом, даже если и было оно слабым напоминанием этого орудия труда.
Пришлось использовать верёвку, что была длиннее той, что Роб соорудил из своих
штанов для поднятия чемодана на сосну. Костюм неудачника отдыха на берегу моря
настолько намок, что плыть назад к любимой сосне становилось опасной затеей.
Тело в солёной воде горело синим пламенем. К ранам добавлялись и порывы ткани костюма. Как видно, сосняк давно не чистили от бурелома, а глубина воды за последнее время не только не прибыла, но остановилась на одном уровне. Виноват был, всё же, холм  Крыма, переживший не один потоп, и спасший не одну цивилизацию от полного исчезновения.
Найти сосну не составляло труда, тем более, что чемодан висел занозой в глазу Роба.
Но становилось уже темно. Роб привязал лодку к сосне, потратил последние силы к опусканию чемодана в лодку. Интерес к содержанию лодки угас вместе с последним бликом света дня. Оставалось утолить своё любопытство с приходом следующего дня.

   
     Часть пятая


День ничем не отличался от вчерашнего. Сырость воздуха была повышенной, костюм после усиленного купания в море не так старательно избавился от влаги за ночь.
Хотелось враз и плакать, и материться. Но эта тишина, так непохожая на обитаемый мир, угнетала Роба ещё сильнее собственных эмоций.
Пить! Только пить! Больше ничего другого Робу уже не хотелось. Роб спускался с сосны настолько неловко, что потратил на это очень много времени. Днём костюм выглядел сильно потрёпанным, всюду проглядывали не загорелые части тела с кровавыми подтёками.
 Соль морской воды заставляла Роба морщиться, чувствуя, как ворс костюма задевает и ранит ободранные места кожи. В лодке Роб некоторое время терпеливо
ждал, когда станет ему чуть комфортнее заняться экспертизой чемодана.

Только через несколько минут он решился рыться в чемодане, надеясь найти именно то, что так ему было необходимо.
Первый же сосуд стал над Робертом издеваться! Это была бутылка водки! Правда, кусок колбасы, завёрнутый в прозрачный пакет, выглядел аппетитно. Ещё был шоколад.
Плюс к этому небогатому набору снеди были трусы, футболка, свитер и пижама. Ещё были в большом количестве доллары и евро.

Роберт не стал считать намокшие и слепившиеся банкноты. Эта бумага была в такой момент слишком пустой находкой. Водка? Если выпить хотя бы сто грамм! Станет ли Робу легче? Роб совершенно не пил, и смотрел на бутылку точно таким же взором, как на деньги.
Находка в чемодане была никчемной со всех направлений! Съесть колбасу, значит, подавиться. Выпить водки? Обжечь горло. Шоколад только усилит жажду.

Роб окончательно понял, что жизнь его не удалась на сто процентов уже в тот момент, когда он решил себя порадовать этой мечтой вспомнить Советский Союз на берегу Чёрного моря!
Вспомнилось, как уважительно относились к нему все в этом пансионате в далёком социалистическом году или, проще говоря, деревне, когда ещё Леонид Ильич Брежнев взасос целовался со всей Европой!
А какая была тогда погода! Каждый день солнце! Загар! Вспомнился друг по палате!

Роберт даже не мог понять, почему так его тогда все уважали? Сегодня даже бог покинул его, не желая напоить хотя бы из лужи!

Лодка! Конечно, на дне лодки можно собрать в этом пакете с колбасой немного воды! Роб быстро вынул пакет с колбасой, посмотрел на просвет колбасу, и увидел совсем маленький глоток воды! Он тут же присосался к пакету, пытаясь выловить эту чудесную каплю воды.
Капля воды оказалась мизерной, но даже она помогла ему обрести уверенность, что не всё потеряно.
Он решительно откупорил бутылку с водкой, и впустил в себя огненную воду.
Как ни странно, стало легче. Теперь водка потеряла не только сорок градусов крепости, но превратилась в клад! Надо было только не закрывать больше этот напиток, чтобы дождаться, когда эта водка приблизилась хотя бы на немного к простой воде.


       Часть шестая


Спускаясь вниз с раскидистой сосны, Роб обнаружил, что соприкасаться ногами с водой не надо! Холм блестел от излишней росы, но воды не было! Лодка сильно накренилась на бок, пытаться встать на неё было не обязательно. Сандалии уже были сильно разношены, ходили ходуном под пятками и остальной частью подошвы ног, и Роб боялся порвать все их скрепы.
Босиком остаться не хотелось. Но и идти по скользкой траве в сандалиях было не в радость. Лучше бы - в ботинках.

С холма движение вниз до кромки воды было недалеко. Но и оттуда картина в открывшейся панораме Пансионата вызвала тошноту в горле Роба. На полу в холле Роб увидел сразу два трупа! Читались они неразборчиво, понять, мужчины это или женщины, он не мог, потому что вода была окрашена в буро-коричневый цвет. Но сам факт, что трагедия разыгралась неожиданно, и спастись едва ли удалось многим, Роб уже понял для себя окончательно.

Тошноту в горле хотелось как-то запить, заесть или, на худой конец, залить водкой! Водка находилась в лодке. Это было не так далеко, но Роб разглядел на столе в холле Пансионата бутылку то ли воды, то ли ещё с какой-нибудь жидкостью.

Вернуться к лодке расхотелось. Бутылка на столе влекла Роба сильнее разума. Роб помнил, как в детстве тонул на глубине пруда, как разумно не закрыл глаза, почему и свободно вылез наружу.
Сейчас хотелось повторить подвиг детства. И он пошёл прямо по траве вниз к дверям Пансионата!
То, что вода не впускала Роба провалиться в неё вместе с головой, его сильно озадачило.
Как оказалось, надо было и с этим препятствием бороться. Роб ухитрился вырвать белый кирпич из-под ног, чуть потяжелел и смог проскользнуть сквозь разбитую дверь внутрь коридора. Надо было быстро достичь стола, схватить бутылку в руку и плыть наружу.
Бутылка тоже добавила тяжести к кирпичу, что и облегчило достичь порции воздуха на поверхности этого океана. Океан внутри Пансионата выглядел смирно. Но вылезти
на мокрую траву оказалось задачей довольно сложной. Пришлось снять сандалии. Без них пальцы ног впивались в размокшую почву более прочно.

Аккуратно втыкая в холм то кирпич, то бутылку, Роб вылез из воды и добрался до лодки. Здесь уже Роб поставил кирпич под край лодки, чуть её выровняв, затем стал разглядывать свой трофей. Это была целебная вода Пансионата. Она, конечно, была напичкана солями источника, но это было, всё же, лучше водки.

Освоив короткое расстояние внутри холла Пансионата, Робу не захотелось остановиться на достигнутом. Можно было ещё попытаться найти что-нибудь существенное. Роб и сам удивился, что не разучился задерживать дыхание на достаточно долгое время. Он вдруг вспомнил, как тренировался задерживать дыхание в бассейне во время работы в Банке.

Тогда казалось, что это никогда  ему в жизни не пригодится. И вот, пригодилось!
Второй заход был очень быстрым. Далее шли какие-то бутыли, вес которых в воде не сильно тянул вниз.
На поверхности оказались очень тяжёлыми. Оставив бутыль на дне асфальтовой поверхности, Роб налегке добрался до лодки и взял сеть. Другого в лодке ничего не было.
Он вернулся к своей бутыли, вставил бутыль внутрь сети, вылез на поверхность водной глади, и потянул сеть наверх. Роб очень боялся, что сеть не выдержит. Но, к счастью, всё получилось. Вода была самой обыкновенной, без примесей даров моря!

        Часть седьмая


Рассказывать о том, как долго Роб утолял жажду, едва ли надо. Живот его настолько раздулся, что моча полилась сама собой без какого-либо напряжения со стороны собственника. Голод вернулся на своё место. Теперь хотелось сожрать всю колбасу и закусить шоколадом. Бояться усилить жажду уже было ни к чему. Однако нужен был сосуд, без которого наклонить бутыль горлышком вниз едва ли бы получилось.
Голод и переживания о будущем ликвидировали всю скромную мускулатуру Роба!
Бутыль вмещала никак не меньше тридцати литров воды, и даже после утоления жажды Роб облегчил это царское пойло не больше, чем на литра два.

Надо было отправляться за шмоном в Пансионат! Кроме этого подводного Холла с битыми стёклами вокруг Роба были только сосны.

Но, как говорится, бог расхотел бросать Роба на произвол судьбы. По воде с каким-то азартом заскользили тени. Конечно же, акулы всегда спешат на запах крови! Кровь принадлежала самому Робу. Пролил её Роб незначительное количество,
но и этого было достаточно, чтобы не успевший погрузиться в море Роб покрылся несмываемым потом ужаса!

Скоро уже акулы рвали на куски те два тела, лежавшие сначала на кафельном полу Холла, а затем уже разметавшиеся по всему пространству рваными частями одежды.
Еда Роба металась в узком пространства Холла, дразнила Роба наеденными боками и белым, лоснящимся брюхом, но взять это богатством было нечем.

Правда, был у Роба не только нож, но ещё и спиннинг! Но и голод был в таком близком соседстве с разумом! Роб сходил за спиннингом к лодке с той скоростью, что позволяли ему сандалии, взял спиннинг и покрутил его колесом. Сама мода им пользоваться была так разрекламирована в телевидении, что освоить оружие пролетариев с редкой фамилией Фишер, Роб имел возможность за пять секунд.

Не было больше времени! Пришлось пожертвовать кусок колбасы. Не очень большая акула, которую всё время оттесняли собратья, позарилась на малый объём добычи.
Акулу пришлось тащить на склон холма в срочном порядке. Но и тогда Робу достался кусок хвоста и грудь рыбины. Акулы будто пилой спиливали самые лакомые куски, бросив на время трупы людей.
Видно, между трупом и живой плотью была незримая разница. Но даже и тогда остатки акулы были для Роба весьма приличной добычей.

Теперь у Роба не было колбасы, но и не было ни спичек, ни огнива. У него даже не было возможности разжечь костёр, чтобы приготовить жареный кусок акулы!
Оставался шоколад.
Ещё оставался новый проход в Холл! Да, конечно! В Холле были видны шкафы, в них что-то ещё оставалось от былой жизни. Но сам ужас, что только что царил в Холле,
сдерживал энтузиазм Роба.

Первым его желанием было нарезать акулье мясо тоненькими ломтиками и попробовать
проглотить. Ему казалось, что пропитанные морской водой эти ломтики станут похожи на сельдь в масле. Но первый же кусочек сельди солёным не оказался, хотя и не показался не съедобным. Есть было можно.

А что было делать? Мечта иметь газ, сковороду, вилку и даже ложку осталась в каком-то другом веке, хотя прежний век находился вот в этом Холле, в котором могли акулы начать хозяйничать в любую минуту, но уже с живым человеком.

Закусывая шоколадом, Роб смягчал жёсткое мясо акулы, как только это было возможно. К тому же, теперь Роб мог не лезть на сосну, а расположиться в лодке.



    Часть восьмая

Прямо в середине ночи начались колики в области желудка. Так показалось самому
Робу. Лежать в лодке стало настолько невозможно, насколько и страшно. Во-первых, Роб совсем забыл, что любой потоп не страшен змеям и крокодилам. Плюс ко всему,
даже орёл в состоянии убить спящего человека. И последнее обстоятельство было в пользу бодрствования: в вертикальном состоянии колики в желудке слегка утихли.

Ощущение голода назад не вернулось.
Куски рыбы надёжно висели на ветках сосны, активно подсыхали. Роб залез на сосну, устроился там в своей любимой позе, но уснуть уже не мог. Внутри его сознания всплывали картины лёгкого разрывания человеческой плоти двух трупов.

Было опять же жалко потерять дополнительную одежду.

Утро снова было без солнечных лучей. Жизнь без солнца, как видно, намечалась на очень длительное время.
Приплыла огромная черепаха. С сосны на неё смотреть было не так страшно. Роб никогда не видел так близко такую форму жизни. Странно, что и она заинтересовалась Холлом Пансионата. Наверно, акулы что-то оставили пожевать и ей.
 Настало время порыться в чемодане более скрупулёзно. Снова Роб рылся в вещах, искал что-нибудь, похожее на спички. В небольшом тайнике он обнаружил пистолет. Размер был небольшой, стрелять из него вряд ли бы получилось такими пальцами, как у Роба.
Но на что-нибудь эта игрушка могла пригодиться. Например, прострелить панцирь черепахи!
Роб не смог просунуть палец в курок пистолета, нажал какой-то выступ, и из ствола взметнулось небольшое пламя.

Роб залился счастливым смехом. Как просто был добыт огонь! Оставалось обеспечить себя сухими дровами. Желания есть сырое мясо исчезло на время, по крайней мере, пока спирт или бензин в пистолете не закончится. Черепаха осталась с тем панцирем, что наградила её природа.

Оставалось ножом настрогать сосновой коры, сосновых ветвей и на подобие весла нанизать акулье мясо. В чемодане нашлась металлическая кружка. Была она не настолько велика, но для растопки годилась. Роб натолкал в неё немного стружки, снятой с весла ещё немного, сверху положил в шахматном порядке ветки сосны.

Дальше уже пришлось ждать, когда мясо акулы будет выглядеть если и не очень приятным кушаньем без соли и масла, но всё же желудок не начнёт страдать, как это было ночью.
Мясо, действительно, было вполне съедобным. Уже хотелось жить если не вечно в таких условиях, но неделю-то, уже точно! Возле костра одежда высохла не так качественно, потому только, что жечь костёр слишком долго было нельзя.

Надо было экономить дрова. Ведь, неизвестно сколько времени придётся так жить. Сосны, конечно, можно было обдирать до полного основания, но опасность падения их от ветра могла настолько же усилиться, насколько мог ветер усилиться в любой следующий день.
А вокруг не было ни корабля со спасателями МЧС, ни живых представителей гомо сапиенс!
Роб был уверен, что не он один спасся. Просто, время было такое, когда по телевидению сообщили, что пережить этот год будет нелегко.

К тому же, Роб не верил, что спасся он только благодаря своей интуиции. Была же, наверно, воля и самого бога! Спасся Роберт, спасся и кто-то другой! Лучше, конечно, чтобы ему в помощь была женщина!


       Часть девятая

Теперь, когда в Холле Пансионата находилась черепаха, спускаться с сосны было не обязательно. Черепаха могла не только напасть на Роба, но и помешать быстрому продвижению человека к воздуху. Кружка была запачкана сгоревшей золой, другой ёмкости наполнить водой из бутыли не было. Бутыль наклонять было не так легко, можно было пролить драгоценную питьевую воду.

Но и выгнать черепаху из Холла Пансионата было едва ли возможно. Что эта черепаха там нашла, Роб не мог даже предположить.

Роб решил терпеливо ждать изменения обстановки. Обстановка, конечно, изменялась самым неожиданным образом. Вода снова начала прибывать. Теперь уже ствол сосны стал стремительно скрываться под водой. Небо потемнело до полного исчезновения признаков дня, хотя на часах Роба было всего четыре часа дня.

Находиться в темноте на сосне было не так опасно, но при поднятии уровня воды на большую высоту, лодка могла начать рваться с привязи, а чемодан и вовсе мог уплыть. Он был Робом вообще не привязан.

Только что Роб плотно покушал, и в сухом относительно костюме чувствовал себя комфортно, как снова надо было привыкать в аварийной ситуации. С неба опять стали мелькать проблески молний. Сосны превратились в участок заземления этих сполохов огня и возможного пожара!
Только не это!
Лишиться надёжной опоры своего проживания в данный момент Робу стало страшно.
Хотя, в любой степени этот сосняк не был надёжным местом, но другого места, как понял Роб, ему не предвиделось.

Сам Пансионат стоял на месте, но выглядел совершенно непригодным для жизни  в нём ни сегодня, ни завтра и никогда вообще!
Черепаха будто почувствовала, что мешает Робу, выплыла из Холла на поверхность, чтобы наполнить свои лёгкие новым запасом воздуха. Всполохи молний заблестели на её панцире, морда резко вытянулась вперёд, задние ноги едва ворочались в воде.

Теперь она находилась в опасной близости от лодки, и Роб уже боялся, что черепахе захочется в этой лодке отдохнуть! А лодка уже качалась на воде, чемодан передвигался с одной стороны сиденья к другой.

Роб на все свои страхи плюнул, слез с сосны, проверил прочность привязи лодки к сосне. После этого он веслом попытался отодвинуть черепаху от лодки. Но из этого ничего не получилось. Скорее всего, черепаху ещё не подняла волна над холмом, и передними ногами неуклюжая хозяйка моря прочно стояла на траве.

Роб поднимал чемодан снова на сосну, не обращая внимания на соседку. Снова закрепив чемодан на верёвку, Роб устроился на ночлег, как только мог удобнее, и перестал следить за тем, что происходило внизу и где-нибудь ещё.

Мысли его понеслись туда, где осталась его квартира, садо-огород, гараж и велосипед. Всё это теперь ему было не нужно, выглядело какой-то бытовой мелочью.
Возраст его был, по меркам этого времени, превысившим сто лет. Ноги уже были не в состоянии переметнуться через седло как велосипеда, так и мотоцикла. А в машине ехать он уже лет пять, как боялся.

Для чего ему теперь вся эта техника? Хотя, сейчас в той ситуации, что он оказался, нужна была лодка. Ну да! Лодка тоже есть, вот она! Но без вёсел.
А чтобы даже и начать плыть куда-нибудь, надо наполнить лодку провизией. Воду лучше бы перелить в большое количество полиэтиленовых бутылок. Ну, чтобы контролировать количество воды было легче.

Ну, да ладно! Завтра будет день, и будет время подумать.

            
         Часть 10

Утро едва обозначилось всполохами молний. Время снова стало ползти от шести утра к новому времени, в котором ничего нового не было. Но вода стала медленно переходить к понижению уровня. До Роба, наконец, дошло, что в действие замешалась луна. Роб никогда не присутствовал на берегу океана, поэтому сейчас только понял бессмысленность своих страхов.
Луна украсть клочок земли у него никак не могла!

Снова можно было встать на этот пятачок холма и почувствовать себя властелином суши! Правда, слизнуть Роба с холма могла как сильная волна, так и любой зверь, не тонущий в океане. Мог приплыть и более могущественный зверь.

Слабый огонёк, висевший между водой и небом, медленно приближался, мелькая среди ветвей сосен. Скоро уже послышались голоса человечества. Язык был непонятен, что Роба насторожило. В этой обстановке любой незнакомый язык был опасен.

Особенно если учесть высокую ценность лодки. Самым большим богатством была даже не лодка, а топор, который Роб доверил этому судёнышку.
Роб немедленно спустился с сосны, забрал топор, потом тщательно обследовал все углы в лодке, пока не убедился, что всё, что в ней было наиболее ценным, уже находится при нём.
На этот раз вся валюта мира показалась Робу настолько же ценной, насколько бессмысленной. Но он забрал всю эту бессмысленную бумагу, которая в последний раз могла пригодиться для розжига костра.

Далее Роб залез на сосну, причём прошмыгнул тот уровень, на котором ночевал ночью. При плохом освещении дня заметить Роба среди ветвей было бы затруднительно. Чемодан Роб предусмотрительно приподнял намного выше.

Огонёк  на волнах приплыл уже к островку, который принадлежал Робу. По голосам
Роб насчитал человек пять. Среди них была одна женщина. Судна, на котором приплыли гости, было не видно, но довольно тусклый костёр освещал куски брёвен и верёвочные соединения.
Такое скудное по форме произведение плавучего средства окончательно напугало Роба. Его лодка должна была воспроизвести на гостей сильное впечатление.

Воркотню пяти человек невозможно было понять без переводчика, но сам язык напоминал Робу присутствие англичан или американцев. Женский голос в разговор не вмешивался, но иногда говорил "ес" или "ноу".

К лодке приблизиться плот гостей не мог, поэтому она ещё не была обнаружена. Но у гостей оказался фонарь в наличии. Был это, конечно, не тот фонарь, с которым Роб был отлично знаком. Просто, лучина, подожжённая с другого от руки конца и с очень коротким временем свечения.

Поджечь это приспособление  сосны не могло, но что только не бывает в мире пожаров! Роб почувствовал последние минуты своего очень относительного благополучия!
Хотелось, чтобы этот сумрак нездорового дня стал вечным. Однако сверкнула неожиданно молния. Подводный мир ожил, и гости воскликнули чуть не враз "Май Год!"
Как ни давно Роб закончил среднюю школу с её английским языком, но понял сразу, что гости обнаружили на дне океана здание Пансионата.

Ждать теперь быстрое покидание гостей этой вершины холма едва ли стоило.



        Часть одиннадцатая

Итак, снова продолжаю писать второй раз то же самое! Полностью повторить не смогу, но, как уж, получится.
Молния сверкнула где-то над сосной, на которой сидел Роб. Свет был такой яркий,
что Роб был мгновенно обнаружен. Все четверо мужчин подняли свои лучины со слабым свечением вверх. Прятаться Робу было бессмысленно.

-Эй, ю! -крикнул один мужчина. - Ком хиэ!
Роб послушно стал спускаться с сосны. - Ай вишь пэйл эта лодка! - сказал американец. - Ю а Раша?
- ес, - буркнул Роб.
- Ребята хотят взять вашу лодку, - сказала неожиданно девушка. - Вы можете сделать второе весло?
- Могу, конечно, - согласился Роб. - Но не сейчас же? Девушка замолчала. Парни неожиданно для Роба переобулись в подводные костюмы и стремительно ушли под воду. Далее они уже пропали внутри Пансионата. Свет от подводного фонаря прочертил мрак подводного лабиринта и растворился внутри коридора. Стало сразу ещё темнее вокруг.
Девушку Роб больше не видел. Своё присутствие она ничем не выдавала, и Роб чувствовал себя каким-то потерянным. Лодку было жалко, весло делать не хотелось от слова совсем.
Ещё пугала эта неопределённость при исчезновении гостей: не утонут ли?
Чего тут на дне искать?
Но вода забурлила, фонарь был выключен, парни вылезли на берег, таща богатый улов. Один из парней тотчас зажёг лучину. При скромном её свете Роб увидел несколько шуб, сапог, ботинок и даже зимние бурки.

-Выберите себе шубу! - приказала девушка.
-Она же сырая! - удивился Роб.
-Постепенно высохнет, - равнодушно сказала девушка. - К тому же, холодно, а в шубе даже сырой будет теплее.

Мужчина сказал что-то девушке. Та повернулась лицом к Робу: - Надо прямо сейчас изготовить весло. Я уже заметила, что весло ты сделал недавно. Парни тебе посветят.
Роб вынужден был залезть на сосну и вернулся с топором. Парни навели на него свои автоматы.
Несмотря на плохое освещение, Роб стоял, ожидая приказа.
-Из чего весло делать? - спросил в полном недоумении, не дождавшись какой-нибудь реплики.
Один молча протянул доску с плота и приблизил лучину ближе к полу плота, где было удобнее это весло строгать.

Когда доска превратилась во что-то похожее на весло, мужчина отрывисто сказал: - Хватит.
Роб не стал спорить. Он молча протянул весло и топор.
-Топор тебе пригодится, - сказал мужчина. Все четверо мужчин сели в лодку. Один из них что-то сказал девушке. Та привычно ответила "ес". Далее в мглу нового дня
лодка нырнула и исчезла.



       Часть двенадцатая

-Кушать будешь? - буднично спросила девушка.-
-А что, ещё и есть что-то?
-Рассолов, конечно, нет, но мясо есть.
Девушка порылась в рюкзаке и достала кусок чего-то, что было завёрнуто в зелёную
траву. Нацепив это что-то на металлический стержень, девушка стала вертеть над костром, который постоянно продолжал гореть ровным огнём.

-Не понимаю, почему вас бросили ваши спутники? - спросил Роб.
-Никто меня не бросал, - засмеялась впервые девушка. - Это мои три брата и отец.
Просто они ищут живых людей.
-Найдут?
-Не знаю.
Девушка помолчала, потом испытующе посмотрела в глаза Робу.
- Там, в этом здании много утопленников.
Роб воспринял эту новость безучастно. Он уже давно это уяснил с действиями акул,
но ещё надеялся, что люди спаслись в небольшом количестве.

-А твои братья и отец когда вернутся?
Девушка посмотрела в глаза Робу.
-Могут и не вернуться.
-Почему? - почти испуганно спросил он.
-Мы должны создать свою семью.
-Семью? - почти вскричал Роб. - О чём ты говоришь? Ты даже не знаешь, что мне сейчас... - он запнулся на этой попытке охладить пыл девушки.

Красота владелицы плота была таким тормозом перед правдой жизни, что Робу расхотелось жить канонами былого времени. Сегодня был не двадцать второй век и даже не пещерный! Скорее всего, век океана! Конечно, можно было выкопать погреб под соснами, и начать надеяться на понижение уровня воды до того момента, когда появится площадь огорода, на котором можно будет вернуть времена земледелия.

Но только не здесь!

Роб понимал, что сильно оброс бородой, усами и причёской. Но та подвижность, которой он не лишился с годами, ставила старика на один уровень с пенсионерами молодого поколения и даже выше!

Такая мысль нравилась всё больше и больше. Вдруг захотелось любви, пусть, запретной по всем законам времени и пространства, когда непременно должен быть соперник молодой и сильный!
Соперника не было. Был он - Роберт Константинович, неизвестно когда родившийся и годившийся в прадеды этой девушке, и больше ничего!

-Готово! - сказала девушка. - Можно есть мясо!
-А вода? - спросил Роб. - Вода осталась в лодке!
У меня есть опреснитель, - улыбнулась девушка. - Ну, давай знакомиться! Альбина.
-Роберт.
-Красиво звучит, но не достаёт яркой внешности! - засмеялась Альбина.
-Что уже есть на берегу моря, - пробурчал Роб.
-Океана, - поправила Роба Альбина.

Они молча стали есть это мясо, не похожее на хорошо сварившееся, неизвестно какого животного, и в недостаточно гигиенических условиях.
Насытившись до уровня умеренности, Альбина остановила трапезу, сказав старую поговорку: - Сладкого помаленьку!


      Часть тринадцатая

Спали оба на сосне, если так можно было сказать. Ночь добавила обоим приличный процент страха. Хотя вдвоём они затащили плот выше к середине суши, но слизнуть
 с плота любого из них ночью могла волна и какой-нибудь зверь. О скорой любви мысли не было. У Альбины закралось подозрение, что сосед  по общежитию был не совсем свежий кавалер, а Роб боялся своего возраста.

К тому же, одна мысль о сложности самой жизни на сосне превращала мечты приятных
ощущений близости в череду больших проблем.
Альбину эти сложности не задевали никаким краем! Её цель была такой же яркой, как солнце!
В её двадцать пять лет был последний шанс с этим стариком спасти человечество от
полного исчезновения!
Альбина со своими братьями и отцом уже убедилась, что найти самца была большая
проблема. Океан, за который все четверо путешественников на плоту приняли  Чёрное море, потерял берега не сразу. Им удалось связать стену рухнувшего деревянного дома верёвками с поперечными досками и брусьями, наполнить это сооружение некоторым количеством предметов первой необходимости.

Вода прибывала под шум канонады грома и молний, взрывы слышались отовсюду, огонь
полыхал со всех сторон! Вода одновременно и взрывала, и тушила всю эту разразившуюся катастрофу.
Но в этой кутерьме четвёрка отважных мореплавателей подломила магазин с медицинским оборудованием.
Именно здесь и был обнаружен опреснитель воды. Как бы ни был этот прибор малозначащим в жизни на суше, но в море или даже в океане при отсутствии дождей
он мог пригодиться.

Сам по себе плот продолжал находиться у подножия сосны. Роб цеплялся за стволы сосны и ветви. Устроиться удобно вдвоём было невозможно. Пришлось обоим слезать и залезать на сосну, тащить наверх одну за другой доски, крепить их, как уже получится. К утру слепили что-то, подобное полатям. Топор так и порхал в руках Роба, пока дело не дошло до той минуты, когда Альбина не упала на настил, и не прошептала: - Всё! Довольно!

Это был сигнал Робу о том, что дом построен, пора приступать к более существенному делу!
Бедный Роберт! За последнюю неделю он никогда так много не работал! Теперь оставалось упасть на настил, и замереть до самого позднего утра!
Но Альбина была другого направления действий. Она стала ласкаться в запредельном
желании!
Всё было готово для спасения цивилизации! Всё!
Но Роб весь проникся воспоминанием о том, когда он в последний раз спасал эту самую цивилизацию от истощения рядов?

Пятьдесят лет назад? Боже! Как время летит!
В это же время Альбина билась над проблемой разбудить страсть в старом пердуне, которого она уже считала откровенным трупом.

Её усилия были настолько азартны, что в одном резком движении она провалилась мимо досок и повисла, вцепившись в ногу Роба. Нога Роба поползла в тот же низ и
на перелом. Роб немедленно опустил свою вторую ногу, перевернувшись на живот.
Теперь Альбина держалась за две ноги Роба, а сам он неудержимо сползал к краю
настила, который был на живульках укреплён на дереве.

К их счастью было время прилива. Они упали в воду. Один метр воды смягчил их падение, хотя не обошлось без ссадин. Сначала они смотрели друг на друга с ужасом. Потом, почувствовав, что живы, стали истерически хохотать.

Этот хохот среди ночи выглядел настолько пугающе, что птицы, отдыхавшие на соснах, с разными возгласами взлетели и некоторое время нервничали, не имея возможности поменять место ночлега.


      Часть четырнадцатая

Утро было обещающе тёплым. Небо сначала покрылось пылевыми облаками, но постепенно в нём просочились прожилки голубых нитей, потом на самую середину вылезло жёлтое пятно, которому хотелось дать какое-то название, но только не солнца. Жёлтое пятно не грело и даже не пыталось прорвать этот оттенок глины.

- Я чувствую, что мы доживём до лучших  дней! - вдруг воскликнул Роб. Альбина с
изумлением взглянула на него. Ей так не казалось.
-Роберт! Тебе пора задуматься, что мы будем кушать сегодня!
-Будем ловить рыбу! - весело ответил он, и тотчас полез на сосну.
Там он привязал спиннинг, чтобы случайно не потерять в часы прилива.

Они сидели на плоту и терпеливо смотрели на поплавок. Рыбы были отлично видны, но не рвались насаживаться на крючок. Последний кусочек мяса, прицепленный на крючок, не вызывал у рыб аппетита.
Увеличивался риск потерять эту ценную наживку. Маленькие рыбёшки мельтешили вокруг и аккуратно покусывали слишком большой для их ртов мясной обед.
-Подержи-ка! - сказала Альбина, протягивая спиннинг Робу. Затем она взяла в руки нож, и мягким движением провела по середине руки между локтем и кистью. Кровь красной дорожкой выступила наружу.

Несколько капель Альбина уронила в воду. Вода через пару минут закипела! Размер рыб напугал обоих рыбаков. Ловить таких громадин, находясь на непрочном плоту,
было едва ли возможно!
Однако наживка уже была проглочена, чудовищной силы рывки потащили леску из спиннинга на большое расстояние. В то же время остальные акулы стали крутиться вокруг плота, не спеша покинуть то место, где пролилась кровь Альбины.

Битва с акулой была долгой. Эту войну остановили те акулы, которые почувствовали
полную потерю сил страдалицы на крючке. Они стали рвать несчастную, портя красоту её изящных линий.
Оставалось как можно быстрее вытащить на едва возвышающийся клочок земли изглоданную добычу.
Альбина воспринимала окровавленную тушу, как неудачу в охоте, но Роб смотрел на
результат акульих зубов не так категорически.

-Этого мяса нам хватит не меньше, чем на неделю, сказал он, вырезая приличный кусок акулы.
Они снова ели безвкусное мясо молча. Вода, покрывшая пансионат, давала повод
задумываться о будущем. А было это будущее всё ближе. Оба всё чаще не снимали шубы, самым любимым занятием двух совершенно разных людей было закутать ноги в эти сапоги, Роб даже выбрал бурки. Их легко было как надеть, так и снять.


      Часть пятнадцатая   

Акулы тихо уплыли в поисках другой добычи. Альбина была теперь осторожнее. Это понравилось Робу, и он чувствовал себя спокойнее. В результате получился самый короткий секс, на который был способен изношенный возрастом организм Роба.

Альбина была недовольна.
-И это всё? - спросила она.
-Так, результат ждать надо, - смущённо оправдывался Роб.
-А если ничего не получится? Ещё раз сможешь?
-Не знаю. Давай лучше спать, а то опять провалимся, - прошептал неловкий старец.
До самого утра Альбина лежала с открытыми глазами.

Жалость её к себе самой наполняла всё её существо. У неё не было возможности кого-нибудь полюбить в той жизни до потопа. Мешали братья. Им всё время казалось, что их сестрёнку кто-нибудь может охмурить, бросить и насмеяться. Поэтому новый ухажёр становился опасным во всех отношениях ловеласом, от него требовали сразу уверений любви и скорого желания жениться.

Плюс к этому, избранник Альбины должен был понравиться всем братьям и отцу.
И это никогда не случалось! И вот он, старик лежит рядом с ней, желанной и свежей, как слива или наливная дыня!
Выбора нет! И получится ли после такого смешного секса что-нибудь? Хотя, зачем нужен ребёнок в этих условиях жизни?

Иисус Христос родился в хлеву. Святая Мария тоже родила без опыта любви.
Альбина задумалась. Может быть, сама виновата? Не так раззадорила старика? А как это надо сделать, когда лицо старика так и притягивает могила? В темноте, конечно, легче из себя выжимать какие-то чувства. Но возраст скрыть никому не удаётся.
Правда, этот старик лазит на сосну, будто у него и возраста нет. Странный мужик!
Может быть, получится? Ребёнок будет некрасивый.

Альбина напугана падением с сосны ещё совсем недавно, и плохо надеется на верёвки, которыми опутала свои руки. Утро так и застало её в бодром состоянии.

Роб чувствовал себя утром помолодевшим, если можно это было к нему применить.
На год или два? Он прижался лицом к груди Альбины, почувствовал биение её сердца.
-Мы будем строить дом на дереве, - жарко прошептал он. Но во что мы оденем сына?
Альбина молча отодвинулась.
-Что это за странная уверенность? Ты даже не набрызгал, как я чувствую, а уже готов дворцы строить! И, кстати, я забыла спросить. Сколько тебе лет?

-Ну, вот! Опять испортила настроение! - сердито сказал Роб. Очень хочется знать?
-Конечно! Я должна знать, сможешь ли ты дожить до совершеннолетия ребёнка?
-В таких условиях жизни совершеннолетие наступает очень быстро, - глубокомысленно заметил Роб. - Если хочешь знать, у меня через три дня юбилей.
-Да сколько же тебе лет, ты можешь сказать? - возмутилась Альбина.
-Сто пять без трёх дней.


        Часть шестнадцатая


-Боже мой! Зачем я только спросила? - воскликнула Альбина.
- Тебе хотелось знать, и ты теперь знаешь, - равнодушно отозвался Роб. - Лучше знать, чтобы беречь те последние недели не одиночества.
-Ещё совсем недавно я отшила парня, которому было восемнадцать лет. Знать бы, что всё так повернётся!
Альбине хотелось движением рук передать всю печаль по поводу такого известия, но
Роб сжал её в своих объятиях, и поцеловал. Его неловкие движения наталкивались на неудобства досочного настила.

Приходилось быть осторожным, помня о том, что до прихода луны ещё далеко. Воды под сосной не было.
Потом они спустились с сосны, и занялись приготовлением то ли завтрака, то ли обеда.
Да это им было без разницы. Они оба мало верили, что что-то у них получилось для создания семьи.
-Такая разница! - охала Альбина. - Ты, наверно, устал жить?
-Почему ты так решила?
-Не знаю. Когда братья выгнали того восемнадцатилетнего парня, я долго плакала.
Ведь, девушкой я себя уже никак не чувствовала. Двадцать  пять лет для замужества, это очень узкий выбор женихов. Все хотят обнять более молодых красавиц.
-Ты должна радоваться, что я никогда не стану искать тебя моложе! - улыбнулся Роб.
Альбина внимательно посмотрела на Роба и тоже улыбнулась.

-Я подозреваю, что мои братья тоже, как и я, не разглядели твой возраст. Ты  так ловко лазишь на эту сосну!
-И, при этом, так же ловко слезаю! - со смехом воскликнул Роб.

Они снова ели недожаренную рыбу. К ней не хватало соли, лука, пряностей, в то время, как там, под водой в Пансионате, могло всё это быть.

Самым трудным для Роба в ремонте настила на сосне была замена гвоздей. Ещё сложнее было найти наживку для крючка. Что попало рыбы клевать не хотели, а податливого чернозёма земли на холме не было. Да и сами черви фактически утонули.
Две недели шла мучительная борьба за выживание в этих скотских условиях. Робу было легче терпеть неудобства. Альбина терзалась беспокойством об отце и братьях.
Потом к её мукам добавилась явная беременность. Как ни странно, и это чудо свершилось. Альбина стала раздражительной не столько от этих неприятных ощущений во рту, сколько от мысли, что от секса у неё не осталось никаких удовольствий, без которых ей теперь и впредь предстояло жить со стариком.

Роб не рвался истязать себя на поприще любовника. Он был всецело занят изготовлением жилья. Надо было обойти использование гвоздей, а в голову приходил только способ, как нырнуть в этот омут, на дне которого уже совсем не красовался Пансионат с его запасами непонятно откуда появившегося желтовато-коричневого ила.
Альбина всё время уговаривала Роба отказаться от этой затеи. Теперь, когда беременность превратилась в осязаемую форму жизни, её вопли стали походить на форму приказов.
-Не смей даже думать об этом! - орала Альбина. Лицо её, при этом стало портиться настолько, что Роб потерял все признаки той влюблённости, которая теплилась в нём в эти дни полуголодной жизни.

Он вспомнил всю историю беременности его прошлой жены, которой такое время давалось необыкновенно легко. Только через много лет он узнал, что эта цыганка поправляла свою психику поеданием пирожков с мясом через каждый час. Ленке нравилось бегать в "Пекарню" ровно через час, чтобы купить жареных пирожков с мясом и есть их с нескрываемым обжорством.


         Часть семнадцатая

Самым ловким рыболовом, конечно, была Альбина. Она же и готовила рыбу. Сами действия с живой рыбой приводили Роба в нервное состояние. Чистить рыбу в то время, когда она разевала пасть и билась в конвульсиях, Роб просто не мог. Он
часто просил Альбину не спешить.

Если она упрямо продолжала творить эту экзекуцию, Роб лез на сосну и что-нибудь пытался приладить, привязать, приткнуть!
В основном, это были муки по замене одного другим. Потом это успешно разваливалось, и надо было начинать всё делать сначала. Зато удавалось избежать
делать больно следующей рыбе.

Когда эта разновозрастная пара прожила три месяца, у обоих исчезла надежда увидеть всех родственников Альбины. Теперь ценность Роба росла день за днём.
Альбина себя уже не жалела. Ей не верилось, что такой старый Роб может ещё продержаться год или два!

Спать было постоянно опасно. Ночью просыпались все животные и крупные рыбы. Ночью даже мелкие животные становились хищниками.

Неприятность подкараулила "Робинзонов" в самый неожиданный для них момент. Альбина не смогла залезть на сосну! Сделать лестницу было невозможно из того, что было у Роба под руками. Не было не только гвоздей, но даже молотка не было.
Топор, конечно, был, но питание для Роба было настолько неудобным! Всё упиралось в те самые зубные протезы, которые ещё до поездки в Крым надо было заказать новые, а сейчас они были уже совершенно непригодные для этой рыбной диеты.

Роб настолько ослаб, что махать топором ему было не под силу. Да и во имя чего махать? Только рубить? Еда для него стала большей частью мало доступной.

В общем, страдали оба. Залезать у одного в "спальню" не было уже сил, а другой мешал живот. Устраиваться на плоту, чтобы стать жертвами ночных гостей им не хотелось.
Казалось бы, приближался момент развязки.
Но, как говорится, ещё не вечер!

Сосны, торчавшие над водной гладью, превратились в ту самую цель, к которой захотел приблизиться добрый молодец на подобии лодки с большим запасом домашней утвари!
Роб очень сильно испугался за своё будущее в том звании главы семейства, и было от чего. Парню было от силы лет двадцать. Несчастным он, по всему, себя не чувствовал, громко сообщил, что никого до сих пор не встретил, и очень рад этой встрече.
Гостя звали Борис, и в его лодке были достаточно высокие борта. Он вызвался помочь с устройством домашнего быта, разумеется, за валюту.

Роб смотрел на этого Бориса, как на слегка повёрнутого! Естественно, этих долларов, как и евро, ему было не жалко. И молоток застучал, и пила зажужжала на неопределённое время. Скоро чудовищной прочности была изготовлена лестница на сосну, а вокруг плота возвысились перила, мешающие рыбам влезть на территорию плота.
Гость, так же, угостил Альбину куском сала, а Робу дал кусок мягкого хлеба.

Пообещав ещё раз побывать в гостях, Борис отбыл. Альбина смотрела на лестницу, странно улыбалась, не спеша лезть наверх.


       Часть восемнадцатая

Жизнь на тесном холме продвигалась в каком-то молчаливом согласии. Говорить было не о чем. Альбина ходила всё меньше, потому что ходить было некуда. Всюду вода, плот маленький, сосна рядом, живот мешал лазить на сосну. Всё время Альбина тратила на ловлю рыбы, приготовление обедов и ужинов. Завтраки оба пропускали, потому что утром оба спали вместо ночи.

Альбина часто вспоминала гостя Бориса. Роб уже был не против того, чтобы этот Борис присоединился к ним. Но, как говорится, море перестало быть морем, а в океане такие дали! И лодка у Бориса такая смешная!

Поражало, что Борис смог издалека приплыть к этим соснам. Однако плот в один прекрасный день стал очень неустойчивым. Утром пришлось прервать сон. Плот висел всеми своими концами в воздухе, не желая прикасаться с водой. Уровень океана резко понизился, и можно было спуститься на асфальт перед зданием Пансионата.

Оба затворника будто проснулись. Откуда-то посыпались слова!
-Мы можем перебраться в это помещение! - восклицал Роб.
-Но там очень много уборки, - пыталась охладить его пыл Альбина.
-Ерунда! - парировал её доводы Роб одним словом.

То, что успело покрыться илом, привело обоих в ужас. Сам ил не позволял хотя бы как-то начать уборку. К тому же, волны не сильные, но всё же покрывали ещё и этот ил, и то, что вперемешку с ним, белело направо и налево, то, что было когда-то людьми.
С холма Альбина ещё как-то спустилась по скользкому склону, но на холм её уже с трудом поднимал Роб. Роб настолько запыхался, что потерял большой процент радости. Они сидели в самом центре плота, боясь пошевелиться. Так легко мог этот плот заскользить прямо к стене Пансионата!

Сюрпризом для обоих стала видна ещё у одного холма смешная лодка Бориса! Там рос одинокий кипарис, который торчал ещё недавно только самым кончиком на метр над водой. Теперь кипарис возвышался не выше сосен, принадлежавших Робу и Альбине, но тоже высоко возвышавшийся над волнами уже прежнего моря.

Нельзя сказать, что расстояние было большое, но утомлённый заботами об Альбине,
Роб не мог и подумать, чтобы тотчас поплыть и проверить здоровье того, кто так бескорыстно ещё недавно помог им улучшить быт на этом необитаемом курорте!

Итак, престарелый муж и молодая жена сидели на не очень уютных сидениях, и мечтали.
Альбина мечтала о молодом муже, а он мечтал, как будет воспитывать своего сына, а потом и дочь Бориса. При этом, они сидели обнявшись, потому что так было намного теплее.
Только на следующее утро, скорее даже, к полудню, Роб решился плыть к лодке Бориса. Плыть пришлось почти против течения. Потом уже Роб догадался плыть не по прямому маршруту, а сбоку. Как оказалось, каждая волна имела своё направление.
Одна шла к берегу, а другая, как бы, от берега отступала. Эту особенность волн Роб и ухитрился оседлать.

Когда он доплыл до лодки, силы его уже покидали. Но ему пришлось ещё набраться усилий, чтобы залезть в лодку. В ней никого не было.


      Часть девятнадцатая

Какие-то следы трагедии были, особенно отсутствие этих вёсел. Такой факт приобретал наибольшую неприятность. Перегнать лодку к соснам не представлялось никакой возможности. Плыть назад у Роба уже не было сил. Оставалось попытаться найти что-нибудь съедобное и подкрепиться. Это было самым правильным решением. Однако в лодке не было и еды!
Либо Борис сдался в таких обстоятельствах на волю волн, прыгнув в море в момент психологического срыва, либо акула вынырнула из воды, и ухитрилась вырвать Бориса из лодки. Вопрос о том, что сталось с вёслами, остался открытым.

Робу даже показалось, что вёсла кто-то воровал исключительно, чтобы усложнить жизнь не только ему, но и Альбине.
Оставалось накопить энергии и плыть назад, но уже без лодки. Однако и это решение Робу не показался заманчивым. Плыть назад сил абсолютно не было! Нужно было подкрепиться!

В таких сложных обстоятельствах, когда надежды нет ни на какие службы "вчерашней" жизни, у Роба были всегда крючок и моток лески при себе. Не было только наживки. На корме лодки Роб обнаружил отдыхавшую птицу. И как ни было жалко этой несчастной жертвы такого печального времени, Роб одним ударом разрушил кулаком это существо. Птицу пришлось насадить на крючок и отправить в волну, от которой та ещё совсем недавно так удачно спаслась.

Рыба попалась вполне приличных размеров. Снова пришлось рвать зубами сырое мясо.
Роб и сам уже чувствовал, что приближается к тем временам, когда древние племена не особенно жаловали соль, перец и другие приправы. Огонь был для тех людей роскошью, а горячий чай чем-то из сказки, о которой древние люди не слышали.

Именно в таком состоянии Роб и находился, совершенно забыв о всех правилах цивилизации. Разжечь костёр на лодке мог только не Роб! Он ещё не опустился до такого уровня дикаря.
Такая еда, всё же, не оказала на организм Роба мгновенного воздействия, но уже через полчаса он почувствовал себя лучше. К тому же, Роб заметил, что лодка медленно и неуклонно подвигалась к соснам. Скоро Роб решился спуститься в воду и стал подталкивать лодку к соснам и плоту. на котором сидела Альбина. Радость встречи была омрачена отсутствием того, кого Альбина желала увидеть - Бориса!
 
Альбина даже не скрывала от Роба, как она разочарована отсутствием молодого парня! Пусть Роб тоже ей дорог, но только, как отец, как дед или как просто живая душа! Но только с Борисом она могла надёжно встретить свою старость! А Роб мог в любую минуту естественно покинуть её и её будущего дитя по причине старения и без того на последней стадии.

Сто пять лет! И как этот старик дожил до такой даты, когда Этот Борис не смог дожить даже до солидного возраста!

Роб лицемерно погоревал с Альбиной, обнимая её и зная, что не его она ждала с возвращением. Но лодка была в их распоряжении. Надо было изготовить вёсла и попытаться куда-то направиться. Должны же были быть какие-то земли на каком-то расстоянии от них, и где были люди, не совсем ещё одичавшие?


      Часть двадцатая

Как оказалось, из плота выдернуть ещё две доски было невозможно. Плот мог рассыпаться. Без плота тоже была бы не жизнь. Место для костра было прилично оборудовано, спать днём на плоту тоже было можно. Ночью, конечно, только на сосне. Правда, Альбина лезла на сосну, хотя и по надёжной лестнице, но приходилось её тащить Робу наверх почти насильно. Ей уже хотелось, на всё плюнув, спать на плоту. Хотя рыба хорошо в желудке утрамбовывалась, но живот у Альбины рос как-то, уж, очень объёмно.

И произошло это совершенно неожиданно. Или оба островитянинв сбились со счёта дней и месяцев или случился сбой ДНК человека. Альбина родила, к счастью, на плоту!
Что это было? Совершенно невообразимое существо! С одной стороны - человечек, но сразу же вцепившийся в руки матери с такой силой, что оторвать его от матери Роб
так и не смог!
А если ещё учесть, что младенец присосался к груди Альбины намертво, то лучше было этого дитя не трогать.
Почему младенец был так напуган в первые же секунды своей жизни, старый папа и молодая мама не могли понять.

Правда, Роб мог подозревать, что Альбина переживала о будущей зиме. Зима приближалась с неприятной скоростью, но у семьи было четыре шубы, обувь и надежда на потепление!

Ведь, в Крыму всегда были тёплыми зимы! Правда, на этот раз всё было иначе. Снег падал уже два раза. Вода после дождя превращалась в лёд. Однако младенец как-то быстро покрылся сначала пухом, а через неделю этот пух  преобразился в натуральную волосатость!
Ребёнок превращался стремительно в обезьяну! Понятно, что кусать рыбу ребёнок человеческими зубками не мог! Родители могли для своего деточки разжевать любую
часть рыбы, но всё разжёванное так легко проваливалось в желудок! Тем более, что у Альбины своего молока не было.

Тяжёлая жизнь, не всегда ловилась рыба и не всегда была благоприятная погода. Всё это воздействовало на психику Альбины. И как бы хороша ни была Альбина, как любящая мама, как бы ни терпела этого, до жути старого мужа, молоко исчезло из
её тощей груди. Однако младенец приспосабливался к суровым будням этой жизни необыкновенно быстро.

Уже прошёл месяц жизни втроём. Уже надо было что-то делать, как-то решать проблему зимовки. Главное, надо было наловить рыбы, пока море не замёрзло. Правда, у Роба был топор, и полынью всегда можно было прорубить. Но Альбина всё время ждала беду.
Старый и немощный Роб высыхал у неё на глазах.

Между тем, ребёнок, которого родители решились, наконец, назвать Любомиром, совершал невероятные прыжки, лазил на сосну, часто цепляясь всего одной ручкой за ветку, а ногой за другую. При этом у него стремительно выросли челюсти. Говорить о какой-то красоте уже не приходилось.


    Часть двадцать первая

Жизнь у подножия сосен продолжалась без лишней болтовни, практически молча. Слова застревали во рту сами собой. Каково было даже думать взрослым папе и маме, если этот чертёнок, по имени Любомир, порхал по соснам, как самая обычная обезьяна!
-Любомир! Не прыгай с такой высоты! Ты разобьёшься! - кричала мама.
-Любомир! - Отпусти эту рыбу! Она может утащить тебя в море! - кричал Роб.
Удивительно, что Любомир ухитрялся ещё понять, что ему говорили взрослые, хотя, он же был человек!
В три месяца Любомир уже выглядел весьма солидно. Чувствовалось, что для выживания на резко изменившейся земле нужен новый человек, которому не нужны навыки программиста, умение говорить красиво и пользоваться вилкой и ложкой.
Тем более, что таких предметов у семьи не было, а ножом вырезать что-нибудь подобное даже Роб был не в состоянии.

Вся еда состояла из одной рыбы, в которой были кости, не пригодные для какого-нибудь другого употребления, кроме их аккуратного складывания в том месте, где они не могли воткнуться в пятку Любомира.

Надо было ожидать, что этот бензин в зажигалке когда-нибудь закончится. Он и закончился! Если бы были спички, можно было использовать рыбий жир. Но спички были и закончились ещё раньше бензина.
Последний огонь у семьи был неделю назад. В рыбе приходилось рыться. Любую пробовать уже не хотелось.
Теперь, когда специалистов высокого уровня среди папы и мамы не было, выбирал рыбу для поедания Любомир. Малыш легко выбирал ту живность, которая легче таяла у него во рту. Что было по вкусу мальцу, то терпела мама, и что приходилось глотать престарелому Робу. Роб уже не столько жевал, сколько кромсал ножом на мелкие кусочки, после чего уже мял дёснами то, что вполне могло как-то перевариваться в его желудке.

К сожалению, Роб к этим соснам приземлился уже в том возрасте, когда зубы чистить ему уже было не обязательно. Альбина без зубной пасты и щётки усиленно страдала. Любомир просто не знал, что люди, как оказалось, должны чистить чем-нибудь зубы обязательно.
Однако жалеть эту семью совсем было не надо! Рыба расплодилась до такого уровня, что сама лезла на крючок спиннинга. Кроме того, что более мелкая рыба выпрыгивала на холм в красивом полёте, застревала мордой в приготовленные для этого сети.
Если Любомир сразу вгрызался в плоть рыбы своими клыками, то Альбина ждала, когда рыба перестанет трепыхаться. Роб терпеливо ждал, когда рыбе не больно будет от встречи с ножом. Все уже кутались в шубы. Смешнее всех выглядел Любомир. Он просто поставил две шубы одна рядом с другой, нырял в этот маленький домик и, отогревшись, снова выпрыгивал на свободу до той минуты, когда пора было снова начать греться.
Хотя, с его мохнатостью ему было не так холодно, как его милой маме. Мама постоянно страдала от не ухоженности быта. Альбина не могла забыть её уютную квартиру в Санкт-Петербурге.
Естественно семья не имела понятия, что происходит в мире. Но взрослые прекрасно видели, что самолёты над ними не летали, кроме грома над головой ничего не было слышно, а птицы использовали ветки сосен исключительно для отдыха в их перелётах.

      Часть двадцать вторая

-Слушай, Альбина! Любомиру скучно! - сказал Роб, глядя на поскучневшего сына.
Снег, выпавший с утра, выровнял все неровности от белого до чёрного, прибавив и
немного мороза. Море при такой температуре ещё не могло покрыться льдом, но сидеть даже в шубе на снегу было не уютно.
-Что ты предлагаешь? - отозвалась Альбина.

-А давай подарим сыну сестрёнку!
-Ну, ты даёшь! - почти возмутилась Альбина. - Другой отец сначала бы построил шалаш! Вот, сделай шалаш, утепли его, а тогда и печалься о сыне!

На другой день Роб принялся за дело. Тонкие стволы сосенок посыпались на снег.
В топоре появились зазубрины. Рубить дерево стало тяжело.
-Дай-ка я! - почти вырывая топор из рук старика, сказала Альбина. Она довольно быстро нарубила ветвей.

-Ладно, отдыхай пока, а то до сестрёнки Любомиру не доживёшь, - проворчала беззлобно.
Роб, действительно, чувствовал себя не совсем хорошо. Возраст требовал тепла, а его не было. Сам потоп слегка отступил, но пыль в небе продолжала висеть, как приклеенная. Было такое ощущение, что вода в небесах была даже тяжелее этой пыли.
Альбина будто зарядилась какой-то скоростью, продолжала утыкивать шалаш ветками, превращая жилище во что-то уютное. Она уже и вправду начинала верить, что с рождением нового человечка их жизнь наполнится новым содержанием. Любомир перестанет передразнивать птиц, начнёт говорить членораздельно, и у детей появится интерес к человеческому общению. Любомир, почему-то, совсем не хотел общаться ни с матерью, ни с отцом.

Его прыжки по соснам настолько отдалили от родителей, что он воспринимал двух людей на плоту, как на что-то несовершенное, не способное делать так же, как он.

Скоро шалаш был готов. Можно было чувствовать себя в нём независимыми от снежного покрывала. Действительно, стало намного теплее.
К такой зиме рыбы можно стало заготовлять больше, и каждый день рыбачить стало не обязательно.
С одной стороны, можно было начать выполнять план по заселению шалаша новым жильцом.
Но снова всплыла мечта Альбины увидеть Бориса. Мечта проскользнула вслух, и убила последнюю искру желания Роба. Теперь он лежал в шубе на сосновых ветках, мечтал о спичках и о бензине. Он был согласен даже иметь зажжённую свечу!
Ему даже хотелось заткнуть последнюю дыру в шалаше, чтобы было, пусть, темно в шалаше, но чтобы не дуло!

Заткнуть было нельзя. Любомир сновал взад и вперёд. Это был неугомонный чертёнок, почти - Тарзан! Точно так же, в древние времена Тарзан носился по диким лесам во главе с друзьями-животными.
Альбина сама не заметила, как стала так же ленива, как и Роб. Лёжа в шалаше, она часто даже не выходила наружу, чтобы размяться.

Они оба не заметили, что Любомир вырос и стал единственным кормильцем ленивых родителей. А дочка не появлялась!


          Часть двадцать третья

Родить ещё одного ребёнка не получалось. Случай был вопиющий. То ли требовалась доза солнечного света и, естественно, тепла летнего месяца, то ли Роб был уже в том возрасте, когда не цветут розы в его душе, и когда сама Альбина не выглядит
конфеткой.
А, ведь, правда, Альбина не выглядела на все сто процентов красавицей! Она была просто мужиковатым существом! Груди у неё были маленькими, растянувшимися до пояса. Ноги от постоянного сидения по-турецки, кривыми, а талия от жадности во время обеда исчезла навсегда. Хотя рыба была не приготовлена изысканно и со специями, сама рыба уже была привычным блюдом, и в ней вся семья уже приспособилась находить все те прелести, о которых в годы цивилизации обоняние человечества не могло догадаться найти что-нибудь приятное.

Опять же, потеряв эпоху жизни в окружении электричества, семья Роба и Альбины
скатилась до уровня того периода, когда знания языка стали совершенно не нужны.

И этот Любомир подтверждал этот факт. В некоторые дни сынок не произносил ни одного слова! И это не волновало ни Роба, ни Альбину, потому что и они в такие дни не догадывались перекинуться парой-другой фраз!

Что это были за странные дни? Это когда Робу было лень слезть с сосны, а Альбина
протыкивала все дыры в шалаше, надеясь сделать это жильё намного теплее. Любомир
дремал над спиннингом, дожидаясь поклёвки.

Были, конечно, случаи, когда рыба уплывала по течению, если так природе было нужно. Информация в любом направлении отсутствовала, мозги трёх обитателей этой малочисленной деревни усиленно отдыхали.

Все трое проснулись, когда сосны стали валиться одна за другой, создавая бурелом на ровном месте. Неожиданно выяснилось, что три человека жили на небольшом острове! Правда, остров практически над водой чуть возвышался, и любой шторм мог
перекатываться через этот остров почти свободно.

Если на сосне можно было переждать непогоду, то теперь одна единственная сосна ухитрилась устоять, но она не могла защитить шалаш от любого заплыва!
Почему упали сосны? Ответа было ждать не от кого.

Теперь вся семья могла любоваться широким простором моря, необозримым простором неба и продолжать видеть мутное, жёлто-оранжевое пятно, так похожее на остатки солнца.
Альбина смотрела искоса на Роба, пытаясь заметить в нём предсмертные всплески.
Но в этого сказочного старца вселились все признаки Кощея бессмертного! Ничто не поколебало в его внешности время, в котором не прибавилось ни грамма бензина, спичек из фабрик России. Старые и непригодные ни на что смартфон и сотовый улетучились, как названия, и даже само включение их в розетку для зарядки было невозможной реальностью!

Сам Роб уже забыл, как это надо сделать. Память сузилась до уровня затолкать в рот кусок рыбы и жевать до отупения, чтобы выжить!

Любомир был похож на обезьяну окончательно. Было непонятно, как быстро мог преобразиться человеческий организм в дикой природе? У Любомира был низкий лоб,
к тому же, узкий. Волосатость тела зашкаливала из-за вечной борьбы с похолоданием климата. И, самое главное, ноги были меньше, чем могли бы быть, если бы тело развивалось гармонично.
Клыки, выросшие в неприятно большой размер, не давали произносить более чётко некоторые слова.


     Часть двадцать четвёртая   

Желание родить сестрёнку Любомиру оттягивалось. Само нахождение Роба на сосне, а Альбины в шалаше становилось некоторым препятствием к спасению цивилизации.
Просто Роб уже не верил в реальность этого спасения на полуострове Крым, размер которого стал слишком маленьким. На этом полуострове росла всего одна сосна, один шалаш вместо солидных зданий, и этот, быстро растущий обезьяноподобный человек!
Сама Альбина заметила, что ловить рыбу на троих человек было достаточно трудно, а на четверых будет ещё сложнее.
Взгляд в безбрежный океан вызывал оторопь у Роба. Желания исчезали сами собой.
Можно было сесть в лодку, и довериться течениям водной стихии! Вдруг где-то может оказаться скопление людей!

К сожалению, Роб стал чувствовать влияние зимы на его здоровье слишком основательно. Хотелось тепла.

-Давай не будем мечтать о невозможном? - сказал Роб, когда слишком уже стала настойчивой Альбина. Альбина злилась. Ей уже не оставалось ни удовольствия в этой новой жизни, ни радости нового материнства. Сам смысл жизни потерялся рядом с этим стариком!
Как она опростоволосилась, выбрав продолжение жизни в этом Крыму? Лучше бы она утонула вместе с братьями и отцом!
И хотя Альбина не знала, утонули её родственники или не погибли, но такой результат создавался в любом варианте этого всемирного потопа.
Хотя, и потоп был или не был всемирным, тоже ей было неизвестно.

Однако самолёты не летали! Летали только птицы. Но это были большей частью водоплавающие птицы.
И солнце было так не похоже на то лучезарное, каким было несколько лет назад.

Настал тот день, когда Пансионат очистился от воды. С одной стороны это походило на праздник, но с другой стороны жуткая картина внутри здания пугала Роба идти внутрь, не имея фонаря,   резиновых сапог или кирзовых. К тому же, нужна была лопата, лом или гвоздодёр. Зажигалка была единственным богатством. Сделать хороший факел без керосина или другой какой-нибудь горючей жидкости было невозможно.
Света днём всё время не хватало. Этот сумрак, казалось, будет вечным. К тому же,
в носках любого качества была постоянная нужда. Приходилось выкручиваться любым способом.
Наверно,  все эти беды были временными, потому что одним серым утром будто из тумана, начинённого рыжей пылью, вынырнул смешной корабль. Конечно, это был даже не корабль, а большая лодка.

Но в такое безлюдное время лодка размером в два раза больше той лодки, на которой плавал Борис, такая лодка выглядела настолько огромной!  И на этой лодке плыли два человека!
Лодка никак не могла пристать достаточно близко к Пансионату и, тем более, к шалашу, в котором находилась Альбина. Роб тоже выглядывал сверху на сосне, ожидая появления гостей.
На лодке было какое-то подобие двигателя, отчего она плыла гораздо быстрее, чем с помощью вёсел.


     Часть двадцать пятая

Два человека оказались неизвестной национальности. Были они одеты очень своеобразно. Назвать эти костюмы как-то не представлялось возможным Робу и, тем более, Альбине. Что-то, похожее на любой сезон года! Холод они не чувствовали, потому что на их лицах ничего не отражалось. Их лица были непроницаемы.

-Откуда вы явились к нам? - попытался разведать что-нибудь Роб. Вопрос Роба не произвёл на гостей никакой реакции, не создал видимость улыбки или ответного вопроса. Всё было обыденно!

-Мы на экране увидели результат нашего воздействия на вашу планету, заметили последние участки жизни, подумали, что нужна помощь, и вот мы здесь.
То ли это было произнесено каким-то прибором, то ли Робу это послышалось.

Роб, тем не менее, попытался внимательнее приглядеться к очертаниям лодки. Он заметил, что такая форма ничего не могла напоминать! Она только очень сильно светилась блеском какого-то неизвестного металла. Что это золото, Роб не мог предположить.
Но и металл был не похож на любой, которые Робу были знакомы. К тому же, лодка плыла к ним не со скоростью лодочных вёсел или мотора с завихрением дыма, который непременно появляется в современных моторных лодках! Просто плыла быстро и всё!
У вас есть спички? - спросила Альбина. Ей впервые удалось задать гостям самый насущный вопрос.
-Спичек нет, но вот это вам должно пригодиться, - сказал парень с очень равнодушным лицом. Он протянул небольшую коробочку. Альбина взяла коробочку. Лицо её выразило некоторую растерянность. - Что это?

-Аккумулятор. Так, кажется, вы это называете? - сказал второй гость, - вчера мы зарядили его от солнца. Вам хватит его до самой смерти. Только осторожнее обращайтесь, не сожгите море! Нажимаете эту кнопку не сильно. Вылетает пламя! дерево вспыхивает мгновенно, даже если оно плавает в воде. Не пытайтесь высушить
то, что вы хотите поджечь.
- И постарайтесь спасти цивилизацию!
С этими словами, гости так быстро исчезли, будто никогда тут и не были.

Роб, который ещё некоторое время безучастно лежал на помосте сосны, весь преобразился! Он смотрел на Альбину таким взглядом, будто получил приказ от самого господа небесного!

Всего маленькая игрушка с нескончаемым зарядом энергии от самого солнца вселила в старого пердуна часть и своего заряда!
Они с Альбиной оба восприняли приказ гостей не только, как важное задание, но и как наивысшую миссию во имя человеколюбия!

Без них род человечества не в состоянии был возродиться, и, значит, земля должна превратиться в такой же шар, как Марс, как Венера! Наверно, человечество уже разорило не один десяток планет только потому, что на них не нашлось таких же, как Роберт и Альбина!
О! Они постараются сейчас и немедленно выполнить то, что уже никто не сможет, кроме них, выполнить самое сложное задание, связанное с таким изысканным удовольствием!


     Часть двадцать шестая

Удовольствие не получилось. Возраст снова вмешался  уже не только в Роба, но и в самою Альбину. Одно дело ожидать новых ощущений в восемнадцать лет и совсем другое, ожидать того же, что случилось, когда перед самим лицом приходится видеть дряблую рожу почтенного старца!
Уж в таком-то случае ожидать что-нибудь этакое никак не получится! Во-первых, привычка видеть не то, что хочется, уже убивает пятьдесят процентов обычной женской похоти.
Желание иметь ребёнка вылезает на первый план. При этом, ещё и возникает сомнение, получится ли?
Через несколько дней стало ясно, что получилось. Но желание иметь что-нибудь солёное или кислое несколько смазано, потому что и рыба хорошо прожарена, и в рыбе достаточно соли.

Теперь, когда огонь стал вечным, и опасности потерять этот костёр никак невозможно, если не пытаться его потерять, уронив случайно в волну океана или уже моря.
Костёр теперь можно разжигать перед входом в шалаш и даже внутри, но не очень большой. Альбина уже согласна терпеть неудобства всей этой жизни, тем более, что Роб не рвётся любить каждую ночь свою молодую то ли внучку, то ли правнучку.

Он просто выполняет миссию по восстановлению рядов человечества, потерянных в глупых, ненужных войнах.
Теперь, когда рыбы столько, что вода кипит от множества тел и когда совсем уже не надо применять для ловли спиннинг, жизнь течёт по накатанной колее. Колея очень прямая. В ней нет рабочего дня, учёбы с разными там классами и курсами.

Отметки тоже устранены, но вместо них появилась категория либо жизни либо смерти.
Любомир потихоньку стал исправляться. Немного подросли ноги, исправился позвоночник. И только эти клыки, торчавшие из рта, когда он улыбался, не превращали его в приятного молодого человека.

Мама опять медленно опухала. Роб осторожно таял. Вероятно, организм его не старался идеально переваривать пищу, ввиду того, что зубы становились всё более шатающимися и доставляли хозяину всё больше хлопот.

Хотелось как можно реже жевать пищу, чтобы как-то сохранить если не улыбку, то сам по себе инструмент в виде зубных протезов. Ещё неизвестно, сколько лет придётся растить общество на месте миллионов ушедших в небытие.

Однажды к подножию Пансионата прибыла мебель. Простая табуретка! Теперь Альбина сидела на этом своеобразном стуле и не желала уступить его Робу. Роб уподобился престарелому ребёнку, просил и клянчил, чтобы посидеть хотя бы условное время, пока светло! Подруга была неумолима.

Альбина чувствовала себя госпожой, когда Роб канючил подле её ног, сидя на ворохе сосновых веток в неудобной позе.

В это же время внутри здания Пансионата были алюминиевые кресла, которые пара владельцев шалаша и сосны не решались присвоить. Обоим казалось, что, возможно, не сегодня-завтра вернётся Начальство и приступит к своим обязанностям.

Мало ли какие обстоятельства вынудили хозяев Пансионата отбыть в неизвестном направлении?


      Часть двадцать седьмая

Всё кончилось весьма обыденно. Челюсти из пластмассы рассыпались от времени. Жевать Робу стало нечем, хотя зубы ещё редкие у него во рту были. Но пища была не в виде каши овсяной, и зубного кабинета не было.
Роб умер без лишних стонов и быстро. Любомир отнёс тело старика прямо в море.
Рыбы быстро разделались с трупом.

Альбина осталась одна. Скоро она родила девочку. Она с трудом избавилась от лишней детали во время родов, кое-как завязала пуп у малышки. Теперь пришлось Альбине усердно заняться воспитанием детей.

Уже не было вопроса, что делать. Надо было продолжать жить. Что-то осталось у Альбины от старой жизни, и надо было вложить детям какой-то багаж этого исторического наследия.
Бумаги не было. Всё обучение письму продолжалось на песке. Но и читать тоже было нечего. Альбине приходилось вспоминать сказки, прочитанные в детстве. Сам смысл сказок чуточку искажался, потому что невозможно было пытаться повторить сказку слово в слово. Ведь, жизнь превратилась в первобытный вариант!

Правда, у Любомира был в распоряжении топор и нож, но к этому времени и нож был достаточно тупой, и топор был с многочисленными зазубринами. Ещё топор часто слетал с топорища, отчего всё время приходилось опускать топор в воду.

Любомир вырос в неказистого мужчину, но имел чудовищную силу в руках. Он часто выхватывал рыбу из воды, намертво схватив её своими цепкими пальцами. Ни одна из рыб не могла выскользнуть из его рук, тем более, что когти на руках выросли, и так впивались в эти подарки моря, что рыбы, наверно, думали, что их из воды тащит орёл!
Про рыбные снасти Любомир окончательно забыл. Ведь, рыб было так много, а трём человекам было не так и много для утоления голода.

Последствия потопа медленно уходили в прошлое. Солнце медленно возвращалось в прежнее состояние. Хотя жары пока не наступало, но все трое обитателей на берегу были одеты всё в те же шубы. Маленькая Анна пользовалась тем, во что её укутывала мама.
Однажды, как это всегда получалось, к его берегу пристала снова лодка. В ней жил
молодой мужчина. У хозяина лодки были вёсла, рыболовные снасти, но не было огня.

Мужчина был так поражён, увидев небольшой костёр, что захотел остаться навсегда!
Мужчина сильно одичал от одиночества, и стал говорить много и без остановки.
За короткое время он рассказал всё, что с ним приключилось. Но так, как он говорил по украински, Альбина поняла не всё.

Она только поняла, что вода накрыла так много земель, что искать людей сейчас можно только в горах. Хотя горы очень далеко, а вода постепенно спадает, и спустя какое-то время эти горы приблизятся к ним сами, и никуда плыть не надо.
Мужчину звали Георгий, был он настолько утомлён одиночеством, что немедленно потребовал от Альбины того, что всегда желают в таком случае мужчины.

Альбина не стала возражать. Ей даже в голову не пришло как-то обставить эти притязания ухаживаниями и словесными заверениями верности.


       Часть двадцать восьмая

Любовь, конечно, не расцвела. Альбина была уже не цветок в этой новой жизни.
Во-первых, не было уже давно туалетной бумаги, зубной пасты и даже полотенца!
Про духи и, хотя бы, одеколона - тоже не было. Оставался маленький обмылок для скудного мытья рук, чтобы слишком большое количество микробов не нахватать в нежный женский организм!
Георгий быстро превратился в Геру, потому что слишком много букв произносить на
пустынном берегу моря было не для кого.

Нет, Альбина была бы рада возвеличивать Георгия, и даже называть его по отчеству, если бы он выглядел, как её седовласый Роберт Константинович. Но двадцатилетний Гера едва дотягивал до уважения, чтобы не опуститься до имени Герка!
Гера уже звучало уважительней, чем что-нибудь иначе.
Итак, новый житель района Пансионата как-то быстро освоился в лабиринтах этого лечебного Учреждения по принципу - ничьё! Шалаш его мало устраивал. Прекрасные, ржавые кровати и пропахшие тиной подводного мира матрасы казались не такими уже отвратительными. А две дополнительные шубы, откопанные лично для себя, старательно сушились рядом с матрасом, простынями и подушкой, чтобы дополнить комфорт новой жизни.
Солнце, конечно, нагревало недостаточно весь этот райский уголок, да и шуба не спешила высохнуть, как и матрас.

Но у Геры в лодке были, пусть, не настоящие апартаменты, но на время не предвиденных обстоятельств очень тесное ложе, пока сохнет то, что без костра и
кирпичных стен удобств дать не может.

Был Гера научно не подкован, имел статус мало образованного парня. Если учесть, что школы были упразднены потопом либо навсегда либо где-то были недосягаемы для
побережья Пансионата. Так что, надеяться на беседы Альбине на темы любви не приходилось. Детей Альбине иметь уже не хотелось, и сам смысл спасения человечества рассматривался не под очень сильным биноклем, а просто зачем плодить обезьян?
Но у Геры был характер человека с испорченным от одиночества норовом. За весьма
короткое время, если учитывать это полное уединение двух взрослых и двух детей,
Гера не спрашивал разрешения, а брал силой.

Вся жизнь данной семьи без гигиены в любом направлении, как ни странно, никаким
болезням не была подвержена.
За несколько лет появились ещё дети. Сама земля в этом конкретном месте очистилась от всех запахов цивилизации. Кислород перестал сгорать в ракетах, газ перестал гореть в газовых плитах, а Альбина стала стремительно молодеть без мыла, духов и зубной пасты.

И что удивительно, с детьми стала происходить метаморфоза! Они переросли своих родителей чуть не вдвое! Теперь они в самом младенческом возрасте выглядели уже не слабосильными детками, а вполне быстро догнавшими своими размерами родителей,
на собиравшимися на этом остановиться. У родителей проблем поместиться в шалаше или в лодке Геры не было. А у детей эти проблемы были.

Конечно, это произошло не сразу, что и помогло семейству выжить. Солнце постепенно набрало силу, стало светить достаточно ярко. Температура поднялась до удобного уровня для молодых аборигенов. Задача сохранения человечества была выполнена положительно.

Можно было поставить точку на описании этого результата потопа в истории земли, если бы не оказалось, что эти дети стали в состоянии двигать сосны, всё ещё усыпавшие холм, как им вздумается. Этим крохотным для их рук топориком они как-то облагородили и сделали плот, и поплыли вдоль берега в поисках невест или женихов.
Скорость расставания родителей с детьми была не такой уже быстрой, но всё же была.
Если учесть, что земля каким-то образом была заинтересована в восстановлении популяции человека на земле, она была и заинтересована в восстановлении животных.
Так что, скоро эта маленькая группа людей натолкнулась на другую маленькую группу людей, спасшихся в годы потопа. А там и животные оказались в полном здравии.

Осталось сказать, что все эти люди были лишены всего, чем владели их прадеды.
Что-то осталось в воспоминании родителей, до чего-то новое поколение само додумалось.
Но всё пришлось создавать заново. И каждый из этих новых людей становился автором всего, что до них уже было создано! Каждый воображал себя учёным или мастером!
Каждому хотелось стать богатым, генералом или Президентом! Огромные размеры людей позволяли решать так или иначе все проблемы сложившихся обстоятельств.

Надо ли продолжать повествование? Думаю, и так понятно, что мы приближаемся к моменту спасения земли в руках самой земли. Если земля себе не поможет, кто этим займётся?

Конец.
 
2022 год. Ижевск