Пещеры Обрывки или размышления о реальности Гл26

      26. Клуб признанных Бессмертных. Кодекс мага. Путь познания.
 
      
      Лали не могла понять в какой момент ее видения она оказалась не простым наблюдателем, а участником, - правда не каким-то непосредственным, а находящимся внутри одного из действующих лиц. Чувствовать себя одновременно Цецхлиспером, - а это был как раз он, потому что именно в его теле она себя ощущала, его мысли проносились у нее в голове, его движения повторяло ее тело, находящееся внутри его мощной оболочки, - и оставаться собой  было так странно. Кажется, она не может скоординировать ни свои движения, ни свои мысли.  Однако происходящее вокруг было настолько интересным, что Лали решила не обращать внимания на мысле-чувственные неудобства.
      В белом сиянии Капла зажглась искра, и свет от нее наполнил всю жемчужину и вырвался наружу. Величественные каменные кресла завертелись вокруг приобретшего объем  всей комнаты стола, растворились в нем,  а братья стояли внутри их оживших узоров, наблюдая  проносящиеся мимо них Миры и выхватывая лишь отдельные эпизоды из их жизни и жизни их обитателей. Надежды и тшаяния, боль и разлука, жизнь и смерть, любовь и предательство, сомнения и разочарования, храбрость и трусость,  - весь арсенал чувств  в совершенно непохожих созданиях, в совершенно разных мирах. Ареул торжествующе улыбался, представляя на обозрение младших лишь малую толику из множества и разнообразия своих Миров. Даже в сравнении с этой малостью  Древо Окробера было лишь пылью на малюсеньком участке, но это была золотая пыль,  и она сверкала неугасимым светом, а узенькая красная полоска Межграничья казалась такой уязвимой.
      Из светящегося Капла выплыло два легких облачка, серебристо-голубоватое и  салатово-зеленоватое. Сияние Капла стало приглушенным, и комната приобрела вид жилого помещения, только кресла в ней, три из которых встали перед каждым из братьев, в полном соответствии с цветом их Каплов, все еще светились возбужденным  узором, который переходил в многоцветное  сияние на неимоверно причудливом узоре стола. Черное  с узором всех мыслимых и немыслимых цветов - Ареула. Красное  с узором из линий  всех его оттенков – Цецхлиспера. Оранжевое с золотым отливом, с узором всех линий его всевозможных оттенков – Окробера.  «Карта, - подумала Лали, - карта Миров и их Властелины».
     Дымки слегка, видно для большего эффекта, покружились и разлились в весьма своеобразные, но очень знакомые  формы в серебристо-голубом и зеленом креслах.
      «Феатотдин и Всезнающий», – испугалась Лали, - как будто ее застали за неподобающим занятием. Но ей показалось, что в глазах Мегзура блеснул успокаивающий  взгляд Куршы и, как это ни покажется странным, но и во взгляде Всезнающего промелькнуло что-то не совсем принадлежащее ему.
      -Добро пожаловать в клуб Бессмертных, признанных и допущенных Верховным Каплом к Взору Прародительницы для верного служения Ей. Имеем честь представиться новым членам нашего клуба.
      Зеленые глаза блеснули лукавым огоньком, и легкий наклон головы гарба, а это был именно он, не оставил сомнения, что он имел в виду себя
      -Всезнающий, или Ховлисмцод, или Мчврет – полагающий себя первым в цепи признанных, не считая Основателя, Неведомого и Недоступного. Полный обладатель и Властелин всех оттенков Зеленых линий. Подпущенный к Книге Судеб.
      -Феатотдин, или Мегзур, или Гзисмклев, по праву претендующий на первенство в цепи признанных, не считая Основателя, Неведомого и Недоступного. Обладатель и Властелин многих оттенков Серебристой и Голубой линий. Подпущенный к Книге Летописи Времен.
      «Интересно, - подумала Лали – Цецхл, - кто-нибудь в этом клубе считает себя не первым, не считая этого самого Основателя, Неведомого и Недоступного, и если он вдруг станет Ведомым и Доступным, не станут ли они оспаривать и у него первенство и основательно?»
      Властелин Хаоса уже восседал в своем, причудливой формы, блистающем черном кресле, подрагивая великолепной парой огромных крыльев, обнимающих чуть ли не все пространство вокруг стола и самих  участников. Его красивые тонкие руки нервно выстукивали по столу понятную только ему мелодию  хаотических сфер. Костюм из пушистого материала с тончайшим кружевным жабо облегал его стройную фигуру. Рядом с ним остальные Бессмертные  выглядели как-то слишком просто, даже золотые одежды Окробера уступали многоцветному блеску его черных одеяний. Цецхлиспер  в своих грубо скроенных красных одеждах, с его массивной фигурой воина был несколько великоват для изысканной атмосферы.  Лали он показался  пламенеющей  глыбой, правда, не лишенной особого  внутреннего благородства.
      Ареул обвел всех насмешливым взглядом, и усмешка на  лице Хозяина Хаоса приобрела глумливый вид. Казалось, вся эта процедура презентации вызывает у него лишь презрение и не представляет для него ни той серьезности, ни той торжественности, с которой производится,  и все же он продолжил, хотя и не в той форме, в которой это сделали его предшественники.
      -Ареул или Усасрул. Полный Властелин всех линий, - лицо его дернулось, - кроме, Белой. Подпущенный ко всем представленным здесь книгам.
      Кресла снова завертелись вокруг стола, набирая скорость, и Лали почувствовала, что ее, вкупе с Цецхлиспером втягивает внутрь этого круговорота. Она краем глаза видела, как вытягивается вперед и втягивается тело Окробера в эту карусель. Наверно, со стороны то же происходит и с ними, то есть с Цецхлом. Она увидела себя, сидящей в красном кресле, и Окробера, чем-то напоминающего  Зави,  в оранжево-золотистой дымке золотого кресла. А Ареул как-то странно округлился и ощетинился в сверкании своего черного кресла. Но это продлилось всего мгновение и в следующее уже Цецхлиспер и Окробер сидели в остановившихся креслах у стола перед тремя книгами-загадками, защищенными сказочно-живыми футлярами в виде Замков, каждое мгновение меняющими облик,  в которых, судя по двигающимся теням, кипела жизнь маленьких неведомых существ.
      «Вероятно, Признание произошло, раз им позволили присесть», - снова подумала Лали. Она рассматривала уже виденные реликвии,  каким-то образом совсем недавно  оказавшиеся в рюкзаке Феа. Впрочем, выудить их оттуда особо не удается.
      «Книга Судеб», «Книга Летописи Времен», «Книга Магии». Какая из них подпустит к себе новых членов этого недружелюбного и таинственного по их меркам клуба?
      Окробер колебался, тогда  как рука Цецхлиспера без раздумий легла на «Книгу Магии». И Всезнающий даже не успел крикнуть: «Стой! Нельзя!», а Феа выбросить луч серебристого света из невесть откуда взявшегося жезла,  как белая искра из Капла Цецхла взломала замок на прозрачных воротах Замка-футляра,  и почетная стража, похожих  на розовых бабочек  эльдов,  с колчанами и луками,   вылетела из раскрывшихся ворот под ликующие звуки фанфар и выстроилась в два ряда на поверхности стола. Что-то с грохотом лопалось и разлеталось в разноцветном узорном сиянии и ликовало. Ари даже приподнялся из своего кресла, у остальных же был совершенно обескураженный вид.
      -Опять эти джуды!!!
      Все четыре изнеженные руки Властелина обрушились на стол.
      -Они и суда пробрались? И как вы это объясните?
      -Никак. Здесь правит Прародительница и создатель этих книг. Воля Дельфины, как ты и сам знаешь, не обсуждается, а  у Основателя не спросишь, по причине его отсутствия.
      Всезнающий и Мегзур, хоть и озадаченные случившимся, пытались сохранить серьезность момента.
      -Во всяком случае, к Цецхлисперу благоволит и Властелин Начала.
      Констатировал Гзисмклев или просто Мклев.
      -Я ему даже не открыл Путь,  его впустили без меня, но эта дорога уже принадлежит нам, так что поблагодарим «СООС»а  и Прародительницу.
      А в это время листы раскрывшейся книги уже закружили новоявленного мага, и он видел уже совсем другие реалии.
      Взор пытливых глаз книги повел его к огромной красной глыбе, на которой белое пламя быстро писало текст. Прочесть написанное практически было невозможно, потому что оно тут же исчезало, но даже если бы не это обстоятельство, сама письменность была неизвестна Цецхлу. Только Капл мог помочь ему понять, и он отреагировал на молчаливый запрос.
               
                Кодекс Признанного Мага

                Обязуюсь:

      1)Никогда не прикасаться к Белой линии, так как последствия сего деяния будят Амосавла, меняют Время, нарушают покой Дельфины и тревожат Основателя. Результаты непредсказуемы.
      2)Даже не пытаться манипулировать Нулем, по той же причине, и более того.
      3)Беречь чистоту Линий, ибо это Ткань Жизни – Дар мне не принадлежащий.
      4)Не осуществлять магических действ, способствующих безвозвратному уничтожению какой-либо сущности, - последствия непредсказуемы.
      5)Все свои действия направлять только на благо Прародительницы и ее Миров, кем бы они ни управлялись.
      6)При любом магическом действе сохранять ясный ум, чистую душу.
      7)Ставить крепчайший заслон, дабы магическое действо не могло затронуть сущность самого мага.
      8)Не вступать в единоборство с Признанными из-за первенства, – его нет.
      9)Никогда и никому не открывать тайн, которые откроет книга, ибо у каждого они свои.
      10)Прибегать к Высшей магии только для созидания и защиты.

      Стоя здесь, пред оком «СООС»а, Прародительницы,  Амосавла и Основателя клянусь чистотой своей сущности исполнять данные обязательства.

      Глаза книги указали на белый алтарь, выдвинувшийся из пламени букв у самого подножия скалы. Капл подсказал – клятва требует подтверждения. Но как же подтвердить? И все ли он осознал и понял правильно? Ведь то, что он видел на протяжении своей жизни, было сплошным игнорированием этих обязательств, тем же Амосавлом? А как два других? Насколько они соблюдали этот кодекс? И что все же значит это признание? И что значит не признание?
      В голове зазвенели голоса джудов.
      -Охота тебе разбираться сейчас во всей этой канители? Тебе всего лишь надо тупо, без раздумий, так сказать с чистой душой, согласиться и получить ключ к истокам таких знаний и умений, о которых ты в своей воинской палатке и не мечтал.
      -До чего же ты все же дурень. Бери кинжальчик и режь себе вены и не бойся  – не помрешь, Бессмертный.  Да лей на алтарь, - они все тут любят кровопролитие, - лицемеры.
      Хихиканье джудов не прибавило ясности, но Капл упорно звал его к действию. Кроме того эльд заметил, что и глыба и алтарь стали расплываться и выступили очертания комнаты с замершими в ней в своих креслах Признанными.
      Будь что будет. Цецхлиспер вспомнил, как рассек руку над Каплом в Очищающем Пламени Окр. Ритуальный кинжальчик вот тут же - за поясом. Фиолетовое пламя полилось на алтарь, он треснул и разошелся, открыв Голубую Бездну. Очищающее пламя, лишь едва колеблясь мягкими волнами, простиралось на все видимое пространство, и на всем этом ровном, спокойном сиянии видны были  вспыхивающие серебристые звезды с исходящими из них  яркими лучами различных цветовых оттенков голубого и зеленого. Там в этом бездонном океане, в его синевато-зеленых  глубинах разворачивалась удивительной красоты спираль. Цецхлиспер почувствовал, как все его существо потянулось к этой музыке любви и созидания, как каждую частицу его существа объял восторг с удивительным, непередаваемым умиротворением всех фибр души и тела. Он не успел заметить, когда раскрылись его крылья, и он устремился к ней, к той самой сущности, что была самой Прародительницей. Спираль росла, разворачивалась, и стало видно, как растворяются ее лепестки в сиянии всех цветов и оттенков, как соединяются они между собой лучами–каналами, как перетекает в них ее жизненная энергия, подпитывая ее осознанную сущность и служащую  одной из  составляющих душ живых существ – тот дар, которым наделил ее «СООС». Там, внутри ее тела была та пролитая им слеза, что сделала возможным полет его, Цецхлиспера, мысли над сутью созидания. Эльд был благодарен им обоим за возможность познания, за возможность ощущения, за возможность стремления, пусть не совершенного, пусть не окончательного, пусть не постоянного, но принадлежащего им обоим, как часть, как микроскопическая часть, но часть этого огромного целого, пытливо познающего самого себя через свои части.
      Вот оно первое и главное, что нужно было понять и запомнить.
      ПОЗНАНИЕ – первое и главное магическое действо, дающее путь, и путь, дающий познание.
      Спирали, вложенные в друг друга, нарезанные  слоями, раскрывались и раскрывались пред взором замершего в полете Цецхла. Возможности в бесконечных пластах тела Дельфины были безграничны, безграничны для мысли, для познания, но приводили в отчаяние ограниченностью возможностей тех, кто ими мог воспользоваться, и это ограничение болью отдавалось в сознании  Цецхла. Вот почему Ареул так спешит в создании и разрушении, так торопится познать, так смешивает и сопоставляет несовместимое и несопоставимое на взгляд Окробера, стремящегося к познанию только в строго последовательных схемах, в классификации данных и результатов. Вот почему так безумен взгляд Властелина Хаоса, ведь он анализирует отнюдь не уложенные в линейку факты, тогда как Окр создает именно их и так следует к Познанию, но прав ли он в этом, и не ограничивает ли он тем самым свои возможности?  Есть ли третий путь? А если обьеденить оба? Не пренебрегать ни одним – путь Вверх и путь Вниз? Путь Расширяющий и путь Углубляющий?
      Второе магическое действо –
      ВЫБОР ПУТИ, дающий возможность анализа, и анализ, дающий новый виток к новой спирали познания.
      И на Спирали Дельфины стал проявляться красный лепесток, - его Мир, который он должен превратить во множество миров и вероятностей. Он пойдет в обоих направлениях, не ограничивая себя в выборе. Голоса джудов прервали ход его мыслей.
      -Наш дитятя в силу малых знаний решил проломить обе стены.
      -Да уж  нелегко ему придется.
      -Заказ сделан, вспять не попрешь.
      -Ох, и натерпится он, собирая свои схемы из разбегающихся фактов.
      -Вот интересно, как сможет в этих его мирах реализоваться живой мир.
      -Эй! Олух! Даже Ареул использует константы, минимально, конечно, чтобы созидать, и просто восхитительно  ими манипулирует.
      -Иначе бы его просто съел с потрохами Абсолютный Хаос.
      Вот оно, - использовать манипуляции, - искусство манипуляции – Магия. Возвести в ранг Познания, подвергнуть анализу и выстроить схемы.
      ВМЕШАТЕЛЬСТВО и АНАЛИЗ – третье магическое действо, влияющее на процесс и дающий РЕЗУЛЬТАТ, для дальнейшего действа.
      -Открыл Вселенную, поздравляем! Ты в какую книгу вошел?
      Цецхлу стало стыдно, и вдруг злость на джудов заставила вспыхнуть его тело, и тут же он увидел обожженную часть Спирали. Она была так близко, так зримо. Вся сморщинивщаяся, скукожившаяся, исходящая мольбой и болью, и множество черных лучей прорезающих ее ткань, испещряющих все тело Дельфины, все ее лепестки.
      Вот оно – Обиталище Зла и пища Властелина Хаоса. Здесь берут начало его Миры, в этих обожженных лепестках. Здесь, куда Дельфина направила все свои жизненные силы для борьбы с этой невыносимой, всепоглощающей болью, которую всем естеством почувствовал эльд. Здесь, где сливаются все ее линии, в которых черпает свою мощь Ареул. Здесь, в стыке всех начал, но и в конечном результате. Неспроста Джудида обосновалась именно на краю этой Бездны. В каждом конце есть свое начало. Здесь ей нужно было его найти. Отсюда Цецхл должен выявить ту канву, которая сделает его Миры вероятными, здесь должна зажечься жизнь, которая наполнит их реальностью, в этом хаосе, своим воображением и тем знанием, которым  готова поделиться с ним «Книга Магии», он должен продолжить когда-то начатое Прародительницей, благодаря воле «СООС»а,  - он должен продолжить процесс познания, создавая и разрушая, потому, что у всего есть две стороны: - нет конца – нет начала.
      КОНЕЦ чего бы то ни было должен служить НАЧАЛОМ для дальнейшего действа – четвертое магическое действо.
      Знание полилось  в его задрожавший от напряжения мозг  струей огромной мощной энергии, душа еле выдерживала напряжение. В первый раз он увидел, как все энергетические линии, исходящие от Дельфины, прошивают Голубую Бездну и его сущность, сплетаясь и окружая его  огромным коконом – его красным Каплом, как  вырываются наружу из него и, обрушиваясь на Хаос, высвобождают красные линии. В созданном ими и Плотью Дельфины, ставшим  его собственным  Лепестком, выписываются узоры его просчитанных Мирозданий, в которых он с лихорадочной поспешностью и огромным напряжением, боясь не успеть, определяет минимум констант.  Но это невозможно, – воображение опережает знание и они, не успев окончательно сформироваться, гибнут под насмешливым взглядом Ареула. Гибнет и тот мир, который он создал лишь своим воображением,  хотя его душевный порыв был настолько искренним, что Властелину Хаоса придется изрядно потрудиться, прежде чем он сможет его уничтожить, - эту воображаемую реальность, вплетенную в узор стола, и ставшую частью карты, - окончательно.
      -Да стой ты, воин проклятый!
      -Во разошелся, рубака! Это тебе не вражеский лагерь нахрапом брать.
      Мысли Кокка и Покка еле пробивались сквозь поток.
      -Спокойно, брат, спокойно. Осмысливай  то, что видишь и чувствуешь, складывай и не торопись.
      -Начни только тогда, когда поймешь, что дальше ТОЛЬКО ТВОЙ ПУТЬ.
      -Как же я это пойму?
      -Поймешь, поверь, когда не отыщется ответов на вопрос  и придется идти в познании самому, а пока – ПЕЙ, чем больше она тебе даст выпить, тем легче тебе будет потом.
      -Да хватит ему в уши свистеть, - не будет легче никогда, - всегда будет сложно и еще  сложнее.
      Ты сохрани хоть то, что так красиво вообразил, видишь как Ареулу с этим тяжко. Дельфина любит искренние порывы, иначе и тебя бы здесь не было. Ты, вроде, у нее любимец, - похоже. Так воспользуйся этим.
      -Угу! И мы тебе поможем. Сохрани и обживи пока тот мир, который уже вообразил. Поставь заслон от Хаоса и Порядка.
      Цецхлиспер понял, о чем говорили джуды.
      Мощная красная волна прошлась по всему периметру узора, разлилась по столу, выплеснулась в кресло, облила его и всю сферу и всех присутствующих своим сиянием, дотянулась до Белого Капла и растворилась у ног Бессмертных.
      -Свершилось!
      Воскликнул Гзисмквлев.
      -Добро пожаловать в круг Признанных!
      Покачивая головой, произнес в задумчивости гарб и разгладил складки на одежде, образовавшиеся после отката волны.
      -Ну что ж, если прошел он, пройду и я.
      Высокомерно произнес Окробер.
      И только Ареул, приобретший форму огромного паука, нависшего над всеми, и выставившего свои лапы с острыми  когтями чуть ли на середину стола,  многозначительно молчал. Во множестве его глаз мелькала ненависть и злость, и Цецхл понимал, что то, что досталось ему простой случайностью, Окроберу подлостью и предательством, было частью, отнятой у Властелина Хаоса.
      -Это воля Двоякого и Двуликой, ты им не судья.
      В белых искорках своего Капла Цецхлиспер видел своих друзей. Они были с ним везде, так, что им и вовсе не нужно было ничьего признания. И эльд улыбнулся этой догадке.
      -Ты готов, Окробер?
      -Ты - следующий.