Таманское богатство, аннонс

Из книги  писем и воспоминаний «Таманское богатство»

Посвящается студентам-историкам Красноярского государственного педагогического университета,
участникам археологических экспедиций на Таманском полуострове в 1980е годы под эгидой ГМИИ им. А.С.Пушкина

личный архив


ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ПОД НАЗВАНИЕМ «ТАМАНСКОЕ БОГАТСТВО»
ПРЕДСТАВЛЕНА НА САЙТЕ «ПРОЗА.РУ», ЗДЕСЬ В СБОРНИКЕ
 



Из страны бездонных копей и озёр,
Где хозяин – рудокоп и фантазёр,
В край, где море вдаль и ветер от ворот,
Приезжал солёный ветреный народ.

Отступление автора, начинавшего изыскания
годом раньше в Брянских лесах


«На моем веку бывали
Города и лагеря.
За границу даже звали.
Но решил, что это зря.
Приезжайте в кэмпинг, братья,
Темнокожие друзья. –
К археологам в объятья
Из вагона вылез я.
Покопать чуток не вредно,
И недорого берут.
Ну, живут, конечно, бедно.
А что пьянь – так это врут.
Помню, сосны там гудели
И веселый был народ.
Ну еще! Ну, две недели!..
В сумме вышло ровно год». 


Берег на берег глядит через Азов.
Мы – на катер, без обратных адресов.
Эй, куда такая масса? –
Слышен смех:
«Не волнуйтесь. Гермонасса
 Примет всех».

Мы прошли, теряясь в кладках,
Лет, наверно, пятьдесят. (1)*   /смотреть комментарий ниже/
Уж иные спят в палатках –
Красноярские сидят.
Песня стоила усилий,
И смеялись в унисон.
Наконец, заснул Василий,
С ним и я.
И снится Сон.

С О Н 

Будто дромос
Освещается луной.
Будто Хронос               /дромос - тропа, Хронос - время/
Нам устроил выходной.
Будто мы поодиночке
Вниз и вниз,
У какой-то старой бочки (2)
Собрались.

Только подняли за встречу –
Уж подумали, гульнем –
Что случилось – не отвечу,
Стало вдруг светло как днем.
Мы сидим в глубокой яме.
Всё снаружи – мы внутри.
Ни ступеньки, а над нами
Пляшут злые дикари!


Сверху бросили веревку:
«Эй, ну чё?»
Света им: «Не порти бровку,
Мужичье!»
Кто-то вытолкал начальника вперед,
Затянул он галстук – чаю, оборвет.

Валентина рассудила,
Что дикарь не виноват:
Тут не злость нужна, не сила,
Может, просто свой канат
Обменять на что решили...
Понапрасну нашумишь.
«Эти джинсы хороши ли
Будут им? –  Давай-ка, Миш».
      
Я сказал, что больно тонок (канат),
Соскользнешь, как ни хитри.
Вышла Валя-воронёнок, –
Одолел сажени три!
Загудели мои струнки,
Упаду – не полечу...
Хватит ли того, что в сумке,
На помин да на свечу...

Но подняли меня быстро,
Взяли в круг.
Из груди каратеиста
Страшный звук!
Вождь согнул его в дугу:
«Да мы – помочь,
Золотишка там намыть...»
- Что ж, мы не прочь. (3)

Слышишь голос мой хрипатый,
Я устал, а ты помрешь.
Будешь рыть тупой лопатой
И дышать на медный грош.
Будешь здесь еще за мула,
Так как вымерли ослы.
В пять утра-а ...

Как ветром сдуло
Их вигвамы и костры.


Между тем, друзья-подружки
Вышли наверх, кто как мог;
Разыскав в палатках кружки,
Потянулись на дымок
У стола нас стало больше,
И в честь чьих-то именин
Разливали чай (из Польши),
Мед – республики Бенин.

Затесался среди нас таманский бич,
Налакался и понес такую дичь...
Мол, в дороге он и вырос и оброс,
Ни профос к ему не липнет ни Христос;
Ни холера не берет его ни грусть,
И что Лермонтова знает – наизусть.

Выступать ему не дали,
Так как прибыл агровед.
И, стряхнувши пыль с сандалий,
Приказал кончать обед.
Под картофелем у деда
Затерялось акров шесть.
Дед вчера его отведал,
Говорит, что можно есть.

Он нас в поле выстроил впритык
И велел вскопать его на штык.
На клубни, сказал, подолгу не глазей.
Остальное, что найдешь, неси в музей.

Мы на этих грядках взмокли,
Разогнуться не могли:
Ручки, амфоры, как свёкла,
Вдруг полезли из земли.
Через день от них ломились
И палатки и фургон.
Бич в порту попался – вылез
Из-за пазухи ритон! (4)

Я кусок стены
Укладывал в рюкзак.
Я с тоски заныл –
Нейдет ни так ни сяк!

... У оврага
Двое: «Эк она его! –

Бедолага...
Разбудить? – А, ничего».


   
*



Комментарий

Археологические раскопки на месте древнего городища проводились в современной Тамани группой ученых Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. "Пузей Мушкина", - шутили студенты. А по-серьезному, можно прочесть в книге "Гермонасса. Античный город  на Таманском полуострове", А.К.Коровиной, Москва, ГМИИ, 2002 г., где подведены итоги более чем полувековой работы.

1. Под ногами у рабочих в раскопе лежало 10 м и более культурного слоя, оставленного поколениями живших до нас людей. При вскапывании лопатой "на глубину штыка" проходили в среднем такой культурный слой, который мог образоваться лет за 50.
2. Это по тексту старинной песенки "Все пути сойдутся в кабаке – ох, ох, -
у какой-то старой винной бочки". Тамань, кстати, край виноградный и ...
винодельческий. 
3. Дикарями, увы, представлялись нам толпы организованных туристов,
изредка нависавших над раскопом, а также иные местные жители, убежденные в том, что мы ищем в земле золото.
4. Ритон – греческий глиняный сосуд.   







Лирическая археологическая

1.
Вот
Стук
Лопаты, это верно
Находка просится на свет.
Столбик
Таманский или герма, (1)
А Гермонассы слова нет.
Но
Мы
Упрямы от природы,
Нам обещавшей без затей
Три
Дня
Сговорчивой погоды
На день безудержных дождей...

2.
Бог
Мокрый
От вечерней влаги,
Богиня в дымке из «Руна». (2)
Бог
Мог
Творить архипелаги,
Богиня – множить племена.
Здесь,
Пав
Под храмовые своды,
Какой-то вымолил халдей (3)
Три
Дня
Сговорчивой погоды
На день безудержных дождей.
 
3.
То
Не
Пророчество Калхаса, 
Не саврамат в кабак залез. (4)
Каждое
Лето Гермонасса
Как будто падает с небес.
Мы
Ведь
С тобой из той породы,
Что и светлее и дружней
В три
Дня
Сговорчивой погоды
И в день безудержных дождей.

1982


*


Комментарий   
(1)  Герма – в древности, путевой или межевой столб, врытый в землю, в качестве указателя.
(2)  «Золотое Руно», популярные в СССР ароматизированные сигареты, а у древних греков – легендарное сокровище, сулящее милость богов.
(3)  Халдеи – семитские племена, обитавшие на юге … Позднее к ним причисляли учёных, гадателей и колдунов.
(4)  Калхас или Калхант, легендарный прорицатель будущего, мутил воду в пользу военной партии, при начале Троянской войны.
Савраматы или сарматы, тот еще кочевой народ, с 4-го века до н.э. достигали Дуная, падали, как скифы, как снег на голову.



* * *



«... Я не забыла,
Я помню, прошлою весной
Такое было.
И вот в те дни, когда метель
Тоской морила,
Я говорила про Апрель,
Я говорила!»

(из письма)


Июль была забот полна,
Как солнца – лето.
Везде – вперед, нигде – одна,
Я был при этом.
Кружила Август по стране:
Авто и трамы...
Осталось мало в Сентябре
От классной дамы.

Октябрь выбросила флаг.
Флажок сигнальный.
И отписала: здесь истфак.
И курс нормальный.
Ноябрь осенним огоньком
Мигнула кстати.
Я (то ль во сне, то ль им влеком)
Упал с полатей.
Число сажен равнялось трем.
Пошли скрижали.
Вдвоем с веселым Январем
Мы их читали.

...Ну, что тут скажешь про Апрель!
Апрель – девчонка.
Бежит, и вторит ей капель
По лужам звонко.
Раздастся майское «Ура!»
И все – по коням...
А дальше – Май почти вчера.
Давайте вспомним.

Лежало море чуть дыша.
Жара морила.
Июль копала не спеша
И говорила
Про белокрылую метель,
Про горы где-то...
Что там, в горах, звенит капель
И тоже лето.

Стоим у стартовой черты
Толпою шумной.
Зовем каникулы на ты.
Июнь – Июной.


1982           Летом в Тамань 

 
*

Таманский берег. Вечер.

Прибой старается. Со дна
Морскую пыль метет.
Выходит заспанно Луна
На сизый небосвод.
Разбухло Солнце,
Студит жар
Белёсою водой.
Такое марево... А жаль.
Мы встретимся с Тобой,
Когда угаснут под волной
Закатные лучи
И даль сольется с глубиной
В созвездии Керчи.

1983-87



* * *

                Напев

Одно в небе солнышко.
Две дороги во поле.
У одной – березонька,
У другой – два тополя.
Жаль, сережка падала
Дальше пуха белого.
Да без ветра шалого
И цветка бы не было.

Ливни метят острые
Белоствольной платьице.
Радугами-росами
Разны капли катятся.
Пусть закаты милуют –
Грозовой иль розовый –
Зелень тополиную,
Синь тени березовой.

Долго-долго солнышко
Не садится во поле.
Всё видна березонька,
Всё стоят два тополя.
Что ж один роняет лист,
А другой все прямится?
Не дороги разошлись –
Это мы прощаемся.


1983





* * *



ГИМН – МАРШ ГЕРМОНАССЕ   

                (играючи)

Археологов первого класса
Ты побольше стране наготовь,
Гермонасса моя, Гермонасса,
Моя первая в жизни любовь!      
                Готовь-готовь, эх,
                Гермонасса моя, Гермонасса,
                Моя первая в жизни любовь!

По широкой таманской долине,
Да по глубокой азовской воде
Доплыва-добирались как ныне
Мы к тебе, Гермонасса, к тебе.    
                К тебе, к тебе... Эх,
                Доплыва- добирались как ныне
                Мы к тебе, Гермонасса, к тебе.

Ой, ты, берег, веками возвышен,
Ой, ты, трижды взлопаченный холм!
Ты и флейту античную слышал,
И пиратский припев «Йо-хо-хо!»
               
                Так слушай нас,
                Ведь ты и флейту античную слышал
                И пиратский припев «Йо-хо-хо!»

Восстановим кратер для науки
И наполним его до краев.
За твои работящие руки,
За мое боевое кайло!
                Налей-налей! Эх,
                За твои работящие руки,
                За мое боевое кайло.


Кто бы выпил вино без остатка,
Да кто бы поп твердокаменный снес,
Кабы не стояла над нами смуглянка
В диадеме соломенных кос!
                Давай-давай!
                Кабы не стояла над нами смуглянка
                В диадеме соломенных кос.

Это песня несметных сокровищ,
Это песня несчетных племен.
Гермонасса, ты сердце откроешь,
Если хором ее запоем!
                Ну, так открой же,
                Гермонасса, ты сердце откроешь,
                Если хором ее запоем.

Ты, родная, зарей занимайся,
Да не буди в несусветную рань.
Ведь лишь для нас ты и есть Гермонасса,
А для прочих ты – Тьмутаракань!
                Тамань-Тамань,(*)
                Ведь лишь для нас ты и есть Гермонасса,
                А для прочих ты – Тьмутаракань...

1983
               * Реально, русское княжество Тмутаракань
                под чутким руководством Мстислава Владимировича (10-11 века)



* * *




Таманской археологической...

Когда под суденышком дышит громада,
Пропал горизонт и вскипает бурун,
Когда облака собираются в стадо
И море бело от бесчисленных рун, –
Быть может, тогда подплывающий ныне
Припомнит, далекому предку вторя,
Угрюмым холмам – материнское имя,
Которого нет нераздельней: Земля...

                *
Ты помнишь тот край, что обидел  поэта ?
На карте глобальной его не ищи.
Прибрежный поселок, где многие лета
Копают античность мои москвичи.
Где воздух, колеблясь меж солнцем и морем,
Под ветром ласкает, в безветрие жжет;
Где берег, как море, погоде покорен:
То ясен – то темен, то зелен – то желт.
А люди? – спасибо, они не устали.
Им домик таманский казался родным;
Вязать виноградный, палаточный ставить
И мерить ступени в усопший под ним.

Здесь град Гермонасса. – Пускай на бумаге
И буквы не те на медяшках монет.
Ведь плещется лагерь, названье на флаге,
Кто скажет, что этого города нет!

Ты помнишь, бродяга, на счастье не хваткий,
С лицом, дорисованным пылью у рта,
Нагнулся и отнял от глиняной кладки
Обломок керамики. В нем без труда
Увидели чуда – но только – частицу.
Он мал, но такое не прячут в кулак:
Смотрите, ликуйте, на солнце искрится!
И дрогнули губы в ответ: «Чернолак...»

Ух, гневался мастер, должно быть, и долу
Глаза опускал молодой ученик.
А мы отмечаем по свежему сколу,
Где наша работа. Осколков одних
Мы вынесли воз. На другие похожий
Наш первенец лета мог снова пропасть.
Рожденьем, судьбою и темною кожей
Так сходны они. Но упрямая страсть,
Каким-то чутьем натыкаясь на этот,
Обычный, знакомый, лишь тайн – никому,
Все тратила силы... и опыт и трепет,
И сродников долго искала ему.

Сезон отшумел. Как листву на подворье,
Гребем черепки – не в музей, а в отвал.
Я мой талисман, хоть с удачей в раздоре,
Не дал осквернить – для тебя воевал.

Белеет наш катер. И ждать не досталось...
У древней страны есть обычай такой:
Любя и прощаясь, хоть каплю, ну малость –
Монетку, осколок – своею рукой
Вернуть. Чтобы та не навек отпустила.
Кидай же смелее! Навесь иль подрежь.
Миг блеска в объятьях дневного светила.
Мгновенье полета над морем надежд.

Исчез? – Но вернется, как песня и парус;
Как детские слезы в глаза гермонасс;
Как память, которая передавалась,
И вечный призыв: «Докопайте за нас!»

                *
Родная, мы выросли, в истинной мере.
Года нам осколки, осколки – песок,
Что сыплем на письма. Когда-нибудь берег
Насыпят над нами, как небо, высок.
Кто тот небожитель!.. когда он прибудет,
Какое сокровище взять у земли? –
Но пусть он оценит
И пусть он полюбит,
Как мы
             ни любить
                ни хранить
                не могли.


Осень 1884      


Полная версия под названием «Таманское богатство» в частях 1-4 публикуется на сайте Проза.ру,
в СБОРНИКЕ автора «Михаил Захаров 7» в 2022 году