Чушка

Чушка

Много лет назад, скажем в НН-ом году, нам случилось отдыхать с приятелями под Одессой на лиманах, в Затоке. Был конец лета. Погода была чудесная. Наши сын Лева и сын друзей Кирилл целыми днями копались на пляже в песке, бултыхались в воде, собирали ракушки и креветок, которые выпадали из ячеек рыбачьего невода. Рядом находилась рыболовецкая артель. Жили мы в маленьких однокомнатных коттеджах. Рукой было подать до Черного моря, а лиман при впадении Днестра в Черное море был в нескольких шагах от пансионата. Как-то утром за дня два до отъезда мы услышали шорох под крыльцом. Левка немного струсил – он боялся змей. Мы его упокаивали, говоря, что кроме ужей здесь ничего не бывает. А они безобидны. Чтобы вконец его успокоить я взял хворостинку и потыкал ею под крыльцом. Наружу выполз маленький ежонок. Он выглядел беззащитным и голодным.

- А как он здесь оказался? – задал вопрос Левка – вопрос, на который никто не смог ответить. – Его мама бросила?
- Может не бросила, а просто потеряла и сейчас ищет – ответил я..
- Так, мы его сейчас напоим и накормим, а потом оставим под крыльцом. Мать его там и найдет, – сказала жена.
- Вечером проверим на месте ли он, – добавил я.

Ни днем, ни вечером ежонка никто не забрал. Наутро мы увидели его по прежнему сидевшим под крыльцом и дрожащим. Водичку он выпил, а к еде не притронулся. У нас оставалось полдня до отъезда. Кирилл начал просить родителей, чтоб они разрешили взять малыша с собой в Москву. Мать его категорически отказалась – они жили в маленькой двухкомнатной квартире впятером с бабушкой и дедушкой Кирилла. Тогда в разговор включился Левка. «Мы его не можем так бросить. Мы возьмем его с собой», - сказал он категорично. «А у родителей спросить ты не намерен?» - сказал я. Левка сменил тон: «Ну пап, он же совсем беззащитный». «Это правда»,- согласился я – Но ты же понимаешь, что мы берем его в совсем другие условия – и климат в Москве другой, и жить он будет в квартире». В конце-концов с молчаливого согласия мамы Левка забрал ежонка, посадил его в картонную коробку из-под сандалей, сделал в ней отверстия на крышке и с боков. Коробку он держал в руках всю дорогу до железнодорожного вокзала. В вагоне он устроился на второй полке, а коробку поставил в верхнее багажное отделение и просыпался несколько раз за ночь как только слышал шорох в коробке. В Москву приехали в середине дня. На вокзале была толкучка – по разным направлениям несколько поездов отбывало почти одновременно. Мы с нашими чемоданами и авоськами, и коробкой с ежонком держались вместе и благополучно спустились в метро. Ежонок притих, не шевелился. Возможно шум за стенами его временного домика пугал его. Слух-то у ежей вполне приличный. Ну вот мы и дома. Жена разбирает вещи, а мы с Левкой решаем, где ежа поселить. «Лучше всего у батареи» - предложил Левка. «Ты что, для ежа должны быть естественные условия», - возразил я. Но все получилось по замыслу хозяйки дома. Для ежа постелили коврик у мебельной стенки, а на него поставили большую фанерную коробку и прорезали в стенке широкий вход. «А для питья у него будет мисочка и есть он будет из крышки от банки с маринованными огурцами, которую мы давно собирались сдать в стеклотару», - сказала она. Но у ежа были другие планы – он поселился за стенкой благо пространство между мебельной стенкой и стеной было для него достаточным, чтобы без труда туда проникнуть. Выходил он только, когда ему приносили еду и питье. «Мама – спросил как-то Левка, а почему мы его никак не назвали?». Мы все сели на диван и стали думать. И тут мне в голову пришла идея. «Вы слышали какие звуке он издает, когда ходит по комнате?» -спросил я. «И какие?» - удивленно воскликнул Левка. Я как-то не обращал внимания.» «Он говорит – Чух – а -чух». «Не, ты выдумываешь», – возразил Левка.  «А ты прислушайся, когда в комнате полная тишина». «Ну, ладно», - сказала мама, – И как же ты собираешься его назвать?» «Да просто – Чушка. И имя не избитое, и звучит как-то по ежачий». Но как бы мы его не называли наш ежик на имя не реагировал. Первые дни зверюшка был очень осторожен. Заслышав шум сразу прятался. Но по ночам он пускался в разгул. Тут как раз и случилась комическая ситуация. Я привык среди ночи  вставать и пить холодную воду. В одну из таких ночей я опускаю ногу на пол и мне в пятку вонзаются колючки. Я испугался и еж тоже. Он засеменил в свое укрытие, а я начал изучать ранку. Затем смазал ее йодом и завязал бинтом. Ранка зажила не скоро, так что я какое-то время хромал. С тех пор я прежде чем встать ночью с кровати шарил рукой рядом по полу.
Шли дни. Казалось еж у нас прижился, но я все-таки осознавал, что это дикое животное и ему надо жить в естественных условиях. Был май, было очень тепло. Все вокруг зеленело, всякие букашки и таракашки вылезли из своих коконов и яичек, птички пели свои гимны природе, а мелкие зверюшки шуршали в высокой траве в поисках добычи. Однажды я посадил Левку рядом на диван и объявил ему : «Мы должны выпустить Чушку на волю – там ему место. Он уже вырос и может о себе позаботиться.» Лева огорчился –« Как же так, он ведь не приучен жить на воле» «У него есть врожденные инстинкты и они ему помогут выжить, но там он будет намного счастливей – в своей привычной среде, на просторе». Левка нехотя согласился. «Мы его пару раз вынесем на лужайку в лес. Пусть пообвыкнет» - произнес я нерешительно. Я ведь не знал, что его ждет в незнакомом лесу далеко от мест, где он родился.

Итак, в воскресенье мы посадили ежа в рюкзачок, не затягивая верхний карман,  и пошли в Лосиноостровский лес. Было славное утро – легкий ветерок, тишина. Тропинка петляла между осинками и ивами и привела нас к ручейку, впадавшему в Яузу. Там мы выпустили Чушку на травку. Он поначалу не двинулся с места, потом что-то увидел в траве и потопал туда. Так мы пробыли в лесу с полчаса или чуть больше. Далеко Чушка не убегал. Стало припекать. Мы посадили Чушку в рюкзачок и вернулись домой. В середине недели после работы мы снова вывели нашу зверушку погулять – пусть познакомится с нашим лесом. И только в следующее воскресенье мы отнесли его на место постоянного жительства – на природу. Чушка потоптался на месте, шагнул к кустарнику у ручья и через пару минут исчез из вида. У меня кольнуло сердце. Дома мы оба почувствовали как дух чего-то привычного и дорогого постепенно исчезает. Стало грустно. Жена в гостинной мыла пол  за мебельной стенкой, стирая последние следы Чушки.