Тропинка под мостом влюбленных

   Я шел давно знакомой мне улицей, широкой и просторной, как и все в этом новом районе  города. Последний раз я проходил здесь пару месяцев назад. Внимание то и дело привлекали новые рекламные щиты, новое оформление старых магазинов. Мишура… Блеск… Был самый разгар зимнего дня, светлого от снега на асфальте и неяркого от затянутого бледной пеленой неба.

   Это место я проходил множество раз, но именно сейчас вдруг заметил тропинку, уходящую под мост. Мост был построен над обширной и глубокой низиной, по которой тянулись две встречные полосы автомагистрали, а между ними находилась широкая полоса газона, теперь засыпанная снегом. Вот на этой полосе я и увидел тропинку.

  Самый короткий и безопасный путь на ту сторону низины – по мосту, и я задал себе вопрос: кому могла понадобиться тропинка, ведущая под мост? Несколько секунд я постоял перед мостом, разглядывая тропинку - узкая полоска хорошо утоптанного снега, впрочем, снегопада не было уже дней пять. Потом я пошел по мосту и был снова удивлен. На металлическом плетении перил присутствовало множество замков, разных размеров и формы, была также довольно увесистая цепь, замкнутая на замочек. Она охватывала сразу несколько вертикальных стержней ограды. Я невольно остановился и стал разглядывать замки. Как можно было столько раз проходить это место и ни разу не заметить их? Или их не было раньше? Этого я не знал. Мимо проходили люди, их взгляды были или рассеянны или сосредоточены на чем-то важном для них, никто не смотрел просто по сторонам. Они шли по делу, должно быть, спешили, чтобы успеть как можно больше до конца воскресного дня. Мимо меня прошла молодая женщина в черном пальто, черной шапочке – просто во всем черном, она вела за руку девочку лет четырех в белой пушистой шапочке и светло-розовом комби. Девочка потянулась к ограде и сказала:
- Мама, замочки! Зачем они тут висят?
  Мать бросила короткий взгляд на замки, не снижая скорости, и ответила девочке:
- Не знаю… кто-то повесил…
  Девочка еще пару мгновений смотрела на ограду, но мать влекла ее вперед, и она поспешила вслед за ней.

   А я стоял, разглядывая замки и забыв о цели своего вояжа через мост. На каждом из замков было кое-что написано, выцарапано или даже выгравировано. Витя + Маша и рядом сердечко, просто Н.+ М. и сердце, пронзенное стрелой, и все в таком духе. Теперь понятно – это мост влюбленных. Они приходили сюда с замками, замыкали их на прутьях ограды и уходили. А что они делали с ключами? И связано ли это как-то с тропинкой, уводящей под мост? Похоже, оставаясь на мосту, я имел слишком мало шансов получить ответ, разве что устроить здесь дежурство, дождаться очередной влюбленной парочки и подсмотреть, что они станут делать.

   Но тут я вспомнил о цели своего пути через мост. Меня ждали, до встречи оставалось всего десять минут. Это не было моим первым свиданием такого рода, и я не слишком волновался, скорее готовый перелистнуть еще раз свой календарь поиска, чем рассчитывал на успех. Ее я знал только по нескольким письмам электронной почты и голосу по телефону. Скромная, милая - так кажется. Так кажется всякий раз, а при встрече таинственная незнакомка превращается в женщину средних лет с блестящими от радужных ожиданий глазами и усталыми морщинками вокруг глаз или тщательно задекорированную фотомодель. Через несколько встреч фотомодель тоже оказывается усталой женщиной средних лет, разведенкой, с ребенком, который сидит во время свидания с бабушкой или подругой, и разбитым сердцем, осколки которого скучно тарахтят в глубинах ее декольте. И ты тоже чувствуешь себя уставшим от поисков той единственной, своей мечты, которая ведь должна же где-то быть…

   Таню я должен быть узнать по куртке терракотового цвета и каштановым волосам до плеч. Терракот мне всегда нравился, как и каштановые волосы, и это, пожалуй, было главной причиной моего свидания. По письмам непросто узнать человека, да и какой смысл привязываться к женщине только потому, что она хорошо пишет? Мы договорились встретиться у фрегата в парке. Так его назвала она, а я бы скорее назвал бригантиной эту изящную металлоконструкцию, словно вплывающую в тихую гавань парка из каких-то дальних морей, полных приключений и романтических встреч.

   Я уже опаздывал на пару минут, сказалось непредусмотренное бдение на мосту влюбленных. Бригантина была видна в нескольких десятках метров от меня, и тут я увидел вспышку терракотового цвета рядом с черной лошадью. Лошади уже не такое редкое явление в нашем городе, как несколько лет назад. По выходным дням во всех парках города катают на них детей и взрослых. В общем, это здорово. Я и сам хотел как-то, да так и не решился. То ли боялся показаться смешным, то ли далекое детство слишком властно поманило к себе колыханием широкой лошадиной спины, и я не решился откликнуться на этот призыв.

   Девушка в терракоте гладила лошадь по шее и кормила с раскрытой ладони чем-то. Бубликами? Она и сама была немножко похожа на бублик – вся округленькая, крепкая, не столько изящная, сколько энергичная, с пышными темно-каштановыми волосами, круглым лицом, темными большими глазами и пухлыми детскими губами. Лошадь осторожно взяла еду с ладони, попыталась зажевать и саму ладонь, девушка с заливистым смехом отдернула руку прочь и что-то сказала хозяину лошади. Я приближался к ней, даже не замечая, что иду. Она не была похожа на мою мечту, но она была здесь, она была реальна и осязаема, как и лошадь рядом с ней. В какой-то момент я залюбовался картиной: девушка и лошадь на фоне изящного и почти призрачного силуэта бригантины. Девушка оранжево светилась, словно щедро отражая лучи скупого зимнего солнца. Рядом с ней было ощутимо теплее, чем везде. Не слишком ли это для меня? Я уже когда-то терял этот свет, это тепло, стоит ли снова рисковать?

   Ту девочку звали Люда, и она была моей подружкой пять счастливых лет. Люда-Людочка, оранжевая юбочка… Потом наша семья переехала в другой город. Люду я больше никогда не видел, и ни разу не встретил ни одной женщины, которая напомнила бы мне ее. Сам я тоже не вспоминал о ней, словно дверь в прошлое захлопнулась раз и навсегда,  и мой путь лежал только вперед. С моими незнакомками не опасно было встречаться и расставаться, мне кажется, и они не слишком страдали, прощаясь со мной. Мы мило проводили время, ничем не обязываясь друг другу, во всяком случае, я никогда не стремился к этому. Должно быть, наши встречи заполняли какую-то лакуну в моей душе,  только все чаще она казалась мне бездонной черной дырой, и тоска все чаще щемила мое сердце, которое словно болталось в этой дыре на тонкой ниточке моей надежды.

   И вот сейчас сердце бухнуло тяжелым медным колоколом. Я слышал такой колокол давным-давно, за той запертой дверью, он сотрясал сейчас хрупкий костяк грудной клетки, обозначая границы черной дыры. Я стоял уже рядом с ней и все не мог оторвать глаз от оранжевого сияния. Она обернулась и стала разглядывать меня широко раскрытыми глазами. Без тени смущения. «Это вы?» - уточнила она. Я сглотнул и кивнул ей. Она потрепала лошадь по шее и повернулась ко мне.

   Я уже взял себя в руки, оранжевое сияние погасло, фрегат высился над нами металлической громадиной. «Пройдемся?» - предложил я. По лицу Тани скользнула улыбка – чуть усталая и будничная. «Есть ли  у нее ребенок? - сам собой возник вопрос. - И с кем он сейчас сидит?»

- Я люблю лошадей, - сказала Таня, - они тут каждые выходные, потому и предложила встретиться здесь.
- Я в детстве когда-то ездил верхом. В деревне у бабушки.
- А я в городе выросла…

  Слово за слово, мы говорили и шли по парку, потом по улицам, зашли в кафе, согрелись там и напились кофе. Она сняла свой терракот и осталась в джинсах и полосатой блузке. На белой шее матово отсвечивал светло-серый округлый камешек на узком кожаном ремешке, румянец разогрел ее круглое лицо, мягко светились темные глаза. Дверь в прошлое распахнулась, я был беззащитен. Я уже знал, что ребенка у нее нет, и замужем она не была, что ей двадцать пять, и все у нее в жизни не так, как у нормальных людей. Она узнала про мои тридцать два и полную неприкаянность. Мы оба любили фильмы ужасов и детективы, пешие походы в компании старых друзей и пикники «на природе». Для начала этого было более чем достаточно. Мы стали встречаться, и однажды я привел ее на мост влюбленных.

   Я внимательно следил за ее взглядом, но она ничем не показала, что ее заинтересовали замочки или тропинка под мостом.
- Давай побудем здесь немного, - предложил я.
   Таня мельком взглянула на меня и остановилась, отвернувшись  к перилам.
- Ты что-то хотел сказать? – спросила она, помолчав немного.
- Да, я хотел спросить тебя, знаешь ли ты об этом мосте, замочках и тропинке, ведущей под мост.
   Таня барабанила пальцами по перилам и не отвечала. Потом сказала:
- Да, знаю, пошли отсюда.

   Она повернулась от перил и пошла по мосту. Я взял ее под руку, мы долго молча шли по улице под вечерними фонарями. Под ногами то возникали светлые пятна света, то сгущалась тьма. Таня тесно прижалась ко мне, словно озябнув, я обнял ее за плечи и повернул к себе. Ее лицо было мокрым от слез, и тут она не выдержала и разрыдалась. Несколько минут она дрожала и плакала в моих объятиях, потом успокоилась и словно растаяла, перестав сопротивляться. «Я хочу рассказать тебе об этом мосте и тропинке, - тихо сказала она,  - только давай пойдем к тебе».

   У меня мы уже бывали не раз, наша близость стала желанной для обоих, я привязывался к ней все сильнее, но о нашем прошлом мы молчали, словно по молчаливому уговору. Будто молчание было залогом нашего хрупкого счастья, а неосторожное слово могло погубить его. Дверь в прошлое была снова плотно закрыта. Откуда-то Таня знала об этом и не пыталась стучать туда. Я вдруг представил себе на этой двери большой замок, на котором выгравировано «А. + Л. = сердце». «А» это я – Антон, а «Л» – Люда, а сердце – наша любовь, которой нет уже давно.

   Таня свернулась калачиком на диване, подогнув под себя ноги, я сел рядом и обнял ее. Замок на двери казался тяжелым и вполне материальным, ключа от него не было. Таня вздохнула, перевела невидящий взгляд на мою дверь, вздрогнула, будто увидев замок на ней. Потом заговорила, словно продолжая уже начатый рассказ: «Мы выбросили ключи вниз, но потом он забеспокоился, что кто-то может найти их внизу и найти наш замок, и просто забрать его домой для того, чтобы закрыть какой-нибудь сарай. Мне эта идея показалась невозможной – ну как можно украсть что-то на мосту влюбленных? Только чудак мог придумать такое. Он и был чудак…»

   Они спустились по тропинке под мост. Было уже темно, они долго искали ключи, но так и не нашли их в густой траве, потом решили, что если они их не нашли, так и никому другому не найти. Они очень любили друг друга, она просто ничего другого не помнила из того времени, когда они встречалась. Иногда они приходили на мост и видели свой замок висящим на ограде. Они улыбались друг другу – все было в порядке.

   «Он разбился в машине с подвыпившими друзьями. Они ехали слишком быстро. Я долго не могла забыть его, но однажды поняла, что не живу в реальной жизни, что я вся в прошлом, и дверь в настоящее закрыта на замок, тот самый, который мы вместе с ним повесили на этом мосту… Я искала наши ключи под мостом, но там были лишь другие ключи, ни один из них не подходил к нашему замку. Я стала часто приходить на этот мост и иногда видела влюбленных, которые вешали на ограду свои замочки, закрывали их и выбрасывали вниз ключи. Однажды я видела, как парень, закрыв замок, снял с кольца один из ключей и отдал его своей девушке. Я подумала тогда, что и нам надо было сделать так же… Но что сделано, то сделано. Потом я перестала думать о прошлом и настоящем, перестала ходить на мост влюбленных, просто жила. А однажды встретила тебя и все вспомнила…"

   Я целовал ее мокрое от слез лицо и баюкал как ребенка, она постепенно успокоилась и уснула.  Я укрыл ее пледом, потом написал записку и прижал ее ключом от квартиры. Потом вышел из дома и захлопнул за собой дверь. На улице не было никого, даже бездомные собаки, видимо, нашли себе укромные места для ночлега, только светились в ночи редкие окна, за которыми жили такие же, как я, не спящие люди.

   Дул февральский резкий и влажный ветер, я поднял воротник куртки и засунул руки в карманы. В левом болтался ключ от квартиры, зажигалка и несколько мелких монет. В правом – какая-то старая свернутая бумажка, носовой платок и фонарик, который я захватил с собой. Путь до моста влюбленных показался на сей раз особенно длинным. Меня подстегивало нетерпение, казалось, что от скорости моих действий сейчас зависит вся моя судьба. И Танина судьба, а, может быть, наша с ней…

   Тропинка, уходящая под мост влюбленных, была слабо освещена скудным светом фонарей, на мосту было светлее. Я включил фонарь и стал осматривать надписи на замках. Я обнаружил одну «Таню» и две буквы «Т», которые вполне могли быть сокращением от «Тимофея» или «Тохи». Тохой меня звала Люда – девочка за запертой дверью. Какой из замков мог быть Таниным? Я не знал и стал осматривать их еще раз. На замке с надписью «Т+В» я разглядел множество царапин вокруг замочной скважины и следы ударов, словно замок пытались сбить. Значит, она не раз пыталась освободиться, но так и не получилось… Я стал думать, как быть дальше. Почему-то сомнений в том, что именно этот замок Танин, не было. Но имею ли я право что-то делать без Тани, это был вопрос, на который я не мог себе ответить. Я уже озяб от сильного ветра, а ответ все не приходил.  Конечно, я мог бы сбить этот замок или подобрать к нему ключ, но будет ли это правильным шагом?

   Я услышал шум мотора и шуршание шин. На мосту остановилось такси, из него, смеясь, вышли девушка в пушистой шубке и высокий парень. Парень рассчитался с водителем, обнял девушку, и они подошли к перилам. Парень достал из кармана замочек, и девушка стала шутливо вырывать его, парень ей не уступал. В конце концов они, видно, решили, что замок должен быть у него, и он повесил его на перилах, замкнул и уже замахнулся, чтобы бросить вниз ключи.

- Стойте! – крикнул я, - подождите, ребята, подождите, пожалуйста. 
   Парень и девушка удивленно на меня смотрели, а я шел к ним. Я был безумен, и только они могли понять меня, потому что их привела на мост та же форма безумия, что и одолевшая меня.
- Подождите, не бросайте… - я перевел дух, - можно мне попробовать вашим ключом открыть другой замок?
- Пробуй, не жалко! – парень взглянул на девушку, она согласно кивнула и с интересом разглядывала меня.

   Эта попытка была совершенно нереальной, вроде способа получить связный рассказ или хотя пару слов, посадив за пишущую машинку обезьяну. И замки не были на вид совершенно одинаковыми. Но я все же сунул ключ в скважину Таниного замка и повернул его. Медный колокол бухнул в груди, колени дрогнули, я едва не упал. Замок открылся и висел на дужке. Руки дрожали, когда я пытался снять его с перил.

- Ты как вообще? – озабоченно спросил парень, подойдя ко мне.
- Теперь нормально, - ответил я, снимая замок. – Вот тебе ключ, спасибо.
Тут подошла девушка, с кончика ее языка был готов слететь вопрос, глаза горели любопытством, и я сказал сам:
- Это замок моей девушки. Она не могла найти выброшенный ключ и слишком долго жила за запертой дверью.

   Влюбленные посмотрели друг на друга, потом парень отстегнул один из ключей с кольца и молча отдал его девушке. Она сжала его в кулачке, они обнялись и пошли прочь, забыв обо мне. Я еще некоторое время глядел им вслед, потом сунул раскрытый замок в карман – к платку, бумажке и фонарику, и пошел домой, к нам домой. И, можете вы себе это представить? – я встретил Таню совсем недалеко от моста. Она шла мне навстречу и держала в кулачке ключ от нашего дома.

   Вы можете спросить, а как мы сейчас? Я вам могу ответить только, что много воды утекло с тех пор сквозь множество отворенных дверей. Наш сын сегодня на своем первом свидании, и мы с Таней очень волнуемся, ведь о тропинке под мостом влюбленных так и не решились рассказать ему. А, может, стоило?