Алабушевское кладбище. Глава 53. Момент
Пророки ныне не в почете,
но я скажу Вам просто так:
возможно завтра Вы поймете,
что каждый был вчера дурак!
О запахах. В горчичном тумане не пахло или было не до ароматов в борьбе за кислород. В пещере воняло грязным тряпьем и отсыревшим пухом. Лес пах самим собой, но его запахи подванивали, как сыр для сэндвича расплавленный в микроволновке.
Равнина благоухала растительным мускусом доведенным до кипения. Мы словно уперлись во что-то невидимое и враждебное. Во что-то такое, во что можно было окунуться, как в воду, но с возможностью дышать.
***
Стоя, будто на границе миров, кажется, никто из нас, ни Каза, ни я, ни наш эскорт не хотели сделать и шага вперед.
Обезьяны снова сбились в толпу вокруг Седого.
- О чем они спорят? - донимал я, прислушавшегося, словно окаменевшего напарника.
Обезьяны разделились на две партии рычавшие и хрюкавшие друг на друга всё громче. По его поведению внутри полу колец, понималось, что Седой рычит громче всех и больше всех жестикулирует, пытаясь, если ни примирить, то заткнуть стороны.
Передать фонетику их речи буквами сложно, что-то вроде брр грр хрр. Может там и присутствовало что-то похожее на слова на не знакомом языке, но постоянное клокотание в гортани, превращало их в сплошное рррр, с мелькавшими иногда узнаваемыми гласными и согласными. Да, настоящий язык из кинофентези или фильмов про инопланетян.
Нас оставили в стороне без присмотра. Лес за спиной. Можно бежать. Но куда? Разумеется, к реке, чтобы покинуть этот мир. Но как? В этом мог помочь Каза.
Подойдя сзади, я похлопал его по высокому плечу, словно потрогал ходячую шубу, а когда он недовольно обернулся то, не разрывая зрительной связи, кивнул на лес.Теперь заговорщика изображал я. Каза не ответил, дернул плечом, как будто стряхнул нечто, отвернулся, внимательно слушая распри соплеменников.
***
Я понял кого напоминал Седой - Кинг Конга, только мини. Глядя на него, я еле сдерживал злорадный смех по поводу его малорослости. Мини Конг лупил себя в грудь кулаками. Голова запрокинулась. Рассерженный рев рвался из глотки и, оборвался кашлем.
Обезьяны прекратили спор. Уставились на вожака. В наступившей тишине Седой, перемежая речь с покашливанием, по киношному прорыкал, оглядел всех ужасно строгим взглядом и все согласились, закивали, часть явно удовлетворенно и часто, часть с видимым неудовольствием сделали по одному кивку.
Седой развернулся к нам, что-то по своему рявкнул.
- Пошли. - это уже Каза мне и шагнул в прозрачный, стоявший вертикально кипяток.
Две обезьяны обогнали нас, остальные тащились вслед. Ровная, как столешница местность ограничивалась, лишь горизонтом. Высохшая от зноя трава, жесткая, словно хитиновые лапки жуков царапала голени и была такой же коричневой, как большинство насекомых.
- Упустили момент. - зло пробурчал я ни к кому не обращаясь.
Но Каза догадался кому я и о чем. Он по прежнему шел рядом. Впервые послышалась печаль в его рычании:
- Ты не знаешь мой мир. Поверь - всё к лучшему.
Смысл сказанной банальности не убедил меня, зато подействовал тон товарища, как мне показалось до этого, ясно выражавшего лишь досаду и гнев. Внутри будто развязался узел, перетянувший главную артерию души.
"Да, все они тут такие, только рычать и могут". - уже без злости подумал я.
Свидетельство о публикации №222070200358