Катрин Денев три дня в Екатеринбурге

Почти десять лет спустя, хочу рассказать о своем единственном опыте работы папарацци – в одном из самых рисковых неформальных направлений в журналистике.
Папарацци в переводе с итальянского означает фотожурналистов, специализирующихся на съемке звезд шоу-бизнеса в неформальной обстановке. Сразу скажу, не каждый журналист сможет быть папарацци. Потому что в самом худшем случае его побьют, в лучшем – отберут камеру. В моем единственном опыте все закончилось более чем красиво. Вовремя отключить профессию и включить человеческий фактор – тоже одна из особенностей работы папарацци. Это уже мой личный вывод.
Хорошо помню, как зайдя летним днем в один из книжных магазинов, увидела на полке видеокассету с изображением немолодой  женщины и надписью «Жизнь после него» на обложке.  Что-то знакомым показалось в ее облике. Да и название  стало притягивать. Взяв кассету  в руки, прочитала: в главной роли Катрин Денев. Это была она – постаревшая  девочка из «Шербурских зонтиков» или ставшая солидной дамой рабочая  из «Танцующей в темноте». Больше фильмов с участием  Катрин Денев я не видела. Да, был еще «Восток-Запад» с Сергеем Бодровым и Изабель Юппер, но там у звезды мирового кинематографа была совсем небольшая роль… звезды театральной. Я купила тот диск. Придя домой, посмотрела. Сюжет был не из простых: мать теряет единственного сына и затем начинает опекать его друга, виновника трагедии. В итоге они становятся любовниками. В общем, все было по-французски. Денев играла медленное схождение с ума. Ноги сами пошли за следующей кассетой. Это была уже классика – экранизация «Опасных связей» Шодерло де Лакро.  Денев была великолепна - красавица в костюмах от Готье!
Так началось мое изучение творчества Катрин Денев, современного французского кинематографа и Франции в целом. На какое-то время я даже стала  фанатом, «деневкой», и  попала на форум, созданный ее поклонниками  со всего мира. И чего мы только не знали о Катрин! Мы знали все! Даже то, где и с кем она провела вчерашний вечер, и какого цвета на ней было платье. Фотографии и информация выставлялись на форуме регулярно. Наши люди вели репортажи с кинофестивалей, дежурили у ее подъезда, мотались за ней по городам и весям. В общем, это была занимательная жизнь добродушных  поклонников-папарацци.
         И однажды на форуме появилось письмо чеченской журналистки Лауры. Письмо было написано на русском язык, и оно мне запомнилось. Девушка писала о том, как в 1992 году, в первую чеченскую войну, вместе с друзьями пережидала бомбардировки. Однажды это  ожидание затянулось на недели. Когда наступило затишье,  кто-то успел сбегать домой и принести маленькую видеодвойку  с аккумулятором. Но когда вернулся, то с ужасом обнаружил, что забыл взять кассеты. К счастью, в самом видеомагнитофоне оказался фильм «Индокитай».
«Когда начиналась массированная атака, мы включали магнитофон и смотрели фильм. На 159 минут для нас замолкала война, и мы жили! Мы смотрели «Индокитай» с  Катрин Денев  - и он заражал нас жизнью и планами на будущее. Вскоре наступило долгожданное перемирие и дали коридор для беженцев. Когда мы выбрались на улицу, пошел дождь. Дождь-спаситель, ибо мы все хотели пить. Но прежде чем выпить из сложенных лодочкой ладошек, парень, мечтавший стать врачом, произнес тост: «За тишину, друзей и Катрин Денев!». С меня взяли слово, что я донесу эту историю до французской актрисы. Спустя 17 лет я выполняю эту просьбу».
         Через год я перевела это письмо на французский язык и взяла его с собой в Екатеринбург – сюда с благотворительной акцией должна была прибыть Катрин Денев. Теперь это была моя «зона ответственности» перед друзьями с форума. Но мне было проще в силу моей профессии, хотя бы потому, что могла  официально аккредитовалась на все мероприятия с участием Катрин. А их было немало. И началось все со встречи в аэропорту Кольцово.
          Был поздний вечер, шел промозглый сентябрьский дождь. Прессу  выстроили в зале ожидания. Внезапно двери распахнулись и из-под огромного зонта, из темноты, к нам шагнула та, которую называют гранд дамой мирового кинематографа. Она шагнула и остановилась. К ней тут же подскочил кто-то из организаторов. Последовала просьба убрать журналистов. Мои коллеги понуро побрели к выходу, но я рискнула остаться, а когда Катрин проходила мимо, пожелала ей доброго вечера на французском языке. «Мерси», - прозвучало в ответ. Какая она, Денев? Красивая, ладная, не очень высокая, с шикарными волосами. А тогда еще и очень уставшая. Все-таки до Екатеринбурга актриса добиралась двенадцать  часов - из Греции, с двумя пересадками.
На следующий день, в десять часов утра я  уже была в отеле «Атриум-Палас». Там,  на четвертом этаже, в обычном люксе жила Катрин (говорили, что она должна была жить в президентском номере, но отказалась). В 11.00  должна была начаться пресс-конференция. Конференц-зал был забит до отказа. Но Денев опаздывала. Впереди, как водится, выстроились операторы с камерами, за ними стояли стулья для журналистов. Подождав полчаса, организаторы начали общение. Но через пять мину, вдруг, возникло какое-то волнение, и по лицу организаторов я поняла, что пришла Катрин. Ей зааплодировали. Сев за стол, она усадила рядом с собой переводчицу и дала команду переместить камеры в конец зала. «Я хочу видеть лица журналистов», - сказала она. Затем актриса посоветовала настроить правильный свет, такой, как на съемочной площадке, и пресс-конференция началась! Здесь, на Прозе.ру,  я разместила ее печатную версию. Не обошлось и без приятных сюрпризов. Среди журналистов оказался ярый поклонник Денев по имени Василий – он встал и признался ей в любви. Мадам это оценила и после пресс-конференции сфотографировалась с ним.
Перед поездкой я долго ломала голову: что подарить Катрин Денев, европейской женщине, в представлении которой в Сибири по улицам бродят мишки с балалайками и бутылками водки в лапах. Мой выбор пал на вязаные пуховые рукавички. Вместе с ними я положила в пакет и письмо чеченской журналистки. Все это я вручила Катрин после пресс-конференции. Потом началась чехарда с планами на день. В тартарары полетела запись на телевидении. Вместо нее мадам отправилась делать маникюр. Ждали мы ее два часа. За это время ко мне прибился местный журналист Андрей. Очень талантливый парень. Сейчас пишет книги. А тогда только что закончил журфак и горел желанием работать.
Наконец, Катрин со своей свитой спустилась на первый этаж. Выяснилось, что она хочет осмотреть музей ИЗО, православный храм, а затем посетить лучший меховой салон уральской столицы. Организаторы утвердительно кивнули. Денев села в ожидавшую ее «Ауди», мы с Андреем - в редакционную «копейку». Вначале заехали в музей. «Делимся», - скомандовал коллега. Он остался на улице, а я, купив билет, под видом посетителя зашла в музей. Катрин рассматривала картины, переводчица переводила слова экскурсовода. В Книге почетных гостей была оставлена запись. Ну, а я в беззвучном режиме снимала все происходящее. На улице всю свиту снял мой напарник.
Следующим в маршруте был храм Спаса на Крови. Выйдя из машины, Катрин долго рассматривала на стендах фото последнего российского царя и его семьи, расстрелянных под Екатеринбургом. Потом поднялась по ступенькам вверх, затушила сигарету и вошла внутрь. Мы зашли следом. В храме какой-то оголтелый дядька налетел на нее с руганью из-за непокрытой головы. «Бьен сюр, бьен сюр», - успокаивающим голосом сказала она и повязала голову палантином. Денев долго стояла у иконы Николая Чудотворца, внимательно смотрела на лик, зажгла свечу. Я думаю, она неплохо разбирается в православии, ведь ее первым мужем был Вадим Племянников, потомок русских эмигрантов. Это потом он стал известным французским кинорежиссером Роже Вадимом и открыл миру Бриджит Бордо. Никак не выделяясь из всех прихожан, Катрин обошла храм и молча вышла на улицу.
Последним в маршруте оказался элитный меховой салон. Вот тут мы поработали, как настоящие папарацци! Снимали со всех ракурсов до тех пор, пока Катрин не сказала переводчице, указав на Андрея: «Это - журналист». «Да нет, - ответила та. – Это шофер». Подозвали Андрея. «Ты- кто?». «Журналист!». «Что я говорила?!».
В мехах Катрин ориентировалась, как рыба в воде. Она со знанием дела рассматривала висящие шубы, горжетки, полушубки. Ей на самом деле все было интересно. Там, в салоне, ей  приглянулась соболья  шуба за 43 000 евро. Она померила этот меховой шедевр. Он ей был к лицу. Уточнила цену и попросила сделать скидку. У них в Европе так принято. Но не у нас. Директриса магазина, слегка удивившись, начала названивать хозяину магазина. Тот предложил Катрин назвать ее цену… . Вот тут я зауважала эту капризную француженку по-настоящему, хотя немного испугалась, что случится скандал. Катрин спокойно сказала, что «это не разговор», что торговаться она не будет и ограничится фотосессией с персоналом. Директриса начала лепетать о том, что они подумают о скидке и сообщат помощникам, но ничего подобного, как знаю, не случилось.
Довольные собой и проведенной работой мы с напарником вышли из мехового салона. Коллега помчался в редакцию – ему нужно было писать разворот в текущий номер, хотя, думаю, в своей голове он давно уже все сочинил. Оставалось только перенести в компьютер. Денев со свитой хотела было поехать в геологический музей, но организаторы напомнили ей о предстоящем благотворительном ужине, в ресторане с очень говорящим названием - «Папарацци».  Мадам отправилась в отель, чтобы облачиться в вечерний наряд.  Ну, а мне сам Бог велел направить  свои  стопы в это заведение. В «Папарацци» я пришла ровно в восемь часов вечера. Поднялась по темной лестнице на второй этаж и попала в ярко освященный зал, где уже собралась почтенная публика. Столы были накрыты белыми скатертями, торжественно горели высокие свечи, играла живая музыка. С плазменного телевизора смотрела Катрин Денев времен «Шербурских зонтиков». У входа в зал, в ожидании прославленной соотечественницы, стоял  консул Франции в Екатеринбурге.
…Почетная гостья опоздала ровно на час. Я бы не удивилась, если  она вообще не пришла. Но надо знать французов: еда для них святое. Ей предоставили слово. В своей речи Катрин  была немногословна, несуетлива и почему-то испуганна. Затем приехал еще один участник благотворительного  проекта, перуанский тенор Хуан Диего Флорес. Увидев его, Денев оживилась. Они стали о чем-то дружески беседовать, периодически рассматривая что-то в айфоне перуанца (наверное, семейные фото). Белое вино лилось рекой, сигарета в руках мадам гасла лишь тогда, когда нужно было зажечь новую. Так пролетело четыре часа. К полуночи все приглашенные стали расходиться, официанты принялись убирать столы, но Катрин это как-будто не касалось. Ей, наконец-то, стало комфортно,  и было видно, что уходить она не хочет.  Рядом с ней сидели консул, тенор,  ее итальянский продюсер Мюзетта и помощница-стилист, которая лишь однажды, прилюдно, проявила свое предназначение: в меховом салоне, перед фотосессией, поправила даме волосы. В общем, это была своя кампания, и мы там были лишние. Я спустилась на первый этаж, вышла на улицу и, сразу поймав такси, уехала в свой Заречный (район Екатеринбурга), чтобы хоть немного поспать, ведь завтра предстоял морально тяжелый день.
…В детский онкологический центр я пришла одной из первых. Вскоре подтянулись другие журналисты, среди которых был мой вчерашний напарник Андрей. Оказывается, с утра он уже побывал в отеле и оставил для Денев несколько номеров газеты со своим материалом. И она его увидела! Если бы я знала, что это был за материал, то мне стало бы понятно поведение кинозвезды в отношении всей прессы. Но газета попала  мне в руки  ближе к вечеру и я увидела, что коллега разместил на развороте кучу фотографий из мехового салона и сделал сенсацией сорвавшуюся покупку собольей шубы.
Посол доброй воли – а именно так официально звучал статус Денев в онкоцентре – опоздала на десять минут. Отказалась заходить в здание, пока не уберут все кино- и фото- камеры. (абсурд, конечно: организаторы приглашают, актриса – против). Потом все-таки зашла. Ее встретили врачи, люди из благотворительного фонда «Ты ему нужен». Очень долго отказывалась снимать пальто, объясняя это тем, что в больнице может быть холодно. Наотрез отказалась  надевать бахилы. В итоге хотя бы пальто было снято. К моему счастью, накануне я познакомилась  с вице-президентом фонда Татьяной Николаевной. Благодаря ей,  смогла пройти внутрь центра и имела возможность наблюдать за всем происходящим. Ни о какой работе папарацци речь уже не шла. Я просто смотрела и видела перед собой не гранд даму мирового кинематографа, а немолодую  женщину, у которой есть взрослые  сын и дочь, пятеро внуков, столетняя мать и, все-таки,  доброе сердце.
Из некоторых палат Катрин выходила чуть не плача – ведь она знала истинный диагноз детей. Директор центра и актриса часто говорили на английском языке, и было понятно, что речь идет о состоянии ребенка. Детки выглядели очень измученными. Многие находились в палатах   вместе с родителями. В одной из палат шестилетний Саша, которому было трудно говорить из-за перенесенных процедур, вдруг сорвался с места и стал стаскивать с полки картинки, собранные из пазлов. Первую картинку он сразу же подарил Катрин. Потом, подумав, схватил остальные и раздал их всем присутствующим. Уезжая из онкоцентра, Катрин Денёв взяла с собой Сашин рисунок, а остальные подписала и посоветовала продать  с аукциона — в помощь детской больнице. Очень часто речь заходила о лечении детей во Франции. Договорились, что центр  сделает перевод историй болезней на английский язык и перешлет их Катрин, а она – в европейские клиники. Глядя на Денев, я поняла, как тяжело ей дается визит в онкологический центр. Она будто постарела за эти пару часов. После онкобольницы  актриса попросила отвезти ее в какое-нибудь кафе, чтобы выпить кофе и успокоиться.
    В тот день ей еще предстояла встреча с творческой интеллигенцией города и участие в благотворительном концерте, собранные средства от которого предназначались для детского онкоцентра. От себя лично актриса передала организаторам благотворительной акции брошь, которую попросила продать с аукциона, а вырученные деньги отдать клинике.
…И все-таки я решила с ней проститься. В отеле было пусто. В шесть утра – ни души.  Вскоре в холл вместе с одним из организаторов спустился перуанский тенор. Его багаж загрузили в авто, и он уехал в аэропорт. Я снова осталась одна. В одном из бутиков  увидела мягкие игрушки ручной работы. Купила одну приглянувшуюся. В это время в холле появилась Катрин. Она была одета по-дорожному – в коричневый свитер и такого же цвета брюки. Подошла к рецепшену, расписалась в бумагах, потом повернулась и увидела меня. Особой радости в ее глазах не было. Я подошла ближе. «Это подарок, мадам, - сказала я по-французски и подала ей иконку Святой Екатерины, купленную в соседнем храме. – Ваш ангел-хранитель». Она заулыбалась. Следом я подала мягкую игрушку. Катрин сделала шаг навстречу, обняла меня и поцеловала два раза. Мы вышли на улицу, где ее ожидал владелец отеля, австрийский бизнесмен. Она пожала ему руку, улыбнулась нам и села в авто. Машина медленно тронулась. Было грустно и радостно одновременно. Приехавшие через час из аэропорта организаторы рассказывали, как ожидая посадку на самолет, Катрин говорила об онкоцентре, называя детей и их мам по именам. Она их запомнила.   
Через четыре месяца я получила электронное письмо на французском языке. Оно было кратким. Кто-то благодарил меня за перевод письма из Чечни и желал красивого нового года. Внизу стояла подпись: Катрин-Фабьен Дорлеак. Я не сразу вспомнила, что это – настоящее имя Катрин Денев.