Ритуальное сочинение

Весна задерживалась. По календарю она уже давно наступила, а вот на улице ее до сих пор не видели. В те дни, когда уже вовсю должно было пригревать ласковое солнышко, валил снег, и градусник показывал совсем не весеннюю температуру.
При встрече люди приветствовали друг-друга вопросом:
- Ну, когда же будет весна?
И сами себе отвечали:
- Наверное, не будет в этом году...

Мария Павловна оглядела класс и вздохнула:
- Кажется, нам придется, подобно древним людям, провести какой-нибудь ритуал, чтобы призвать весну!
- А что мы будем делать? - оживились ученики. - Жечь чучело, как на Масленицу? Или принесем в жертву снеговика?
- Нет, - засмеялась Мария Павловна, - Наш ритуал будет менее кровожадным! Мы напишем дома небольшое сочинение! А начинаться оно будет словами: наступила весна!
Класс разочарованно загудел: жечь чучело Зимы казалось куда привлекательнее!..

Отличница Оля Ворожкова с грустью глядела в окно на серое сумрачное небо. Что можно написать про весну, которой нет? Жаль, она - не вундеркинд Слава Крыков! Вот тот сейчас напишет, так напишет! Что-нибудь там про движение Земли вокруг Солнца, и про угол наклона земной оси, и про то, откуда у солнца протуберанцы, и вообще!.. Папа говорит, что быть вундеркиндом - очень трудно. Оля скептически хмыкнула. Что там трудного? Учишься себе на отлично безо всяких усилий и только и слышишь ото всех: ах, талант, ах, гений!
Вот она никакой не вундеркинд, а просто умный работоспособный человек, которому приходится пробивать себе дорогу своим трудом! Оля открыла тетрадку и отважно взялась за ручку.
"Наступила весна!" - вывела она ровным красивым почерком.

Троечник Костя Бобров тоже с тоской посмотрел на падающие хлопья снега.
"Весна наступила!" - передразнил он Марию Павловну противным голосом.
- Очки протри! - проворчал он, - Где весна?
Он еще долго ворчал и бубнил, сетуя на бестолковое задание. Был бы он таким же занудой, как Ворожкова, сейчас бы что-нибудь придумал! У Ворожковой в сочинениях всегда: небо - бирюзовое, солнце - золотое, листва - изумрудная, конечно, Марии Павловне нравится читать про такое, вот она и нахваливает те сочинения на каждом уроке. Золотое солнце! У Костиной мамы есть такая подвеска, большая, из турецкого золота, в виде солнышка, мама называет ее блямбой. А бирюза - это такой синюшный камень. Однажды Костя не выдержал и засмеялся: он представил себе каменное небо, в котором болтается мамина блямба! Небось, Марии Павловне не понравилось бы жить под таким!
Вот у него, Боброва, снег похож просто на мокрую вату.

Двоечница Яна Белозерова обреченно вздохнула над раскрытой тетрадкой. Она так не любила писать сочинения! Даже про настоящую весну, а уж про ненаступившую - тем более!.. Вот Бобров тоже не любит сочинения, но он отчаянный! Не станет он писать ни про какую весну, а честно опишет то, что видит за окном, и нипочем ему, что Мария Павловна ругает его за отсутствие воображения!
Яна поерзала на стуле и обернулась к бабушке:
- Ба, а как можно описать весну, которой нет?
Бабушка опустила вязание и долго задумчиво смотрела в окно.
- Знаешь, как бывает? - начала она, - Весны нет, а ты утром надеваешь зимнее пальто, и понимаешь, какое оно тяжелое и толстое. Вот всю зиму было теплым и уютным, а тут вдруг стало неудобным. Или выходишь из подъезда - снегу намело, идти тяжело, а ты захватишь его рукой, к лицу поднесешь, а он пахнет уже не морозом, как под Новый год, а ручейком. Или же вот идешь, и ветер такой холодный, колючий, и тут пахнёт чем-то и ты останавливаешься, и ищешь взглядом - где же это черемуха цветет?
Бабушка замолчала, все еще глядя за окно и улыбаясь чему-то своему, а Яна что-то быстро писала в тетрадке.

Мария Павловна осталась в пустом классе и разложила перед собой тетради. Она быстро перебрала их, и отложила в сторону несколько - те, с которых она всегда начинала проверку.
Сочинение Славы Крыкова походило на полотно художника-сюрреалиста. Его символы сплетали удивительное замысловатое кружево. Мария Павловна с ноткой горечи почувствовала, что она не всегда успевает уследить за мыслью талантливого ученика, но красота его образов завораживала и увлекала так, что от чтения не хотелось отрываться.
"Талантливый, гениальный мальчик, искра Божья!" - думала Мария Павловна, - "Только бы не растратить впустую такой дар!"
Весна Оли Ворожковой просилась на открытку! Жемчужный снег в алмазных бликах, серебристые покрывала на деревьях, хрустальные блики солнца...
"Как тонко чувствует красоту эта девочка!" - подумала учительница. - "Она будет очень счастливой!"
Костя Бобров - бунтарь-одиночка, и его весна - такая же революционерка - страница моментально запестрела красными исправлениями. На одной строчке Мария Павловна с удивлением задержалась: она так часто слышала сравнение снега с мокрой ватой, но никогда над ним не задумывалась. А ведь мокрая вата совсем так же сминается в руках и сочится водой, как и снег!..
"Бунтарство пройдет, а наблюдательность и трезвый взгляд - останутся." - улыбнулась она.
Яна Белозерова... Учительница открыла тетрадь, и с трудом разбирая прыгающие каракули, стала читать:
"Наступила весна!
А какая она - весна, которой нет?
Когда я еще была маленькой, бабушка укладывала меня спать до того, как мама вернется с работы, но я всегда знала, когда она возвращается! Я спала вполглаза и все слышала. Слышала, как открывается лифт на площадке, потом шаги по коридору, потом ключ в замке. Я спала, но уже знала, что это мама пришла! Потом слышала, как мама раздевается в прихожей, потом моет руки и осторожно открывает дверь в комнату. Я тогда еще немножко просыпалась. Мама тихонько подходила ко мне и я чувствовала запах ее духов. Потом она присаживалась на кровать, я совсем просыпалась, поворачивалась и обнимала ее! Вот так и весна - ее еще нет, но она вот-вот будет!"

Мария Павловна закрыла тетрадку Яны и подошла к окну. На улице снова мело. Снежные хлопья, похожие и на мокрую вату, и на серебряные искры кружились и завивались в сюрреалистичном танце, который невозможно отследить, но которым можно зачарованно любоваться.
По почти уже заметенной и еле видимой дорожке шел школьник. Он останавливался, высовывал язык и пытался поймать кружащиеся снежинки. Потом задрал голову под окнами и закричал:
- Кашкин! Выходи! Пошли домой! - голос его едва можно было различить, и скорее всего, бедолага Кашкин не услышит своего приятеля и не прогуляет с ним урока.

Мария Павловна тихонько засмеялась! Да, вот оно! Мальчишка, вместо уроков ловящий языком снежинки. Его голос доносится сейчас, будто издалека. Но совсем скоро можно будет выставить двойные рамы, а потом открыть форточки, а потом и окна полностью! И шума, воздуха и света станет все больше и больше, и солнца станет больше, и тепла, и запахов! И прогуливать - да, прогуливать! - тоже станут больше!
А потом наступит лето, каникулы, а потом... Все будет! Обязательно все будет!