Деревенька

Снова выпил вчера, хотя зарекался больше ни-ни, и снова херовато было ночью после недопитой чекушки «Деревеньки». А ведь друг хвалил, и прочитанные через лупу в гараже адрес производства г. Саранск, и переливающаяся всеми цветами радуги акцизная марка – все вселяло веру в правду и в силу импортозамещения.
Давно я не писал рассказов «с пылу, с жару», по мотивам только что увиденного сна, короткого и скоротечного, пришедшего ко мне в обрывке ночи, когда мой кот позволил мне снова заснуть и поспать добрый час. Но потом снова пришел и сунул свою мурчащую одноглазую морду мне в лицо, и снова разбудил…  Но я не ругал его, а перемотал в голове только что увиденный сон, а потом попил на кухне воды, принял пять таблеток угля и вот сел к ноутбуку зафиксировать сюжет сна, показавшийся мне интересным, хотя и горьким.
… Я ехал на машине по какой-то сельской местности, по пыльной грунтовке среди лета, проезжал редкие деревеньки, где дорога часто проходила прямо вплотную к изгороди, за которой сквозь пыль видел древние покосившиеся избы с замутненными окнами-глазами, с провалившимися крышами, словно недавно увиденными в новостях, где показывали деревни под Донецком, пострадавшие от обстрела озверевших нацбатов…
На окраине села меня остановили. Нет, не наряд ДПС в кустах, а молодой парнишка с доброй улыбкой на чумазом лице, с ведром в руке. Нет, он не просил немного бензина, а, наоборот, настойчиво предлагал купить у него «литров пять» 92-ого, чтоб хватило на самогон. «А то соседка Зинка озверела и в долг больше не дает, а "трубы горят».  Звучало слишком убедительно, и «дядька», как назвал меня учтивый проситель, махнул рукой и сказал " давай". Залили в бак через его самодельную лейку. Подсознательно я, конечно, опасался, что двигатель может умереть от «левого» бензина. Но счастливый парень, вытиравший пот с нетрезвого и запачканного мазутом лица рукавом грязной рубашки в крупную клетку, какая есть у меня, уверял и клялся богом, что «настоящий 92-ой». А потом еще махнул рукой мне в след, то ли прощаясь с благодарностью, то ли перекрестив, чтоб доехал и не сломался в пути.
Мотор работал вроде нормально, как и прежде, не заметив подмены, а может потому, что я не переключался на пониженную передачу и топил теперь от души. Проехал километров десять, не обращая уже внимания на редкие деревни, что оставались позади, не снижая скорость в населенных пунктах в нарушение ПДД.
Но тут увидел впереди на обочине силуэт старой «копейки», а из-за нее выскочили двое, как из ларца. И тоже с ведром. И на этот раз встали посреди дороги, так что объехать и не остановиться уже не было никакой возможности. Я уже закипал от злости и обещал себе мысленно, что не куплю никакого бензина хоть убей, но новые персонажи, внешне не отличавшиеся от предыдущего продавца, оказались подозрительно трезвы и наперебой стали просить помочь - слить хоть пару литров бензина, а то машина не заводится. У меня отлегло на сердце. Добр человек по природе своей. Недолго меня пришлось уговаривать, и вот уже засуетились мои новые знакомые, как-то изловчились слить бензин из бака моей иномарки и нацедили в пятилитровую пластиковую бутыль заветные пару литров спасительной жидкости, отсосав ртом через тонкий шланг. А я спешил поскорее закончить очередной акт благотворительности, потому не обратил особого внимания на то, что «копейка» почти без стекол и сквозь прогнивший пол выросла высокая трава. Мед тем мои парни вдруг лихо выкатили из-за нее старенький мотоцикл и, вскочив на него, погнали вниз по крутому спуску. Какая разница машина или мотоцикл, решил я про себя. Ну, давай, заводись!  Я уже вспоминал Славу, покойного друга, как в стройотряде он лихо рассекал на арендованном за вино ИЖе и даже привез полную авоську «Бiле мiцнэ» из Детчина.
Мотор было начал схватывать, затрещал, задымил, но потом захлебнулся и безнадежно затих. Мотоцикл мотало по дороге, он то съезжал вбок, в кювет, то выруливал обратно. Словно разгоряченный Боливар, железный конь сбросил заднего седока, не выдержав двоих рисковых "предпринимателей" , и понесся молча, но стремительно вниз по дороге, увлекая одинокого наездника в неизвестность.  А неудачливый напарник попытался подняться, но упал. Видимо, сломал или повредил ногу при падении. В расстройстве он остался сидеть на земле, даже не глядя вслед своему приятелю, исчезавшему за поворотом.
За счет крутизны спуска мотоцикл набрал большую скорость. Я подумал, что он, пожалуй, проедет так все пять километров, а может и больше. А может быть, дотянет-таки до соседней деревни. Ну а если умрет на полпути, пнув его ногой с досады и выругавшись матерно, наездник бросит своего павшего коня посреди дороги, но дойдет по привычке пешком до соседней деревеньки, где зайдет в магазин. Наверное, купит на последние бутылку портвейна «777». И выпьет с горя на пороге. Попросит закурить, подойдя к кучке местных парней кавказской наружности. А в ответ получит по морде. И полезет в драку. Получит ножом в живот. Его поднимут не сразу, но живого. Отвезут в город в больничку. Рана окажется по счастью неопасной, и через день выпишут. Только не суждено будет ему вернуться домой, поднять и починить свой мотоцикл и радоваться жизни, насколько это возможно, до очередной и неминуемой засады. И его другу со сломанной ногой повезет больше, а его самого, застрявшего в райцентре по несчастью, задержат и доставят в полицию для допроса. А потом он вдруг окажется в военкомате, где будет признан годным и призван в армию. Все по закону. Через полгода он по чьей-то ошибке попадет на Украину и будет воевать. В составе мехбатальона войдет в деревеньку на Черниговщине, спешно, без боя брошенную отходящими отрядами «теробороны». В разграбленном магазинчике случайно найдет бутылку водки и выпьет тут же из горла. А потом трагически умрет в полевом госпитале, отравившись суррогатным бандеровским алкоголем.
К его матери приедет прапорщик на мотоцикле из райвоенкомата. Привезет не весточку от сына – документ на официальном бланке Минобороны, что рядовой такой-то геройски погиб в спецоперации по денацификации и демилитаризации Украины, проявив отвагу и храбрость.
…На дворе уже рассвело, и я успел напечатать свой сон. Их снится мне много в последнее время, но все с неизменно дурным сюжетом, непохожим на мою внешне вполне благополучную судьбу. Я отмахиваюсь от этого противоречия и не пытаюсь найти причину дурных снов, списывая это на алкоголизм. Даю зарок не пить, потом в результате переговоров с собственной совестью делаю уступку в размере 100 граммов в день. Но и они переносятся тяжело. Надо ли с этим кончать - вопрос скорее философский, да и в общем риторический.
Дописывая этот сюжет моего сна, я подумал, что сны не бывают сами по себе. Вероятно, за ними есть скрытый смысл или намёк, который я доселе ни разу так и не понял. Что должен я понять из этого сна, какой вывод сделать для себя? Про "не пить" было бы слишком банально. Нет, прочтение смысла снов следует, вероятно, оставить гадалкам и ясновидящим. А из всех неочевидных аллегорий на ум пришла лишь схожесть нынешней нашей жизни, во всяком случае моей и большинства моих близких друзей с образом старого глохнущего мотоцикла, летящего все стремительнее по инерции по пыльной грунтовке, уходящей круто вниз за поворот. Вот и я могу куда-то мчаться, порой бездумно, без особого смысла, могу рассмешить кого-то неловким и трагическим падением, могу сгоряча или со слепу переехать, но не со зла. Вроде есть ещё бензин, но стрелка прибора явно врет. Дать по газам - это уже вряд ли, но пока ещё способен тарахтеть и даже порычать на холостом ходу. И значит, катать, так катать, и за это стоит выпить.