Лафкадио Хирн - Лотос веры или Горнило огня

Lafcadio Hearn: The Lotus Of Faith or The Furnace Of Fire

     Что говорится в «Джатаках» о Будде... При рождении его воды Моря стали пресными, и налились ярким светом глубины Семи Преисподних. Слепые прозрели, чтобы узреть блаженство мира; глухие обрели слух, чтобы услышать радостные известия; из-за разросшихся цветов лотоса скалы были расколоты на части; свет славы безмерной наполнил миры десяти тысяч солнц...

     В те годы, когда Брахмадатта правил Бенаресом, святым городом, городом обезьян и павлинов, городом, обладающим семью драгоценностями и оглашаемым десятками выкриков, ревом слонов, ржанием лошадей, мелодией инструментов и голосами поющих девушек - будущий избранный Будда родился в семье королевского казначея, пройдя через коти бесчисленных рождений.
     Сегодня продолжительность одного коти составляет десять миллионов лет.
     И избранный Будда - Бодхисаттва, был воспитан в пышной роскоши как принц святого города. Будучи еще мальчиком, он освоил все ветви человеческого знания, а став мужчиной, сменил своего отца на посту хранителя сокровищницы. Но, даже исполняя свои служебные обязанности, он преподносил богатые дары святым людям и никому не позволял превзойти себя в раздаче милостыни.
     В то время также жил святой Будда, который, стремясь достичь каждого из Десяти Совершенств, провел семь дней и семь ночей, не съев ни единого рисового зернышка. Пробудившись, наконец, от своего священного транса, он почистил и облачился в свою одежду, очистился сам и, перенесшись по воздуху благодаря силе своего совершенства, остановился перед дверью дома казначея с чашей для подаяния в руке.
     Бодхисаттва, увидев святого нищего, молча ожидающего у входа, велел слуге принести ему чашу Будды, чтобы он мог наполнить ее такой пищей, какую могут позволить себе есть лишь те, кто ищет высшей мудрости. Слуга покорно отправился за чашей.
     Но когда он подошел, прежде чем успел протянуть руку, земля заколыхалась и задрожала под его ногами, словно бурное море; земля треснула и разверзлась до самых внутренних полостей, образовав пропасть между святым нищим и слугой Бодхисаттвы. И бездна эта была адом кипящего пламени, как пекло Авичи, как сердце вулкана, в котором даже гранитные скалы тают, словно воск, и исчезают, как облака. Великая и фантастическая тьма сгустилась перед солнцем и зачернила его лик.
     Поэтому слуга и его товарищи с громким криком бежали прочь, остались лишь Бодхисаттва, замерший на одном краю пропасти, и Будда, спокойно ожидающий на другом. Там, где стояли ноги нищего, бездна не расширялась, но она быстро ширилась, пожирая землю перед стопами Бодхисаттвы, словно стремилась поглотить его. Ибо Мара, владыка ракшасов и других злых существ, желая, чтобы Будда умер, стремился таким образом воспрепятствовать раздаче милостыни Бодхисаттвой. И тьма перед солнцем была тьмой ужасного лица Мары.
     И похожий на ворчание горного грома раздался голос, произнесший: «Будда не будет жить за счет твоего подаяния; его час пришел... Мой огонь между тобой и им».
     Тогда взглянул Бодхисаттва на Будду над бездной огненной; лицо Будды не изменилось, он не произнес ни слова, чтобы отговорить, и не подал ни одного знака, чтобы ободрить.
     Но Бодхисаттва громко воскликнул, не смотря на то, что бездна, продолжая расширяться, становилась все больше, жаждая поглотить его: «Мара, ты не победишь! Твоя сила ничто против долга!.. Мой господин Будда, я иду к тебе, не боясь, возьми эту пищу из рук раба твоего».
     И с тарелкой риса в руках Бодхисаттва шагнул в ревущую пасть огня, произнеся драгоценные слова: «Лучше добровольно сойти в ад, чем пренебречь долгом или сознательно совершить зло!»...
     И тогда Будда улыбнулся, стоя с другой стороны. И прежде чем Бодхисаттва успел упасть, поднялся внезапно из глубин огненной ямы огромный и прекрасный цветок лотоса, подобный тому, из золотого чрева которого родился сам Брахма; и он принял стопы Бодхисаттвы и перенес его за пределы огненной ямы, взметнув над ним брызги золотой пыли, падающие подобно звездному дождю. Там Бодхисаттва высыпал в чашу Будды священный дар милосердия.
     Тьма исчезла; бездны больше не было; Будда, поднявшись в воздух, перешел по мосту из розовых облаков в горные районы Гималаев. Но Бодхисаттва, все еще стоя на золотом лотосе, долго беседовал с людьми о святых вещах.