Баллада VII На ком женить

     Один благородный и могущественный король как-то поздним вечером решил прогуляться перед сном.  Он не заметил, как вышел за пределы королевского парка и оказался на улице.  Король  размышлял о делах королевства, но позади топала стража и мешала думать.  Король приказал страже приотстать.  В голове крутилась мысль, которая обещала стать гениальной, но тут путь короля преградила группа молодых оболтусов.
- Дай закурить! -  развязно заявил ближайший к королю оболтус.
- Я король! – гневно сказал король.
- А я Папа римский, - сказал оболтус, и его приятели дружно захихикали. Поддержанный друзьями оболтус совсем обнаглел и ткнул короля кулаком в живот.
- Мерзавец! – возопил король и тростью врезал тому по  руке.
- Ой, мама! – пискнул оболтус и подался назад.  Но тут кто-то из друзей крикнул: «Наших бьют!», один  сделал подножку, другой толкнул, и король упал. Оболтусы стали пинать короля ногами в модных башмаках с длинными загнутыми носами. Король взревел, но тут подоспела стража,  и оболтусы толпой рванули прочь. Короля подняли, и он приказал: «Догнать и захватить! Всех!»

     Король вернулся во дворец, и через час ему доложили, что все семь оболтусов задержаны и помещены в карцер. «Завтра разберемся», - сказал король и лег почивать.

     Утром после завтрака король спустился в допросную и приказал привести вчерашних оболтусов.  Представ пред очи короля, оболтусы пали на колени, при этом двое описались, а вчерашний задира, который первым ударил короля, еще немного и обкакался.  Король скривился, вчерашние наглецы представляли жалкое зрелище.  Все кроме одного, это был крепыш, который опустился только на одно колено, при этом  без страха смотрел на короля.
- Ты, наверно, слишком смелый? – спросил король,-  а не боишься, что тебе отрубят ногу, которой ты меня пинал?
- Я не пинал ваше величество, - спокойно  ответил крепыш, - я лежачих не бью.
- Даже так? – удивился король, – почему же ты не удержал от этого своих друзей, если ты рыцарь.
- Они мне еще не друзья. Я только вчера приехал в столицу и примкнул к ним на прогулке, чтобы познакомиться. Но я не знал, что вы король, да и они тоже не знали.
- Мы не знали, не знали, -  запричитали остальные, - мы больше не будем.
- Молчать! – взревел король, - я его спрашиваю, а не вас!
От королевского рыка, ранее описавшиеся описались повторно, кроме того к ним добавился еще  третий, а наглец обкакался основательно.  Король приказал убрать всех, кроме крепыша, с которым продолжил беседу.
- Значит, ты считаешь, что пинать можно всех кроме короля?
- Нет, ваше величество, пинать упавших неблагородно и подло, это позор для дворянина.
- Так ты дворянин?  И откуда ты, и как твое имя?
- Я Томас из Бульмундии, мой отец барон Грэхэм, по родству я унаследую его звание.
Король задумался, по всему чувствовалось, что крепыш не лжет, кроме того, он нравился королю.
- Хорошо, - сказал король, - я верю тебе, но наказание ты понесешь вместе со всеми. Правда… правда, твое наказание я постараюсь смягчить.

     Король покинул допросную, и вызвал к себе канцлера, чтобы продиктовать новый указ. Указ гласил: «Всех оболтусов независимо от происхождения, замеченных в противоправных деяниях, как-то: хулиганство, драки, вымогательство, пьянство, непочтительность, мошенничество, вранье и пр. и пр., женить на старых  сварливых девах  независимо от разницы в возрасте. Такие семьи взять под контроль и следить за исполнением оболтусами семейных обязанностей.»

     Некоторое время спустя около ворот королевского дворца послышались вопли и стенания, королю доложили, что пришли родители и прочие родственники оболтусов и просят о помиловании. Король не поленился спуститься к просителям  и встретил их, сидя на переносном троне.  Просители ползали на коленях и умоляли не рубить чадам ноги,  богатые буржуа предлагали немалые выкупы, а дворяне предлагали отрубить свои ноги вместо сыновьих. Один отец предлагал даже свое достоинство, и все порывался показать это достоинство, пытаясь убедить короля,  что предлагаемая замена того стоит, даже с избытком.  Король успокоил просителей, объявив, что никому ничего отрубать не будут, оболтусов ждет другое наказание, и завтра все узнают об этом, когда герольды огласят новый указ короля.
Озадаченные просители стали расползаться, и только отец с большим достоинством что-то попытался добавить, но король повернулся к нему спиной.

     После оглашения указа король приказал привести крепыша и сообщил ему, что все оболтусы будут наказаны женитьбой на старых девах, и крепыш в том числе, поскольку король не может изменить слову, но предлагает Томасу самому выбрать жену. Немного погодя перед крепышом предстали с десяток старых дев и вдов.  Крепыш указал на не старую еще вдову:
-  Я бы женился на этой, но захочет ли она сама, ваше величество?
- Брунгильда, - спросил король, - согласна ли ты взять в мужья этого… юношу?
- Да, мессир, - быстро ответила вдова, сделала книксен, и зарделась.
 
     Через неделю состоялась большая свадьба, сразу для семи пар.  Посаженным отцом на свадьбе был король.  Престарелые невесты смотрели на своих женихов с плотоядным вожделением, но сами женихи были растерянны и угрюмы.  И только Томас улыбался, он часто наклонялся к своей невесте, что-то шептал ей на ухо, она смеялась в кулачок, и также ему отвечала. И еще они целовались без всякого повода.

Король, заметив счастливую пару, вспомнил свою молодость, и вздохнул.