Тук, тук, тук... отрывок из повести

В однокомнатной квартире гостиничного типа пятиэтажного кирпичного дома в полном одиночестве умирала женщина. Несколько дней она уже не вставала с кровати, так что сходить в туалет не было никакой возможности. Стакан, что стоял рядом на тумбочке, был пустой. А пить так хотелось... Единственное, что она могла делать, так это время от времени стучать в стенку, что соединяла её квартиру с соседями - тук..., тук..., тук... Но никто не отзывался...

Лидия Николаевна, а именно так звали эту женщину, иногда звала на помощь. Ей казалось, что она кричит во весь голос. Но на самом деле, голос был слабый и его почти не было слышно...

 А за окном весело щебетали воробьи, слышался смех детей, разговоры прохожих, гудки проезжающих машин...

Вот хлопнула парадная дверь, послышались шаги... Но... Шаги постепенно удалились. Вот послышался звук открываемых дверей лифта. Кто-то вышел из него и долго звенел ключами возле почтовых ящиков. И опять всё стихло.

Лидия Николаевна лежала и молча плакала...

Никто не приходил ей на помощь. И, наверное, никто не придёт.

- Почему? - Спрашивала она себя.

- Ведь я всё делала правильно. Жила по совести... Почему всё вот так заканчивается?

Лидии Николаевне было девяносто лет. Такая длинная и насыщенная  событиями жизнь. Лидия Николаевна всё помнила. Всё, что было. А вот то, что с ней происходило несколько месяцев и дней назад, как не силилась, не могла вспомнить.

Она лежала, плакала и вспоминала... вспоминала... вспоминала...

Детство... Тогда вместе с родителями они жили в бараке с огромным длинным коридором от одного конца барака до другого в маленькой комнатёнке в девять метров. Отцу, как красному командиру, выделили эту комнату за его боевые заслуги. Отец очень этим гордился. И всегда при случае говорил, что он воевал, сражался за Советскую Власть, кровь проливал, себя не щадил и сейчас готов за Советскую Власть жизнь отдать. Маленькая Лида тоже очень гордилась отцом и, играя с другими детьми из их барака тоже при случае говорила, что случись что, она не задумываясь пойдёт воевать за Советскую Власть и если надо, жизнь за неё отдаст. Детей в их бараке было много и почти все они дети таких же красных командиров, как и отец Лиды.

Но жили в их бараке и другие семьи. Семьи интеллигентов, простых рабочих и бывших крестьян, которые когда-то уехали из деревень в город, чтобы не умереть с голоду.

Барак и днём и ночью гудел, "Как муравейник". Через тонкие межкомнатные стены можно было слышать не только разговоры других людей, но и по звукам определить, что в данный момент люди делают в своих комнатах. Вот скрипнула кровать... Ага, ложатся спать. Вот что-то тяжёлое упало на пол... Это дядя Петя случайно уронил гантелю. Вот во всё горло ревёт Мишка, ровесник Лиды. Наверное, опять что-то натворил и его за это отец наказывает ремнём. А вот тётя Нюра ругается с дядей Васей. Они каждый день ругаются. Не было дня, чтобы дядя Вася приходил домой трезвым. А вот слышно, как ложка стучит об тарелку... Вот от этого звука становилось совсем невмоготу. Лида всю жизнь помнила этот звук. А тогда..., когда всё время хотелось есть, этот звук она ненавидела. А ещё ненавидела тех, из чьей комнаты доносились эти звуки. Глотая "голодные слюни", она начинала мечтать и представлять, как она красивая и сытая идёт по улице, а вот эти, кого она ненавидела, грязные, худые и голодные, просят у неё хоть корочку хлеба... Но она их не замечает. Вернее, делает вид, что не замечает. Гордо, с высоко поднятой головой, она проходит мимо. Дескать, вот вам...Так вам и надо...

Как полагалось в те времена, да и не только в те времена, но и во все последующие годы, в бараке была старшая по дому. Выбрали её жильцы общим голосованием. Мария Ивановна, так звали эту женщину, быстро навела там порядок. Нет, это не касалось тишины, спокойствия и правильного поведения жильцов. Она всё про всех знала. А информацию ей приносили те же жильцы. Не все, конечно. А те, кто согласился приносить ей информацию. И это было не бесплатно. За это они получали от Марии Ивановны что-то съестное... Это было так заманчиво. Что вскоре и Лида начала приносить Марии Ивановне информацию о соседях. Сначала она всё запоминала, а потом рассказывала на словах. А когда научилась писать, стала вести ежедневник. Мария Ивановна всегда щедро по тем временам её одаривала и каждый раз, гладя по головке, хвалила. Лиде это очень нравилось и она, считая, что поступает правильно и честно, целыми днями только и занималась тем, что искала новую информацию и уже не только в том бараке, где жила, но и в школе, в которой училась.

Тук, тук, тук...

- Войдите - крикнула Мария Ивановна.

В комнату скромно вошла Лида.

- А-а-а, Лидочка. Здравствуй, моя хорошая. Проходи, садись.

Мария Ивановна указала ей на стул возле обеденного стола. Лида села и вопросительно посмотрела на Марию Ивановну.

- Да, да, конечно. Сейчас мы будем пить чай с вареньем и булочками.

Булочки так аппетитно пахли... Лида ждала, когда Мария Ивановна разольёт кипяток по стаканам и когда уж, наконец, можно будет съесть эти булочки... А ещё варенье... Малиновое...

Мария Ивановна понимала, что информации не будет до тех пор, пока Лида не выпьет этот чай, не съесть всё варенье, положенное в розетку и не съест все булочки, которые лежали на тарелке.

Только после этого Лида достала из сумки свой ежедневник и дала его почитать Марии Ивановне.

Мария Ивановна жадно впилась в написанное:

"Соколов Николай Иванович рассказывал вчера своему другу Иванову Дмитрию Васильевичу анекдот про И.Сталина. Потом они дружно и громко смеялись".

"Вера Николаевна принесла вчера откуда-то мешок картошки. Причём, когда несла, оглядывалась по сторонам".

"Наша учительница Надежда Прокофьевна завернула свой недоеденный завтрак в газету. А газета была с огромным портретом И.Сталина".

Записей было много и почти все они были похожего содержания. Исключение составляли записи про одноклассниц Лиды и про мальчишек и девчонок из её барака.

Мария Ивановна похвалила Лиду, аккуратно переписала из её ежедневника в свою тетрадь все интересующие её записи и уже хотела с ней попрощаться. Но, Лида не уходила. Она стояла и внимательно смотрела на Марию Ивановну.

- Что? Что ты хочешь?

- Зеркальце - сказала Лида и указала на тумбочку, где стояло большое зеркало, а рядом с ним лежала расчёска и небольшое зеркальце в железной оправе на длинной ручке.

- Да-а-а, Лида. Я смотрю, ты растёшь прямо на глазах...

Но, немного подумав, протянула Лиде это зеркальце.

Лида вышла из комнаты Марии Ивановны также тихо и скромно, как и вошла.


"Тук, тук, тук..." - повесть - http://proza.ru/2015/11/29/530