Танец боли

1.
Мотоцикл несся по наезженной грунтовой дороге, а за ним словно парашют неслось облако пыли. Я закрывала глаза от восторга и оттого, что просто мои веки не могли выдержать напора встречного воздуха. Тогда я думала о смерти. Это было подобно падению в вечность, когда отдаёшь свою жизнь проведению и всё-таки, надеешься выжить. Но за моей спиной находился парнишка с весело разбросанными веснушками, и ему надо было жить. Тогда я через силу открывала глаза и крепче держала руль, чтобы мотоцикл не попал в параллельную колею.
- Ты завтра сможешь поучить меня вождению? – спросила я Сашу, когда мы остановились за несколько метров от моего дома. Родители были не в курсе моих гонок. Если честно, я уже ничему не училась, я с маху запомнила как выжимается сцепление, переключаются скорости и выжимается газ, мне просто нужен был его мотоцикл, и нагло используя своё рано проснувшееся девичье обаяние, я без зазрения совести использовала знакомых ребят, чтобы покататься на их мотоциклах. Мне было тогда 13 лет и естественно, что никто бы мне такую игрушку не купил.
Саша был застенчивый, он старался не глядеть мне в глаза, хотя выглядел вполне симпатичным, и поговаривали, что в него уже не раз влюблялись девочки из нашего городка. Мне тоже он нравился, но больше, как друг. Может быть, потому, что меня уже посватали за другого соседского парня, подарив моему отцу козу, а может быть, потому, что я не планировала оставаться в этих краях после окончания школы.
Меня манили дали свободы, высшее образование и желание найти свой сугубо секретный путь выхода из этой серой обыденности. Тогда я ещё ничего особо не знала ни о религии, ни о йоге или об эзотерике. Только иногда в горах, когда ходила искать эту козу, встречая небольшие пещеры, садилась в них, скрестив ноги, и смотрела на расстилающийся под моими ногами мир.
Там, высоко, почти у самой вершины, этот мир становился гораздо больше, он был настолько огромным, что горными грядами растекался в еле видные голубые волны, похожие на застывшее голубое море. И моя душа как будто распахивалась и начинала дышать.
- Я тебя давно знаю, - сказал тихо Саша.
- Как давно? Мы же недавно на эту улицу переехали, - спросила я.
- Я тебя знаю давно, ещё с тех времён, когда твоя семья жила в бараках и ты часто уходила танцевать на поляну, которая расстилалась прямо за ними рядом с горой.
Да, он жил в этих бараках, где мы временно снимали комнату, пока отцу, как ценному специалисту, не дали квартиру от Горно-Обогатительного Комбината. Но я Сашу не помнила и никогда ранее не видела.
Действительно, я очень любила танцевать и часто танцевала именно на поляне возле скал. Тогда это меня сильно успокаивало и, наверное, помогало выжить. Только что, переехав в этот городок, меня отдали в школу, где к программе относились гораздо серьёзнее, чем в том рабочем посёлке, где мы жили раньше, и я стала заметно отставать. Отец любил мной хвалиться, но не ожидал, что я, будучи круглой отличницей там, здесь стала приносить даже тройки. За каждую тройку меня ожидала жестокая расправа. В то время я переживала очень много боли и мне были неприятны Сашины воспоминания. Однако, в то же время, я была растрогана его признанием: он наблюдал за мной, он помнил меня, он любил меня…
Уже было почти темно, и я видела, что он смотрит мне в лицо, но сделала вид, что его слова для меня ничего не значили. Слегка прикоснувшись к моей руке, он взял у меня руль, а я перемахнула ногу через сидение и отдала ему его железного друга. Он не поднимая больше глаз, завёл мотоцикл и исчез в темноте.
На следующий день моя двоюродная сестра сообщила. Что Сашин друг Юра, с которым она дружила, сказал ей по секрету, что Саше в меня влюблён. Я ответила, что знаю…
Но Саша исчез. Он не приезжал на нашу улицу почти две недели. Я понимала, что моя реакция оттолкнула его и не могла разобраться в своих чувствах. Конечно, мне было приятно, но никакой страсти во мне к нему не было.
2.
Наступили каникулы, и к нам в дом из ближайшего города приехала в гости давняя подруга. Когда мы впервые вместе с ней появились на бревнышках, где каждый вечер собиралась местная молодежь, то, как ни странно именно в этот вечер приехали на мотоциклах Саша с Юрой. Я обрадовалась. Мне давно их не хватало. Ребята были намного интереснее, чем девчата, потому что с ребятами можно было ездить высоко в горы. И они тут же пригласили нас покататься к заброшенным штольням.
Надя, так звали мою подругу, не могла отвести взгляд от Саши. Она сразу же направилась к его мотоциклу и села сзади, обхватив руками. Я себе такое не позволяла, но для городских девочек – это было вполне нормально. Саша тоже заметно повеселел. Казалось, что он специально стал оказывать ей внимание, иногда посматривая на меня. Мне было немного обидно, но я не подала виду, также весело переговаривалась с Юрой. Поездка была очень интересной, нам показали настолько глубокие шахты, без всякой ограды, что если бы даже кто-то провалился в них, вряд ли его нашли. Ещё долго я вспоминала их ужасающую глубину, которая могла скрыть от мира многие тайны. Где-то глубоко внизу в еле различимой темноте, виднелась ржавая вагонетка и трупный запах достигал поверхности, нещадно мешаясь с горным чабрецом.
После поездки Надя задержалась и ещё долго болтала на крыльце с Сашей, а когда зашла в дом, то взахлёб стала рассказывать, как она по уши в него влюбилась. Я подумала, раз у меня нет страсти к Саше, то пусть он будет счастлив с моей подругой. Хотя почему-то было грустно.
Роман их был страстный, каждый вечер Саша приезжал к нашему крыльцу, вызывал Надю, и они подолгу катались на мотоцикле. Правда Надя не стремилась сесть за руль, а просто сидела позади. Через полмесяца, он её поцеловал, и она благополучно уехала в свой город, продолжив с ним бурную переписку, периодически докладывая мне о том, как им здорово вместе. Здорово, так здорово, подумала я и успокоилась окончательно.
3.
Как-то поздним вечером к нам в дом постучали. Отец мне не разрешал выходить поздно, поэтому, узнав, что приехал Саша, я быстро накинула куртку и вышла только до калитки, настороженно оглядываясь на окна.
- Посиди со мной, пожалуйста, - тихо сказал Саша, показав на брёвна.
- Что это вдруг я буду с тобой сидеть? - слегка наигранно сказала я. Где-то внутри я чувствовала, что ситуация тянет на какой-то серьёзный разговор, а мне не хотелось предавать подругу и сердить отца своим отсутствием.
- Меня забирают в Армию, - сказал он.
- Ну и что такого, - как-то нагло и безразлично произнесла я, ужаснувшись своим словам, - много кого забирают.
- Могу попасть в Афганистан.
Даже при этих словах, только одна мысль била мне в голову:” не расчувствуйся, не предавай подругу, ты же понимаешь, что всё равно он любит тебя и если ты сейчас скажешь что-то нежное, он будет думать только о тебе”.
- Ну, хорошо, прощай, - сказала холодно я, развернулась и пошла в дом.
Он ещё какое-то время сидел рядом с калиткой на брёвнах, потом не спеша завёл мотоцикл и уехал.
За окном пахло акацией, журчала река, и где-то глубоко во мне сильно щемило сердце. Я задыхалась от своих жестоких слов и от его боли.
3.
Прошло полтора года. Саша служил в Афганистане водителем на военной машине. А я с жадностью ловила ужасные новости о том, что происходит в этой далёкой жаркой стране.
Часто звонила Надя и зачитывала мне Сашины письма. Всё шло своим чередом, плохие новости из телевизора чередовались с хорошими, но как-то выйдя из школы, я увидела Сашиного младшего брата. Он грустно посмотрел мне в глаза и сказал:
- Саша просит тебя ему написать. тебе дать адрес?
- С чего это я буду ему писать, фыркнула я?
Он также грустно посмотрел на меня, молча сел на Сашин мотоцикл и уехал.
4.
К седьмому ноябрю у нас готовился школьный концерт. Для меня это было огромным событием. Я любила выступать и сегодня должна была состояться генеральная репетиция. Я стремительно мыла пол, чтобы успеть к вечеру добежать до клуба. Но тут в мысли о концерте почему-то вклинилась мысль о Саше. Я была ошарашена этой внезапностью, в последнее время я редко вспоминала о нём. Мысль говорила, что Саша убит. Я явно видела, как пойду отпрашиваться на его похороны, как будет лететь снег и чёрная земля будет смешиваться с его небесной чистотой… я пресекла эти видения, но они возникли ещё более ясно.
Сев, прямо на мокрый пол я заплакала навзрыд.
5
Прошло полмесяца. Всё было по-прежнему, на физкультуре я вошла в женскую раздевалку и услышала обрывки разговора, о том, что пять цинковых грабов пришло в наш городок. Девочки замолчали, посмотрев на меня, а потом одна из них промолвила, что среди них был гроб Саши Казаченко…
Первые минуты я не могла поверить в эти слова. Я долго переспрашивала девочек, пока не уткнулась в грудь Маринки, с которой раньше не особо ладила и не разрыдалась по-бабски громко и без всякого стеснения.
Я долго не могла поверить в случившееся, мой ещё детский разум не совсем принимал тот факт, что совершенно живой человек может просто навсегда исчезнуть из моей жизни. Вот так. Я проклинала себя за свои бездушные слова в тот вечер прощания и несправедливость жизни затмевала мой разум. Как могло так оказаться, что совсем юный классный мальчишка мог вот так погибнуть не понятно за что?
Вечером я позвонила Наде. Она приехала уже на следующий день, и постоянно плакала, охала, пила успокоительные. А я смотрела на неё молча, и мне почему-то казалось, что Надя фальшивит. Ей не было так больно, как она хотела всем показать. Но её брали под руки, вели, утешали, подавали носовые платки.
Когда мы вошли переполненную людьми комнату, то я услышала голос его матери, она читала Сашино последнее письмо, где он говорил, что осталось дослужить совсем немного. Что вот он вернётся и они купят корову и заживут. Навзрыд плакали дети, только сейчас я узнала, что в семье было семеро детей, и Саша был им за отца, потому что отец их давно умер.
Было всё как в тумане, и крики и слёзы, и залпы из винтовок каких-то приехавших с гробом солдат. И холодный гроб, и чёрная земля, перемешанная со снегом, и надпись на памятнике, которая говорила, что погиб он именно в тот день, когда должна была состояться генеральная репетиция перед концертом...
И тут я увидела как Юра просто упал лицом на руль машины, в которой в последний раз вёз своего друга детства, и плечи его содрогались от беззвучных рыданий. Я поняла, что он боялся поднять голову, чтобы люди не увидели этих мужских слёз. И долго звук сигнала заполнял всё разом замолкнувшее пространство.
- Прости меня, Саша, – прошептали мои губы.
Мне хотелось поскорее закончить школу и пойти служить в Афганистан, чтобы отомстить за Сашину смерть. Тогда я ещё не знала, что мстить плохо. А пока я уходила далеко в горы и танцевала там под большим небом. Иногда мне казалось, что кто-то видит мой танец, наблюдает за мной и любит...
Автор: Елена Кшанти