И месть моя ужасна будет...

Митька Колотушкин в одночасье потерялся в этой жизни, утратил веру  и в любовь, и в верность. Осталась только ревность и желание мстить, и наказывать. Ох, уж эта ревность!  Казалось бы, случилось чудо.  Нашли в этом огромном мире два совершенно чужих человека друг друга. Поняли неожиданно, почувствовали, что дороже и ближе нет никого на свете, да и не могут друг без друга. Почувствовали ,что это и есть та самая любовь, о которой стихи слагают. Бывает же!  Поженились, живут…И тут трах-бах…Откуда-то появляется эта ревность, злыдня подколодная. Явилась, омрачила, страдать заставила, а еще…
Вот и у Митьки всё славно складывалась. Не думая-не гадая, встретил он свою Наденьку у кассы в магазине.  Видит , стоит тетка, юбка длинная, бесформенная в ногах болтается, на голове культя какая-то.  И держит она в руках не розы и не пионы там всякие , а пакет с картошкой.  Проза. Митька же не любил стоять в очередях. А кто любит? Да ладно бы впереди девушка- симпатяшка вертелась, а то…  Переминался он с ноги на ногу, переминался, да и   толкнул  он эту тётку   тележкой нечаянно. Конечно, нечаянно. А вы что подумали?  Просто скучно стало. Поругаться захотелось.  И не удержался, надеясь , вот сейчас эта тетка повернется и он… отведёт себе душу. Она и обернулась. Всё предсказуемо. И тут… Диво дивное! Митька поплыл, растаял, как снежная баба весной, растекся. Открытый рот , приготовленный для ругани с целой заготовленной тирадой возьми да и захлопнись.  Стоит он, точно истукан с острова Пасхи, глаза пучит.   А девица… Да-да то была именно девица. Так вот , она  огромными глазищами так и стрижет, так и зыркает, прямо в душу его заглядывает, говорит что-то, а он, точно оглох совсем, ничего не слышит.  Она же… Ах,  проказница, чаровница! Его за руку берет, улыбается, губки алые распахивает, да и говорит нежно так, ласково:
–Вы , наверное, извиниться желаете?
Опомнился Митька, головой, будто болванчик какой, задергал в знак согласия…
Так и познакомились, стали встречаться, а там и свадебку организовали, чтобы всё было, как у всех или даже лучше. Он уверен был, что у него обязательно лучше будет, ибо Наденька его и красавица, и умница, а хозяйка какая! Всё в руках горит. А мастерица какая! Хоть сейчас это и не модно вовсе, но и вяжет, и шьёт, а как в карты играет, любого  шулера за бортом оставит. Это Митька потом понял, когда они после женитьбы в карты резались. А что же ещё делать? Не всё же в постели кувыркаться.

Тот день выдался просто  сказочный. Ясный, солнечный, синеглазое небо вниз смотрит, улыбается , а по нему облака пушистые, словно кораблики белые,  плавают. Птицы поют, даже кукушку послушал, спросил, сколько же ему годков жить осталось. Она столько нагадала, что и со счета сбился. Порадовала она очень Митьку. А он идет себе такой кудрявый, под нос песенку мурлычет, счастливый, короче. Напарник пришел раньше и сменил его, чтобы тот к молодой жене бежал. Понимал чертяка, сам ведь тоже молодоженом был. Идет, значит, Митька, подпрыгивает даже от радости, по пути в магазин забежал, пивком разжился, знал , конечно, что Наденька очень этот напиток уважает, чипсов прикупил, орешков всяких. Всё для неё же, ну и для себя тоже. Сейчас вот придёт, она от радости на шее его немного повисит. Тяжело, разумеется, но он потерпит. Или не мужик? А потом будут сидеть перед телевизором, чипсы с орешками трескать, пивком запивать, а дальше … Он ещё не придумал, или в постельку прыгнут, или в дурака поиграют. Да мало ли , выбор ведь есть всегда.
Подошел к двери, открывает тихонько, и вдруг слышит стоны, вскрики. Испугался, аж сердце задрожало , точно заячий хвост. Побледнел даже весь, пот выступил. Думал, с Наденькой беда случилась. Собрался спасать и видит, туфли мужские стоят не его размерчика, брюки чужие у двери в комнату валяются в позе развратной. И понял тут Митька значение вздохов из комнаты несущихся. Постоял немного, мыслей не было, кроме одной-единственной:
–Отомщу, накажу изменницу, а вместе с ней и её прихихешника.
Шагнул на кухню тихонько, точно мышь пробрался, открыл краники газовые, радуясь, что теперь те любовнички подлые надышатся, да и умрут…   Сделал дело, да и вон из квартиры, из гнёздышка своего свитого уже вместе с Наденькой.  Ушел и сидит во дворе под деревом. Грустный сидит, заранее уже печалится, о похоронах предстоящих задумался. Ведь расходы какие! И тут эта Наденька подкузьмила, подлянку сделала. Дернулся было, дабы в дом бежать, да услышал грохот. Дым пошел, пыль посыпалась, стена в квартире его вывалилась. Тут народу собралось видимо-невидимо.  Скорая приехала, да полиция набежала… Приготовился Митька весть скорбную услышать, подбежал даже ближе.  Видит, носилки несут одни, другие, третьи…
–Ой, а это кто?– мысли скачут , точно белки по деревьям,  вьются мухами.
–Да, соседка  то ваша,–вещает кто-то из толпы.
–А ты не грусти, милок,– тут бабулька знакомая подвернулась ,– жива твоя Наденька, только покалечена сильно, а ешшо кто с ней, не ведаю.Чай знакомый какой…,– задумалась,– али,– догадка озарила её морщинистое личико, зажгла в глазах голубеньких любопытство жгучее,– ты не знашь  чегой? Ась? Ой! А не ты ли, милок,  учудил это бедствие? –отодвинулась осторожненько,– ох-хо-хоюшки…
Промолчал Митька. А что скажешь-то? Не предвидел такой катастрофы. Да. Не подумал. А тут бабулька еще бензин в пылающее факелом сердце плещет, подобралась опять, рядом стоит и вещает, будто оракул какой:
–Отвечать-то тебе придется…
Плюнул в сердцах Митька, хотел было ноги сделать, но подхватили его под белы рученьки, подхватили неласково чужие люди в мундирах…  И повели… А куда повели, не сказали даже…