Отпуск в горах. Импульс вечности

                (Памяти нашей истории посвящается).
Как-то летом, ещё в советское время я с небольшой компанией отправилась во время отпуска на горную базу отдыха (или, если угодно, - туристический лагерь) «Загедан», расположенную в Карачаево-Черкесии. Сначала мы самолетом долетели из Москвы до Минеральных вод (аэропорт Ставропольского края), затем автобусом доехали до Черкесска (столица Карачаево-Черкесии) и потом опять автобусом до станицы Преградной; откуда уже лагерная машина доставила нас на место отдыха. В общем, получилось целое путешествие и урок географии родного края.

Во время этого путешествия по мере продвижения на автобусах мы наблюдали, как степная местность сменилась волнистой, потом пошли небольшие возвышенности и потом – горы от небольших холмов до ледяных гигантов, таких, как Эльбрус (5642 метра, находится на границе Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии), который в безоблачную погоду виден на много километров.

Кстати, маршрут пролегал через Пятигорск, мимо горы Машук (высота около 1000 метров), где совсем молодым был убит наш необыкновенный Михаил Лермонтов.

В Преградной со мной произошел курьезный случай. Надо сказать, что эта местность богата неглубокими каменистыми речками, которые берут начало в горах и имеют очень быстрое течение. Через речки перекидывают подвесные мосты, которые качаются вверх-вниз, вправо-влево, и вообще, как им только заблагорассудится. В качестве перил используются канаты. Местные жители с малолетства пользуются такими мостами и легко справляются со всеми неудобствами.
 
А вот мне пришлось несладко: мост, состоящий из отдельных маленьких дощечек (чем-то похожих на паркет), под ногами ходил ходуном и качался. Я, опасаясь свалиться в речку и пытаясь сохранить равновесие, пригибалась пониже и передвигалась почти на корточках; но тщетно: каждый шаг давался с трудом. По-моему, в этот момент я была похожа на КВН-овскую черепаху Михаила Галустяна, потому что встречная женщина, которая легко шла по мосту с сумками, улыбаясь проводила меня взглядом. Да, вот это, я вам скажу, был настоящий супер-экстрим!

Дорога из Преградной на базу отдыха (~ 40 км) тоже была непростой. Мы ехали в кузове небольшой открытой грузовой машины. Можно, конечно, сказать, что окружающий горный летний пейзаж был необыкновенно хорош; но, откровенно говоря, всем пассажирам было не до этого. С одной стороны от нас возвышалась высоченная отвесная скала, а с другой - зияла бездонная лесистая пропасть; картину дополняла узкая грунтовая дорога с камнями, выбоинами и ухабами. Шофер нам сказал: «Пойте, будет не так страшно». Не помню – пела я или нет, но страху натерпелась – это точно. В общем, один экстрим за другим!

Зато на самой базе можно было сколько угодно наслаждаться горными красотами Карачаево-Черкесии. База располагалась на довольно пологом берегу стремительной реки Большая Лаба, а напротив поднималась внушительная гора с лысой верхушкой. В настоящее время на территории базы построена пограничная застава, т.к. республика граничит с Абхазией и Грузией.

В реке – рыба, в лесу – ягоды, в соседнем селении – коровы-скалолазки (их так называли, потому что они очень лихо умели передвигаться по склонам); а через горный перевал – Чёрное море; из нашего заезда одна небольшая группа вернулась домой через этот перевал.

Ночью – ноль градусов, утром – вся трава белая от инея, днем – не меньше тридцати; жарко, хочется купаться. Процедура купания была непростой и требовала определенной отваги; она состояла в следующем. Сначала на берегу кто-нибудь произносил: «Жарко, можно бы искупаться». Потом другой – «Да, жарко, можно бы искупаться»; потом эта (или подобная) фраза произносилась еще несколько раз. Затем подходили к воде, окунали и тут же отдергивали ноги: «Холодно!». Действительно, Большая Лаба – очень быстрая, широкая, мелкая (не более одного метра глубиной) и супер-холодная река, т.к. она берет начало в горных ледниках. Кроме того, дно у нее неровное, каменистое; причем, камни могли быть очень большими и острыми.

Ну, вот, наконец первый купающийся быстро, насколько мог, проходил метров пять от берега, где в реке лежал здоровенный валун, и принимал лежачее положение, чтобы целиком погрузиться в воду. При этом надо было обязательно обнимать этот валун, т.к. иначе человека могло унести течением. Обычно, нескольких секунд хватало, чтобы напрочь забыть о жаре, и затем замерзший купальщик вставал на ноги (иногда это удавалось не сразу – камни скользкие, река быстрая) и возвращался на берег. Минут через 10 – 15 он, согревшись и обсохнув произносил сакраментальную (уже знакомую) фразу: «Жарко, можно бы искупаться»; и все повторялось.

Где-то через неделю после приезда вся компания собралась поехать в баню за несколько километров в поселок Загедан (по имени которого названа база отдыха). Поехали на той же открытой грузовой машине. Дорога была пыльная и неровная, а поселок оказался небольшим и имел всего одну улицу. Ладно, вымылись (баня – не ахти какая), побродили по улице, осмотрели поселок и поехали обратно по той же пыльной дороге. Короче, вернулись из бани на базу веселые, получившие развлечение, облепленные пылью, с главной мыслью – где бы помыться.
 
Но, пожалуй, самым ярким и запомнившимся воспоминанием о «Загедане» стало одно, связанное с нашей военной историей. Однажды группа отдыхающих отправилась к памятнику погибшим воинам, который находился в нескольких километрах от базы. В годы войны с фашистами в этих местах шли ожесточенные бои.

По дороге невольно думалось о том, что вот мы идем по военным тропам, а неподалеку располагаются вражеские блиндажи. В горных условиях воевать – нужна специальная подготовка. В Советской армии были сформированы маневренные отряды горных стрелков, в которые зачисляли спортсменов и альпинистов. Воины одного такого боевого отряда в 1943 году сложили песню (на мотив популярного в то время танго «Пусть дни проходят»), которую до сих пор поют туристы и альпинисты. Вот ее фрагмент:
     Там, где днем и ночью крутят шквалы,
     Где вершины грозные в снегу;
     Мы закрыли прочно перевалы
     И ни шагу не дали врагу.
     ¬- - - - - - - - -   
     Шуткам не учат в наших лагерях.
     Если придется воевать в горах,
     Вместо ледоруба возьмешь ты автомат,
     Словно на страховке сожмешь его приклад.

Наконец мы дошли до небольшого памятника со звездой и скромной оградкой, который был поставлен на братской могиле еще в годы войны. Один фрагмент могилы потрясает до глубины души: это кубический порожек у входа размером 1 х 1 х 1 м, который выложен пустыми стрелянными гильзами! И все, молчание. Какие же еще нужны слова, чтобы передать всю глубину жестокой трагедии, которая выпала на долю нашего народа, когда и так все ясно!

Мы положили на могилу букет полевых цветов и потом почти не разговаривали на обратном пути. Хотелось помолчать и сохранить все в своей памяти: это прикосновение к нашей истории и дыхание того времени. И еще нас переполняло чувство гордости за тех бойцов, которые в любых условиях защищали нашу свободу и которые на одной из горных вершин оставили гранату без запала (ее нашли в 1954 году) с запиской для потомков: «Ребята, мы сейчас бьемся с фашистами. Нам тяжело . . . Желаем вам быть еще более счастливыми, чем были мы».

Читаешь записку и понимаешь – ведь это мы вдохновили их на подвиги, о нас они думали, когда шли на смерть. Там, на этой могиле мы получили импульс вечности, как импульс вечной памяти. Не каждый и не каждому сможет передать его; но кто сможет – сделайте это. Наши потомки не должны забывать – какое зло есть война. Память наша, бережно храни чувства, которые всколыхнут в наших душах такие вот порожки, чтобы не допустить забвения, и чтобы не допустить повторения боли и утрат!
     Вспомним, товарищ, белые снега,
     Стройный лес Баксана, блиндажи врага;
     Кости на Шхельде, могилы над Ужбой,
     Вспомни, товарищ, вспомни, дорогой!

Примечания.
Баксан – город республиканского значения в Кабардино-Балкарии.
Шхельда –горный массив в центральной части Большого Кавказа, в Приэльбрусье.
Ужба (Ушба) – гора; возвышается посреди Ушбинского плато, расположенного в горной системе Большого Кавказа на высоте 4000 м.