Таманское богатство. часть 2

Часть 2. ВСТРЕЧИ И РАССТОЯНИЯ


*

Здравствуй, Миша!
Лишь вчера ветер странствий занёс меня в мой Красноярск.
Дома меня ждали папа, мама и гора писем. Твоё – самое большое – я
прочитала первым и смеялась до слёз над уже знакомым мне «романом».

Начался учебный год. Первого сентября у нас в городе всегда идёт проливной дождь.
Ну и картинка! В школу идут мокрые школьники,
несут огромные букеты и обязательно пересекают все встречные лужи.
Вот также и я, с букетом красных гладиолусов в левой и зонтиком
в правой руке, добралась до института. А там загорелые гермонасцы …

Мы со Светой наперебой рассказывали о нашей поездке в Минск.
Вернее, в Минске-то мы были всего три дня. Но и того хватило, чтобы
полюбить этот город. Сколько там уютных местечек, парков, скверов!
Мы спали по четыре часа в сутки, а остальное время гуляли, гуляли.
Потом уехали в деревню в двух часах от Минска. Там мы «купались»
в молоке, гоняли корову в стадо, ходили по грибы и ели самое вкусное
в мире варенье – вишнёвое.

Миша! Ты просил рассказать о Лёне. Так слушай. Он необычайно горд,
что в твоём романе он – главное действующее лицо. И мне кажется, он
передаёт роман для прочтения гермонасцам не ради нашего романиста,
а чтобы все знали, что и о нём можно писать (шучу!).
Сейчас у него практика, он же четверокурсник –выпускник.
Миша, как место меняет человека! Если ты его видел в шортах,
с красным от загара носом и облазящей шеей, то когда он пришёл в институт –
какой-то серьёзный,надутый, при галстуке (он его никогда не носил) – то я, вытаращив глаза, сказала: «Здравствуйте, Леонид Леонидович!»

… Скоро-скоро крутится колесо Машины Времени, которая через две
сессии подвезёт нас к станции, на которой мы поменяем свои имена
«студенты-историки» на «археологи-гермонасцы» …
                Валя
P.S.
А эту фотографию тебе передаёт Ирина. Видимо, как-то с раскладочной
площадки она сфотографировала тебя и Юрия Александровича.
/снимок вверху/

*  *  *

Здравствуй, Валя!
Колесо крутится, как ты верно подметила. Птицы потянулись на юг,
люди – с юга. Дни становятся короче, переписка несколько затягивается
заполняя свободные минутки между прочим.

Мне ответила моя бывшая сокурсница. Отдыхает на Кавказе.
Представь себе Кавказ: бархатный сезон, листопад, – так здорово, что
шлёт страницы стихов! Стихов невероятных, без запятых и без полей.
Так может писать тот, кто соприкоснулся с дикой природой. Я пишу:
«дикая природа», как будто бывает домашняя, наша. Да, бывает.
А есть еще та, которая «с нами». Когда ничего хорошего, писать трудно.
А если очень хорошо, тоже бывает, отмалчиваются. Однажды я из
пионерского лагеря уезжал – плакал, что всё кончилось. А тут мне то
же самое рассказывают про взрослых и даже седых.

Рад, что вы побродили по городам и весям, что вас услали на картошку.
До сих пор храню как реликвию справку от доброго доктора, для первой
своей экспедиции. Там синим по белому написано:
«Диагноз: здоров. Работать землекопом может.»

Ирине Иконниковой поклон от меня, спасибо за фотографию.
Мы с Ю.А. выглядим на ней гигантами! От ивановцев ничего
не пришло пока. Зато встретил в Москве Наталью.
Её легко было узнать. Как ты думаешь,
какой первый вопрос она мне задала?
Объявляю конкурс ответов. Помогаю: на вопрос ответил отрицательно.

Хвалиться нечем. Многого не успеваю.
До сих пор не читал рекомендованного Геной Мандельштама.
Но успеваю написать пару писем. Спасибо, что у тебя хватает времени
на то же. А теперь … приглашаю всех гермонасцев принять участие
в полусказочном - полусерьёзном приключении.
Переворачиваем страницу …


Из страны бездонных копей и озёр,
Где хозяин – рудокоп и фантазёр,

В край, где море вдаль и ветер от ворот,
Приезжал солёный – ветреный народ!

*

Мы прошли, теряясь в кладках,
Лет, наверно, пятьдесят. (1)* /смотреть комментарий ниже/
Уж иные спят в палатках –
Красноярские сидят.
Песня стоила усилий,
И смеялись в унисон.
Наконец, заснул Василий,
С ним и я.
И снится Сон.

С О Н 

Будто дромос
Освещается луной.
Будто Хронос                /дромос – тропа, Хронос – время/
Нам устроил выходной.
Будто мы поодиночке
Вниз и вниз,
У какой-то старой бочки (2)
Собрались.

Только подняли за встречу –
Уж подумали, гульнём –
Что случилось – не отвечу,
Стало вдруг светло как днем.
Мы сидим в глубокой яме.
Всё снаружи – мы внутри.
Ни ступеньки, а над нами
Пляшут злые дикари!


Сверху бросили веревку:
«Эй, ну чё?»
Света им: «Не порти бровку,
Мужичье!»
Кто-то вытолкал начальника вперед,
Затянул он галстук – чаю, оборвет.

Валентина рассудила,
Что дикарь не виноват:
Тут не злость нужна, не сила,
Может, просто свой канат
Обменять на что решили...
Понапрасну нашумишь.
«Эти джинсы хороши ли
Будут им? –  Давай-ка, Миш».
      
Я сказал, что больно тонок (канат),
Соскользнешь, как ни хитри.
Вышла Валя-воронёнок, –
Одолел сажени три!
Загудели мои струнки,
Упаду – не полечу...
Хватит ли того, что в сумке,
На помин да на свечу...

Но подняли меня быстро,
Взяли в круг.
Из груди каратеиста
Страшный звук!
Вождь согнул его в дугу:
«Да мы – помочь,
Золотишка там намыть...»
- Что ж, мы не прочь. (3)

Слышишь голос мой хрипатый,
Я устал, а ты помрешь.
Будешь рыть тупой лопатой
И дышать на медный грош.
Будешь здесь еще за мула,
Так как вымерли ослы.
В пять утра-а ...

Как ветром сдуло
Их вигвамы и костры.


Между тем, друзья-подружки
Вышли наверх, кто как мог;
Разыскав в палатках кружки,
Потянулись на дымок
У стола нас стало больше,
И в честь чьих-то именин
Разливали чай (из Польши),
Мёд – республики Бенин.

Затесался среди нас таманский бич,
Налакался и понес такую дичь...
Мол, в дороге он и вырос и оброс,
Ни профос к ему не липнет ни Христос;
Ни холера не берет его ни грусть,
И что Лермонтова знает – наизусть.

Выступать ему не дали,
Так как прибыл агровед.
И, стряхнувши пыль с сандалий,
Приказал кончать обед.
Под картофелем у деда
Затерялось акров шесть.
Дед вчера его отведал,
Говорит, что можно есть.

Он нас в поле выстроил впритык
И велел вскопать его на штык.
На клубни, сказал, подолгу не глазей.
Остальное, что найдешь, неси в музей.

Мы на этих грядках взмокли,
Разогнуться не могли:
Ручки, амфоры, как свёкла,
Вдруг полезли из земли.
Через день от них ломились
И палатки и фургон.
Бич в порту попался – вылез
Из-за пазухи ритон! (4)

Я кусок стены
Укладывал в рюкзак.
Я с тоски заныл –
Нейдёт ни так ни сяк!

... У оврага
Двое: «Эк она его! –

Бедолага...
Разбудить? – А, ничего».


   
*

Комментарий

Археологические раскопки на месте древнего городища проводились
в современной Тамани группой ученых Государственного музея
изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. "Пузей Мушкина", - шутили студенты.
А по-серьёзному, можно прочесть в книге "Гермонасса. Античный город 
на Таманском полуострове", А.К.Коровиной, Москва, ГМИИ, 2002 г.,
где подведены итоги более чем полувековой работы.

1. Под ногами у рабочих в раскопе лежало 10 м и более культурного слоя,
оставленного поколениями живших до нас людей. При вскапывании лопатой
"на глубину штыка" проходили в среднем такой культурный слой, который
мог образоваться лет за 50.
2. Это по тексту старинной песенки "Все пути сойдутся в кабаке – ох, ох,
- у какой-то старой винной бочки". Тамань, кстати, край виноградный и ... винодельческий. 
3. Дикарями, увы, представлялись нам толпы организованных туристов,
изредка нависавших над раскопом, а также иные местные жители,
убежденные в том, что мы ищем в земле золото.
4. Ритон – греческий глиняный сосуд.   


*  *  *

- Миша! Спасибо за увлекательное путешествие в лето, в Гермонассу.
Вернёмся к твоему письму. Шлю ответ на объявленный тобою
Конкурс. Какой первый вопрос задала тебе Наталья?
Ответ: «Как? Разве сибиряки не увезли тебя в Красноярск?»
Напиши, пожалуйста, верно или нет.

*  *  *

ВЕСНА
Значит, не я одна заметила приближение светлой поры!
Апрель миновал. Сдана курсовая по методике … Миша,
если ты не совсем представляешь, что такое «методика преподавания
истории» - ты счастливый человек!
Спецкурс, спецсеминар … и я у стартовой черты сессии.

И всё равно очень люблю этот месяц!
Апрель у нас первый месяц весны. Люди, которые всю зиму ходили,
нахохлившись, сняли шубы и стали стройнее и симпатичнее.

"Сиял улыбками Апрель,
А по дорожке
Скакала девочка капель
На звонкой ножке …
Да-да! Не спорьте вы со мной!
Я не забыла,
Я помню, прошлою весной
Такое было.
И вот в те дни, когда метель
Тоской морила,
Я говорила про Апрель,
Я говорила!»

А на зимние каникулы мы ездили в Иркутск.
Старинный сибирский город. Он не велик, но очень бережно хранят
здесь «приметы милой старины». Нашим экскурсоводом был
коренной житель Иркутска, которого в 1910 году подбросили
в детский приют. Читал ли ты повесть А.Кузнецовой «Последний
поклон»? Это о нём.  Нам его адрес дали знакомые, мы его нашли,
и вот так целую неделю он нас водил по городу, рассказывал.
Вернувшись, решили изучать свой город, его историю.
Пиши. Валя


*  *  *

/Валентина, что за девочка капель, почему не знаю поэта?/

Июль была забот полна,
Как солнца – лето.
Везде – вперед, нигде – одна,
Я был при этом.
Кружила Август по стране:
Авто и трамы...
Осталось мало в Сентябре
От классной дамы.

Октябрь выбросила флаг.
Флажок сигнальный.
И отписала: здесь истфак.
И курс нормальный.
Ноябрь осенним огоньком
Мигнула кстати.
Я (то ль во сне, то ль им влеком)
Упал с полатей.
Число сажен равнялось трём.
Пошли скрижали.
Вдвоем с веселым Январем
Мы их читали.

...Ну, что тут скажешь про Апрель!
Апрель – девчонка.
Бежит, и вторит ей капель
По лужам звонко.
Раздастся майское «Ура!»
И все – по коням...
А дальше – Май почти вчера.
Давайте вспомним.

Лежало море чуть дыша.
Жара морила.
Июль копала не спеша
И говорила
Про белокрылую метель,
Про горы где-то...
Что там, в горах, звенит капель
И тоже лето.

Стоим у стартовой черты
Толпою шумной.
Зовем каникулы на ты.
Июнь – Июной.

   
Валя! Напиши, когда вы будете слетаться в Гермонассу.
Я приступаю к составлению летнего расписания – летнего кроссворда,
который, надеюсь, помогут составить и красноярцы.
Привет всем.
До свидания. Миша
 


СЛЕДУЕТ ПРОДОЛЖЕНИЕ ВТОРОЙ ЧАСТИ