Лабиринт судьбы молодой женщины Глава первая

Г. КОЗЛОВ

ЛАБИРИНТ СУДЬБЫ
МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЫ

Короткий роман, повествующий о жизни тридцатилетней женщины, пользующейся повышенным мужским вниманием. В поисках счастья она идет на смелые поступки с весьма неожиданными, большей частью благоприятными последствиями. Изложение построено в диалоговой форме, обеспечивающей стремительное развитие сюжета и высокую событийность.

Глава первая

ХИТРОСПЛЕТЕНИЕ

На очередную годовщину окончания школы собралось меньше четверти класса. Некогда устойчивая традиция стала явно отмирать. Пришли те, кто по жизни на дно не упал, но и не озолотился. О наличии последних, впрочем, сведений не было.
Виктор и Олег принесли водку, Валерий захватил вино и конфеты. Женщины разложили нехитрую закуску. Пластиковыми стаканчиками неслышно чокнулись и выпили за встречу, поведали о себе и стали вспоминать остальных. Юрий – военный, служит под Иркутском. Ленка и Тамара обзавелись семьями. Лешка с Митькой попались на наркотиках, сидят. Про остальных и вовсе ничего толком не известно.
Через час напитки, а с ними и разговор, закончились, и стали расходиться. Было похоже, что собрались в последний раз.
Валерий присоединился к Анне.
– Честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Ты прежде только раз на десятилетие приходила, да и в школе всегда была как-то сама по себе.
– Как кошка? – улыбнулась Анна.
– Да, – засмеялся Валерий, – самая красивая и умная, каких я только видел.
– Честно говоря, я собралась в последний момент, отчего-то одиноко и грустно стало на душе. Это и подтолкнуло.
– Ты толком про себя и не рассказала. В классе была на недосягаемой высоте. Я и подступить не решался.
Анна действительно выгодно отличалась от одноклассниц. Она была не только красива, но как бы еще и взрослее. Это проявлялось в суждениях, женственной фигуре, прическе и особенно в движениях, плавных и точных. Все ребята устремляли на нее свое внимание, а девочки ей завидовали и подругами не были. Не было их и сейчас.
– Не преувеличивай. А что касается жизни, то сложилось все далеко не лучшим образом. После одиннадцатого я вскоре вышла замуж, все было счастливо и даже чудесно. Но недолго, он разбился.
– В аварию попал?
– Да, летчик был.
– Давно?
– Уже семь лет, я как раз институт заканчивала.
– А где ты с летчиком познакомилась?
– В Крыму, после десятого класса. И сразу сблизились. Одиннадцатый класс от любви кувырком пошел.
– А какой институт окончила?
– Иняз, потом преподавала, теперь вот работаю переводчиком в крупной компании.
– Газпроме или Роснефти? – улыбнулся Валерий.
– Почти, близкого профиля. Основная работа на выставках в России и за рубежом.
– Мир посмотрела?
– Преимущественно азиатский. Но и в Европе побывала, и за океаном разок... Что мы все обо мне, ты-то как? Почему без семьи?
– Всего год назад окончил аспирантуру, на стипендию семью не прокормишь, да и проживаю с родителями.
–  В науке заработки, как слышала, невелики. Какие перспективы видишь? Ты же самый способный был и всегда полон энтузиазма, первый во всем.
– Все в тумане. У меня шеф энергичный, большую часть времени проводит в Штатах.  На них, главным образом, и работаем.
– А для чего вы им?
– Кое-что умеем лучше других и стоим не так дорого.
– Перебраться реально?
– Похоже на то. Шеф скоро там укоренится, тогда можно будет рассчитывать. Я у него в фаворитах.
– В Штатах с гражданством проблемы, с каждым годом даже визу все сложнее получить.
– Он добьется. У нас несколько статей есть в самых престижных журналах. Это серьезный аргумент.
– А желание-то есть? С языком как?
– Что касается языка, то по школе ты мои убогие способности наверняка помнишь, – засмеялся Валерий. – Теперь жизнь заставила собрать волю в кулак и поднапрячься. Некоторая уверенность появилась. А что касается работы, то для физиков здесь дело тухлое.
– Почему?
– Все устарело, чтобы выйти на должный уровень, нужны большие деньги. Крупные проекты типа космических телескопов, мощных ускорителей или детекторов гравитационных волн стоят порядка десяти миллиардов долларов. Теперь их никто не даст, тем более что отношение к науке стало как к обременению, типа пенсионеров. Кстати, их в науке крупное лежбище.
– Да, выходит, запоздал ты.
– Ты знаешь, несмотря ни на что, я в судьбу веру не потерял. Сообразительность у нас не хуже.
– Другого и не остается.
– Да, я еще преподаю в частном университете. Так что могу пригласить тебя в ресторан.
– Разве что кофе попить.
– Тут недалеко кафешка была. Помнишь?
– Да, припоминаю.
– Теперь рестораном называется. Итальянский.
– Ну раз итальянский, – рассмеялась Анна. – Никогда не была в Италии. Давай еще прогуляемся по знакомым местам. После школы ни разу не доводилось. Детские воспоминания душу греют. Тут изменения не столь велики, как в центре города. Прежде всего, бросается в глаза, как сильно деревья выросли.
– А в Италии я разок побывал. Строить они мастера. Тысячи лет великолепные дворцы и храмы стоят. Особенно симпатичны небольшие города с узкими улочками и красными черепичными крышами домов. Шикарное море, да и природа благодатная. Не то что у нас. Гигантские черешни в лесу плодоносят. Я раз на них подорвался.
– В каком смысле?
– В желудочном.
– Понимаю, есть такое у черешни полезное свойство.
– Полезное, когда в меру, – засмеялся Валерий, – не на халяву.
– Вот меня арабы удивляют. Поразительное смешение средневековья и современности. Архитектура такая, что европейцам и не снилось.
– Да, ходят в балахонах, а техника – позавидуешь.  А ты одна живешь?
– Да.
– Как это возможно при твоей внешности? Что у вас мужиков достойных нет?
– Есть и немало, но я нахожусь под неусыпной опекой генерального директора, – засмеялась Анна.
– Он женат? – хотел отогнать неприятную догадку Валерий.
– В Москве большей частью – да, – грустно улыбнулась Анна.
– Старый?
– Под пятьдесят.
– Непростое положение. Он хотя бы достойный?
– Приятный и очень уверенный во всем. Основания есть, умный, успешный, состоятельный. Большой начальник – мало кто смеет открыто перечить.
– Так не может продолжаться все время. Для тебя роль второго плана не подходит.
– К сожалению, жизнь прежнюю романтику утратила, теперь всё определяют деньги. В этом плане у меня и неплохо: достаток, квартира и машина.
– А счастье? Оно деньгами не измеряется, определяется душевным состоянием. Без его воодушевления жизнь так незаметно и пролетит.
– Она в любом случае пролетит.
– Нет, эту философию отставь! Всегда следует стремиться ввысь! Он может семью сменить?
– Нет, там все обстоятельно, на широкую ногу. А со мной его и так все устраивает.
– Выход должен быть! Варианты всегда есть, тем более в нашем возрасте.
– Уйти можно, а дальше? Давать уроки английского и французского детям богачей? Гувернантка с тем же подтекстом? Или к шаху в гарем податься? Намекали.
–  Послушай, у тебя же литературные способности были. Твои сочинения всегда нам зачитывали.
– Запомнил!
– Еще бы!
– Немного пишу, но получается довольно грустно. Не для современного поспешного читателя. Кое-что перевела из американской литературы. Заработок невелик. Не проживешь.
– Так! Очень интересно. Как можно ознакомиться?
– В библиотеках не найдешь, только на дому, – засмеялась Анна.
– Далече?
– На такси десять минут. Приглашаю. Есть и кофе, и вино, думаю, не хуже итальянских.
– Тогда не будем терять время, – воодушевился Валерий и заказал машину.
Квартира у Анны двухкомнатная, красиво обставленная и технически оснащенная. Павел купил как раз перед свадьбой. Вино испанское.
– Ну как? Понравилось?
– Да, пьется великолепно! Красиво жить не запретишь!
– А свободно – можно, – сказала Анна с легкой грустью.
– Поговорим о духовном. Где твои творения?
– Я тебе дам для чтения в виде домашнего задания. Помнится, ты больше физикой увлекался, читал мало, да и писал с ошибками, – добродушно засмеялась Анна.
– Да и сейчас по части литературы недалеко ушел. С правописанием компьютер выручает.
– Прогресс стремительный. Скоро и синхронные переводчики нужны не будут.
– В отличие от переводчиц, – лукаво улыбнулся Валерий.
– Не утратил реакцию, молодец!
– Ты и стихи переводишь?
– Пытаюсь, но современный стиль мне не нравится. Вот классики писали – одно очарование. Переводишь – душа поет!
– Ань, а ты знаешь, что в тебя все ребята в классе поголовно были влюблены.
– И ты?
– Конечно.
– Скрывал тщательно. Ты мне тоже был симпатичен. Явно выделялся, на всё имел свое мнение, да и острил удачно. Это девушек привлекает.
– С девушками я был робок, завышенной самооценкой не страдал.
– А сейчас?
– В физике успехи по-прежнему выше. Недавно диссертацию защитил.
– Молодец!
– Давай выпьем за воспоминания.
– И за новые впечатления, – поддержала Анна.
– Я могу на них рассчитывать?
– Ты же веришь в судьбу.
– А ты?
– Я уж и не знаю. С мужем все было замечательно, пять лет как в сказке, и такая трагедия. Куда она смотрела?
– Это, скорее, на совести его судьбы.
– Ты прав, но ударило и по мне, да так, что несколько лет не могла в себя прийти.
– Ты удивительно стойкая и гордая. Я уверен, что будешь счастлива по полной программе.
– Мне и сейчас многие женщины позавидовали бы, но сердце никак не успокоится… Так, что-то я расчувствовалась. Осталось только расплакаться.
– Да, давай обратимся к творчеству.
– Звучит торжественно, – улыбнулась Анна. – Это, действительно, точка опоры. Вот обещанный сборник рассказов. За одно лето написала, ни с того ни с сего вдохновение снизошло.
– Солидно, смотрю, их тут десятка два.
– Самый главный – «Ирина», отсюда и название сборника.
– Уделю особое внимание.
– А со стихами не так просто. Есть такая загадка, может, слышал: слуга прозаика и конкурент поэта?
– Красиво!
– Главное, точно. Стихи подчас труднее перевести, нежели сочинить исходно. Возьми пару для примера, только не суди строго.
– Уверен, что будет сплошное восхищение.
– Автору это было бы приятно.
– Сегодня же засяду. Уже в волнении, как будто держу в руках не книгу, а тебя обнимаю.
– Не будем так торопиться, – засмеялась Анна. – Позвони мне. Вот телефон.
– Спасибо за гостеприимство. Очень рад нашей встрече!
– Я тоже!
«Мало изменился. Все такой же нерешительный. Видимо, нет еще мужской уверенности. Весь в науке, но и добился больше других. Америка – это заманчиво. С его способностями успеха и там добьется наверняка. Да, это вариант. Меня он любит, это видно, волнуется как мальчик, что необычно в нашем возрасте. Весьма симпатичен, мне всегда нравился. Но сближаться спешить не стоит. Пусть завоевывает. Больше ценить будет, да и себя уважать. Федор и тот мосты строил не один месяц».
С директором они сблизились весьма неожиданно во время выставки в Париже. Возможно, город такой, да и весна сказалась.
Федор наделен крепким телом, приятным лицом с живыми глазами, свидетельствующими о сообразительности и добродушном характере, чем во многом напоминал Павла. Вероятно, это и сыграло решающую роль в их отношениях. Конечно, и статус сработал, кто откажется быть в фаворитах у генерального директора. В дальнейшем их отношения стали устойчивыми, приятными и не имеющими перспектив развития.
«Надо же, как все замечательно получилось, – восторгался Валерий по дороге. – А я еще думал: идти или не идти? Судьба подсказала. Как же она хороша. Была красива, а теперь просто обворожительна. Неужели смогу добиться?! В России – вряд ли. В Штаты есть шанс завлечь. Это единственный путь! Его и надо воплощать».
Валерий прочитал сборник в ту же ночь. Оторваться не мог, так захватили романтические рассказы, написанные женщиной его мечты тонко и увлекательно.
К излиянию чувств Анне он готовился, заранее подбирая красивые и торжественные слова. Трудность была в том, что толком не владел литературоведческой терминологией.
Хотел позвонить уже утром, но сумел остановиться. Решил соблюсти солидность, понимая, что ожидание повысит уровень признания достоинств. На второй день все же не выдержал и вечером позвонил. Не ответила. Перезвонила через два часа. Все это время он терзался самыми мучительными подозрениями.
– Валера, добрый вечер! Извини, не смогла ответить, была у парикмахера.
– Здравствуй, Анечка, – сразу улетучились все убийственные мысли, – очень рад тебя слышать.
– Как дела?
– Все нормально. Прочитал твои рассказы.
– И?
– Сказать, что восхищен – не сказать ничего. Ты просто гениальна!
– Да ладно.
– Правда! Как же ты умеешь так точно и красиво передать все оттенки чувств, заставить читателя сопереживать героям. Я в жизни не читал ничего более достойного. Ты большой писатель!
– Ну, это ты хватил, видимо, по-прежнему мало читаешь, – в ее голосе чувствовались удовлетворение и гордость, – но твои слова мне очень приятны.
«Никак не предполагала столь высокого слога. Ожидала на уровне: понравилось, интересно, хорошо. Растут люди!»
– Тебе обязательно нужно заняться сочинительством самым серьезным образом. То, что попадается мне на глаза от других современных писателей, не идет ни в какое сравнение. С нетерпением жду встречи, чтобы передать все впечатления, видя и чувствуя тебя!
– Ты меня просто ошеломил и обескуражил своим восторгом. Головой я понимаю, что твоими устами владеют чувства, таившиеся со школы. Но не зря говорят, что женщина любит ушами. Крайне приятно все было услышать. Спасибо тебе большое!
– Когда мы сможем встретиться?
– Как только я вернусь из Абу-Даби. Там очередная выставка и наша экспозиция.
– С директором?
– Перестань! Вернусь через две недели.
– Отлично, я народ хочу собрать на день рождения.
– Когда?
– Через месяц.
– Тридцать?
– Да.
– Вот и отлично! Что тебе подарить?
– Ничего не надо! Приезжай скорее.
– Постараюсь.
 «Какой же дурак, что потерял два дня! Еще этот чертов директор! Нет, надо с ним заканчивать! Завтра же поговорю с Петровичем о дальнейшей жизни. Здесь ловить нечего, только время теряем. Работать на дядю тоже смысла нет».
В институте вопрос поставил ребром.
– Всеволод Петрович, что-то у меня настроение и энтузиазм заканчиваются. Никаких перспектив не вижу.
– Валерий, ты чего вдруг? Работа идет успешно, с твоими способностями через пяток лет доктором станешь.
– Да вы посмотрите вокруг. Еще десять лет назад все вертелось, оптимизм был, а теперь все по щелям сидят, даже семинаров толком не стало.
– Здесь наука не в фаворе, это понятно. Мы же работаем с американцами, платят исправно.
– Скоро перестанут, кому мы будем нужны с такой устаревшей техникой.
– Это я понимаю, потому и хочу заякориться в Калифорнии. Получу профессора и тебя вызову. Сейчас как никогда нужны научные успехи, это наш главный козырь! Никак нельзя расслабляться и падать духом!
– И когда такое может случиться?
– Осенью есть шанс.
– А вы сколько в Москве еще пробудете?
– А что?
– Скоро у меня тридцатник.
– А да, помню. Обязательно буду. Самый лучший возраст! Крылья расправляются для полета.
– С каланчи!
– Это ты кончай! Обещаю, что еще полетаем над полями, лесами и морями!
– Ладно, постараюсь мобилизоваться. Тут у меня одна небольшая мыслишка появилась.
– Не скромничай! Твои мыслишки обычно бывают очень даже продуктивными.
– Облучать образцы можно в резонаторе и при низкой температуре, тогда необходимое время сократится чуть ли не в сто раз.
– Любопытно. А что за резонатор?
– Вот я тут изобразил.
– Так, так! Очень любопытная конструкция. А как рассчитать интенсивность?
– Формулу получил. Численно проверил. Все сходится.
– Ты смотри! Молодец! А низкая температура зачем?
– Проблемы с влажностью уходят.
– Толково! А ты говоришь, кому нужны? Да тебе цены нет! Делай чертежи. Найду, где по-быстрому изготовить. И патент надо оформить, дело магарычовое! К тридцатилетию, как в свое время к съезду партии, с успехами приходишь, – засмеялся Всеволод Петрович, хлопая Валерия по плечу. – Не пропадем мы с тобой!
Три недели в делах пролетели мигом. Идея оказалась плодотворной и ускорила работу самым существенным образом. Всеволод Петрович на радостях чуть было не сорвался в Штаты, но, вспомнив о юбилее, решил задержаться.
Валерий собрал в ресторане сотрудников лаборатории, родителей и, конечно, пригласил Анну. По-южному загорелая, в красивом открытом платье она выглядела ослепительно и сразу оказалась в центре всеобщего любования. Родители преисполнились гордостью за сына, а все сотрудники завистью.
Первым слово взял Всеволод Петрович.
– Уважаемые родители, юбиляр, гости! Российская земля в очередной раз подтвердила свою способность являть миру дарования. Тридцать лет – это возраст начала пути, на него Валерий Васильевич, скажу честно: отчество узнал только сегодня, познакомившись с родителями, вступил с уверенностью зрелого ученого, имеющего великолепные научные результаты, признанные во всем мире! Я уверен, что грядущее принесет этому замечательному человеку славу, подкрепленную выдающимися достижениями! Дерзай и будь счастлив.
 Валерию прежде доводилось бывать на юбилеях ученых, и он должен бы был принять эти слова с надлежащим пониманием, но, произнесенные в присутствии Анны и родителей, они тронули его сердце, и в порыве чувств он обнял своего наставника со слезами на глазах. Мама, та и вовсе расплакалась.
Анна, сидевшая по левую руку, под столом поаплодировала по его коленке и нежно улыбнулась. Новая, еще большая волна чувств охватила юбиляра, он совсем потерял голову и страстно поцеловал избранницу, что было встречено собравшимися с ликованием.
Для Анны это было совершенно неожиданно и от того вдвойне приятно. Ей всегда нравились решительные мужчины. Собственно, этой решительности она прежде и не чувствовала в Валерии, что и мешало развитию чувств еще со школьных времен. Теперь они встрепенулись, готовые к дальнейшему развитию.
Далее все пошло по накатанному: выпили за родителей, за дам, за здоровье, и юбилей перешел в фазу свободного общения, к тому же заиграла музыка.
Валерий сразу пригласил Анну на танец.
– Ты же прежде никогда не танцевал, – послушно двигаясь, удивилась Анна.
– Я относился к этому слишком серьезно, никто не объяснил, что просто нужно перемещаться под музыку и разговаривать.
– Танец предназначен для знакомства и установления отношений. Под музыку желательно красиво двигаться, хотя бы слегка в соответствии с видом танца, – улыбнулась Анна.
– Как отличить эти виды? Раньше хоть объявляли каждый танец.
– Это несложно. Проще всего выучить песенки на их мотив. Помнишь, например, школьный вальс.
«Давно, друзья веселые,
Простились мы со школою,
Но каждый год мы в свой приходим класс», – тихо запела она. – По нему вальс сразу и определишь. А сейчас танго:
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась, что нет любви».
– Как прекрасно ты поешь!
– И у тебя получится.
– Все равно критерии не такие четкие, как в физике.
– Жизнь сама не столь определенная. В этом ее и прелесть, и сложность.
– А когда тебе тридцать?
– Уже было. Отметила в кругу родственников и близких, коих совсем немного. Не с таким размахом, как ты.
– Расскажи, как съездила. Загорела великолепно!
– Как обычно, целый день на экспозиции, вечером можно искупаться в море.
– Делегация большая?
– Десять человек.
– С директором?
– Ты прямо как следователь, – Анна улыбнулась так строго, что дальше спрашивать уже не стоило. Разговор прервался, а с ним прервалось и чувство, возникшее совсем недавно, после неожиданного поцелуя.
Разговор Анна возобновила.
– Расскажи мне о собравшихся.
– Родителей ты видишь, начальника тоже, остальные сотрудники лаборатории.
– Родители кто по специальности?
– Отец – военный конструктор, мама – бухгалтер. Работают вместе.
– Что из себя представляет начальник?
– Доктор наук, человек талантливый, порядочный. Хорошо говорит по-английски.
– Выглядит молодцом.
– Скоро сорок, лыжник. В молодости был мастером спорта.
– Чувствуется.
На этом первый танец завершился. Не успели подойти к столу, как Анну подхватил Илья – главный ловелас лаборатории.
– Ты у меня смотри!
– Не извольте беспокоиться, уважаемый Валерий Васильевич!
Илья сразу уверенными и размашистыми движениями увлек Анну в танец.
– Давно не приходилось танцевать со столь прекрасной женщиной, – включил свой отработанный репертуар Илья. – Вы просто украшение вечера. Танцуете профессионально. Кто бы мог подумать, что у Валеры такая чудная одноклассница.
На все эти и остальные комплименты Анна отвечала улыбкой и в разговор практически не вступала, чем весьма разочаровала партнера. Лишь однажды рассмеялась удачной шутке.
Всеволод Петрович налил Валерию и себе водку.
– Давай выпьем за жизнь, не в простое время мы попали, но зато и нетривиальные возможности открылись. Нужно их использовать по максимуму!
– Это точно!
– А подруга у тебя прелесть. Невеста?
– Пока только одноклассница, но надеюсь.
– Разрешишь прикоснуться к ее очарованию на следующем танце?
– Конечно!
Анна была привычна к такому вниманию со стороны мужчин и не удивилась приглашению. Всеволод с первого взгляда вызвал интерес. Высокий, статный, с выразительным лицом и пронизывающим взглядом.
– Валерий определил вас как одноклассницу.
– Это так.
– Дополните свой очаровательный образ.
– Синхронный переводчик. Вдова.
– В ваши годы? Страшно подумать.
– Представьте и вы себя. Знаю со слов Валерия, что шеф, лыжник и порядочный человек.
– Больше и добавить нечего.
– Ну все же.
– Формально женат.
– Это как?
– Актриса – ни детей, ни очага. Падок я на женскую красоту, – улыбнулся виновато Всеволод.
– Не лучший семейный вариант.
– Видимся редко, зато оба чувствуем себя свободно.
– Валерий говорит, что большей частью вы за границей.
– Да, приходится. Без этого лабораторию не поддержать.
Всеволод вальсировал свободно, с большой амплитудой. Анна давно не танцевала с таким приятным партнером, легко отзываясь гибким телом на предлагаемые движения.
– Вы чудесно танцуете! – искренне восхитился Всеволод. – Наверняка занимались музыкой.
– Училась на фортепьяно.
– Что, если не секрет, играете?
– Сейчас мало и только для себя, кое-что из Шопена и полонез Агинского.
– А из Бетховена? Мою любимую Лунную сонату?
– Во время учебы всю не осилила, а теперь и не помню.
– Был бы счастлив послушать!
– Возможно, случай и представится, – сказала Анна с лукавой улыбкой.
– А вы, судя по загару, бываете в лучезарных местах?
– На той неделе вернулась из Абу-Даби, с международной выставки.
– Каким языкам обучены?
– Английский и французский. Валерий говорит, вы тоже владеете английским.
– Трудностей в общении не испытываю, но, конечно, не профессионально. Ваша помощь может понадобиться.
– Через Валерия всегда можете обратиться.
– А напрямую?
– У вас память хорошая?
– Запишу как на гранитной плите.
– Хорошо, – продиктовала телефон.
– Спасибо за танец!
Валерий очень рассчитывал, что все празднично и волнительно закончится дома у Анны, но ей кто-то позвонил, она извинилась и сразу уехала, смазав в душе юбиляра все торжество. Настроение сразу обрушилось. В этот раз догадка Валерия подтвердилась: звонил начальник – Федор Кузьмич. Анна могла бы и остаться, если бы обострившееся было чувство к Валерию сохранилось и развилось.
– Где ты развлекаешься, дорогая? Я исстрадался в догадках.
– Это полезно, – улыбнулась Анна. – Докладываю: была на тридцатилетнем юбилее у одноклассника.
– Что за выдающийся одноклассник отмечает столь незначительный юбилей так торжественно, что нарядилась в лучшее платье? К тому же, консьержка говорит, мужиков водишь, – сказал с напускной строгостью директор.
– Ты уже до уровня консьержек опустился? Что она обо мне еще поведала?
– Детали выяснить не удалось.
– Если я кого заведу, то ты узнаешь первым.
– Это каким образом? – насторожился Федор.
– Мы сразу расстанемся.
– Давай без угроз!
– А ты без глупых подозрений. Тебя, мой милый, мне вполне достает.
– Ну извини, дорогая.
– А ты давно приехал?
– Как позвонил. Но ты отклонилась от юбиляра, – все еще сомневался в правдивости отговорки Анны директор.
– Одноклассник высокого уровня, единственный выбился в люди. Очень талантливый физик, известен во всем мире.
– Надо же, еще остались! Ты мне подготовь по нему справочку.
– Это зачем?
– От умных людей финансовая польза бывает.
– Ладно. После встречи на меня что-то грусть напала.
– С чего вдруг?
– Люди растут, а я деградирую.
– Вот уж не сказал бы. В этом наряде выглядишь бесподобно.
– Я о другом. Синхронистам для поддержания формы необходимы стажировки в стране носителей языка. Иначе с годами квалификация утрачивается.
Анна таким путем начала реализацию плана, сложившегося в дороге. Всеволод сразу привлек ее внимание, и появилась мысль встретиться с ним для развития отношений в Америке.
– Что-то не слышал о таком. На ум приходит только пошлый анекдот.
– Какой?
– «Можно ли выучить иностранный язык во сне?» – «Да, если спать с переводчицей», – засмеялся Федор Кузьмич и притянул к себе Анну.
– Подожди, дай переодеться. А насчет командировки – это серьезно.
– А в Штаты тебя устроит?
– Вполне.
– Ладно, тогда слетаем через месяц в Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Хотел зама на переговоры послать, придется самому тряхнуть стариной.
– На сколько?
– На недельку, больше не выкроить.
– Этого не достаточно. Минимум месяц.
На этом первая часть разговора и закончилась. Но Анна знала, что при прощании самое время будет вернуться к затронутой теме.
– Ты мне точно назови дату, чтобы я заказала программу стажировки.
– А ты не забудь про своего одноклассника – завтра же проверю, – усмехнулся Федор Кузьмич и похлопал ее ниже пояса, как девчонку.
«Так, интересно может все сложиться. Валерий при всех своих талантах не стопроцентный случай. В науке добьется многого, а вот в современной жизни едва ли. Другое дело Всеволод. Решительный, цену себе знает. Артистка за кого попало замуж не пойдет. Вот только как ее отставить? Хотя в их среде это обычное дело. Оставим на потом. Сейчас нужно добиться поездки. На чужбине все решается легко и естественно.
Так, теперь с Валерой. Федор не отстанет. Нужно позвонить, может, и польза будет».
– Валера, не разбудила?
– Как жалко, что уехала так быстро!
– Извини, что сорвалась. Мама плохо себя почувствовала.
– Как она? – несколько взбодрился Валерий.
– Теперь уже лучше, вот сразу и звоню.
– Спасибо, а то мне не по себе было.
– Так приятно было услышать о твоем таланте и заслугах. Ты и представить не можешь!
– Ну, это парадные речи с большим преувеличением.
– Не скромничай! Не надо! У меня тут мысль одна появилась. Пришли мне резюме.
– На кого?
– На себя.
– У меня и нет такого. Да и писать особенно нечего.
– Сделай и не скромничай!
– С какой целью?
– Есть у меня замысел. Напиши обо всех научных заслугах.
– И чего будет?
– Не скажу, а то не сбудется.
– Какой срок?
– Завтра до обеда. Это важно!
– Постараюсь.
– Ну все! Обнимаю и еще раз поздравляю. Адрес сейчас пришлю.
«Сильно огорчился. Точно как мальчишка!»
Следующим вечером Анну вызвал директор.
– Здравствуй, красавица!
– Здравствуйте, товарищ директор!
– Справочку составила? – спросил он с ехидцей.
– А как же! Вот, будьте любезны, ознакомьтесь.
– Ишь ты, какой молодец! Сколько всего понаписал! Передам в кадры, пусть подыщут должность с секретностью. За границу таких упускать не следует.
– Все мысли о стране, о родине. Государственный человек!
– Да, и нечего язвить!
– А других, менее талантливых отпустить можно?
– Других тоже нет.
– А кто обещал?
– Я слов на ветер не бросаю. Полетишь через месяц под моим присмотром на неделю.
– Тогда лучше не травить душу. Это ничего не даст.
– Чего тебя стажировать, ты и так тарахтишь как сорока.
– Вот именно, тарахчу. Компания такая солидная, все должно быть на высоте, – Анна знала, что против такого примитивного приема директор не устоит.
– Ладно, договаривайся. Потом отработаешь вдвойне.
– Это не только от меня зависит, – улыбнулась Анна.
– Не буди зверя. Сегодня свободна!
«Так, процесс пошел. Теперь нужно уточнить планы Всеволода. Думаю, он вскоре позвонит, оживился тогда не на шутку».
Как в воду смотрела. Тут же раздался звонок. Даже не по себе стало от такого совпадения.
– Алло.
– Здравствуй, Анечка!
– Здравствуйте! С кем имею честь?
– Ваш покорный слуга – Всеволод. Уже изволили забыть?
– А, Всеволод! Как можно забыть. Вы из Москвы звоните?
– Сегодня улетаю в Штаты, звоню попрощаться и еще раз выразить свое восхищение.
– И на сколько?
– Месяца на три.
– А как же артистка будет без вас столь продолжительно?
– Она не будет сильно скучать.
– Валерий остается?
– Да, будет за меня.
– Перспективный жених.
– Совсем не ваш уровень. Исполнитель хороший, усидчивый, но не более.
– Думаете?
– Знаю, что говорю. Без моей помощи и не защитился бы.
– В школе он всегда первым был.
– И в детском садике, наверно, тоже, – засмеялся Всеволод. – В науке требования выше.
– Вы его не бросайте.
– Я не из таких!
– Счастливого полета!
– Очень рассчитываю продлить знакомство!
После разговора у Анны остался неприятный осадок.
«Деловой товарищ. Вчера хвалебные песни пел, а сегодня мелодию резко сменил, приврал, конечно, но разочарование посеял. К сожалению, сегодня подобные и добиваются успеха. Приходится принимать как данность».
На следующий день позвонил взволнованный Валерий.
– Меня приглашают к вам на работу. Представляешь? Нужно срочно встретиться. Можно я приеду?
– Вот этого делать как раз не надо.
– Почему?
– Потом объясню. Давай встретимся завтра вечером, в семь часов, у моего подъезда. Покатаемся по Москве.
– Хорошо.
«Быстро сработало! Вот везде бы так распоряжения исполнялись! Для Валерки вариант самый хороший. Его шеф – товарищ явно ненадежный. Сам устроится, а лабораторию дальше будет доить и кормить обещаниями. Да и возможности перетащить Валерия у него не факт, что появятся. Так что пусть переходит. И наши отношения сразу упорядочатся под пристальным оком директора».
Встретились, как и договорились.
– Откуда такая секретность?
– Оттуда! Есть у меня подозрение, что в квартире скрытая камера установлена, – придумала отговорку Анна, чтобы избежать развития отношений в домашних условиях.
– Ее в два счета можно ликвидировать одним мощным импульсом. Вся электроника полетит. Это мне раз плюнуть! – заявил с гордостью Валерий.
– Не исключаю такую возможность, но подумай о последствиях, если все полетит, – засмеялась Анна.
– Да, ты права, полдома может оставить без электроники.
– Вот именно. Что тебе предложили?
– Сумасшедший оклад и ответственную работу. Что ты обо мне наговорила?
– Не будем входить в детали. Я советую согласиться.
– А как же с Петровичем, с Америкой?
– Твой Петрович не промах и не столь порядочен, как тебе кажется. Сам устроится, а вы все здесь и останетесь работать за подачки.
– С чего ты взяла?
– Вспомни, что он про тебя говорил публично.
– Ну?
– Так вот, потом оценки были несколько иными.
– Это когда? – насторожился Валерий.
– Когда танцевали, – Анна не стала травмировать Валерия подробностями телефонного общения с его шефом.
– Ну, в тосте всегда преувеличивают.
– Но зачем со мной нужно было так сильно преуменьшать? Подумай.
– Вот оно что! Да, не ожидал.
– Кстати, и английский он знает не очень. Просто чрезмерно уверенный. С такими людьми нужно быть настороже.
– Ты прямо психолог.
– Учили. Институт был непростой.
– Так все круто придется менять? Неожиданно, как-то страшновато. А если не справлюсь? И перед ребятами неудобно.
– Тебе решать. Но другого такого шанса, скорее всего, не будет.
– Ты твердо советуешь?
– Послушай, Валера! Ты мужик или мальчик? Решение ответственное, сам принимай. Насчет перспектив твоей любимой физики ты мне все прояснил в прошлый раз. За три дня, думаю, большие перемены не случились.
– Да, права. А мы будем встречаться?
– Конечно, – улыбнулась Анна, – на работе.
– Я серьезно спрашиваю.
– И я не шучу.
«Что за мужик пошел? Умница, а за ручку водить приходится. Ну ладно, с его способностями приживется. А Всевышний благое дело мне, надеюсь, зачтет. Теперь предстоит разобраться со стажировкой. Замысел может оказаться вдвойне полезным».
Вариантов стажировки было несколько. Самый дорогой включал проживание в семье, работу на профильной фирме, совещания, театры, кино, медицинское обслуживание и спортивные мероприятия. Более простой вариант – проживание в гостинице, деловую и культурную программу.
В разговоре с директором Анна начала с первого.
Федор Кузьмич внимательно прочитал программу.
– Ты совсем умом тронулась. Тут только любовника не хватает! При такой цене вполне могли бы обеспечить!
– В семье, надеюсь, все предусмотрено, – улыбнулась Анна, – но главное –  полный охват всех ситуаций.
– Ты меня за дурака не держи!
– Вот этого и в мыслях никогда не было. Всегда восхищалась мудростью твоих решений и дальновидностью поступков.
– Ищи что-нибудь более деловое и не такое дорогое.
– Есть совсем скромный вариант. Не знаю, насколько это будет солидно для нашей фирмы.
Подала директору вторую программу.
– Вполне солидно. На нем и остановимся.
–  Послушай, я тебе книжонку со своими рассказами давала. Было время полистать?
– Хорошо напомнила. Жена отобрала, прочла и возбудилась.
– То есть положительно сказалось? – лукаво спросила Анна.
– Я не об этом, – сказал он, улыбнувшись глазами. – У нее приятель, типа твоего одноклассника, на киностудии работает. Интерес появился к экранизации. Хотят встретиться.
– Пусть встречаются.
– С тобой!
– Встреча с твоей женой волнительна и пикантна. Но если ты считаешь целесообразной …
– Ты мне голову не морочь, встречаешься, главным образом, с режиссером!
– Не сердись, я все сделаю, как ты хочешь, – сказала Анна, нежно потрогав его за руку.  – Пусть звонит.
– Ты там только веди себя аккуратно.
– На днях прочитала на эту тему: «Муж отправляет жену на курорт и говорит: «Ты, давай, там аккуратно!» – «Поняла: давать аккуратно!»
– На работе прошу пошлые анекдоты не рассказывать, – покатился со смеху Федор Кузьмич. – Завтра на планерке повеселю народ!
– Поняла: буду аккуратнее. А рассказы ты при случае прочитай. Там в одном ты у меня прототип.
– Кто?
– Не пугайся. Герой – такой же выдающийся мужчина, как и ты.
– Жена не узнает?
– Нет, я имя и фамилию изменила.
– Заинтересовала, посмотрю.
– Ты резолюцию на мою бумажку наложи для бухгалтерии.
– Уже и служебку подготовила! Подметки на ходу режешь. А первым вариантом чего голову морочила?
– Так тебе же легче власть проявить. Резко отказать, а потом смилостивиться. Мужчине это важно.
– Так, кто кем у нас руководит?!
– У меня только один начальник! И ты его знаешь, дорогой!
– Надеюсь.
Жена директора позвонила в тот же вечер. Наговорила кучу комплиментов, почти как Валерий. Договорились встретиться с режиссером у нее дома в пятницу вечером. Это Анну слегка удивило и озадачило.
«Почему не на киностудии? Что за отношения с режиссером? Будет ли Федор? –  Мысли теснились в голове. – Как все сразу закрутилось! Валерий, Всеволод, Америка, кино! Неслучайно какая-то сила толкнула на встречу в школу. Абсолютно ведь не собиралась. Тут и тридцатилетие со своими последствиями. Вдобавок ко всему еще жена шефа с режиссером».
Анна всерьез задумалась о том, в каком облике предстать в доме шефа. Варианты от скромной серой мышки до светской дамы.
«Мышка особенно скромной не получится, – с удовлетворением отметила про себя Анна, глядя в зеркало, – наряжаться тоже не стоит. Хотя было бы интересно взглянуть на реакцию жены. Оденусь строго, по-деловому и непременно в очках. А с режиссером можно будет потом и разнообразиться, если дело сложится, – улыбнулась своим шаловливым мыслям Анна».
Квартира шефа около Дома молодежи в неприметном издали здании. Но вблизи и в колоннах при входе, и высоких окнах уже чувствуется роскошь. Дальше больше: огромный холл, комната консьержки, широкая мраморная лестница с ажурными литыми ограждениями и перилами из красного дерева. Лифт встроен в стену, кабина с зеркалом в красивом обрамлении и изящным диванчиком. Движется бесшумно.
Квартира в два этажа. Анне не приходилось бывать в таких, но сделала вид, что не особенно поражена.
Ее уже ожидали. За кофейным столиком супруга – Елена Максимовна – весьма импозантная и предельно ухоженная дама, одета в темно-синее платье, на глубоко открытой груди массивная золотая цепочка. Рядом режиссер в кожаной курточке, серой сорочке и джинсах, на ее фоне выглядит на уровне не выше садовника.
Сборник рассказов лежал тут же. По вспухшему виду можно было заключить, что читался не единожды.
– Уважаемая Анна Сергеевна, я очень рада познакомиться с вами. Ваши рассказы удивительно чудесны и чувственны. Я могу их читать и наслаждаться просто каждый день.
– Спасибо за такую лестную оценку.
– Хочу вас познакомить с моим давним знакомым Евгением Иннокентьевичем, известным режиссером.
– Рад познакомиться, прекрасная Анна. Могу я вас так называть?
– Лучше без преувеличений, – приветливо улыбнулась Анна. – Большое спасибо за оказанное гостеприимство.
– Выпьете кофе?
– С удовольствием.
– Скажите, а у вас много произведений?
– Нет, я ведь не профессионал. Пишу изредка, так, для души. Кроме этого сборника, есть переводы американских авторов.
– Проза, стихи?
– Главным образом проза. Небольшие рассказы.
– Интересно! Обширный диапазон творчества.
– Ваши рассказы очень красивы, они прямо просятся на экран, – вступил в разговор режиссер.
– Спасибо за такую оценку. Я и не мечтала об этом.
– Есть два варианта: сделать сборник малоформатных сюжетов или попытаться написать сценарий полнометражного фильма.
– Я не очень представляю, как сделать из рассказа в три десятка страниц полномасштабный фильм.
– Такое бывает и с более короткими произведениями, но потребует серьезной творческой работы.
– У меня нет такого опыта.
– Давайте поработаем вместе.
На лице хозяйки такой поворот дела отразился мимолетной тенью.
– Можно попробовать, но я свободна только по выходным.
– А если взять отпуск?
– А на какое время нужно рассчитывать?
– При благоприятных обстоятельствах около месяца.
– Какие обстоятельства ты имеешь в виду? – явно забеспокоилась хозяйка.
– Как обычно, закрыться где-нибудь в доме отдыха, чтобы ни на что не отвлекаться.
– Я могу выделить вам второй этаж. Это подходит?
– В таких шикарных условиях мы и за год не управимся. Нужен стол с компьютером, два стула и диван.
– А диван зачем? – совсем встревожилась хозяйка.
– Поваляться и поспать. А, … ну и вторая комната с кроватью.
– Женя, это больше похоже на тюрьму! Ты собираешься запереть молодую женщину!
– Это лучшие условия для творчества. Ты даже не представляешь, сколько романов было написано в тюрьмах.
– Анечка, сегодня он какой-то ненормальный. Обычно бывает умнее.
– Леночка, дорогая, ты не путай досуг с работой. Сидеть в комнате в окружении старинных картин, шкафов с диковинной посудой, редких книг, кресел и пуфиков, столов с кружевными скатертями и работать – это все равно что стирать белье на сцене Большого театра.
– Ну не знаю, на что ты обрекаешь женщину.
– Давайте пока не вдаваться в детали. Мне предстоит еще решить вопрос об отпуске. С этим могут возникнуть серьезные сложности.
– Это я беру на себя, – заявила Елена Максимовна сгоряча и тут же усомнилась в целесообразности сказанного.
Именно в этот момент в дверях появился Федор Кузьмич.
– Добрый день! Что это за производственные вопросы, дорогая, ты тут решаешь?
– Евгению Иннокентьевичу, предстоит написать сценарий фильма на основе рассказов Анны Сергеевны. Для этого на месяц их надо изолировать. Отсюда и проблема с отпуском.
– Не вижу проблемы. Могу изолировать их на работе. Оформим Евгения, извините, не запомнил замысловатое отчество.
– У нас отчества не в ходу.
– Так вот, оформим на должность советника директора, и пусть трудятся. Каждый день можно будет контролировать результаты, – засмеялся Федор Кузьмич. – А сейчас самое время поужинать.
– Я думаю, в столовой все готово.
– Тогда сменим диспозицию.
Предложение хозяина нашло радостное одобрение супруги, Анну полностью удовлетворяло, Евгения слегка озадачило, но отторжения не вызвало.
 За стол сели с одной стороны хозяева, с другой – гости. Начальную неловкость быстро снял хозяин, провозгласивший несколько красивых тостов. Евгений был человеком проницательным и сразу уловил всю пикантность ситуации. С Анной они общались короткими фразами, лишенными эмоциональной окраски.
Евгений распрощался первым. Вслед за ним поблагодарила хозяев и Анна.
– Как тебе моя помощница?
– Содержательная, – с трудом подобрала нейтральное слово Елена, явно пораженная видом Анны.
– Других не держим, – сказал вяло Федор, сумев скрыть чувство гордости.
 Оказалось, Евгений поджидал Анну на улице. Они вышли на Большую Пироговскую, неспешно прошлись до Новодевичьего монастыря и распрощались уже в метро, обсудив за время приятной прогулки детали предстоящей работы.
Оформлять на должность Евгения не стали, Анну освободили от рутинных технических переводов. Для работы предоставили одну из переговорных комнат, оборудованную кофе-машиной и сопутствующей мелкой провизией.
– Здесь очень неплохо и есть все необходимое, – заключил Евгений с удовлетворением.
– Подозреваю, что в таких помещениях бывает кое-что сверх этого, – сказала Анна, многозначительно обведя глазами комнату.
– Понял, – смекнул Евгений.
Он оказался человеком искушенным и сумел быстро ввести Анну в курс сценарного творчества.
– Я предпочел бы перейти на «ты». Это упрощает общение и ускоряет работу.
– Согласна.
– Ты печатать умеешь?
– Обучена двумя руками.
– Чудесно! Я обычно действую так: сначала активный поиск, как говорят, «мозговой штурм». Когда появится наработка – сразу в компьютер. Я буду наговаривать, ты корректировать и печатать. Полчаса перерыв и снова за дело. В день 30 – 40 страниц.
– Ну и замах!
– Сценарий – короткие фразы, реплики и команды актерам. Страницы почти пустые. Теперь о деле. Мне представляется, что начало следует усилить, чтобы сразу увлечь зрителя.
– Убить кого-нибудь?
– Примерно.
– Нет, так не получится. Сюжет умышленно развивается медленно со взрывом под конец и с непредсказуемыми последствиями.
– Поверь моему опыту, так мы потеряем зрителя.
– Вижу, ты думаешь больше о коммерческом успехе, чем о драматургии. А успехи в ней могут принести больше пользы, в том числе и коммерческого толка.
– Твоими бы устами да мед пить!
– Давай постараемся.
Отношения сложились уважительные и товарищеские. Евгений был лет на пятнадцать старше и, понятное дело, взял на себя ведущую роль. Анна почти сразу покорила его своим литературным дарованием, и дело у них продвигалось стремительно, поскольку работали по двенадцать часов, как говорится, до упаду. Уже через две недели сценарий вчерне был готов. Что оказалось весьма кстати, поскольку подошел срок командировки в Америку.
– С этим проклятым сценарием у нас пропало две недели, а потом еще три тебя не будет, – бурчал в самолете Федор Кузьмич, развалившись в широком кресле первого класса.
– Замечу, это была идея твоей супруги.
– Носится с этим режиссером как с писаной торбой. Он к тебе не приставал?
– Я его предупредила, что работаем под наблюдением.
– Откуда прознала?
– О чем?
– О наблюдении.
– Ах вот как! А я не знала. Сказала просто так, чтобы дисциплинировать партнера.
– Врешь ты все!
– Не все, – сказала Анна лукаво.
– А как думаешь, есть что у него с Еленой?
– На эту тему я не задумывалась. То, что супруга полна романтизма, видно невооруженным глазом. Это свойственно всем не загруженным работой женщинам бальзаковского возраста.
– Какой романтизм, пенсия не за горами!
– Возраст самый тот. И ты старайся не встревать в их отношения. У женщины должна быть маленькая тайна. Это интригует, наполняет душу впечатлениями и повышает самооценку. Тебе же лучше иметь активную, жизнерадостную жену.
– Емкое слово.
– Которое?
– Иметь, – ухмыльнулся Федор Кузьмич.
– В данном случае подходят оба значения, – засмеялась Анна.
– У тебя тоже тайна есть?
– Конечно, но большая, – сказала она, потрогав его руку.
– Откуда ты все знаешь? – Федор Кузьмич ощутил приятную волну, пробежавшую по телу.
– Книжки читаю.
– Я твою книгу почитал. Молодец! Классно пишешь!
– Спасибо за такую высокую оценку. Твое мнение мне особенно дорого.
– Догадываюсь, – сказал Федор и обнял Анну. – Выпьем за тебя и твой талант!
– Спасибо, но так к концу рейса мы сопьемся.
– Ладно, давай попробуем уснуть, а то в Америке все перевернется, первые ночи валяешься без толку. Правда, тут ты со мной! Это меняет дело, – азартно улыбнулся Федор Кузьмич.
Первая неделя в Америке была наполнена переговорами, встречами и приемами.
В Сан-Франциско дело с самого начала продвигалось успешно, хотя и небыстро. Федор Кузьмич был опытный переговорщик и коней не гнал, не суетился и не заискивал. Держался очень спокойно и раскованно. В результате договор на крупные поставки за три дня удалось согласовать и подписать.
На банкете руководитель с американской стороны несколько раз пригласил Анну танцевать и наговорил массу комплиментов. Видимо, и ее роль в достижении договоренности была заметной.
 Удовлетворенный результатом и застольем с хорошей выпивкой, директор распустил перья.
– Ты поняла мой метод? Самое главное – не лебезить и не вымаливать. Нужно разговаривать на равных, интересоваться внимательно их запросами и проблемами. Хлопать по плечу и улыбаться.
– Действительно, провел все блестяще. Я просто любовалась, – согласилась Анна без притворства. Федор, в самом деле, смотрелся убедительно.
– Но и ты была хороша. Все только и пялились. Повезло мне с тобой и в любви, и в работе.
– Ты сегодня ложись пораньше. Все-таки не двужильный.
– Я, да ты что?! В молодые годы легко мог пару ночей не спать!
– Верю, но сегодня будет третья, а работы еще много, лучше попробовать выспаться.
– Только у тебя в ногах.
– Главное, ложись, а там разберемся.
В Лос-Анджелесе ситуация оказалась гораздо более сложной. Переговоры вел Чарльз Вайт – солидный мужчина с крупными чертами лица, не лишенными, однако, приятности. Приемы Федора Кузьмича заметного действия на него не оказывали. В результате первый день прошел вяло, с минимальным результатом.
– Какой-то он неживой. Болен что ли? Даже на тебя почти не смотрит. Попробуй вернуть к жизни.
– Это как? – театрально озадачилась Анна.
– Тебе виднее.
– Боюсь и представить, что ты имеешь в виду.
– Давай аккуратно, – засмеялся директор.
Перед началом второго дня Анна без особой надежды на успех подарила Чарльзу свою книгу. На удивление – заинтересовала. Попросил подписать, прочитать префейс, а в перерыве сфотографировались и обменялись визитками.
Так или иначе, переговоры сдвинулись с мертвой точки, и хотя бы протокол о намерениях подписать удалось.
– Это чисто твоя победа! Нужно будет решительно премировать.
– Для меня эта поездка больше премии.
– Не спорь с начальником! – строго сказал Федор Кузьмич и захватил ее в объятия.
 На следующий день Федор Кузьмич с большой грустью распростился с Анной. Прошедшая неделя оказалась столь содержательной, что обрывать так резко было досадно.
Стажировка была организована очень четко. Весь день расписан по минутам. Предстояло даже прочитать лекцию студентам о российской литературе. Ее наставник – Джим Скотт – высокий брюнет спортивного телосложения – хорошо знал русский, на нем собственно и специализировался. Когда Анна подарила свой сборник, он загорелся перевести на английский. Литературный опыт, как выяснилось, у него был, и немалый.
Она могла бы и сама это сделать, но так было лучше, поскольку одновременно решались проблемы и с изданием. Джим окружил Анну вниманием и предугадывал малейшие затруднения. Они быстро сдружились и с удовольствием общались – строго по-английски.
Мысли о Всеволоде пару раз всплывали в голове, но отодвигались другими занятиями. Оставалось три дня, когда она, наконец, озаботилась поиском нужной информации. Найти его с помощью Джима оказалось нетрудно. Встречу подстроила как бы случайно.
– Всеволод?!
– Анна?! Какими судьбами?
– Решила тебя навестить, – рассмеялась она, и они обнялись.
– Вот это подарок! Ты даже не представляешь, как я рад!
– Как дела?
– Продвигаются, но не так быстро, как бы хотелось. Завтра важное собеседование. Послушай! А не могла бы ты помочь с переводом, а то иной раз всех тонкостей не понимаю. Очень обяжешь.
– Где и во сколько?
– Здесь же в пятнадцать.
– Хорошо, с тебя ужин.
– Давай прямо сегодня!
– Нет, сегодня не получится. Иду в театр.
– Как ты меня взволновала! Даже не представляешь. Расскажи хоть, как тут оказалась?
– Повышаю квалификацию. В пятницу улетаю.
– Всего три дня?
– Нет, до этого была в Сан-Франциско.
– Почему не сообщила? Я бы прилетел.
– Потому и не сообщила. Зачем отрывать от дел?
– Ради тебя я все брошу!
– И завтрашнее собеседование? – лукаво улыбнулась Анна.
– Оно уже назначено.
– Завтра и пообщаемся, а сейчас мне пора.
– До свидания, дорогая!
– До завтра.
«Встреча прошла на должном уровне. Товарищ возгорелся. То, что и требуется. Посмотрим, что будет завтра. Хотя как-то интерес к нему упал. Других впечатлений, видимо, много. И в Америке жить уже как-то не тянет, на родине дела интереснее пошли и дышится привычнее».
Собеседование было недолгим, место профессора Всеволоду предложено не было, он был вынужден согласиться на должность ассистент-профессора. Эта предшествующая позиция никакой самостоятельности не дает, и о приглашении сотрудников из Москвы можно забыть. На этой грустной ноте и пошли в ресторан.
– Американцы совсем обнаглели, относятся к нам теперь как к плебеям. По уровню я выше любого их профессора. Ан нет! Знают, что выбора фактически не имею, чем и пользуются.
– Может, махнуть рукой? Чего унижаться?
– В Москве и того хуже. Тут хоть аппаратура современная. Ничего, я своего добьюсь! Где наша не пропадала! Давай выпьем! Встреча с тобой компенсирует все огорчения!
– Но не решает проблем.
– Оставайся со мной, это удвоит силы, и победа будет за нами!
– Не тянет меня сюда. Корнями ушла в российскую действительность.
– Какие там могут быть перспективы?
– Наметились предпосылки.
– Например?
– Заранее не стоит говорить: плохая примета.
– Ты мне очень нравишься. Я сделаю для тебя все!
– Я привыкла всего добиваться сама. Такая жизнь честнее и перспективнее. Это как в спорте без допинга.
– Это мужская линия. У женщины другое предназначение.
– На это есть разные точки зрения. Давай сменим тему.
– Послушай, это ты устроила Валерия?
– Тебя это огорчает?
– Конечно, я его вырастил, а теперь потерял. Каким иным может быть чувство?
– Можешь гордиться.
– Без него лаборатория потонет!
– Ты его осуждаешь, а сам покинул капитанский мостик, как только заштормило.
– Так, эта тема не лучше.
– Это из-за того, что мы по-разному смотрим на жизнь. Точек соприкосновения мало.
– Вчера я так был окрылен встречей с тобой. Мечты захлестнули, а сегодня сплошной облом.
– Один день счастья уже немало.
– Несбывшегося!
– Ты в судьбу веришь?
– Чушь все это! Как можно запрограммировать жизнь?!
– Судьба предоставляет возможности, а от человека зависит, как он ими воспользуется.
– А какие возможности ты предоставишь мне?
– Обняться на прощание.
В последний день Джим пригласил Анну в кафе на побережье. Так близко видеть океан ей еще не доводилось. Даже в тихую погоду, которая выдалась сегодня, в нем ощущается скрытая мощь. Перед океаном человек выглядит как муравей, даже еще мельче. Мельчают и отходят на второй план и жизненные проблемы. Накатывающиеся на песок волны умиротворяют и как бы замедляют бег времени.
Договорились, что Джим сделает перевод за пару месяцев и постарается приехать в Москву для завершающей обработки.
– Вообще-то, с твоим знанием языка справилась бы и сама. Я просто восхищен уровнем.
– Уровнем чего? – лукаво спросила Анна.
– Всего! – сказал восторженно Джим, глядя на нее горящими глазами.
– Нет, это было бы непрофессионально, – сказала она, резко сменив игривую тональность на деловую. – Язык я знаю, но не чувствую настолько глубоко, чтобы точно передать оттенки. Самой губить свои произведения было бы глупо.
– Не уверен, что смогу соответствовать.
– Вот если бы ты сказал: «Сделаю все в лучшем виде». Вот тогда у меня появились бы сомнения, – засмеялась Анна.
– Ты очень красивая женщина. Я бы хотел с тобой установить отношения.
– Мы их уже установили, – улыбнулась Анна.
– Нет, не деловые, близкие.
– Джим, дорогой, нас с тобой разделяет безбрежный океан, на берегу которого мы побывали.
– Сейчас самолеты летают быстро.
– Я имела в виду не только километры, но и образ жизни. Даже дерево не всегда приживается на новой почве.
– Теперь у нас много русских живет.
– Кто им заглядывал в души? Вот побываешь в Москве, наберешься впечатлений, тогда и продолжим разговор.
– Спасибо, ты обнадежила меня. Обязательно приеду.
Обнялась и даже расцеловались.
Москва сразу закружила Анну делами. Особое место опять заняла работа над сценарием. Евгений в первый же день вручил толстенную папку.
– Я все причесал. Твоя задача – уточнить диалоги.  Это самое главное. Ни одного лишнего слова. Требуется образность, оригинальность. Одно удачное выражение, попавшее в десятку, может спасти сцену, а то и весь фильм, став народным достоянием. Вспомни цитаты из «Ивана Васильевича». Нам бы парочку!
– Мы и так старались.
– Одно дело, когда в процессе напряженной работы, совсем другое – при огранке материала. Мысль не перегружена и способна на озарения. Я в тебя верю.
– А дальше что будет?
– Я уже занялся поиском денег. Это требует изворотливости. Ваша компания не могла бы раскошелиться?
– Это через Лену. Предложи ей какую-нибудь роль, может, клюнет, – засмеялась Анна.
– Разлучницы?
– Народ может не поверить, сопоставив образы, – игриво засмеялась Анна.
На работе Анну ждала крупная премия и распростертые объятия директора.
– Наконец-то! Больше никуда не отпущу так надолго, я исстрадался.
– Это моя недоработка. Должна была подготовить замену, – сказала Анна виновато.
– Набралась дури на своей стажировке!
– За премию спасибо! Не ожидала такой щедрости.
– Рассчитываю на ответное вознаграждение!
– Сказать по правде, я тоже скучала.
– Все, больше ни слова. У меня еще два больших совещания. Буду в восемь!
– Жду, – сказала Анна лукаво, и они обнялись.
«Не зря говорят, что чувства обостряются в разлуке. Он же меня старше в полтора раза, можно сказать, из другого поколения. Но мужик настоящий, без притворства. Можно положиться… А что дальше? Загадывать не стану, положусь на судьбу».
Федор Кузьмич приехал на час раньше намеченного.
– Ты что, бросил свои совещания?
– Все провел в лучшем виде! Пресек на корню всю болтовню и поразил всех оригинальными решениями. Невероятное вдохновение вселили твои слова! Но об этом потом!
Совсем потом, уже за чаем, разговор продолжился.
– Я все продумал! Пусть Елена остается со своим режиссером. Я буду жить с тобой!
– Ты знаешь, возможно, это не лучший вариант.
– Ты отвергаешь меня?!
– Ну что ты, дорогой.
– И что тебя не устраивает?
– Для того чтобы быть счастливыми, не обязательно жить вместе и иметь официально оформленные отношения. К тому же развод – дело очень хлопотное, скандальное и болезненное, особенно при наличии значимой собственности.
До поездки в Америку Анна, вероятно, восприняла бы сказанное Федором иначе.
– Собственность – это квартира. С ней все просто: сломаем внутреннюю лестницу, и каждый живет на своем этаже.
– С квартирой ты решил, а вот с отношениями так не выйдет. Она устроит такой скандал, что до прессы дойдет. Тебе это надо?
 – Нет, такой хоккей нам не нужен!
– Сейчас установился тонкий баланс отношений, который устраивает ее и Евгения, да и нас с тобой. Любой непродуманный шаг его разрушит, проиграет именно тот, кто его сделает.
– Она меня совершенно не волнует!
– Ну и что?
– Зачем же притворяться?
– У вас отдельные спальни?
– Да.
– Она приходит?
– Нет, я.
– Воздержись. Делай вид, что все нормально. Интересна ее реакция.
– Но время уходит!
– Судьба все расставит по местам. Торопить ее не стоит и не получится.
– Доверюсь твоей мудрости!
Со сценарием Анна провозилась две недели, работая вечерами и по выходным. Евгений оказался прав: удалось многое.
– Ты молодчина! Народ оценит твой талант.
– А как у тебя дела?
– Деньжат подсобрал, но на раскрученных артистов не хватит. Придется тебе взяться за главную роль.
– Спасибо, что так хорошо обо мне подумал, но я в чужие сани не сажусь и позориться не собираюсь, поскольку должных навыков не имею.
– Лиха беда начало. Женщины все от рождения артистки, – засмеялся Евгений.
– Ты это серьезно?
– Более чем, я кроме тебя никого другого в этой роли и представить не могу. Ты обеспечишь успех фильму.
– Я даже в детстве в самодеятельности не участвовала. Никакого опыта не имею.
– Значит, будешь играть естественно, без заученных банальных приемов.
– Ты работал с такими необученными?
– Нет, ни с такими необученными, ни с такими красивыми, ни с такими талантливыми, – сказал Евгений и попытался обнять Анну.
– Не будем осложнять ситуацию, – сказала Анна, высвобождаясь.
– Ладно, тогда сосредоточься на роли.
– Память меня пока не подводит, и я прекрасно помню весь текст и сюжет с двумя постельными сценами и картиной героини в стиле ню. Предстать публично в таком виде – нужно иметь немалую отвагу.
Отваги у нее было вполне достаточно, тем более что ее тело как бы и было создано для любования. Пикантность ситуации волновала и одновременно привлекала Анну.
– Картина – это фактически еще один, я бы сказал, ключевой образ. Он добавит тебе популярности.
– Сколько для этого придется позировать! И заметь, опять обнаженной!
– Подберем художника посимпатичнее.
– Послушай, было бы неплохо, чтобы он и сыграл эту роль. Она небольшая, но важная.
– Попробую подыскать.
– Ой, так это еще и на съемках придется позировать голой!
– Красоту не следует скрывать от народа.
– К этому нужно привыкнуть, – как бы всерьез задумалась Анна.
– Может, кого предложишь на роль возлюбленного. У тебя наверняка масса поклонников.
– Самое смешное, что именно такой неуверенный в себе, влюбленный еще со школы товарищ есть. Более того, как и по сюжету, я помогла ему продвинуться по службе.
– Ты что, прямо с него списала образ?
– Нет, случайное совпадение, и до пылкой любви дело пока не дошло, и нет уверенности, что дойдет.
– Познакомь меня с ним.
– Не имеет смысла!
– Это почему?
– Постельные сцены я с ним играть точно не стану, к тому же он умрет от переживаний – это раз. В артисты он не годится – скромный и зажатый – это два. С таким составом артистов фильм выйдет на уровне самодеятельности – это три.
– Убедила.
– Это самая сложная роль, требующая достоверного изображения целой гаммы чувств от юношеской влюбленности до предательства любви и ее взрывного возрождения в музее у картины. Тут уж ты не поскупись. Подбери актера, в которого реально можно влюбиться.
– Задача непростая, да и с художником не легче. Может, самому сыграть, что-то меня привлекает, – игриво засмеялся Евгений.
– Вероятно, живопись, – лукаво улыбнулась Анна.
– Конечно, что же еще?!
–  Сколько времени займут съемки? Это же надо работу бросать!
– Фильм несложный, без батальных сцен, сложных декораций, спецэффектов, всего шесть действующих лиц. Думаю, за полтора месяца основной материал отснимем.
– Тут скоро выставка в Китае. Кто меня отпустит?
– Подключим Елену.
– Сначала роль предложи! – засмеялась Анна.
– Подберу, с ней проще.
– Втягиваешь ты меня в авантюру. Пожалеешь еще. Толку не будет, только время потеряем!
– Вся ответственность на мне. В случае успеха отблагодаришь по полной программе.
– Пусть Елена благодарит.
– Это само собой.
– Ладно, попробую после Китая отпроситься.
– Хорошо, готовлю договор.
– Какой договор, если бесплатно?
– Почему бесплатно? Миллион получишь.
– Щедро! А закабалишь на все десять!
– Творчество – штука интересная, но требует усилий и полной отдачи.
– Кому? – лукаво улыбнулась Анна.
– Как минимум режиссеру, – засмеялся Евгений.
– Разве что по сюжету, если роль себе подходящую подберешь.
– И без того забот по горло. На режиссере все держится!
– Ну и что? Многие играют в своих фильмах. Давай уж по-честному.
– Ладно, сыграю какого-нибудь пассажира, как Рязанов.
– Ты манию величия отбрось, сначала сними что-нибудь путное, – засмеялась Анна, завершив разговор, легко обняв его и сразу ускользнув от ответных действий.
Командировка в Китай оказалась очень познавательной. Анна была наслышана об их технических достижениях, но действительность просто поразила своей невероятной грандиозностью. Московские дороги и развязки по сравнению с их магистралями – детские игрушки. Шанхайское метро выросло со скоростью опят на дереве и плотно покрыло своей сетью весь город. Жилые дома на уровне московского сити. Все велосипедисты пересели на машины. Целые районы, построенные в традиционном китайском стиле, с загнутыми позолоченными крышами, приведены в образцовый порядок. Парки сказочной красоты. Что уж говорить о технике, представленной на выставке!
«И чего бы нам не взять пример с китайцев? – вопрос обозначился в явном виде».
Для съемок Анна взяла отпуск за свой счет. Федор предлагал «взять прогулы», но на это она не пошла. Их отношения и так порождали немалые слухи.
Евгений на съемочной площадке был просто деспотом. Первое время при Анне матом не ругался, потом не выдержал. Надо признать, что это работу ускорило. Народ у нас к ключевым выражениям весьма чувствителен и понятлив. С Анной он все же соблюдал политес.
На съемках она освоилась не сразу. Первое время мешала скованность, связанная с новой обстановкой, камерой и многими незнакомыми людьми. Но вскоре установились доброжелательные и доверительные отношения, и почти все удавалось успешно снимать с первого дубля. Порой Анна даже стала импровизировать по ходу роли, заставляя нервничать оператора, а партнеров быть начеку.
Оператор на съемках был самым капризным и вредным. Гримеров и осветителей он считал своими рабами и целый день досаждал замечаниями и требованиями, срываясь на крик. Артисты должны были двигаться по строго установленному маршруту, не отклоняясь ни на миллиметр. Он вообще считал себя главным на площадке, полагая, что все, включая режиссера, призваны лишь помогать ему в съемке фильма.
Сначала Анну немало удивляла длительная процедура подготовки к съемкам, занимавшая большую часть времени. Потом поняла, что такое неспешное начало творческого процесса необходимо для мобилизации съемочной группы. Долгожданная команда «Мотор!» – это как клич к началу боя.
Главную мужскую роль играл Никита, по всем внешним признакам неплохо подходивший образу героя. Они с Анной быстро сдружились, и вскоре Никита даже попытался перевести сценические отношения в реальную плоскость, уверяя, что это пойдет на пользу убедительности фильма, но был недвусмысленно отвергнут.
Во время постельных сцен он все же слегка переигрывал, но Анна это допускала, а режиссер с оператором и вовсе приветствовали. К тому же, по их мнению, живо разделяемому Никитой, с первого дубля не удавалось достичь требуемого результата, и сцену приходилось повторять заново. Анна и не очень возражала.
При съемках сцен позирования художнику Евгений обещал убрать с площадки всех лишних мужиков, но, по наблюдениям Анны, со временем их становилось только больше. Артист, игравший художника, находясь в непосредственной близости от обнаженной красавицы, был излишне взволнован. Но Евгений считал, что это дополнительно придает достоверность творческому процессу и должно передаться зрителю.
Поскольку картина должна была формироваться по ходу фильма, то реальный художник – Эмиль – работал над портретом параллельно, дополняя его для последующей съемки. Он нравился Анне больше артиста. Во время работы Эмиль вел неспешный разговор и много шутил, стараясь снять напряжение с натурщицы, позволял себе при этом поправлять ее позу, дотрагиваясь до тела, и внимательно изучать его.
Картина быстро продвигалась, и в законченном виде в полной мере удовлетворила Анну и съемочную группу. В богатой раме она и вовсе выглядела шикарно, на музейном уровне.
С ролью разлучницы – дочерью высокопоставленного начальника – отлично справилась начинающая актриса с яркими чертами лица и выразительным бюстом. Ее успех, спровоцировавший предательство героя, выглядел вполне убедительным.
В фильме было несколько выездных съемок: на Крымской набережной, две в московских парках «Коломенское» и «Царицыно», а также одна на электростанции. Затруднения возникли только однажды из-за ненастной погоды. На электростанцию Анна поехала просто из интереса и не пожалела. Агрегаты циклопических размеров, дающие электричество, производили впечатление.
 После полуторамесячных съемок пришлось еще кое-что переснимать и доснимать, но это не требовало много времени. А вот монтаж и озвучка затянулись еще почти на месяц.
Первый просмотр в Доме кино собрал массу специалистов и сопутствующей публики. Перед началом Евгений так волновался, что даже чай расплескал. Анна, до того контролирующая себя, тоже занервничала. Фильм она уже несколько раз видела, многое нравилось, местами – очень, были, конечно, моменты, которые нужно бы уточнить и улучшить. Но в целом твердую четверку можно было поставить уверенно. За свою роль было не стыдно: во-первых, выглядела всегда достойно, а во-вторых, была естественна. Евгений рассыпался в похвалах.
 По завершении показа раздались легкие аплодисменты, позволившие режиссеру и исполнителям главных ролей выйти на поклон. И тут искушенная публика зааплодировала по-настоящему. Режиссер выдвинул Анну на первый план, и аплодисменты усилились. Анна впервые в жизни оказалась в лучах славы. Ее охватило такое волнение, что она совершенно растерялась и могла лишь кланяться. Большего и не требовалось.
На фуршете Анна, естественно, оказалась в центре всеобщего внимания. Вокруг нее образовалась даже небольшая толкучка из желающих познакомиться и высказать свое восхищение, что было более чем приятно. Она уже полностью овладела собой и выглядела уверенно и даже величественно. Отмечали и талант писателя, и вдохновенную игру, и, конечно, неземную красоту.
– Тебе можно королеву играть, – шепнул Евгений. – Да что там играть, исполнять обязанности!
– А что, есть вакансии? – улыбнулась Анна.
– В Европе вполне может образоваться.
Федор держался невдалеке, был счастлив и горд, но в присутствии жены чувства открыто не проявлял. Лишь под конец, когда поклонники большей частью схлынули, они подошли с бокалами. Федор Кузьмич назвал Анну по имени и отчеству и пожелал дальнейших успехов. На что Анна ответила сдержанной улыбкой. Елена улыбнулась, пожала руку и перенесла свое восторженное внимание на Евгения.
На просмотре был и Валерий. Единственный пришел с цветами, но в зале подарить не решился. Анне было весьма приятно, что он стал свидетелем успеха.
Вот так за этот вечер к нашей героине пришла артистическая слава и известность.
Евгений тоже оказался в лучах славы. Он понимал, что успех достигнут и фильм пустят в прокат, даже можно ожидать хороших сборов. По окончании вечера именно он, а не Валерий, улучил возможность проводить Анну, попытался получить заслуженную, по его мнению, награду, но удостоился лишь поцелуя.
По дороге домой приятное чувство гордости за Анну у Федора постепенно сменилось тревогой.
«Такой успех породит массу поклонников. Нравы артистической среды известны. К тому же жена окончательно испортила настроение своим восхищением гениальностью любовника».
«Похоже, жизнь вступила в новую фазу. Евгений уверяет, что посыплются предложения на роли. Исключить такое нельзя, но стоит ли браться? Одно дело играть героиню, тобою созданную, и совсем иное – чужую. К тому же жизнь артистов не сахар: ни семьи, ни детей. Потом как совместить с работой?
Так, кстати, а что с семьей? Валерий молодец, такие цветы подарил. Даже жалко, что его Евгений оттеснил. Федор, конечно, тоже готов на все. Он хорош во многом, но сможем ли ужиться, другое поколение. К тому же я весьма нетерпима к бытовым осложнениям. Проживать с ним раздельно для меня идеальный вариант. Но как с детьми? Сына я бы очень хотела. Кстати, почему у них нет детей? Это вопрос! От ответа многое зависит. Надо выяснить!»
Через пару дней Федор пришел с огромным букетом роз.
– Ты меня еще не забыла, народная артистка?
– Разве забудешь такого мужчину?
– Преклоняю колени перед твоим талантом и твоей мудростью!
– Насчет мудрости поподробнее.
– Елена заявила о разводе! – сказал он победоносно. – Твое предсказание сбылось!
– Вот это да!
– Совсем обалдела от своего гениального режиссера.
– Бедная женщина!
– Это почему?
– Ничего у нее с ним не получится.
– Откуда знаешь? – напрягся от подозрения Федор.
– Знаю его реальное отношение.
– Теперь нас это не касается.
– Посмотрим.
– Как ты думаешь, что я ей сказал? – интригующим тоном спросил Федор.
– Пожелал счастья.
– Ты меня сильно недооцениваешь, дорогая!
– Готова еще раз восхититься.
– Нельзя же так было разочаровывать женщину! Я наорал и взбешенный ушел из дома.
– Круто!
– Как тебе такой психологический прием?
– О тебе Малый театр плачет, – засмеялась Анна, попав в объятия, из которых выхода уже не было. Да она его никогда быстро и не искала.
– Послушай, а может, мне у тебя и остаться? Уже ночь на дворе, а завтра суббота.
– Можно, дорогой, но не нужно. Доигрывай уж дальше роль разъяренного супруга.
– Ты, как всегда, права! Поеду.
«Еще один поворот! Судьба устроила фейерверк! Поддаться чувствам или разуму? Лучше подождать, когда мнения согласуются!»
На следующий вечер Федор пришел вдрызг расстроенным.
– Что случилось?
– Эта стерва передумала. Бросилась в ноги, просит прощения. Еле отвязался. Такого дурака свалял, психолог чертов, нужно было сразу в ЗАГС тащить.
– Развестись можно и сейчас.
– Можно, но со скандалом, который она устроит на радость конкурентам. Сама же говорила! Интернет и газеты только и ждут, телевидение подключится. Им только заплати.
– Ну подожди. Все еще, может, образуется.
– Вряд ли, режиссер послал ее по однозначному маршруту.
– Все равно не раскисай, этим делу не поможешь.
– Слишком обрадовался раньше времени! Мат в два хода прозевал!
– Послушай, а дети у вас были?
– Нет, не наградил Всевышний. Это меня сильно угнетает.
– Сейчас разные методы есть.
– С Еленой поезд ушел, я и тут на тебя только и надеюсь.
Анна смогла его утешить, но ушел все равно в большой озабоченности.
Но повороты судьбы на этом не закончились: через неделю позвонил Джим и сообщил, что завтра вылетает в Москву.
На работе сложилось довольно удачно: директор убыл по делам в Питер, и короткий отпуск Анна оформила без труда.
Встретила в аэропорту. Расцеловались тепло и сердечно.
– Вот, дорогая Анна, я прилетел и выполнил свою работу. Хочу показать. Надеюсь, понравится.
– Не сомневаюсь! Ты где планируешь остановиться?
– В гостинице «Националь», в центре Москвы.
– Знаешь что? А поехали ко мне! – неожиданно вырвалось у Анны. Явно судьба руку приложила, решив, вероятно, внести определенность в ее дальнейшую жизнь.
– Спасибо, я даже не мог рассчитывать, – обалдел от счастья Джим.
– Так будет удобнее всего работать, – попыталась снизить уровень возбуждения, охватившего их обоих, Анна.
– Конечно, дорогая! А в «Национале» давай поужинаем. Мне все равно нужно заехать рассчитаться за бронь.
Ужин был по высшему разряду и прошел исключительно душевно, много танцевали. Дома случилось то, что между влюбленными уже и не могло не произойти. На следующий день, придя в себя, вспомнили о делах.
– Ты на сколько прилетел?
– На неделю. Очень скучал.
– Ты не представляешь, как я тебе рада!
– Я еще больше!
– Это надо будет сравнить! – сказала Анна игриво. – Но сейчас мне не терпится почитать твой перевод. А ты, дорогой, пока отдохни, наберись новых сил.
Она самым внимательным образом прочла английский вариант сборника. Перевод был выполнен безукоризненно: ни одной неточности. Поработал на славу!
– Я должна тебе сказать, что твой перевод выше всяческих похвал. Просто великолепен! Нет слов, как ты говоришь.
– Последние месяцы, в течение которых я занимался переводом, были особенными в моей жизни.
– В чем же особенность?
– Никогда прежде я так не стремился к работе. Я ею просто упивался. Твои рассказы – это что-то волшебное. Герои прописаны словно акварелью, а чувства показаны яркими масляными красками. Так выпукло передано зарождение, развитие, метание и обострение чувств, что невольно глубоко сопереживаешь героям, страдаешь и восхищаешься.
– Говори, говори! Ты даже не представляешь, как мне приятно это слышать!
– Каждый твой рассказ я воспринимал как подарок судьбы и работал над ним, не отрываясь. Вначале у меня даже руки дрожали от волнения. Я не разрешал себе брать в день для перевода много страниц, боясь, что счастье работы быстро закончится.
– Чувствую, ты вложил в работу всю душу и достиг великолепного результата.
– Я рад, что это удалось, но это не главное.
– Что же главное?
– Главное, что ты мне очень нравишься. Я тебя люблю. Хочу, чтобы стала моей женой.
– Джим, дорогой! Разве можно так волновать женщину? – сказала она, раскрыв объятия. – Я вся твоя!
Время летело стремительно. Но на балет в Большой выбраться сумели. Впечатлились оба. Затем Анна выложила козырного туза: сводила Джима в кинотеатр на свой фильм. Эффект превзошел любые ожидания.
– Феноменально! Как тебе все удается!
– Стараюсь, немного таланта и трудолюбия, – скромно потупила глаза Анна.
– Я сразу узнал твой рассказ. Он у меня самый любимый. Я не мог и думать, что ты такая замечательная актриса.
– Вот как?
– Мой язык слишком бедный, чтобы точно передать свои чувства.
– Можем перейти на английский, – улыбнулась Анна.
– Нет, в Москве я должен говорить по-русски. То, что я видел, для меня очень важно. Анночка, образ главного героя прямо про меня.
– Он же оказался предателем.
– Карьера и соблазнительница сбили его с толку, но не смогли победить чувства настоящей любви! Сцена у портрета – это кульминация фильма. Как великолепно ты ее прочувствовала и сыграла! В Америке это вызовет глубокие переживания и восторг зрителей. Фильм будет иметь успех!
– С российскими фильмами давно такого не случалось.
– Потому что стали подражать нам, слабые ремейки никому не интересны, а тут живая романтика жизни. Никого не оставит равнодушным. Я плакал! Его обязательно надо дублировать. Я бы очень хотел иметь электронную версию. Можно купить?
– Пока идет показ в кинотеатрах, нет. Бывают только пиратские копии низкого качества. Я тебе сразу пришлю, как появится настоящая.
– Я сам сделаю титры и покажу при презентации книги. Это обеспечит успех.
– Я в тебя верю, дорогой!
– А твой портрет, он где?
– У художника.
– Можно его купить?
– Я сама пыталась, но многого просит.
– Сколько?
– Не деньгами, – улыбнулась Анна.
– Мерзавец!
– Я достану фотокопию хорошего качества и тоже тебе пришлю.
– Буду ждать с нетерпением, повешу во всех комнатах.
– Много их у тебя? – засмеялась Анна.
– Не знаю, наверное, пять или шесть, как считать.
– Красиво живешь.
– Приезжай, весь дом в твоем распоряжении.
– Спасибо! А как тебе Москва?
– Замечательно! Все, что связано с тобой, вызывает восхищение! Я буду звонить тебе каждый день. Без тебя мне теперь нет жизни!
– Буду ждать с нетерпением.
Вскоре, после отъезда Джима, когда Анна еще не полностью пришла в себя от происшедшего, объявился несложившийся жених Елены – Евгений. Пришел с цветами и шампанским.
– Здравствуй, дорогая!
– Здравствуй. С чем связана такая торжественность?
– Хочу сделать тебе предложение.
– И ты?
– Не понял?
– Ой, не бери в голову. А что прежняя подруга у тебя сорвалась?
– У меня деловое предложение, но мне нравится ход твоих мыслей.
– Проходи.
– Пришла идея, полная неожиданной гениальности.
– Тебе?
– Да, представляешь?
– Нет.
– Ты меня явно недооцениваешь. Я предлагаю экранизировать еще один твой рассказ.
– Да, мысль нетривиальная, но не больше.
– Это почему?
– Первый рассказ самый лучший и самый большой в сборнике. Снижать уровень нельзя! Да и повторяются только бездари, сорвавшие случайный успех.
– Почему повторяться? У тебя там еще один удивительно красивый рассказ, прямо просится на экран. Яркие сцены, изумительные диалоги! Сюжет совершенно иной.
– Перипетии?
– Он.
– Это мой любимый, но событий мало, всего трое действующих лиц, включая девочку. Не будешь же ты их каждый раз по полчаса по лесу водить. В малоформатном варианте будет смотреться отлично!
– Давай сделаем сборник.
– Женя, теперь я тебе не помощница. Необходимым временем, к сожалению, не располагаю.
– Так, первое предложение отвергнуто, а второе?
– У тебя же есть дама сердца.
– Была, но надумала мужа бросить и со мной оформиться. Пришлось объясниться и снять все ожидания.
– Нельзя быть таким жестоким. Ты ее так угробишь. Она живет и дышит тобой!
– Одумается, придет.
– Вот тебе и ответ на второе предложение, – засмеялась Анна.
– Не зря ребята на съемках обижались на тебя из-за несговорчивости. Никита и вовсе жаловался, что трудно с тобой работать.
– Это мне с ним было непросто. Высокая озабоченность! Как будто с женщиной в постели лежал впервые. Наглец! Все добивался! Прямым текстом предлагал.
– И ты, похоже, отказала.
– Конечно! Весьма удивился, считал, что своим предложением меня осчастливит.
– Ситуация напоминает известный анекдот о мужской логике. Знаешь такой?
– Не помню.
– Он короткий, но содержит неприличное слово, правда, широко распространенное в разговорной речи в качестве связки. Теперь молодежь без него не разговаривает.
– На съемках тебя это не смущало. Ругался только так!
– Сейчас совсем другая обстановка.
– Тогда изложи в адаптированном варианте.
– Непростая задача, но попробую… Два мужика делятся впечатлениями от разговора с женщиной: «Ну как, пошла она навстречу твоему предложению об установлении интимных отношений?» – спросил один односложно. – «Нет! А тебе пошла?» – «Нет!» – «Вот женщина с такой низкой социальной ответственностью!»
– С таким анекдотом тебе можно на телевидении у Петросяна выступать, уровень как раз для «Кривого зеркала», – засмеялась Анна. – Давай эту тему закроем. Лучше я сделаю тебе деловое предложение.
– Весь внимание!
– У меня есть знакомый в Штатах, он сделал перевод моего сборника и сдал в печать. Для рекламы при презентации хочет показать фильм. Готов самостоятельно сделать английские титры. Как смотришь, если нам слетать на пару дней?
– Где обитает?
– В Лос-Анджелесе.
– Не зря пришел с цветами! Обязательно надо ехать! Это может иметь серьезные последствия.
– Ему нужна качественная копия фильма.
– Немедленно вышлю! Давай адрес.
– Отлично! Есть вторая тема. Как бы раздобыть картину?
– Не вопрос, я же ему оплатил работу.
– Официально?
– Нет. А что?
– На нет и права нет!
– Вот черт! А ты сама не пробовала?
– Пробовала, слишком много хочет от меня товарищ художник!
– Ладно, постараюсь. Картина, действительно, классная. Есть у меня знакомый, который умеет улаживать такие дела.
– Надеюсь, без насилия?
– На испуг берет.
– Не переусердствуй, все же он нам сильно помог. Без картины не было бы и фильма.
– Договорились. Оба поручения выполню. А предложение мое все же не хорони.
– Которое?
– Второе.
– Ты сначала Елену утешь.
«Так, сюжет развивается стремительно. Джим явно посланник судьбы. Надо отдать должное – подобрала великолепно! Главное, я влюбилась, как девчонка, на счет «раз – два – три». Но вот жить придется там. Это минус. Хотя как посмотреть! Здесь все так изменилось, что уже и родиной без натяжек не назовешь. И все же слишком ответственно. Чувства к нему неудержимы, и противостоять бессмысленно. Надо решаться. Да что там! Уже решилась! Значит, пора сжигать мосты!
Первое – как утешить маму? Можно взять с собой. Нет, не поедет. Ее бы замуж выдать, женщина видная, и ухажер есть. Мне он неприятен, это, вероятно, ее и сдерживает. Мой отъезд упростит ситуацию. К тому же сильно порадуется, что выхожу замуж, уже несколько лет переживает, внуков ждет. Видеться будем, да и по скайпу общаться. Думаю, здесь все сложится нормально, без сердечных приступов.
Второе – Федор. Ему я обязана возвращением из вдовьего небытия. Человек добрый и порядочный. Как он в современных условиях в директора выбился, для меня остается загадкой. Хотя деловые качества несомненны, видимо, иной раз и это срабатывает.
Отъезд в Америку – самый лучший способ расставания: полностью, одномоментно и не столь для него обидно. Переживать будет сильно, но что поделаешь? Замену не подставишь. Хотя почему не подставишь? А Надежда на что? Такая же переводчица, разведенка. Нужно познакомить до отъезда! Точно, устрою вечеринку. Нет, так не получится, он все сгоряча отвергнет. Лучше просто при увольнении передать объективку в кадры. Федор им рано или поздно поручит найти замену. Этот сработает. Надьку тоже ни во что посвящать не стану, пусть сама ориентируется. Так, в результате естественного хода событий вероятность успеха будет выше. Вот только толстовата.
Прощания с Федором не избежать в любом случае. Два варианта: разгневается или поздравит? Не обрадуется – точно. Думаю, найдет в себе силы принять достойно. Мужик не мелкий! Прощаться нужно непосредственно перед отъездом.
Валера. С ним общаться все приятнее, но поскольку пока ничем не обнадеживала, то расставание не будет особенно трудным. Что поделаешь, когда соперник сильнее. Федор хвалил: что-то полезное уже изобрел, порекомендую еще пару сотрудников взять из лаборатории, наверняка уже бедствуют.
Евгений. Ему я обязана многим, но и он мне. Сотрудничество, может, и продолжим. Чем чёрт не шутит?
Вот, собственно, и все мосты. Всеволода вообще вычеркиваю за ненадобностью. Чуть не повелась на такого нарцисса!»
Примерно через неделю неожиданно пришло приглашение на новую роль в кино. Режиссер незнакомый. Решила перед встречей проконсультироваться.
– Евгений, можешь говорить?
– Анна?
– Да, я.
– Надеюсь, о моем предложении.
– Нет, поступило иное, на новую роль от Христофорова. Может, знаешь такого?
– Конечно, Иван Сергеевич. О чем сценарий?
– Современная романтическая история.
– Соглашайся, главное, не продешеви. От начальной цены и дальше отсчет пойдет.
– Дело не в деньгах. Сначала надо решить вдоль или поперек? Нет у меня уверенности, да и не досуг. Времени в обрез.
– Для начала сходи на пробы. Там кое-что прояснится. Обстановку почувствуешь.
– Поняла, по итогам перезвоню.
На студии сразу сделали пробные фото и видеосъемки. Претенденток на роль было три. Режиссер произвел положительное впечатление, похоже, не бабник, в отличие от оператора, пытавшегося приколоться уже при фотографировании.
Анну сюжет не слишком увлек, она бы с большей готовностью согласилась поработать над его усовершенствованием, чем играть не столь убедительную роль. Но все упростилось: просто не пригласили. Неприятное чувство досады посетило. Звонить Евгению не хотелось, но обещания надо выполнять.
– Привет, ваше величество, господин режиссер.
– Приветствую приму российского кинопроката!
– С прискорбием сообщаю, что начисто и без объяснений отвергли ее после проб.
– Значит, поняли, что уровень не соответствует убогости сценария. Воспринимай это именно так и не расстраивайся.
– Большого расстройства нет, так слегка досадно. А сценарий, действительно, слабоват, мы бы сделали лучше.
– Ты относительно моего первого предложения не передумала?
– Нет, не передумала. А ты фильм Джиму послал?
– Твои поручения для меня как указ президента.
– Молодец. А как с картиной?
– На своем стоит, гад! Деньги требует.
– Сколько?
– Пять тысяч заокеанских.
– Я готова заплатить.
– Гонорар еще сохранился? Не могу поверить!
– Еще премию дали, потратить не успеваю. Совсем меня мужики замотали, поохотиться времени нет, – смеется Анна.
– Поедем вместе для убедительности.
– Нет, лучше одной.
Художник встретил приветливо. Деньги, на удивление, брать отказался.
– Мне бы хотелось поработать с вами еще. У вас удивительный взгляд, да и все очень выразительно. Давайте я сделаю ваш поясной портрет. У вас наверняка есть красивое платье.
– Платье есть, со временем проблемы.
– Я работаю быстро. Пять – шесть сеансов.
– Хорошо, договорились. За картину большое спасибо!
– Сделаем еще лучше.
– Верю.
– Давайте я вам ее привезу. Скажите адрес.
– Спасибо, меня такси ждет, – легко разгадала замысел художника наша героиня.
Дома Анна долго и с удовольствием рассматривала картину. Тщательно и детально было прорисовано лишь лицо, особенно глаза, остальное выполнено крупными мазками, но при этом тело как живое. Потом долго приглядывала для картины место, так и не нашла. Как-то неудобно было демонстрировать себя гостям в обнаженном виде. В результате картину пришлось убрать.
«Зачем было просить? Нет, не зря! Иначе не известно, куда бы попала. Так надежнее. Да и на старости будет что вспомнить. К тому же Джиму обещала».
Новый портрет превзошел все ожидания. Анна и не подозревала, сколько в ее облике выразительности.
– С твоего разрешения, представлю на предстоящую выставку в Доме художника.
– Сочту за честь.
– Пришлю приглашение на открытие. Адресок напиши.
– Далеко добираться.
– В каком смысле?
– Выхожу замуж и отбываю в Америку.
– Жалко такую натуру терять, я надеялся сделать портрет в полный рост.
– Спасибо за все! Не могла и подумать, что буду увековечена в работах такого мастера.
Приглашение из Америки от Джима пришло через месяц. Книгу издали, и все было готово для презентации, включая фильм с титрами.
«Хорошо, на роль не взяли. Судьба и здесь проявила дальновидность, – с благодарностью подумала Анна».
Небольшие сложности возникли с визами, но и они в конце концов разрешились. На работе Анна договориться об отлучке тоже сумела.
Джим встретил их в аэропорту и отвез в свой дом, находившийся на окраине города. Двухэтажный особнячок незамысловатой архитектуры расположен на крошечной лужайке. На первом этаже просторная гостиная, обширная кухня и несколько бытовых помещений. На втором – три спальни и кабинет. Все удобно, просто, без особых изысков и дорогих украшений. Фото картины с Анной в гостиной Джим предусмотрительно снял, оставив только в спальне.
Презентация сборника состоялась в актовом зале университета и собрала немало публики. Были журналисты и два деятеля из Голливуда.   Среди прочих Анна узнала и Всеволода с ярко одетой женщиной, женой, как выяснилось позже.
В коротком вступлении Джим представил гостей и рассказал о работе над книгой. После чего состоялся просмотр фильма, а за ним и импровизированная пресс-конференция. Сразу поднялось несколько рук представителей прессы.
– Вопрос к госпоже Анне. Насколько трудно играть свою героиню? Как это отразилось на взаимоотношениях с режиссером?
– Играть, не имея специального образования, сложно с самого начала. Трудно держать себя естественно под прицелом камеры. Роль все время хотелось усовершенствовать. С режиссером вне съемочной площадки отношения сложились нормальные. На съемках же я его с трудом вытерпела, – сказала Анна с улыбкой.
Присутствующие оживились. Американцы уважают подобные прямолинейные шутки.
– Разрешите? Я добавлю, – подключился Евгений. Он говорил по-русски. Джим переводил.
 – Она пыталась всем руководить и все время импровизировала, ставя в тупик оператора и партнеров. Вытерпела съемки не она, а я вместе со всей съемочной группой.
Зал засмеялся с еще большим энтузиазмом.
– Анна, вы так прекрасно владеете языком, что нетипично для русских, обычно они говорят более примитивно.
– Американцы тоже по-русски говорят, как правило, примитивно, – улыбнулась Анна, вызвав адекватный отклик аудитории. – Я закончила в Москве Институт иностранных языков и владею английским и французским.
– Это тот институт, что готовит разведчиков?
– Там учатся почти одни женщины, а женщин в разведчики готовить нет необходимости, они исходно владеют искусством вербовки.
Эта шутка особенно пришлась по душе собравшимся и полностью расположила зал.
– Это ваша первая роль? Планируете ли дальше играть?
– Первая и единственная. Было еще одно предложение, но не сложилось.
– Хотели бы сниматься в Голливуде?
– Я смогла бы играть разве что соотечественниц, но сейчас это у вас не в тренде.
– Много вы издали книг?
– Только одну, есть еще переводы.
– Как вы находите перевод Джима Скотта?
– На мой взгляд, Джим справился великолепно! Работать с ним было одно удовольствие. Он большой мастер, в чем вы сами сможете убедиться.
– Какова судьба картины, сыгравшей столь важную роль в фильме?
– Она хранится у меня.
– Я располагаю фотокопией, – сказал Джим. – Анна, разрешите мне ее продемонстрировать?
– Просим, просим, – зашумел зал.
– Вы же уже видели в фильме.
– Там мимолетно.
– Ну тогда ладно.
Картина высветилась на большом экране, и зал зааплодировал, смутив героиню. Аппараты журналистов и телефоны присутствующих тут же засняли портрет.
После пресс-конференции присутствующие имели возможность приобрести книгу и получить автографы автора и переводчика. Стопки книг были разложены на столе, тут же стояла картонная коробка для денег. Люди не скупились, что подтверждало успех презентации.
На фуршете Анна, понятное дело, оказалась в центре внимания. С ней сфотографировалось два десятка мужчин. Визитки уже некуда было складывать.
Подошел и Всеволод. Поздравил с успехом и представил супругу.
– Я слышала, вы актриса? – обратилась к ней Анна.
– Да, но не такая успешная, как вы.
– Это мимолетный успех. Как вам здесь?
– Жить хорошо, а с работой сложно. Требования очень высокие, особенно к языку. У вас вполне может получиться.
– Всеволод Петрович, а как дела у вас?
– Неплохо, получил, наконец, должность профессора, теперь можно развернуться.
– Я рада за вас.
– Сколько вы пробудете в Лос-Анджелесе?
– До конца недели.
– Добро пожаловать в гости.
– Спасибо за приглашение. Нашей программой руководит Джим.
– Это так, и все вечера уже расписаны, – пришел он на выручку.
– Надеюсь, это не последний ваш визит. Желаю успеха.
Вечером вдвоем с Джимом отмечали успех в ресторане.
– Ты молодец, выступила просто отлично!
– Спасибо.
– Ты не только прекрасно владеешь языком, но и чувствуешь психологию американцев.
– Она не так сложна, как у англичан, практически нет чопорности. Даже удивительно.
– Думаю, источник чопорности в том, что Англия пару веков правила миром.
– Америка последнее время тоже.
– Но еще не так долго, – засмеялся Джим.
– Должна сказать, что ты организовал все по высшему разряду. Как удалось заполучить деятелей из Голливуда?
– Это знакомые, они привлекали меня для работы над сценариями. О фильме они отозвались лестно, возможно, будет продолжение.
– В Голливуд и просто так сходить интересно.
– Ну это не проблема. Я надеюсь на большее.
На следующий день благоприятные отзывы о презентации книги появились в местных газетах, все с фото Анны и ее портретом, что стало хорошей рекламой.
В Голливуде при содействии Джима договорились о дубляже фильма с условием, что авторы получат гонорар лишь от сборов, в масштабности которых уверенности не было.
– Фильм неплох, но рынок пересыщен. Желательно получить признание на авторитетном кинофестивале.
– В дублированном виде будет проще.
– Согласен.
Экскурсия по фабрике фильмов поразила воображение. Мосфильм – это как ночной фонарь на фоне луны. Осталось непонятным, зачем снимать столько фильмов? Кто их успевает смотреть? Впрочем, это общая проблема современной информационной индустрии.
Евгений заметил, что он как-то сковывает общение Анны с Джимом и решил провести два дня на море.
– Анна, дорогая, ты не представляешь, как я ждал тебя и как рад видеть.
– Джим, милый, я тоже счастлива обнять тебя. Ты для меня важнее книги, фильма и всего на свете.
Дальше их счастье приумножилось. Джим подарил любимой красивое кольцо. Договорились о свадьбе. Решили расписаться и жить в Америке.
Прощались хоть и ненадолго, но долго и чувственно.
В самолете Анна задумалась о событиях последних шести месяцев. И поняла, что все они были четко предопределены судьбой.
«Да, непростую задачу пришлось ей решить: отыскать вторую мою половинку за тридевять земель и свести нас воедино. Предстояло реализовать сложнейший замысел, целую многозвенную программу, которая началась со встречи в школе.
Хотя нет, существенно раньше. Началом стала та безумная весенняя ночь в Париже, когда я отважилась откликнуться на знаки внимания Федора. Судьба не спеша, исподволь готовила меня к реализации основных этапов своего замысла. Она явно обладает даром предвидения, а может, и вовсе имеет доступ в будущее. Отнюдь не случайно усадила меня за рассказы, которые оказались так необходимы в дальнейшем. Они стали важным связующим звеном большинства, на первый взгляд, разрозненных событий.
Федор появился только после того, как сердце восстановилось от гибели Павла, и фактически взял на себя роль проводника судьбы. Он не просто вдохнул в меня новую жизнь и насытил ее событиями, интересными поездками, но и обеспечил материальное благополучие. Я полюбила его как мужчину, хотя надо признать, что чувство было не всеобъемлющим, не беспредельным, но отнюдь не эгоистичным.
И вот затем на этом фундаменте была построена последовательность знакомств, развития отношений и головокружительных мероприятий, типа съемок фильма, поездок в Америку и немалых творческих успехов. Начались они именно со школьной встречи и тридцатилетия Валерия.
Появился целый ряд новых действующих лиц, необходимых для реализации общего замысла. Через них был переброшен мост в Америку, где судьба и представила нового героя моей жизни – Джима Скотта, а затем через книгу установила с ним деловые отношения. Таким образом завязка сюжета завершилась.
Второй этап был разыгран в России. Он потребовал от меня немалого напряжения сил. Прежде я не могла и представить, что придется сыграть главную роль в кинокартине. Подобных случаев, когда автор сценария, не имеющий актерского образования и опыта, исполняет роль своего героя, пожалуй, и не было в нашей киношной практике, но раз требовалось для реализации замысла, то осуществилось.
Отношения с Федором, утоляющие потребности плоти, уберегли меня во время съемок от неуместных домогательств, обычных для актерской среды, но которые могут существенно запутать и даже нарушить линию общего замысла. Судьба не допускала от него ни шага в сторону, даже предложенная новая роль не состоялась.
Фильм стал решающим звеном для реализации второй, фактически кульминационной поездки в Америку. Отношения с Джимом, родившиеся в Москве, переросли в фазу зрелости.
Таким образом, схема реализации судьбоносного замысла оказалась следующей: Париж, Федор, книга, школа, Валерий, юбилей, Всеволод, Федор, стажировка в Америке, Джим, книга, Евгений, сценарий, Федор, Эмиль, картина, фильм, визит Джима, вторая поездка в Америку, презентация, помолвочное кольцо.
Кто-то из неверующих в судьбу может сказать, что это случайная цепь событий. Но не слишком ли много столь удачных случайностей? При движении в лабиринте без проводника неизбежны ошибочные шаги, ведущие в тупиковые ловушки. Здесь же такого не было. Все развивалось предельно точно и рационально. Или второй вариант неверия: это результат моих целенаправленных действий. Но дело в том, что я не была посвящена не только в общий замысел, но подчас даже в детали следующего его этапа.
Показательно и то, с какой аккуратностью был реализован весь замысел: судьба никого из участников не пострадала, практически все оказались в плюсе: Валерий перешел на высокооплачиваемую и интересную работу и уже много добился, Всеволод получил должность профессора и наладил отношения с женой, Евгений через фильм добился славы и денег, Эмиль выставил выигрышную картину на престижную выставку.
Так, а Федор?
Его роль во всем замысле была стержневой, но в конце он окажется ни с чем! Ну как ни с чем? Последние два года были для Федора не худшими в жизни, наша любовь придавала не только мне, но и ему силы и вдохновение. Но расставание, несомненно, будет тяжелым. К сожалению, я не смогу его надолго утешить. Но ведь и не я в Париже все инициировала. Надеюсь, судьба что-то изобретет и здесь. Хотя задачка не из легких!»
Уж очень со стороны посмотрела Анна на многоэтапную и разветвленную сеть событий, слишком самоотстранилась. Она должна была добавить свое имя в каждый пункт составленной схемы. Судьба человека не отделима от его личности. Она может находиться в гармонии с ней, как это в случае с Анной, но может и не быть. Личные качества человека и являются движущими силами судьбы. Анна – натура цельная, наделенная немалыми талантами, она не по-женски рассудительна и дальновидна, не мельчит в жизни и не кривит душой. Ею движет понятное стремление к достижению женского счастья, духовного и телесного удовлетворения, но в своих поступках она не ориентирована на получение преимуществ за счет других. Ее искренность, незаурядный ум и твердость духа и явились залогом достигнутого успеха.
В Москве Анна оперативно все приготовила к отъезду. Осталось поставить в известность маму и Федора. С мамой все получилось предсказуемо. Под конец разговора обе расплакались от неизбежной разлуки и предстоящего счастья.
К разговору с Федором Анна готовилась, долго собираясь с силами и духом. Получилось все коротко, но трогательно.
Заявление об увольнении вручила на работе.
– Что это значит?! – оторопел директор.
– Давай все обсудим вечером. Это важная тема.
– Ты меня пугаешь!
– До вечера.
Федор приехал чуть было не раньше Анны.
– Что случилось? Объясни, пожалуйста.
– Я выхожу замуж.
– За кого? – не сразу пришел в себя Федор.
– За Джима Скотта.
– Это тот американец?
– Да.
– И уедешь?
– Да.
– Что же, все правильно! – тяжело вздохнул и опустил голову Федор Кузьмич. – Осталось только пожелать тебе счастья.
– Спасибо, дорогой! Но ты мне по-прежнему дорог. Однако чувство, которое охватило меня сейчас, гораздо сильнее, оно не поддается контролю. Я не могу без него жить!
– Счастливая! Ты это заслужила. Я понимаю тебя, поскольку сам безумно благодарен тебе за два года счастья. Ты была моей путеводной звездой, давала вдохновение.
– И я тебе очень благодарна.
– Когда ты уезжаешь?
– Завтра. Я уже все подготовила. Машину продала, а вот квартиру решила оставить. С ней у меня связано слишком много незабываемого. Да и маме обещала приезжать.
– У меня тоже. А картину ты заберешь с собой?
– Пока нет, оказалось, на нее нужно получать разрешение на вывоз. Не успею. Да и как везти? А почему ты спросил?
– Оставь ее мне, – попросил он со слезами на глазах.
– Но куда ты ее повесишь? Ни дома, ни на работе нельзя. Я ее держу за шкафом.
– Повесим ее здесь. Я буду к тебе приходить, – сказал он сквозь слезы.
Они обнялись и расплакались.