История Мценска в первой половине ХХ века4

3.2 Бои под Мценском и его переход в руки противника в
немецких источниках

До сих пор мы рассматривали бои под Мценском с нашей позиции. Однако интересно посмотреть, как описывают ту же ситуацию в стане неприятеля. Интересные, но местами противоречивые воспоминания оставил командир 5 танковой бригады, полковник Генрих Эбербах. В них он рассказывает о наступлении на Мценск: «30 сентября наши танки прорвались через русские позиции в Глухове. Тяжёлые вражеские боевые машины были уничтожены посредством огня с флангов или с тыла. В исключительных боях они прошли 300 км, когда взяли крупный город Орёл, несмотря на чрезвычайно жёсткие русские атаки с воздуха и сопротивление со стороны вражеского воздушно-десантного полка. То, что попало в руки дивизиона в Орле в плане припасов, оказалось достаточно 2-й армии в течение шести недель. Моральный дух людей, которые достигли успеха, был уверенным: они были убеждены в победе. Но с 4 по 7 октября в течение наступления на Мценск наши танки натолкнулись на русскую танковую бригаду, которая была исключительно вооружена тяжёлыми танками Т-34 и КВ.  Стальные гиганты подавляюще превосходили наши Panzer III и Panzer IV. Русские экипажи были хорошо обучены и хорошо управлялись.

Я дал моим солдатам, привыкшим к победам, приказ дважды от-ступать в порядке, чтобы избежать уничтожения. Потери среди товарищей были высоки; моральный дух упал. Дорога была превращена в грязь  дождем; эта грязь казалась бездонной. Метель, которая последовала сразу за этим, ещё более усугубила ситуацию. В первое время в битве использовались русские ракетные установки. После незначи-тельных усилий атака всего 4-го танкового дивизиона, предпринятая 9 октября,  увязла.
Дивизион закончил реорганизацию, и новая атака на Мценск была назначена на 10 октября. Я видел по глазам своих людей, что они не верят в то, что атака имеет шанс на успех, и что их вера в меня как в командира пошатнулась впервые за время кампании, с тех пор как я отказался выполнить приказ.

Когда город был взят в тот же самый день танковой бригадой, это было сделано только благодаря отчаянной атаке в метель. Следующие несколько дней погода оставалась переменной, и только это помогало удерживать важный главный мост через Зушу против превосходящих сил противника.  4- й танковый дивизион недолго сохранял боевую мощь, способную содействовать вытеснению с доминирующих высот на севере города русских, которые использовали в некоторых случаях  в их обороне укрытые землёй танки. Несмотря  на успех, полученный путём обмана противника, чувствовалось, что превосходство над врагом пошатнулось в самом начале войны». 
В другом месте своих воспоминаний Эбербах приводит следующие подробности захвата Мценска: «Атака на Мценск была назначена на 10 октября, несмотря на предыдущие неудачи. Этот город, на-ходящийся в 40 км от Орла, был защищён природным валом в петле реки Зуши. Это были высоты, защищаемые русскими. 5-я танковая бригада под моим командованием состояла из 35 танкового полка (минус одна рота), 33 стрелкового полка (за исключением второго ба-тальона), 34 мотоциклетного батальона, 103 артиллерийского полка, 8,8-см зенитной батареи и 10-см орудийной батареи. В её задачу вхо-дило войти во Мценск со стороны Шеино (южная дорога к Туле), от-клонившись к юго-востоку.

9 октября 35-й танковый полк имел 30 действующих танков, среди которых было несколько Panzer IV с короткими пушками.
Разведка обнаружила вражеские позиции с антитанковыми орудиями и тяжёлыми танками на всём маршруте, ведущем к Мценску. Атака казалась такой же безнадёжной, как и в предыдущий день.
Во время совещания об атаке, полковник Гролиг  предложил двигаться по пересечённой местности на возвышенность, чтобы использовать метель, шедшую в это время. Он предложил послать бригаду к пон-тонному мосту, недавно построенному врагом на юго-восточной окраине Мценска и войти в город через него. Полковник Гролиг был близко знаком с местностью, где накануне шли бои.
Решение атаковать было нелёгким. Если метель прекратится, русские могут увидеть кампфгруппу и разгромить её своими тяжёлыми тан-ками и артиллерией.  Кроме того, было сомнительно, годен ли мост для наших танков. (…)

И, как факт, кампфгруппа смогла подойти к Мценску незамечен-ной врагом. Охрана моста была смята. Наши несколько танков смогли войти в город в 12.00, изрыгая огонь. Вражеские колонны были разорваны в куски, «сталинские органы» и противовоздушные орудия захвачены, и мост на западной стороне захвачен после борьбы. Взры-ватели  и заряды были разоружены».

Данный отрывок, в целом, отражает реальную ситуацию, в которой вторжение в Мценск немецких танков произошло внезапно для наших войск. Правдой является и то, что некоторые противоракетные установки попали в руки врага. Преувеличением является утверждение о практически полном разгроме наших войск, сражавшихся в городе, ибо значительной части из них удалось  выйти из окружения по железнодорожному мосту в западной части города.
Фельдфебель  Герман Бикс оставил воспоминания о личном уча-стии в захвате Мценска: «Ранним утром 10 октября было проведено совещание и сделаны приготовления для атаки на Шеино. Другая атака – на Мценск, несмотря на неудачи предыдущего дня. Я владел маленьким сокровищем, захваченной русской картой. Маленький мост был обозначен на юге большой переправы через Зушу. Наша 6-я рота была направлена снова занять ведущие позиции. Инженерам взвода инженерного батальона было приказано влезть на танки.
Мы проехали пересечённую местность посреди снежных шквалов. Всю ночь шёл густой снег. Не было видно гусеничных следов предыдущего дня. Ничего не было видно дальше 100 метров. Несмотря на это, я имел великолепную русскую карту, на которой были показаны точные контуры расстояний и другие детали; даже малейшие тропинки были обозначены.
Я запомнил точный маршрут, который мы должны были проде-лать. После того, как мы оставили окраины Шеино, я должен был придерживаться возвышенности. Согласно карте, это непосредственно приводило к моей цели. Если танк начнёт уклоняться направо, то водителю придётся тянуть влево и наоборот. Дистанция до моста была известна, мы пересекли четыре участка, поверхность которых ощущалась даже в танке, и по которым гусеницы грохотали по за-мерзшей земле.
После пересечения четвёртого участка, мы повернули под углом в 45° к востоку и бросились к … мосту. Поскольку все из кампфгруппы  Эбербаха последовали по моим следам, получившаяся «дезориен-тация» могла окончиться катастрофой. Кроме того что, как уже упо-миналось, у нас была прекрасная русская карта, густые снежные шквалы скрывали нас от обзора противника.

На мосту легко можно было заметить приготовления к ликвидации. Я видел хату на берегу реки, которая имела связки соломы на западной стороне в качестве укрытия от ветра. Перед ней находилась группа русских солдат, несомненно, охрана моста, которая была вы-делена для его уничтожения.

Я помахал русским, чтобы они пошли за мной. Я был справа от реки с моим танком. Четверо инженеров дрожали позади моей башни. Около шести русских солдат нерешительно двинулись ко мне вдоль моста. Наше оружие было направлено прямо на детонаторы. Русские медленно достигли середины моста. Вдруг в моём левом ухе раздался сильный грохот. Несмотря на наушник, его повредило и обожгло.  Один русский упал. У кого-то из инженеров сдали нервы, и он открыл огонь из-за орудийной башни. Это было полной неожиданностью, и нарушило всю нашу утверждённую тактику. Лучше было или хуже, я приказал моим танкам  открыть огонь. Оберфельдфебель Штегер и ещё двое человек инженерного взвода бросились через мост, который мог взорваться в любую минуту. Они добежали до того места, где располагались детонаторы и  перерезали провода. Другие вскрыли заряды.
Танки двинулись через колеблющийся мост медленно и осто-рожно. Он скрипел и стонал под их весом, но, слава Богу, выдержал!

Под командованием лейтенанта Леха инженеры остались у моста охранять его. Мы помчались через улицы маленького города по направ-лению к большому мосту через Зушу. Мы увидели здесь тяжёлые танки. Ничего подобного мы не хотели! Я доложил ситуацию по ра-дио, и мы вломились через изгородь на задний двор, сыграв роль «стыдливой фиалки». Группа русских солдат выскочила из дома по направлению к моему танку. Я выстрелил из пистолета короткой очередью. Они бежали, пара из них отстала, вероятно, раненые.  Один человек  бросился и упал мёртвым на углу моего танка. Я должен был действовать быстро! Я добрался до него с помощью ручной гранаты.

В это время несколько танков моей роты скрылись, и мы услышали шум битвы из глубины города. Мы спустились и, предосторожности ради, снова проехали через изгородь. Мы ждали прихода наших целый час. Не очень драматично, но нервы на пределе.
После короткого удара, не получив какого-либо приказа, мы двинулись обратно к мосту. Мы встретили по дороге полковника Эбербаха, и он похвалил нашу 6-ю роту».
Участник военных действий со стороны противника, Ханс Шауфлер, указывает, что когда он 13 октября оказался на командном по-сту в д. Волково (ныне окраина Мценска-авт.), то из-за огня нашей тяжёлой артиллерии ему и его товарищам приходилось значительную часть дня отсиживаться в картофельных ямах. К вечеру его часть покинула Волково и небольшими группами под покровом тумана стала пробираться к долине Зуши в черте города. Разрозненные части наших войск встретили противника жестоким огнём. Шауфлер вспоминает, что ночевать ему пришлось в полуподвальной пекарне, в которой в результате падения снаряда взрывной волной снесло дверь и вынесло окно. Он утверждает, что наши снайперы брали на мушку каждого немецкого солдата. Ремонтные части противника находились в постоянном движении. Не удавалось создать связь по радио, т.к. ра-дисты не могли оставаться в машинах.

18 октября бои интенсивно продолжались: «Юнкерсы» только что пролетели высоко над землёй и сбросили своё содержимое. Их бомбы приземлились в середине артиллерийской позиции (советской – авт.), которую мы так ненавидели. Мы могли видеть русских бегущими невооружённым глазом. Но когда бомбардировщики улетели…град огня обрушился на нас, словно советские хотели сказать: мы ещё здесь».
Традиционно причиной неудачи в наступлении на Москву Генрих Эбербах называет суровую русскую зиму: «Было так холодно, что танки не заводились; артиллерийская оптика затуманивалась и леденела; масло в автоматическом оружии и двигателях замерзало и делалось как тягучий мёд; передаточные механизмы забивались; за-движки пулемётов, автоматов и винтовок работали недолго. Отряды подвергались воздействию холода и были по колено в снегу без зимней формы. Широко вытянутый фронт с Тулой в тылу не мог быть удержан. Гудериан приказал отступать».
Захлебнувшееся немецкое наступление на Москву Эбербах назы-вает «уникальным триумфом врага и моральной катастрофой» для своих соотечественников. Он упоминает, что окружавшие его офицеры сравнивали свою судьбу с судьбой  Великой армии Наполеона. В конце Эбербах вынужден признать высокий боевой дух наших бойцов: «Мы все также хорошо познакомились с русскими. Не попадать им в руки живым! Ты хранишь пистолет в кармане брюк. Семь пуль -  для русских, и одна  –   для себя».

Илл.3. И.Г.Суверин