История Мценска в первой половине ХХ века6

3.4 Оккупационный режим в Мценске и Мценском районе

Став хозяевами города, немецко-фашистские захватчики приступили к выявлению лиц, способных сопротивляться, и запугиванию населения. Они разыскивали коммунистов, представителей властей, людей, оставленных для партизанской работы в тылу врага.

Во время отступления наших войск работники железнодорожного вокзала, вероятно, оставленные для работы в тылу (это были мужчины призывного возраста) с семьями организованно отступили в деревню Холодково. Несколько дней спустя мужчины вернулись в город. Некоторые, чтобы не привлекать к себе внимания, вернулись с семьями. В Мценске мужчины поселились отдельно, в доме на окраине города. По доносу неизвестного лица там был произведён обыск немцами и обнаружено оружие. Железнодорожники были схвачены. Допрос одного из них, Константина Фёдоровича Иноземцева, проходил в каменном частном доме его родной тётки (по левой стороне ул. Ленина, за рынком), где располагалась немецкая комендатура. К.Ф. Иноземцев частично говорил по-немецки, частично по-русски, убеждая немцев, что они будут разбиты. Он был расстрелян на обрыве в районе Коммаш.

В городском саду были повешены работник вокзала Яковлев (с неизвестной целью он пытался угнать немецкий мотоцикл) и Михаил Трошин, оба по подозрению в сотрудничестве с партизанами, а также комсомолец 18-летний Панков.
В доме на ул. Ленина были заживо сожжены мать и дети Курчаниновы. Учительница-пенсионерка Е.И. Жеребцова 70-и лет была расстреляна вместе с 3-летним внуком, так как пожаловалась в ко-мендатуру на то, что немцы топили печи книгами её библиотеки.

По особым спискам жителей города арестовывали и увозили в неизвестном направлении. Весной, когда вскрылась река Зуша, половодье вынесло множество тел, которые до этого после расстрела спускались под лёд.
16 подростков были расстреляны возле Соборной горы за отказ уехать на работы в Германию.

В полуразваленном здании бывшего краеведческого музея немцы
содержали рабочую роту, состоявшую из насильно мобилизованных местных жителей. Они должны были ремонтировать дороги и выполнять строительные задания. Рабочий день роты начинался в 6 часов утра, а заканчивался в 6 часов вечера. Продовольствие выдавалось один раз в сутки. Отступая в 1943 г., немцы угнали роту с собой, не дав людям одеться. В подвале были найдены лохмотья женской и мужской одежды.

Установлены фамилии представителей немецко-фашистских захватчиков, уничтожавших население Мценска – это шеф местной полиции, лейтенант Рапп, командир рабочей роты обер-фельдфебель Бардельмайер, переводчик Пантелеон, в Тельченском районе – Плетнер и Гофнер.

Пленный солдат 15 пехотного полка  29 немецкой мотопехотной дивизии Фридрих Мейснер впоследствии свидетельствовал: «В городе Мценске организован лагерь для русских военнопленных. Заклю-ченные в нём живут в   адских условиях. Все спят под открытым   не-бом, питание – горсть ржи в день.   Люди с трудом таскают ноги, вид их ужасный. Все они оборванные и раздетые.   Это не люди, а живые скелеты. Ежедневно в лагере умирает от истощения несколько чело-век» . Лагерь располагался на территории консервно - овощесушильного завода. Силы советских военнопленных использовались для создания рубежей обороны, расчистки военного аэродрома возле д. Нижняя Зароща.

В январе 1942 г. около двух тысяч последних жителей Мценска были согнаны в здание школы. В течение шести дней люди находились там без еды и воды, после чего их погнали в сторону д. Головлёво. Пленный солдат 15 мотострелкового полка 29 немецкой мотодивизии Бруно М., вспоминая об этом случае, рассказал: «В январе я попал в Мценск. Ночью 3 февраля военные власти выгнали всех оставшихся в городе жителей, в том числе женщин и детей, на улицу и под конвоем отправили в тыл. Тех, кто не мог идти, сразу же расстреливали».

В д. Берёзовка Теплинского сельсовета немецко-фашистские захватчики находились с 22 ноября по 21 декабря 1941 года. Ими была убита 69-летняя жительница Злыгина Мария Семёновна, отказавшаяся впустить оккупантов в свой дом. За мать заступился 15-летний сын Фёдор, который был избит рукояткой револьвера, а затем расстрелян на глазах жителей деревни. Тела матери и сына фашисты запрещали хоронить в течение 15 дней.

В период приближения фронта к деревне немецко-фашистские захватчики устроили пьяную оргию, во время которой выгнали всех жителей без верхней одежды на улицу и заставили бежать в сторону Мценска. Вслед им они стали палить из автоматов. Были ранены 18 детей. 65-летний Пётр Рудин был убит за отказ покинуть своё жилище.

В деревне были сожжены 56 домов с хозяйственными постройками, начальная школа, конный двор на 100 лошадей, четыре амбара и весь сельскохозяйственный инвентарь. У жителей было отнято 16 лошадей с сбруей и санями, 10 овец, до центнера мяса, множество тёплых вещей.

С 18 ноября до 26 декабря 1941 г. длилась оккупация д. Ломи-Полозово Власовского сельсовета (колхоз им. М.Горького). В деревне были сожжены все 34 дома, сельскохозяйственные орудия труда, уг-наны 10 лошадей.

Старик 71-го года, Фирсов Дмитрий Васильевич, отказался впускать немцев в свой дом. За это он был избит прикладами, а затем привязан к дереву на морозе без верхней одежды. Фашисты поливали его холодной водой, пока он не замёрз.
Крикунову Марию, которой исполнилось 90 лет,  с внучкой выгнали на мороз полураздетыми, где они погибли от холода. Утром фашисты облили их тела бензином и сожгли. При отступлении немцы подожгли дом Крикуновой с оставшимися людьми, потому что хозяйка не дала им яиц, которых у неё не было. Автоматными очередями враги отгоняли жителей деревни, не давая спасти погибающих. Заживо сгорели Мария Евсеевна с пятью детьми в возрасте от года до 16 лет, а также домашние животные.
За отказ дать молока 59-летняя Грымонова Елена Анисимовна была убита обухом топора.

Семью Горшковых из-за плача младенца в мороз выгнали на улицу. Девятимесячный младенец замёрз насмерть, а мальчик 14 лет получил обморожение ног.

Оккупация с. Вышка Черемошенского сельсовета длилась с 3 ноября по 26 декабря. При повальном обыске в доме колхозницы Фоминой был найден красноармеец Семён Иванович Колобов, оставленный тяжело раненным при  отходе наших частей. При допросе врагами ему был  выколот глаз, а раны посыпались солью. 8 ноября красноармейца увезли в Мценск, а 18 ноября привезли обратно. Его тело покрывали кровоподтёки и  ножевые раны. 20 ноября С.И. Колобов был повешен в центре колхоза. Лишь 24 декабря колхозники Марков, Сеничев и Семёнов смогли снять и похоронить его.

При отступлении немецко-фашистские захватчики сожгли 22 из 27 домов.   
Отступая из села Лапашкино Мценского района Орловской об-ласти, немцы подчистую ограбили всех жителей, а затем сожгли все дома и постройки. Старики, женщины и дети остались на морозе под открытым небом.
 
В с. Сергиевское (колхоз «Добрая вода»)  Воинского сельского совета фашисты оборудовали холодный подвал, где содержали до 100 человек, которых мучили голодом и жаждой. На соседней конюшне людей пороли. В доме Бычковой был устроен дом пыток. После истязаний железнодорожника Савенкова Лукьяна фашистский палач вынес из дома пыток в ведре кровь и вылил на землю. Часть заключенных была расстреляна в соседнем овраге, а часть –  в неизвестном месте.

В июле 1942 г. председателя Отрадинского сельсовета Артёмова Ивана Григорьевича в доме пыток подвешивали к потолку за ноги, прибивали к стене ноги и выламывали руки. После тяжких истязаний были расстреляны депутат Отрадинского сельсовета Громова Екатерина Спиридоновна и председатель Воиновского сельского совета Горбатенко Екатерина Матвеевна.

Учительницу Надежду Александровну Казакову подвешивали вниз головой, пороли плетьми, бросали без сознания на дорогу, отливали водой и снова пытали, пока она не смогла стоять на ногах.
 Н.А. Казакова была расстреляна вместе с 9-месячным ребёнком.
В д. Казанское в руки фашистов попал коммунист Василий Пан-кратович Некрасов. На его теле свидетели видели следы раскалённого железа, отметили выбитые зубы, вырезанный язык и пробитую голову.

В д. Головолёво Троснянского сельсовета Мценского района в руки фашистов попал Афанасий Сергеевич Авдеев. Двадцать дней его морили голодом, подозревая в сотрудничестве с партизанами, после чего отправили в концлагерь.

1 января 1942 г. жители деревни Прилепы Глубковского сельского совета Тихон Прокофьевич Куприянов, 55 лет, и Тихон Иванович Лисичкин, 67 лет, были отправлены немцами в д. Мелынь Мценского района, находившуюся в 8 км от места их проживания. Там старики попытались бежать. Они были пойманы и повешены на яблоне за ключицы с помощью железных крюков и красного немецкого провода. Мужчины провисели в таком состоянии в течение суток. 2 января их сняли, а в 5 часов вечера 4 января снова подвесили на дереве, но теперь за ноги. В 12 часов ночи все жители Мелыни были согнаны, чтобы стать свидетелями окончательного повешения немцами двух несчастных крестьян.

В некоторых колхозах Черемошенского и Жилинского сельских советов, находившихся рядом с линией фронта, фашисты сжигали и взрывали дома колхозников, бросали гранаты в погреба, где укрыва-лись от боя старики, женщины и дети. В деревнях Сонин и Самохин Луг немцы убили нескольких женщин и детей в подвалах, запретив их хоронить оставшимся родственникам.

Многие жители Мценска и Мценского района были угнаны на работы в Германию. В рассказах свидетелей Великой Отечественной войны часто упоминается, как немцы прикрывались колоннами мест-ных жителей при отступлении от ударов советской авиации.

Наталья Петровна Коссова была угнана из деревни Нижнее Ущерево в конце декабря 1945 г. вместе с престарелой матерью и пятью детьми в то самое время, когда её муж, Сергей Афанасьевич Коссов, с другой стороны фронта освобождал родной район. Пленные служили живым щитом отступающим немцам. Над их головами кружили со-ветские самолёты. Люди шли пешком, по глубокому снегу, а на ночь их сгоняли в уцелевшие сараи по 30-40 человек.  Они варили себе по-хлёбку из мерзлой картошки, подбирали мертвых птиц, ловили забытых кур в оставленных жителями деревнях. Тех, кто не мог идти – расстреливали.
 
 Когда пленники дошли до Брянской железной дороги, их посадили в вагоны для перевозки скота и отправили в Германию. По дороге несчастных косили голод, холод и болезни. Тех, кто пытался бежать – расстреливали.

Пленников выгрузили в городе Гера (Тюрингия) в Германии и погнали на лакокрасочный завод. В лагере «Герокрайц», где жили русские пленные, надсмотрщицами работали польки и украинки. Детей отделили от родителей. Взрослым выдали полосатые робы и деревянные башмаки. Кормили брюквой, мерзлой капустой и карто-фельными очистками. С Натальей Петровной и её матерью оставили старшую дочь – Галину.

В соседнем лагере, где держали советских военнопленных, находилась медицинская лаборатория. У Натальи в соседний лагерь за-брали сначала самого младшего сына под предлогом инфекционного заболевания, а затем самого старшего. Мать выпросила у директора фабрики пропуск, чтобы пойти искать детей. Она бродила между корпусами лагеря и звала своих сыновей. Наконец за решёткой одного из окон она нашла старшего сына, который плакал у просил забрать его оттуда. Мать стала обращаться в комендатуру, к лагерному начальству, в саму лабораторию, чтобы ей вернули детей, но ей отве-тили, что мальчики не перенесли болезни. Позже польские надсмотрщики признались, что над детьми проводили опыты с кровью. Наталью Петровну привели на пустырь, где был похоронен её младший сын. Могилу старшего она так и не нашла.

Старшая дочь Галина попала в хлебопекарню. Однажды её пой-мали с 300-граммовым кусочком теста, долго били и пытали, но де-вочка не выдала украинскую девушку-кондитера, которая ей его дала. Младшая дочь 5-летняя Валя выучила немецкие песни, которые пела, пританцовывая, перед бараком. За это проходящие немки давали ей еду.

В 1945 г. пленников освободили американцы. На обратном пути на родину Валя перебегала дорогу и попала под грузовую машину. Советский солдат поднял её на руки, носил по двору барака и спра-шивал: «У кого ребёнок потерялся?» Однако никто девочку не узнал. Тогда солдат положил ребёнка на обочину дороги и укрыл простынёй. Позже девочку опознала по платью бабушка, которая обнаружила, что ребёнок ещё дышит. Девочку с трудом вылечили в советском госпитале.

Война застала Татьяну Михайловну Антипову, жену секретаря сельсовета  Николая Алексеевича Антипова, в д. Черемошны. Первые немцы появились в ней во время отступления. Они заняли Высокин-ский сельсовет. Чтобы жители деревни не помогали своим, их дома были взорваны, а сами они изгнаны в д. Победа при пособничестве старосты Артёма. Там их разместили по домам, чтобы они вместе с местными жителями работали в поле. Когда приблизилась Красная Армия, жителей деревни Черемошны угнали в д. Юдино, где объявили, что отправят в Германию.
Татьяна Михайловна по предложению хозяйки спряталась, так как думала, что без неё 72-летнего свекра, маленькую сестрёнку и сына не возьмут. Но тут явился староста и заявил, что лишних ртов деревне не нужно, так что пусть они едут объедать Германию. Татьяна Михайловна не смогла бросить родных и вышла из укрытия. В апреле 1943 г. её с другими пленными со станции Моховое отправили в товарных вагонах в Германию. Когда поезд следовал через Литву, на вагон, где ехала Татьяна Михайловна с семьёй, запрыгнул человек и спросил, кто они. Услышав ответ, он соскочил с поезда, скрылся в лесу, и пленные слышали, как он приказал не стрелять.

В Литве пленные три месяца жили в бараке в количестве 900 человек. Там они впервые стали умирать от голода. Особенной удачей считалось попасть в лес на общественные работы, где можно было в обеденный перерыв есть лесную ежевику.
Три месяца спустя тех, кто остался в живых, отправили в Германию. Там они работали в имении помещика Бауэра, находившемся в 70 км от Берлина. Пока взрослые трудились, дети были заперты в бараке. Кормили пленных картошкой, которую варили в кожуре. Также они воровали с поля свёклу. Украинские девушки, жившие вшестером рядом с конюшней, натаскали так много картошки, что развели крыс. За это хозяин побил их палкой. С тех пор патруль тщательно следил, чтобы никто не мог ничего принести с поля. Однажды украинка Василиса, которую ударили за то, что она припрятала что-то из овощей, пригрозила, что вскоре придут наши и отомстят за неё. Хозяин избил девушку и посадил её в сарай, а затем вызвал инспектора на мотоцикле. Прибывший с инспектором переводчик сказал, что от расстрела Василису спасло лишь то, что ей не было 18 лет.

В апреле 1945 г., когда группу девушек и женщин водили в город, в больницу, им встретились по дороге пленные, рывшие землю. Они сообщили, что наша армия находится в 25 км от этого места.

Первые машины, принадлежавшие нашей армии, пленные увидели на следующий день. Они были с высокими бортами. Офицеры из машин стали спрашивать, как с ними обращался хозяин. Сначала люди испугались, что это переодетые немцы, которые хотят выяснить их истинное отношение к хозяевам. Однако двое мужчин всё им расска-зали (один однорукий, оба с Смоленщины). Помещика, не успевшего бежать, расстреляли с двумя слугами.

На следующий день появились другие машины с поющими сол-датами. Пленным разрешили возвращаться домой. Они запрягли в подводы 30 лошадей и 30 волов и поехали. На вторые сутки военные конфисковали лошадей и волов на нужды армии. Людей погрузили в вагоны. Они ехали в Россию три месяца, проходя в день по 5 км, по-тому что паровозы все время отцепляли на нужды армии. Кормились они только на станциях, да и то не всем хватало. Началась дизентерия. На каждой остановке хоронили 10-15 человек.
Свёкр Татьяны Михайловны умер в 1944 г. в плену. Его шесть сыновей и четыре дочери были на фронте. Муж Татьяны Михайловны погиб.  Дома у женщины  не было. По дороге в Россию у её сына отнялись ноги, но впоследствии его удалось вылечить. Несколько лет понадобилось Татьяне Михайловне, чтобы вернуться на родину, в Черемошны.
 
Кравцева Е.П., жительница Тельченского района, вернувшись из плена, привезла с собой сочинённое ею в неволе стихотворение «Лагерная жизнь»:
Никогда, ни за что не забуду
Я прожитые в лагере дни,
Унижений, терзающих душу, —
Слишком тяжкими были они.
Жили в темных, унылых бараках,
Окруженных колючкой кругом.
Полицаи – цепные собаки
Сторожили нас ночью и днем.
На работу нас строем гоняли,
По пятам полицейские шли,
Через каждых сто метров считали,
Чтобы мы убежать не могли.

Не все жители сохраняли верность своей родине. Некоторые шли на сотрудничество с врагом. Ими двигали разные причины: от страха  и желания выжить любой ценой до стремления успеть хорошо устроиться при новых хозяевах, или отомстить  советской власти за личные обиды. Известны случаи, когда местные жители выдавали людей, оставленных для партизанской работы. Некоторые женщины сожительствовали с немецкими солдатами ради материальной выгоды, получаемой от таких отношений.

И.Г. Суверин в своих воспоминаниях приводит пример председателя колхоза «Красный путь» Ушакова М.И. Кренинского сельсовета. Он был старым коммунистом, крупным работником времён Гражданской войны, хорошим руководителем, пользовавшимся уважением, хорошо материально обеспеченным человеком. По какой-то причине он не уехал в эвакуацию, а при подходе немцев поступил к ним на службу. Несколько раз он был старшим по подвозке горючего для немецких танков. Когда при отступлении немцы приказали согнать всех деревенских коров на Волковский спиртзавод, он принял меры для безупречного выполнения этот приказа, сам шёл впереди и вёл свою корову. Впоследствии Ушаков М.И. объяснил своё поведение трусостью. За это он был исключён из партии, а его дело передано в военный трибунал.
Как правило, предатели уходили вместе с отступающими немецкими войсками, или вливались в бандитские шайки, которые расплодились сразу после окончания оккупации района.