Людоед. роман. часть 1-я, гл. 43

43.

Начальник следственного изолятора поднимался по лестнице к своему рабочему кабинету. Чувствовал он себя скверно. Сказывалась долгая ночь с обильными возлияниями в компании женщин, с, так сказать, невысоким уровнем социальной ответственности. Как говаривал в своё время классик: Разврат и пьянство – есть два самых утомительных занятия!
Открыв дверь кабинета, начальник СИЗО, не раздумывая, налил себе виски и собирался опустошить залпом этот гранёный сосуд с «живительной» влагой, как в дверном проёме возник начальник опер-части.
-- Разрешите, товарищ полковник? – рыкнул подчинённый, вытягиваясь в струну.
Полковник в сердцах покрыл про себя матом незваного визитёра, раздражённо спрятал стакан с алкоголем в полку рабочего стола и кивком пригласил к началу доклада.
-- Денис Сергеевич! – взволнованно начал глав-опер – У нас ЧП!
-- Что там ещё такое? – брезгливо скривился полковник, думая о том, как бы поскорее избавиться от этих опостылевших служебных обязанностей и похмелиться-таки наконец – Метеорит падает на здание тюрьмы?
-- Товарищ полковник! – испугавшись чего-то, ещё больше затараторил, покрасневший от волнения, офицер – Арестанты начали акцию неповиновения! Мне кажется, что сегодня ночью может начаться бунт!
-- Что? – рявкнул полковник – Какая ещё там акция? Вы в своём уме, майор? Какой ещё на х…й бунт?
-- Докладываю. – набрал воздуха в грудь оперативник – На утренней проверке все камеры отказались выходить на продол и расписываться в журнале дежурств. Баланду также не принял никто.
-- Так уж и никто? – равнодушно поднял брови полковник.
-- Ну, кроме «шерстяных», никто! – как-то удручённо ответил оперативник.
-- Товарищ майор! – взорвался начальник СИЗО – Вы что себе позволяете? Что за сленг? Продол! Шерстяные! До чего докатились! Скоро доклад и совещания будем называть сходняками и базарить на них по фене? Вы чем тут занимаетесь? Не можете найти меры воздействия на арестованных?
-- Товарищ пол…
-- Лашу ко мне! – беспардонно оборвал его на полу вздохе начальник тюрьмы.
-- С Лашей у нас тоже проблема. – немного успокоившись, ответил начальник опер-части и, видя немой вопрос в глазах шефа, пояснил – К нему продольный пришёл с этим вопросом, так тот нагрубил в ответ и не захотел общаться.
-- Что значит нагрубил? – не понял полковник – Он там что? Вообще забылся?
-- Послал на три буквы. – хмуро отозвался майор.
-- Да что тут вообще происходит? – прошептал полковник и тут же грубо воскликнул – А вы чем занимаетесь? Вы – начальник опер-части! У вас под носом что-то происходит, а вы мне, как школьник, испугавшийся собаки, скулите! Что ваши стукачи или как вы их там теперь называете ласково? Агенты?
-- Никто никаких сведений о готовящейся акции неповиновения не предоставил. – сухо ответил майор, осознавая своё непростительное упущение в работе.
-- Майор! – сурово сдвинул брови начальник – Неужели ты сам допускаешь такую мысль, что, хотя бы безобидная шалость может иметь место, а мы не будем в курсе? Вы сейчас сами расписываетесь в собственной некомпетентности и служебном несоответствии.
-- Никак нет. – оскорблённо огрызнулся майор.
-- В таком случае наведите порядок в нашем изоляторе! – взревел раненым слонов полковник – Через час я жду либо доклад о выполнении поставленной задачи, либо ваш рапорт на увольнение! Выполнять!
Когда за спиной оперативника закрылась дверь, полковник достал спрятанный стакан с алкоголем и залпом осушил его. Когда после второй порции спиртного сознание относительно прояснилось, начальник СИЗО принялся усердно рассуждать по поводу происходящего. Сегодня вечером он должен был получить очередной перевод от обитателей, вверенного ему, заведения. От этих мыслей всё становилось ещё больше непонятным. Жители арестного дома платили исправно и не было никаких причин нарушать условия этой скорбной кабалы. Лаша и раньше, бывало, взбрыкивал, но всегда по делу. Может быть опера в чём-то палку перегнули? В любом случае, нужно дождаться вечера, объективной информации, а потом уже принимать какие-то решения.
Полковник с довольной ухмылкой налил себе виски и, подмигнув портрету Президента на стене кабинета, с удовольствием выпил.
-- Если что-то нельзя, но очень хочется, значит – можно! – произнёс хмелеющий полковник, погружаясь в блаженное состояние алкогольного опьянения.