По песку

  Проверив в последний раз содержимое сумки, я хлопнул автомобильной дверцей. Моё сегодняшнее путешествие еще только началось, а я уже был весь мокрый. Несмотря на ранний час было жарке. Такое впечатление, что в наших широтах солнце летом вообще не заходит.
  Укладываясь спать, даже за полночь, еще видна вечерняя заря. А в три часа ночи она начинает разгораться, заново предвещая новый день.  В четыре часа уже совсем светло, и спать невозможно.
  Я взял в окошечке у дежурного парковочный талон, и пошел к станции.  От парковки до станции Фрязево метров четыреста. Не тротуаров, ни тропинки здесь нет. И на всякий шум сзади начинаешь машинально идти ближе к забору железной дороги.
  Зимой здесь растоптанный сугроб, а сейчас узкая, едва в метр полоска обочины.  Серый песок иссушен солнцем насквозь и храним множество человеческих следов. Они перекрывают друг друга, какие-то можно проследить на несколько шагов, а какой-то мелькнет и больше не повторяется, теряясь во множестве других.
 Следы были разные.  Одни правильной формы, как известная инфузория. Другие были чрезмерно заостренные к носку, и узкие в пятке. Третьи были напротив, чрезмерно широкие, плоские и глубокие. Если у пешехода был каблук, то это было сразу видно, по глубокой борозде. 
  Рисунки тоже были разные. У одних крупные клетки или поперечные полосы. Другие имели мелкий рисунок, напоминающий пчелиные соты. Некоторые казались словно составленными их лоскутков. Были следу с правильными геометрическими фигурами, кругами, ромбами, кольцами, даже крестами.
  Я рассматривал их словно читал книгу. Это было даже забавно. Кто были эти пешеходы? Были они добрыми или обиженными. Вполне допускаю, что там были и злые, но наверняка были и безмерно щедрые, душевные люди. Одинокие, в любой компании и просто счастливые.  Здесь были и веселые и наверняка были амбициозные. Честные и трусливые.
  На всякий случай я остановился и посмотрел какой след оставляю я.  Крупные такие разлапистые округлые по углам блямбы. Словно сдвинули в кучу разбросанные по полу кубики.  Интересно можно ли по следу в пыли угадать человека, который их оставил.
  Когда мы выбираем обувь, нам важен цвет, подъем, задник. Будет ли нога дышать. Крепки ли шнурочные гнезда, хорошо ли вшита молния.  А о рисунке подметки мы как правило и не вспоминаем. Проведем по ней ладонью ну еще пошаркаем по полу – не скользко ли. А ведь в перспективе это самая видимая часть. 
 В этом есть некая закономерность, оборотная стороны жизни, что ли. Человекам важно, как выглядит их ботинок, но мало заботит какой след они оставят, хотя бы в этом сером песке. Я читал, или слышал, что где-то и когда-то запрещалось наступать на тень короля, может и на след короля тоже запрещалось наступать.
  А как это контролировалось? Не ставили же стражу возле каждого следа. Если так, то скоро в такой стране должен был наступить момент, когда ходить мог бы только король. А все остальные жители его страны бессменно стояли на вытяжку в карауле у его следов. Забавная бы получилась картина. 
  А здесь на сухом песке все вполне демократично, каждый имеет право оставить свой след, и не думает о том, что с этим следом будет.
 Если переносить, этот механизм на всю нашу жизнь. Как выйдет? Это будет правило, или следствие из правила. Причина или следствие устройства нашего земного бытия.
 Конечно здорово, если кто-то, увидев мой след сказал бы - экий человечище прошёл. Лестно, конечно, но по каким признакам он отличить меня от других человечищев. И кем он сам считает себя?  Возьмет и поставит свой след рядом, а то еще и заступит поверх. Хорошо, что я этого не вижу.
 Но на всякий случай оборачиваюсь. Так и есть, метрах в полста позади шагает какой-то парень. И ведь как шагает, широко, свободно, дерзко так шагает, с явным пристрелом попрать мои следы.  А может, наоборот, использовать их как ориентиры. Тогда ладно, шагай на здоровье.
  Забор кончился и пыльная обочина тоже. Я остановился у ларька, купить бутылку минеральной воды в дорогу. Здесь был асфальт и на нем следов видно не было, полное равенство небытия, только на цементной площадке виднелся след собачей лапы. Вот уж во истину, что навсегда то навсегда.
 Уже на перроне, когда голова электрички втянулась на станцию, я подумал о следах на песке еще раз.
  Наверное, книга, которую я невольно читал по дороге к станции, все же пишется не для нас. Да и не книга это.  Скорее оброненная калька со страниц книги, где все наши следы записаны покрепче чем в бетоне.
  Хорошо, это для нас или плохо, не знаю. Скажу лишь, доброго пути!