Последнее собрание штаба

Когда Виктор явился с утра в клуб, Иван поджидал его у входа. В этот ранний час никого вокруг не было.

- Собираемся сегодня, Витя, у тебя в хате, как раньше. Можно? - на всякий случай в полголоса проговорил Ваня.
- Хорошо, - так же тихо ответил Виктор. - Попрошу маму последить со двора за улицей. Во сколько?

- У тебя репетиция до скольки?

- До трёх часов дня мы точно закончим, - прикинув, заверил Виктор.

- Поздновато, но, пожалуй, и пусть, - Иван наморщил свой высокий лоб. - Я думаю, Витя, не надо отменять репетицию. Чтобы не было лишних вопросов. Не стоит волновать остальных ребят. Но если уложишься до двух, будет и вовсе отлично. Тогда в три уже начнем собираться у тебя.

- Ладно. Уложусь, - пообещал Виктор. Ведь по правилам конспирации ребята не могли явиться на собрание все сразу, каждому новому гостю или паре гостей надлежало соблюдать временной интервал в 10-15 минут, дабы не вызвать подозрений, а значит, на сборы надо было прибавить ещё около часа.

- Кошевого я беру на себя, - заверил Иван. - Как раз он к этому времени со свидания с Данилой уж точно вернётся. Хоть на аркане, а притащу его к тебе. И пусть выкладывает всё как есть про свои похождения!

- Договорились, - кивнул Виктор.

 Однако он не успел закончить и предшествовавших общей репетиции индивидуальных занятий и со своими новыми оркестрантами, отстающими от остальных, когда Иван вызвал его к себе в администраторскую и как вчера заперся с ним там на ключ. Было не позже половины первого пополудни.

- Витя, бросай всё, будем собираться прямо сейчас! Хотя, боюсь, уже и так слишком поздно! - и Ваня, бледный как полотно, стиснул руки в замок, так, что хрустнули суставы. - Кошевой передал этому Даниле список фамилии тех, кто собирался изначально уходить из Краснодона в партизаны. Поскольку "дид Данило" обещал нам возможность влиться в его отряд, он затребовал поимённый список, якобы для проверки благонадежности каждого по своим каналам. Витя! Там весь наш актив, понимаешь?

 По спине у Виктора побежал холодок. Ему казалось, пол под его ногами превращается в трясину, засасывает, и он проваливается вниз, как в одном из своих кошмарных снов.

- Очень понимаю, - прошептал он немеющими губами.

 Кошевой сегодня был совсем не тот, что вчера: маленький, жалкий, суетливый, перепуганный. Когда Ваня Земнухов привел его в хату, где уже собрались Туркенич, Жора Арутюнянц, Толя Попов и Виктор Петров. Перешагнув порог и увидев здесь ребят, чьи фамилии входили в список, переданный призрачному командиру мифических партизан, Олег сразу опустил глаза и не знал, куда девать руки.
 
Васи Левашова ещё не было - его отправили в клуб за Женей Мошковым, но появление Кошевого взволновало ребят, и ждать они не могли.

- Я думаю, у нас впереди долгий разговор, и мы можем начать его уже сейчас, - заявил Иван Земнухов, легонько подталкивая Олега вперёд, ближе к ребятам, которые сидели за столом.

- Кто такой "дид Данило"? - обратился Виктор к Кошевому, шагая ему навстречу и тщетно пытаюсь поймать взгляд суетливо бегающих глаз. - Мы ждём. Отвечай.

 Но Олег молчал. От вчерашнего пафоса не осталось и следа. Он будто язык проглотил.

- Ну же, давай, рассказывай! - строго потребовал Иван Земнухов. - Все готовы тебя слушать. Этот твой "дид Данило" хотел, чтобы мы поверили, будто бы Третьякевич - провокатор, но сначала хорошо было бы узнать, кто такой он сам. Давай, расскажи нам, как прошло сегодня твоё свидание! Видел ли ты, наконец, этого Данилу?

- Нет, не видел, - выдавил из себя Кошевой.
- Какая неожиданность! - съязвил Иван со злой горечью. - А что же ты не расскажешь нам про твою связную Иванцову, которая ходила на встречу с его связным и угодила в полицию?

- Я этого не скрываю, - поднял тут голову Кошевой. - Мы деньги с ребятами собираем на выкуп. Если денег заплатить полицаям, её могут выпустить. Ведь у них против неё ничего нет.

 Похоже, он верил в то, что говорил и искренне переживал за свою связную.

- Ну, хорошо, если так, - кивнул Иван Земнухов, поправляя очки на носу. - Но в этой истории с арестом Иванцовой нам ещё предстоит разобраться! - В его голосе снова зазвучали взволнованные нотки: - А вот со списком, который ты передал кому-то, кто называет себя командиром каких-то никому не известных партизан, боюсь, уже всё ясно...

 И тут Кошевой, до этой минуты больше напоминавший раздавленного червя, чем человека, по-вчерашнему дёрнулся, взвился, выпятив грудь:
- Ничего ещё не ясно! - заносчиво выкрикнул он, вновь превращаясь в того самого несчастного слепого котёнка под ударами электротока, сотрясающими жалкое маленькое тельце. - А в партизаны мы всё равно уйдём! Те, которые ещё остались...

- Ты понимаешь, что лезешь к чёрту на рога?! - перебил его Виктор, грозно сдвинув брови и шагнув прямо на Кошевого. Тот мгновенно сдулся и попятился.

 В эту минуту дверь в хату распахнулась, и на пороге появились Василий Левашов с Евгением Мошковым. Женя, румяный от мороза, очевидно, только что, прямо по дороге сюда, введённый Васей в полный курс дела, при виде Кошевого аж побагровел от гнева. Его прямая честная натура была возмущена этим подлым интриганством как море шквальный ветром. Руки у него сжимались кулаки. Казалось, сейчас он так и броситься с порога на Олега.

- Это вот его вы послушали?! - воскликнул он, показывая на Кошевого, и метнул на него быстрый уничтожающий взгляд. - Вот этот недомерок налил вам в уши грязи, и вы только теперь их прочистили? - Мошков оглядел всех собравшихся, особенно останавливаясь на Земнухове и Туркениче. - Это Третьякевич-то предатель? Да вы в конец берега попутали? Ты, Туркенич! Ведь ты же взрослый мужик! Ты на фронте был, смерти в лицо глядел! Плох тебе Виктор? Ты себе позабористей сыскал комиссара: от горшка - два вершка, а гонора - до неба. И ты, Земнухов, туда же! Вам, верно, такой как раз под стать. Свой свояка... Хорошо, хоть под конец ума хватило! Да не слишком ли поздно, хлопцы? Ведь как всё это называется? Раскол организации и утечка информации на сторону! Руководство парализовано, актив дезориентирован. И всё из-за тебя, выскочка! "Партизаны"! Какие тут у нас партизаны в степи среди зимы? Вам у Третьякевича как раз бы и спросить, каково ему партизанилось хотя бы и летом, вместо того, чтобы вражьи басни слушать! Но на то ума вашего, видно, не хватило. А теперь, глядишь, и вправду уходить из Краснодона придётся, уж как хочешь, так и зимуй. Тем, которые в списке. Не то доберутся до них с обещанной "проверкой", это уж как пить дать. Хорошо, если у кого родня на хуторе каком имеется, или знакомые. А у кого нет? Землянки рыть на морозе? Что-то, вижу,  фитилёк попритушил наш партизанский комиссар! Чуешь, чем запахло? Тебя сюда на суд вызвали. За раскол и заговор, за вредительство и подстрекательство к дезертирству! Пусть хлопцы вместе решают, что теперь с тобой делать.

 Женино возмущение передалось всему собранию. Ребята зашумели. Они чувствовали всю отчаянность своего положения, всю реальность нависшей над ними опасности.

- Мы все ответственны за то, что оказались втянуты в интригу Олега Кошевого против тебя, Виктор, хотя ты не давал нам никакого повода для того, чтобы в тебе усомниться, - веско произнес Ваня Земнухов. - Поэтому первое слово об ответственности Олега за тобой.

- Если все согласны с тем, что речь идет о расколе, заговоре, вредительстве и подстрекательстве к дезертирству, то вопрос об ответственности Олега Кошевого следует ставить вплоть до расстрела, - внимательно оглядывая суровые лица собравшихся, ответил Виктор.

 И тут у Олега дрогнули губы. Зрачки его расширились от страха.

- Пожалуйста, не надо! - всхлипнул он. Простите м-м-меня! - брови его надломились, в отчаянии он огляделся вокруг, остановил полные тоски и муки глаза на лице Виктора и вдруг повалился перед ним на колени, схватил его за руки, судорожным жестом стиснул его пальцы в своих, горячих и плотных, и взмолился, сильно заикаясь:
- П-п-прости, В-в-в-виктор!

 И Виктор увидел, как на глазах у Олега, которые вдруг раскрылись по-детски широко, выступили две крупные слезы и покатились по щекам. Смотреть на это было нестерпимо больно. Виктор моментально представил себя на его месте и содрогнулся с ног до головы от жгучего стыда. "Этого ещё не хватало!" - смущённо подумал он, чувствуя, как все присутствующие здесь ребята смотрят на эту сцену и молча ждут, что он, Виктор, скажет, и что сделает. Но ещё острее он ощутил сострадание к этому глупому мальчишке.

- Вставай сейчас же! - велел он вполголоса, при этом быстро поднимая Кошевого на ноги, и прибавил громче. - Что до меня  лично, то я тебя прощаю. Но разве обо мне одном сейчас идёт речь?

 Виктор перевёл взгляд с Олега на Ваню Земнухова, но не успел произнести ни слова, так как в это самое мгновение дверь с улицы в хату широко распахнулась, и на пороге появилась Валя Борц. Её звонкий голос ворвался в комнату вместе с морозным воздухом:
- Ребята, айда! Там грузовик немецкий с новогодними подарками для фронта, и без охраны! И от клуба близко!

 Пока она кричала, рядом с её фигуркой выросла высокая фигура Серёжи Тюленина.
 Ребята все как один бросились вслед за ними из хаты, на бегу запахивая тулупы и полушубки.

 Так закончилось последнее собрание штаба. Виктор и Евгений побежали вместе со всеми. Действительно, если ядру подполья придется покидать Краснодон, им может очень пригодиться содержимое немецких подарочных наборов.

 Полночи они таскали на санках коробки. Потом и Виктору, и Евгению, и Ивану пришлось горько пожалеть о том, что большую часть из них спрятали в клубе. Подарки были богатые: немецкие галеты, конфеты, шоколад и сигареты. Огромный мешок с почтовыми открытками и письмами из Германии на фронт притащил Виктор, и мать до утра жгла их в печке. Она даже не задавала ему вопросов. Только на лице её лежала печать тревоги.

До Нового года оставалось три дня, и их так легко было утопить в предпраздничной суете, убегая от рокового предчувствия и неумолимо встающих вопросов, будто бы заметая следы и почти обманывай себя. Так хотелось настоящего чуда! Чтобы пробили часы, и с последним их ударом всё стало хорошо, если не как до войны, то хотя бы как осенью. Чтобы не было на сердце этой тяжести, которую не залить вином. Чтобы только знать, что ребята останутся живы! И увидят нашу Победу.