Агапе

                СВЯЩЕННИК отец ВЛАДИМИР ЖИЛКИН

Это понятие духовной любви  связано было у меня с дочкой благодарной памятью с именем этого человека. В тридцатилетнем возрасте он очень недолго служил в иркутском Знаменском храме в 90-е годы. У него был тихий непроповеднический голос, добрый, спокойный взгляд. Высокий и стройный, с одухотворённым и серьёзным лицом, но никогда хмурым. И даже редкая улыбка его была тихой. Не кощунствую, но обликом и сутью он напоминал Христа с полотен русских живописцев.
Дочке тогда было 7 лет и мы уже жили с ней вдвоём виркутском  микрорайоне


 Университетский, но жить самостоятельно я не умела.
В Знаменском , где меня в юности крестили, мы с ней посещали вечерние службы, во время которых о. Владимир по-доброму смотрел на нас, но я стеснялась подойти к нему на исповедь, которую, кстати, терпеть не могла. Хотя и покаянную молитву дома произносила ежедневно и искренне. И монахини при храме, и священники относились ко мне сурово за мой непотребный для церкви видок и манеры. Хуже то, что монахини и мою Машу  холодно игнорировали, которая только там и вела себя прекрасно, даже молитвы знала наизусть с младенчества.

О.Владимир исцелил меня от этого наваждения одним только взглядом. Однажды я решилась подойти к нему после службы для исповеди, это был предлог. Но он ответил, что  уже не имеет на это полномочий там. Решается его судьба епископом куда его переведут: в Черемхово к родителям  с женой или в Киренск восстанавливать церковь. Поэтому, он предложил беседу на улице.

Мы вышли в церковный двор. Перед входом в храм тогда ещё молодых белоствольных, как свечи, берёз в развевающихся зелёных платах. Эти русские троицкие деревья словно встречали и провожали прихожан. За что их ликвидировали оттуда – никому не известно. Садик  с пышными цветами, за которыми ухаживали монахини, был, по обыкновению, на замке. Но дочка  увидела там скамью со спинкой и заверещала, что хочет туда. Я строго цыкнула на неё, но о. Владимир улыбнулся и сходил за ключом. Маша ворвалась туда, хлопая в ладоши и визжа. Она начала бережно гладить и обнюхивать роскошные цветы. Мы устроились на скамье и священник говорил о Христе и о нас с дочкой, устремляя всю речь в божественное русло. А я не смела его перебивать вопросами, но как бы слышала ответы, окутанная тёплой волной необыкновенной души так близко от моей.

Потом пришли монахини и через запертую калитку стали уговаривать о.Владимира  немедленно     вывести  нас оттуда, ведь посторонним вход не положен. Я было вскочила, но священник воспротивился им:
 - Имейте уважение к  человеку. К матери, между прочим. Выйдем тогда, когда закончим беседу.
Мне стало тревожно за него. Я позвонила в храм на следующий день узнать об его распределении. Трубку взял он сам – в Киренск…
Он предложил мне писать ему туда на адрес церкви, где будет служить.
Я со всхлипом попросила помолиться о нас. Он грустно ответил:
 - Уже. И всегда, Маргарита. Спаси  Господи.
В его день Рождения 16 Июля я с дочкой  гостила в Лесосибирске у родителей. Начала теребить маму ,  чтобы  соединила с Киренском. Папа Вадик активно подключился:
 - Нет, доча, у тебя голос мало того, что женский, ещё и молодой , и взволнованный. А там рядом его матушка окажется,весь церковный притч. Лучше я сам, это с гарантией.
Мама, гремя тарелками, ворчала:
 - Лучше бы она в своего человека влюбилась для жизни!
 - Какая разница! – возразил папа. – Лишь бы влюблялась.
Я возмутилась:
_ Да вы что?! Мы же просто его полюбили, а он нас пожалел.
_ Доченька,  ты сама себя не знаешь.

Папа пару раз кашлянул, пробуя голос, собралсяс мыслями и его внушительный баритон загремел в трубку:
- Иркутская епархия беспокоит. Срочно пригласите к телефону о.ВладимираЖилкина.
Папа успел ещё какие-то благославления послать.
Когда я услышала тотчас родной тихий голос именинника – то почувствовала, что он улыбается. Он был доволен и мной, и папой.  Как дорого было мне услышать его – «Спаси, Господи!»...
В Киренске пришлось туго. Но там ещё родился сынок Пантелеймон.

После его служения на Севере  мне смутно вспоминается  обрывок встречи за церковной оградой. Маша стояла, прижавшись к его рукаву. Он что-то говорил о житейском, а я(чокнутая) в параллель бубнила о  связи с женатым…А когда заглохла, то услышала тихое:
- Я тебя отмолю.
А может, это просто ветерок шелестел в листве и мне показалось.
Однажды я вдруг решилась наугад позвонить в черемховскую церковь. Хотелось его жалости услышать. Священник, взявший трубку, неожиданно спросил:
 - Ведь вы Маргарита? Из Иркутска?
_ Как вы догадались?..

Он сбивчиво стал рассказывать о каком-то конфликте о.Владимира  с епископом, о его протесте и непримирении .После чего он был разжалован из сана, живёт один в лесу.
 - Вы что-то путаете, ведь он кроткий и тихий священник?..
 -  Я могу вас проводить к нему.
 _ У меня валенок нет.
Я была не готова к ответу, поэтому брякнула глупость. Вся моя непутёвая жизнь – это цепь непоправимых ошибок.

 Когда-то краем уха слышала, что он в монастыре во Владимире близ Москвы. И всё.
А давно-давно случилась наша с ним последняя встреча в летнюю субботнюю вечернюю службу. Спасибо за это вечное. Он стоял просто прихожанином . Когда мы с дочкой зашли в Знаменский – он кивнул нам на выход. Мы вышли на крыльцо за ним следом. Я была в длинном светлом льняном платье до полу и без помады. Он молча и сильно прижал наши головы к своей груди, склонив и свою. Так мы долго стояли, слыша биение его святого сердца…
 Агапе…

                ***                Декабрь 2020