72-оп

***

- «Все это старо. И это старо. Тут вообще все старо. Выбросьте это барахло» - «Так как же жить тогда нам, пиратам, скажи, одноглазый?» - «Но разве океан не огромен?» - «Везде одно и то же, всюду старенькие  кораблики; даже самое новенькие вещи на них уже старенькие» - «Да, но разве океан не огромен?»
 ("через океан все возят одно барахло» - «Да, но разве мир не огромен? В нем пять океанов и вдоль берегов всюду укромные бухты, ущелья - можно спрятаться и вернуть себе первобытную жизнь, рай вечно новой, потому как быстротекущей, природы; она как река со свежей водой..." - одноглазый мечтатель, его глаз при этих речах наливается влагой...)



«Да ты что?!» - удивление другому, и себе, одноглазому, оказывается, неверно воспринимавшему другого.
«Ничего себе!», «Ну, ты даешь!» - «Ничего себе, я. Ну, я даю!" Пора пирату удаляться, шатаясь, из нового мира, полного непонятных и опасных чудес... «Куда там! Вот это да. Вот это называется «влип»!" Наставили каких-то камер повсюду, собаки. И так изучат твое ДНК, что ты сам накопленное веками ручного труда золотишко им принесёшь...
(А что он хотел? Это же пиратский корабль, там всё иначе устроено... И времени нет удивляться, и даже в каюту нельзя удаляться...)


***

Женщина смотрела взволнованно, но одноглазый уже видел, что она любила не его, а свою любовь и что она всегда любила свою любовь, отчего все выродилось, выпало в осадок, сахарно белый и сладкий. «Я для нее то венец творения, а то кудлатая шапка, которую срывают с головы и бросают на пол, чтобы вцепиться в грязные волосы». (Она, короче, кудлатых не любит, а он - переслащенную пищу... Он-то, кстати, думал, что из-за потерянного глаза лишится её и не мылся лишь потому, что его все надежды покинули...)
 (Вроде и любит, а всё же бедность  не может простить. Вот прицепилась и к шапке; мол, где же твой бизнес пиратский... На самом деле это нормальная шапка, сорвал с пассажира, у которого таких же огромных размеров башка, просто ещё и вместо подушки она у него... И волосы мыть у пиратов не принято - сразу примут за бабу, начнут домогаться... Уж лучше носить  кокон из пота и соли и лишь глаза промывать из ведра с забортной водой...)



«Все так горько!» — и одноглазый ищет кусочек сахара, чтобы не горчить; «все так сладко!» - и он выдавливает из себя горечь («опять этот сахар!»), чтобы не засахариться. Кислый юмор. Горько-кисло-сладкий сорт пирата...
(Горько-кисло-сладкий сорт плаваний в однообразно солёном океане... Сладка  добыча, но горько убивать - без юмора подохнешь от капиталистических  контрастов...)


У кого сложности, у того эгоизм: «извини, брат, мне некогда, надо заниматься своими сложностями»; или: «пошел вон, одноглазый дурак, своих проблем по горло!» - а у кого эгоизм, тому не понять, в чем его главная сложность, ведь пиратство на корабле - это работа в команде… Да и одноглазый злопамятен...
 (На пиратском корабле не выжить без своей группировочки… Одноглазый обязательно прицепится к каждому, у кого не прикрыта спина... А полно, конечно, на корабль наглецов заявляется и с накаченным бицепсом качает права, но с ними справляется острозаточенная пирата игла - он у бабушки стырил целый комплект игл для вязания; крепит их в рукава и от китайцев знает нужные точки на теле...)


Нечто запутанное, то ли сеть в механизме, то ли механизм в сети - на кораблях такое сплошь и рядом случается - и около сидит  дерьмовый пират-эгоист… - он гордо озирается и важно качает головой...  видимо, ждёт, когда одноглазый не вытерпит и покажет, как надо... (Так ведет себя сокрушенный эгоист, остаток эгоиста - пока в силе, он не юродствует и вообще совсем-совсем не дурак... Даже поучает иногда одноглазого... Подтрунивает...  Но дело важнее, механизм и сеть должны работать отдельно и одноглазый  всё же начинает ему помогать... Хотя нужен ли ему данный субъект в группировочке? Может, пусть получше прочувствует, каково портить ценные механизмы и сети и как трудно их в одиночку распутать?)


***

Бедный день. Ну, бедный день, что поделаешь — ни солнце не светит, ни рыба не ловится, ни одноглазая  голова не работает. «Нет, я открою свои битком набитые кладовые, включу весь свет, врублю музыку на полную громкость, увижу видения, додумаюсь до того, что не додумал вчера - в смысле, где же в пустом океане затерялась добыча» - но бедный день; и не уродуй ты его, одноглазый дурак, а то свихнешься и  совсем обнищаешь, если будешь так жечь электричество…  Где-где - в пи.зде вся добыча, и да поможет тебе русский авось... (Наверняка это  бедняков всего мира девиз - как и попытки завести себя через музоны...)


Как одноглазый изуродовал лицо? - сослепу, от яркости света или же яркой тьмы, уже не помнит - и память ослепла; в одно мгновение все увидел, в другое все забыл, а в прочие пытается понять, зачем изуродовал лицо, как его будет возвращать. «Я многое забыл, пока, что ни сделаю - и даже что ни скажу - всё - либо урод, либо распятый»... (Черная ярость и белая горячка постоянно навещают его - и скорее удивительно, что он пока только одного глаза лишился... Пьяным везет, да он и ловок как черт и действует на автомате...)


«Где найти то, что делает сильным и счастливым?» - никто не знал, все пожимали плечами, норовя не задерживаться около одноглазого, одна выносила помойное ведро, другой спешил на свой кислый завод и уже закурил сладкую сигарету и одна была женой другого, и одноглазый навсегда вышел из барака, в котором теперь было двадцать этажей...


Одноглазый увидел богатого, издали выглядевшего сильным и счастливым, он стоял возле лимузина (шофером в нем, впрочем, был кто-то из барака) и богато одетой жены с породистой собакой, но, подойдя поближе, он без труда разглядел всё то же помойное ведро, только переодетое, всё тот же завод и всё ту же сигарету, он голый стоял передо ним и слегка поеживался, ожидая вопроса... Но одноглазый, саблей махнув, уже уходил, уезжал и вместе с ним ехали какие-то мужички, вроде пасечники, всё более милые и симпатичные, и какая-то девушка, ласковая малышка... Их ждали море и паруса... (Такая легенда...)

Одноглазый пират - это приключения отчаянного пессимизма со счастливым концом. Кому еще нужна вера, надежда, любовь, если не пессимизму? Бога трудно убить. И он потом спросит: «ты зачем меня убивал, одноглазый?» Одни пираты, чтобы так же не спросил, стараются дружить с ним, а другие стараются вконец добить, но ты его хоть к кресту прибей или в могилу положи и камень привали - он все равно воскреснет. Но и подружиться с ним очень трудно, в
пираты же сплошь тюгавые, бомжеватые, пьющие… Евангельский "разбойник в раю", по сути, их единственная соломинка...


--

Реализм верит в бога, потому что всюду видит его жизнь в полноте, а авангард - потому что видит, что он бессмертен, что его не убить и самой авангардно изощренной смертью. Реализм копирует бога, но он к этому почти равнодушен, а авангард убивает, но он почти прощает, терпит боль - кто же из них, наконец, догадается, как надо вести себя с богом, чем ему угодить? Кто из пиратов поймет, что дело не в слепой вере и не в голом познании, а в синтезе, дружбе главных качеств и стоящих за ними богов... (Только моему одноглазому "постмодернисту" такое по силам)