По поводу земляники

*
Яркое синее небо. Конец июня. Летний жаркий день ещё не взял разбег. Утром прохладно, и тёплые лучи солнца пока ещё радуют.

Мне предстоит идти в лес по ягоды. И даже не совсем в лес, ведь первая земляника появляется на вырубках, на опушках, вдоль железнодорожного полотна.Теперь-то мы знаем, что вдоль железной дороги собирать ягоды нельзя. В детстве собирали: по откосам – самую сладкую первую ягоду.

Роса на траве ещё не высохла, поэтому под каждым земляничным листом меня ожидают комариные полчища, продрогшие и оголодавшие с ночи.

На футболку надеваю спортивную кофту или папину вечную куртку с невыгорающей нашивкой «Спецстальконструкция». Кисти рук, шею, а если кофта короткая – и поясницу – обильно поливаю одеколоном «Гвоздика». Принято считать, что комары не любят запах этого старинного творения советской парфюмерии. Но мне кажется, что это не так. Даже наоборот: по-моему, комары очень уважают добычу с приправой, за которую они, по-видимому, принимают одеколон.

На голову плотно нахлобучиваю лесную шляпу с двумя кольцами, между которыми натянута москитная сетка. Пока буду продираться сквозь лесные завалы к земляничной поляне, сетку можно поднять, потому что идти придётся сквозь цветущий малинник, невысокие ели, заросли бузины: будет плохо видно, и комары в движении не трогают. Но на земляничной, черничной и любой другой ягодной поляне без сетки трудновато терпеть массированные комариные атаки.

Завершаю экипировку: надеваю спортивные брюки, кроссовки, или «красотки», как называла их бабушка, которые неплохо бы заменить резиновыми сапогами, потому что пробираться придётся низиной, где вечно стоит вода. Конечно, в сапогах возвращаться днём в самое пекло будет совсем трудно. Поэтому не каждый решается их надевать в жаркий день, но всё-таки я решаюсь – и переобуваюсь. Знаю, как на обратном пути будет приятно снять обувь и пройти босиком сначала по лесной тропинке с ледяной росой, а потом вдоль поля по горячей пыли или тёплой непросохшей после ночной росы земле.

Отряд из меня одной готов! Никто со мной идти не хочет: земляника – трудная ягода. Нежные и ароматные, первые ягодки растут по одной на каждой веточке. Каждую надо подхватить и мягко оторвать от ложа. Иначе на пальцах окажется готовый земляничный джем. Пройдёт время, – и ягоды созреет больше, но её сбор от этого легче не станет.

Другое дело плотные ягоды, защищённые кожицей. Их можно собирать «комбайном»: металлическим кузовком с гребешком по узкому краю. Гребешок прочёсывает кустик – веточки проскальзывают сквозь зубья и остаются на месте. Толстенькие спелые ягодки застревают и отрываются, падая в кузовок. Выдержат подобное обращение и черника, и брусника, и клюква. Но землянику-недотрогу так собирать не годится. Спелая ягодка растает от грубого прикосновения, и останется лишь слизывать её с кузовка или неосторожных пальцев.
*
Сразу от дома начинается лес. Лес бывает разный. А вот люди, живущие рядом с ним, – одинаковые. Им удаётся в короткий срок свести на нет многолетние усилия природы по выращиванию больших мудрых деревьев.

Обитатели ближайших к лесу дач постепенно, но настойчиво затапливают его сливами неочищенных вод. Дачники, привыкшие к бездумному обращению с водой и разными отходами в квартирах, сваливают поблизости свой мусор по принципу «на наш век хватит»...

Увы, и на наш не хватит… Лес гибнет очень быстро – не хватает даже на человеческую жизнь.

В возрасте 12–15 лет, когда юношеский идеализм зашкаливает, я пыталась бороться с людской безответственностью посильными (и подручными) средствами. Тогда, конечно, было немного легче. Не было хотя бы «автономной канализации» в каждом сарае, которая состоит из трубы, выведенной в лес. В моём детстве воду в посёлке ещё берегли, потому что сливалась она из крана в ведро, которое нужно было выносить. А это тяжело. Поэтому и лили её с расчётом.

Но зато и организованного вывоза мусора не существовало. Конечно, в восьмидесятые не было столько пластика и брошенного стекла: банки берегли, бутылки сдавали в магазин – за это платили. И всё же мусор был, и жители посёлка ссыпали его в кучу в ближайшем лесу возле пруда. И эта куча постоянно и неуклонно росла.

Я прочитала тогда в журнале «Юный натуралист», что мусор бумажный и металлический надо подвергать тепловой обработке. То есть сжигать или обжигать на огне. Обожжённый металл быстрее разлагается. Вот я и решила сжигать всё, что оказывалось на свалке: разводила рядом костёр и сваливала в него мусор.
Горел он, конечно, плохо... Но зато какую дымовую завесу давал! Чёрную, зловонную... Да, это было неправильно с экологической точки зрения. Но, думаю, это было справедливым наказанием всем, кто этот мусор выбрасывал в лес.
Только соседи так почему-то не считали. Через непродолжительное время, когда чёрный дым достигал их домов, они, выяснив причину задымления, мчались к моим родителям жаловаться. Папа выслушивал их и объяснял, что это важная мера для предотвращения загрязнения леса, что если мусор не выбрасывать в лес, то и жечь будет нечего.

Увы! Люди, считавшие себя воспитанными и образованными, не улавливали связи между преступлением, которое они совершали, и раздражавшим их дымом. Под давлением общественности вскоре мне пришлось отказаться от этой затеи.
Сейчас в дачных посёлках есть и вывоз мусора, и разные организации для его утилизации, и машины у большинства соседей. Но люди не изменили своим привычкам: чтобы дойди до земляничной поляны, мне приходится преодолевать зловонные сливы, мусорные кучи и отдельно разбросанные отходы человеческой глупости.

*
Вскоре я миную задворки садового товарищества и оказываюсь в лесу. Здесь ещё по-утреннему свежо и уютно. Безветренная погода предсказывает скорое отступление прохлады и наступление жаркого июньского дня. До просеки, на которой появляется первая земляника, два километра. Идти в предвкушении земляничного благоухания легко и радостно. Ещё чирикают птахи, но уже реже и не так громко, как в мае: они заняты потомством и им не до песен.

По холодку ярким июньским лесом быстро добираюсь до просеки. Выхожу на неё – слепит солнце! Прищуриваюсь: буйные цвета, в которые теперь добавлен его блеск, ослепляют: синее небо, изумрудная трава, усыпанная искрящейся росой… Лепота!
Ягод не видно. Но я точно знаю: они спрятались рядом. На дорогу предательски выбежали несколько земляничных кустиков – самых молодых и любопытных. Медленно иду по следу, низко склонившись над травой, из которой они выпрыгнули. Постепенно земляничник становится гуще, я раздвигаю траву и вижу начинающие созревать красно-белые ягоды.

Поймать землянику в самом начале сезона – особое удовольствие. Трава ещё не примята и свежа. Первая ягода на ветке созревает на нижнем цветоложе. Она крупная, ровная, сочная – и очень спелая, если прийти в срок. Она прячется в высокой траве: упругая, налитая. Она не засохла ещё от жаркого солнца – и легко отрывается от материнской веточки.

А какой аромат! Я разглядываю на ладони первую ягоду, вдыхаю её неповторимость – и этого достаточно, чтобы она потом снилась. Первую ягоду кладу в рот, вторую – в маленькую корзинку, которую беру для сбора. Всё по пословице: «Первую ягоду в рот кладут, вторую – в дом несут».

Ягодка за ягодкой – и постепенно новизна ощущений стирается, я увлекаюсь и начинаю брать ягоду, как говорят в деревне.

В этот-то момент и открываются двери комариного царства: атака начинается с первым же моим проникновением в гущу травы и нарастает с каждым последующим движением. Из-под влажных листьев поднимаются комариные отряды, замёрзшие и оголодавшие, и бросаются на добычу! Они прокусывают сквозь шляпу и кофту, усеивают кисти рук, забираются под сетку. От них нет спасения! Я жестоко сражаюсь, обливая время от времени одежду «Гвоздикой», её резкий запах начинает раздражать, забивает ягодный аромат, наконец, начинает болеть голова. Но делать нечего: постепенно привыкаю к укусам, увлекаюсь сбором ягод, изредка хлопаю себя по лбу и почёсываюсь.

Солнце поднимается быстро. Становится жарко, и к комарам присоединяются слепни. Это более жестокое испытание. Скоро моё терпение лопается, и я позорно бегу с поля сражения.

Собран первый – самый сладкий, самый душистый, самый желанный урожай земляники. Сходит она быстро: сначала ягодки на вырубке – они скоро засохнут от солнца, потом будут собраны сочные рубинчики на лесных полянках, и, наконец, последние ягодки спрячутся под деревья, а потом и вовсе исчезнут – без следа.

Пару раз мне ещё удастся выбраться на заветные делянки – нет времени. Но дело вовсе не в том, сколько ягод я сумею собрать за сезон: редкие и краткие моменты земляничной охоты наполняют сладким ароматом и радостью воспоминания весь год – до следующего лета.


Фото автора. 2022 г.