Научи меня прощать. Глава 152

Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/06/30/1184

- Верочка, почему так скромно?

Светлана рассматривала отражение дочери в большом зеркале, прикрепленном с обратной стороны на дверце шкафа.

- Тебе не нравится?

Вера повернулась к матери, но её лицо оставалось равнодушным, словно девушке было всё равно, как она выглядит.

- Почему же не нравится? Нравится. – Светлана села на диван, скрестив руки на груди. – Ты выглядишь, словно десятиклассница, пришедшая на школьную линейку.

Она ещё раз оглядела Верин наряд: скромную блузку лавандового цвета и темно-серую юбку в едва заметную полоску. Из украшений на девушке была нитка бус «под жемчуг», надетая под воротник блузы

- Нет, я ошиблась, – констатировала Светлана после вторичного осмотра, - ты похожа не на школьницу. На строгую учительницу ты сейчас похожа.

- Ну и что? – Вера искренне удивилась. – Я же хорошо выгляжу?

Светлана вздохнула.

- Разумеется, выглядишь ты хорошо. Но, Верочка, ты же не на школьное собрание собираешься к придирчивым родителям, а на новогоднюю вечеринку. Сама подумай: придут твои однокурсницы разодетые в платья с блестками, сверкая бижутерией, на их фоне ты будешь смотреться, по крайней мере, странно!

- Мама, мне без разницы. – Вера устало вздохнула  и ещё раз посмотрела на своё отражение. – Пусть думают, что хотят. Я вовсе могу туда не идти.

- Как это? Тебя ведь пригласили! Обязательно иди! – Светлана испугалась, что дочь  в самом деле сейчас передумает и останется дома. – Мы с отцом к Зине с Яковом идём, ты что же – вознамерилась в новогоднюю ночь дома одна у телевизора просидеть?

- Почему у телевизора? – Вера покачала головой. – Просто съем свой десерт и спать пойду.

Накануне вечером они вдвоём, чуть позже взяв в свою компанию и Надюшку, готовили праздничный десерт, которым вознамерились поразить всех в гостях – и Зину с Яковом, и приглашенных к ним Ольгу с Константином, и Валерию с Сергеем.

Это был мягкий, отборный чернослив, начинённый половинками грецкого ореха, который потом Надюшка, высунув от усердия кончик языка, аккуратно окунала в растопленный темный шоколад, и также аккуратно раскладывала в ряд на пергаментной бумаге, не забывая при этом украдкой облизывать испачканные в шоколаде пальцы.

Она то и дело бегала к крану – мыть руки, чем веселила мать и сестру, наивно полагая, что те не замечают её коварства по расхищению драгоценной шоколадной глазури.

Однако волновалась Надюшка зря – трёх плиток шоколада было достаточно, чтобы окунуть в него все аппетитные, блестевшие глянцевой чернотой, черносливины.

Поскольку Вере полагалось встречать новый год не с родными, ей были оставлены целых три самодельные конфеты, лежавшие теперь в холодильнике на красивом блюдце с золотой канвой.

- Десерт ты съешь в любом случае, - снова возразила дочери Светлана, - а оставаться в новогоднюю ночь одной – не дело. Если уж не пойдёшь на вечеринку, идём с нами к Зине.

Вера покачала головой.

- Нет, мама, уж лучше я пойду к Игорьку. К тёте Зине я обязательно загляну попозже, я всё равно хотела проведать Элеонору.

Мать улыбнулась и махнула рукой.

- Проведать нужно, конечно, только Элеонора чувствует себя прекрасно. Спит на Якове, помогает Зине готовить, и развлекается, гоняя по комнате Зинины шерстяные клубки.

Вера хихикнула.

- Надо же… У Капитолины Леонидовны она вела себя как настоящая аристократка. Как-то плохо представляю Элеонору, гоняющуюся за клубками, словно она маленький котёнок.

- У нашей Зины всё возможно. – Светлана тоже улыбнулась. – Скоро у неё прибавится хлопот. Будут вместе с Яковом с внуками нянчится.

- Интересно, кто у Леры родится? – Вера задумчиво присела на диван к матери.

- На самом деле, вариантов немного, - Светлана принялась загибать пальцы на правой руке, - или мальчики, или девочки, или мальчик и девочка.

Девушка рассмеялась.

- Действительно, вариантов всего три. Только всё равно интересно. Я поехала?

Светлана встала и пошла к двери, намереваясь проводить дочь.

- Так и поедешь в таком виде? У тебя ведь есть красивое платье.

- Нет, мама, - Вера отрицательно покачала головой. – Я еду не веселиться, а просто из вежливости. У меня нет настроения, если честно, ты ведь понимаешь.

- Понимаю. – Светлана слегка отступила, пропуская дочь вперёд.

Она смотрела, как та натягивает сапоги и новый кроличий полушубок.

Прихватив сумку с приготовленными заранее салатами, Вера вышла из подъезда.

***

Шёл небольшой снежок, мягкий и пушистый. Он ложился тоненьким, искрящимся слоем на уже утоптанный снег. Было темно и уличные фонари, испуская яркий электрический свет, только усиливали эффект сверкающего покрывала, покрывающего всё вокруг.

В окнах домов сверкали разноцветные гирлянды, где-то на ёлках, поставленных у окон, где-то – развешанные прямо на окнах. Город оделся в сказочную, уютную атмосферу самого любимого детского праздника, когда иногда происходят самые настоящие чудеса.

«Мне тоже нужно чудо…», - подумалось Вере, спешащей на остановку. - «Мне очень нужно, чтобы Виталий поправился и поскорее вернулся домой».

***

Перед новогодними праздниками Вера очень ждала письма.

Однако, получив конверт, по-прежнему обклеенный множеством иностранных марок, она разочарованно сжимала его пальцами, ощущая только плотный картон.

Распечатала его она в автобусе, не хватило терпения дождаться приезда домой.

Как она и предполагала, в конверте была только открытка.

Очень красивая открытка, глянцевая, блестевшая золотыми снежинками и виньетками. На ней был нарисован паровоз, которым, вместо машиниста, управлял румяный Санта-Клаус в укороченном красном полушубке, и таких же штанах, с колпаком вместо шапки, на конце которого подпрыгивал  белый помпон. Вместе с Санта-Клаусом на паровозе ехали мальчик и девочка, сжимавшие в руках коробки в подарками, перевязанные золотыми лентами.

Вокруг падали золотые снежинки, и такая же, сияющая золотом, надпись на немецком провозглашала: «Frohe Weihnachten!»

«Счастливого Рождества!» - догадливо прочла Вера и развернула открытку.

« Дорогая Вера! Поздравляю тебя с Новым годом! Очень жаль, что мы встречаем его порознь, но я надеюсь, что следующий Новый год мы обязательно будем встречать вместе! Желаю побольше улыбок! Целую, твой Виталий».

Это всё?

Вера удивлённо посмотрела на открытку, перевернула её обратной стороной, ещё раз повертела в руках плотный картонный кусочек, опять заглянула в надорванный конверт.

Конверт, что было ожидаемо, оказался всё также пуст.

Открытка была единственным его содержимым.

Вера задумалась. Что всё это значит? Нет времени написать письмо? Глупости.
«Дорогая Вера!»… Не Верочка, как раньше он всегда её называл и в обычном общении, и в письмах, а вот это холодное, даже какое-то отстраненно-официальное: «Дорогая Вера!»

Ничего не значащая фраза о надежде встретить 1997-ой год вместе, словно она была написана только для того, чтобы заполнить пустое пространство открытки.

Пожелание улыбок… Простое «целую», как нечто обыденное и уже приевшееся.

Вера чувствовала, что открытку Виталий писал второпях, как будто его отвлекли от какого-то важного, интересного дела. Об этом говорил торопливый, «поверхностный» почерк, почти без нажима на перо.

Раньше Виталий каждое своё поздравление писал обязательно витиевато, с завитушками, словно подражая каллиграфическому почерку какого-то завсегдатая модных салонов девятнадцатого века.

Вера ещё раз посмотрела на открытку и слёзы невольно выступили на глазах.

Это было не поздравление. Это была простая «отписка», насмешка над ней, Верой. Снова – ни слова о том, когда они с матерью возвращаются, ни слова о том, как проходит его лечение.

Письма стали приходить всё реже, становились всё короче, а теперь вот это «поздравление»…

Вера вышла из автобуса. В порыве охватившего её отчаяния, она  хотела выбросить открытку в ближайшую урну, но не стала этого делать.

Сама по себе открытка была очень хороша, Вера решила отдать её Надюшке. Все девочки в её возрасте собирают всё красивое, особенно открытки. Зачем лишать сестрёнку удовольствия и возможности пополнить коллекцию иностранным экземпляром?

Подумав ещё немного, она позвонила Денису Алексеевичу тем же вечером. Повод был обычный – поздравление с наступающим Новым годом.

Ей показалось, что и Денис Алексеевич говорит с ней непривычно быстро.

- Да, Вера? Нет-нет, у Виталия всё хорошо, он должен был написать тебе. Написал?

- Он прислал письмо, но в конверте была только открытка. – Вера говорила тихо, но внятно. – Денис Алексеевич, что происходит?

- Верочка, извини, мне пора, я не могу больше говорить. Ты не волнуйся, Виталий обязательно тебе напишет! С Новым годом тебя! Родителей тоже поздравь!

- Но когда Виталий возвращается?... – Вера не успела договорить фразу, трубка запищала привычными короткими гудками прерванного разговора, было похоже, что  собеседник торопливо нажал рукой на рычаг.

Тогда Вера набрала другой знакомый номер.

- Игорёк, привет. Твоё приглашение ещё в силе?

- Спрашиваешь! – на другом конце провода прозвучал ликующий голос молодого человека. – Мы тебя ждём! Я жду! – добавил голос торопливо.

- Что-нибудь купить или принести? – Вера говорила через силу, понимая, что сдерживается из последних сил, только бы не разрыдаться в голос.

- Ничего не нужно! Сама, главное, приезжай! Собираемся  в девять, но если кто-то из гостей придёт раньше, я возражать не стану! - Игорь довольно засмеялся. – Жду!

***

Татьяна, оглядываясь и озираясь, как шпион, кралась по незнакомой улице на окраине города, где с одной стороны стояли привычные многоэтажки, а с другой стороны –  плотно лепились друг к другу частные дома.

Остановившись, она вытащила какую-то бумажку и заглянула в неё.

Улица была той самой, номер дома совпадал.

Она ещё раз оглянулась на немногочисленных прохожих, но все спешили по своим делам, никто не обращал внимания на полноватую, румяную девушку с круглым лицом и серыми, слегка испуганными глазами.

Мысленно Татьяна уже ругала и Милку, которая дала ей этот адрес, и себя, за то, что дала себя уговорить на эту авантюру.

Однако дело было уже сделано, а Татьяна не привыкла отступать.

Глубоко вздохнув, она подошла к калитке.

Осторожно толкнув её, она удивилась. Та была не заперта.

Также осторожно заглянув во двор, заметенный снегом и убедившись, что во дворе нет собаки, Татьяна ещё раз посмотрела на бумажку, а потом на табличку с номером дома, на которой красовались цифры «69».

«Перевёртыши», - отчего-то вспомнилось Татьяне.

***

Так эта цифра именовалась в игре в «лото», в которую Таня играла с бабушкой, будучи ещё ребёнком.

- Барабанные палочки! – громко выкрикивала баба Тося и маленькая Таня тут же «переводила»:

- Одиннадцать! – заливисто хохотала она, поглядывая на подмигивающую бабушку.

- Дед! Сколько деду лет? – продолжала баба Тося, привычно вороша рукой в мешке, где перекатывались гладкие, отполированные временем, деревянные бочонки.

Таня знала, что «дед» - это цифра «90», а следующий вытащенный бочонок действительно скажет, «сколько деду лет».

- Гуси-лебеди! – вновь выговаривала баба Тося своим густым, громким голосом, вытаскивая из мешка очередной бочонок. – Смотри, Танюшка, деду–то всего двадцать два годика стукнуло. Молодой дед!

Татьяна снова заливисто смеялась.

Бабушки не стало, когда Тане было всего пятнадцать. Больше уже никто не называл её Танюшкой. Всегда только Танькой, Танюхой, или Татьяной.

***

Когда Татьяна аккуратно, одними костяшками пальцев постучала в дверь дома, поднявшись на небольшое деревянное, тщательно вычищенное от снега, крыльцо, из-под него вдруг выглянула лобастая морда крупного, абсолютно черного пса.

Пёс посмотрел на неё, грозно оскалился, показав белоснежные клыки, потом глухо зарычал.

Татьяна похолодела и громко ойкнула, понимая, что теперь она не сможет вернуться обратно к калитке.

Вот же… Хитро как придумано. Конура у собаки, оказывается, прямо под крыльцом!

Войти можно совершенно безнаказанно, а вот выйти уже проблематично.

Вдруг  хозяйки нет дома? Как теперь быть?

Татьяна в ужасе зажмурилась, но тут дверь отворилась.

В проёме двери показалась женское лицо, повязанное шерстяным платком.

- Что стоишь-то, раз постучала? – голос женщины был глухой, насмешливый и равнодушный. – Заходи, раз пришла.

Она развернулась и исчезла за дверью, словно растворилась.

Татьяна  в ужасе оглянулась на пса, продолжавшего скалить клыки, и шагнула через порог.

Она оказалась в сенях, холодных и заставленных всякой всячиной – инструментами для работы в огороде, какими-то вёдрами, полками с банками…

Дверь в дом оказалась приоткрытой, Татьяна бегом кинулась к ней. Она вошла в самую обычную комнату, словно  оказалась в самой обычной квартире.

Стены, оклеенные обоями, круглый стол, маленький телевизор в углу, мягкая мебель.

Хозяйка сидела за столом.

Платок, уже скинутый с головы, был небрежно наброшен на плечи. Женщина была какого-то неопределенного возраста, ей можно было дать и тридцать пять лет и все пятьдесят. Это зависело от того, как смотрела на Татьяну незнакомка.

- Ну, выкладывай, зачем пришла. – Женщина опять недобро усмехнулась. – Нагуляла пузо, а теперь избавиться хочешь?

Татьяна открыла было рот, собираясь возмутиться, но женщина уже продолжила:

- Эээээ, нет. Не в этом дело. Дела любовные, видно? Подожди здесь.

Она встала и вышла в соседнюю комнату, которая была, скорее всего, кухней.

Вышла она оттуда, держа в руках чашку с теплой жидкостью, источавшую терпкий, травяной запах.

- На, выпей, а то трясёшься вся, даже смотреть на тебя противно. Да не бойся! – прикрикнула она на Татьяну, видя, что та снова собирается что-то сказать. – Это отвар на травах. Успокоишься, потом и поговорим. А то мой Цербер тебя напугал до печёнок.

- Кто? – пискнула испуганно Татьяна, но чашку взяла.

- Цербер*. Пёс мой. – Женщина довольно улыбнулась. – Меня тёткой Метелихой зови. Меня все так зовут.

- Что это за имя такое? – удивилась Татьяна, сделав из чашки осторожный глоток.

Отвар был, на удивление, довольно приятным. Пахло мёдом, мятой, ромашкой, ещё какими-то травами, каких Татьяна не знала.

- Это не имя, - спокойно пояснила Метелиха, - это прозвище. - Кто ты такая, чтобы я тебе своё имя называла?

Она снова усмехнулась, кивнув головой на свободный стул за столом.

- Садись, поговорим. Ты ведь не на экскурсию ко мне пришла. И не на чай. Кто адрес дал, Людмила?

Татьяна чуть не поперхнулась, но чай допила. Молча кивнула, поставила чашку на стол, села на краешек стула. Тот слегка скрипнул под её весом.

- Кровь с молоком. – Женщина понимающе кивнула. – Нынче такие девушки не в моде.

Татьяна не знала, то ли ей злиться, то ли нет. Захотелось просто развернуться и уйти, только как быть с этим самым Цербером, который сидит под крыльцом?

Надо же, как собаку-то тётка назвала…

- Про пса думаешь? – Метелиха скучающе окинула её взглядом.

Татьяна невольно вздрогнула.

Ничего себе! Она что, ещё и мысли читает?!

Ей стало страшно, девушка поёжилась под пронзительным, казалось, всё понимающим, взглядом.

- Назвала так, потому что похож.

Женщина поставила перед собой тарелку с крупными семечками и принялась ловко щелкать их пальцами. Семечки она не ела, а просто складывала на столе две одинаковые горки из шелухи и ядрышек.

- На кого похож? – Татьяна судорожно сглотнула, не понимая, что имеет в виду Метелиха.

- Так на Цербера и похож. Пёс мой. Или в школе плохо училась?

- Почему плохо? Хорошо! – обиделась Татьяна, и первый раз, за всё время своего кратковременного визита, подняла глаза на хозяйку.

- Значит, знаешь, что в древнегреческой мифологии этот пёс охранял вход в царство мёртвых.

- А царство мёртвых у вас под крыльцом находится? – Татьяна вдруг успокоилась и дерзко метнула взгляд на женщину.

Та неожиданно рассмеялась.

- Хорошо… Хоть не трусиха пришла. Как не придёт кто из вашей братии – все слёзы льют. Рыдают, хоть пол за ними потом вытирай. Рассказывай, зачем пришла.

Татьяна замялась.

- Хочу, чтобы жених поскорее на мне женился.

Метелиха снова рассмеялась.

- Погоди, девка, - сквозь смех проговорила она, - если это  и впрямь жених, то что же без моей помощи он на тебе не женится? Значит, врёшь!

Татьяна почувствовала, как краснеет.

- Ну… Мы целых три года встречаемся!

Женщина перестала смеяться и глянула на девушку строго и с прохладцей.

- Так дело не пойдёт. Либо ты мне всё докладываешь, как на духу, либо – дверь в той стороне, сама найдёшь.

Татьяна насупилась, покраснела ещё больше, но всё-таки выдавила.

- Я его люблю, Игорька. Только ему другая нравится. А я хочу, чтобы он был моим!

- Опять врёшь. - Метелиха поднялась со стула. – Предупреждаю, соврёшь третий раз, четвертого выслушивать не стану.

- Хорошо… - Татьяна опустила голову. – Игорёк мне нравится. А ещё у него квартира отдельная и профессия интеллигентная будет. Я давно его себе в мужья присмотрела, а он на другую глаз положил. Мне же обидно! Почему так – одним в этой жизни всё, а другим – ничего?!

Метелиха зорко глянула на её, побагровевшую от признания, физиономию, и снова села.

- Приворот задумала? – она ничуть не удивилась.

- Да хоть бы и приворот! Лишь бы помогло! – выпалила Татьяна, не задумываясь.

- А не пожалеешь? – как-то кривовато усмехнулась женщина. – Когда одного человека к другому силой привязывают, обычно ничего хорошего из этого не получается. Уж поверь моему опыту.

- Странно как-то вы говорите. Вы же этим занимаетесь, деньги зарабатываете, а тут получается, что вы сами меня отговариваете?

Метелиха хмыкнула.

- Не отговариваю, а предупреждаю. – Она безразлично пожала плечами. – У меня такое правило. Каждый сам себе судья, сам себе хозяин. Я только за свои грехи отвечаю, не за чужие.

- Так поможете или нет? – терпение у Татьяны подходило к концу.

- Помогу. Если не передумаешь. Я так понимаю, у тебя самой планы есть. Вот если тебе с твоими планами не удастся ничего добиться, тогда и приходи. Только советую крепко подумать перед этим.

- А что может случиться? – Татьяна почувствовала, как в груди шевельнулся колючий комок страха.

- По- разному. – Женщина снова усмехнулась, однако от этой нехорошей усмешки девушку передёрнуло. -  Бывает, спиваются оба. Бывает, что болеют или ребёнка не могут зачать. На что ты готова пойти, чтобы получить желаемое?

Слова: «На всё, что угодно!» уже готовы были вырваться у Татьяны, но она вдруг спохватилась и промолчала.

Метелиха снова зло захохотала.

- Вот видишь, девка! По всему выходит, что не так уж и нужен тебе твой Игорёк.

Она встала.

- Пошли, провожу. Надумаешь – приходи. Только имей в виду, я работать задарма не стану, стоить это тебе будет дорого. И не только в плане денег, поняла?

Татьяна молча кивнула, следуя за Метелихой к выходу.

Когда та толкнула дверь, ведущую на крыльцо, чёрный пёс снова выглянул из-под него.

- Не трогать, – тихо сказала ему женщина, - иди-ка лучше до калитки гостью проводи.

Пёс послушно вылез из своего убежища. Скалясь и показывая зубы, он повёл Татьяну по вычищенной от снега дорожке к калитке.

Та шагала, словно во сне, в голове билась одна единственная мысль: «Скорее бы попасть на улицу!»

Выскочив из калитки, как пробка из бутылки, Татьяна чуть ли не бегом припустила вдоль по улице, подальше от страшного дома.

- Ну, Милка, удружила! – причитала она по дороге, зло сверкая глазами. – Сходи, говорит, к этой тётке, она такие вещи вытворяет, что тебе и не снилось! Вещи пропавшие находит, мужей неверных обратно в семью возвращает, женщинам помогает в определенных ситуациях, её много кто знает, так просто в её дом не попадёшь!

Она всё бубнила что-то про себя по дороге, отчего редкие прохожие с удивлением на неё поглядывали.

Откуда эта Метелиха узнала, что её Милка к ней отправила? Татьяна ведь ей об этом не говорила? И все эти вопросы её чудные, да ещё «подумай, мол, оно тебе надо»? Странная какая-то знахарка…

Ну её! Она и сама со всем справится!

Татьяна направилась к трамвайной остановке…
_____________
*Цербер, также Кербер — трёхголовый пёс, охраняющий выход из царства мёртвых в Аиде; порождение Тифона и Ехидны. Он не позволяет умершим возвращаться в мир живых, а живым посещать мёртвых. В одном из мифов пса очаровало пение Орфея, который спустился в Аид за своей женой Евридикой. Похищение Цербера стало последним подвигом Геракла. Герой спустился в царство мёртвых, получил разрешение от богов подземного мира вывести трёхголового пса при условии, что сможет одолеть его голыми руками. Геракл смог укротить Цербера, после чего отвёл к Еврисфею. Показав чудовище микенскому царю, пса отвели обратно в мир мёртвых.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2022/07/13/1655