79-оп

"Сила в темноте, может оказаться слабостью, а слабость на свету - силой. «Согрелся и почувствовал силу». «А я поел и почувствовал силу». Силу чувствуют слабые, сильные чувствуют слабость?! И еще: если волна в стакане ударила об один край, то будь уверен, что она ударит и о другой…" - вот философия одноглазого воина; только бой частично покажет, каков он сейчас, насколько силён, но уже завтра в команде опять найдется  немало таких, кто в нём усомнится... (Сам он верит в себя лишь в темноте, хотя и эта вера уже не раз его подводила, а всё остальное - лишь локальные опции; вполне возможно, что даже иллюзии и миражи...)


«Я умный, а он дурак, но ему тут все знакомо» - опять одноглазый в себе сомневается. Отдал превосходство, отдал первородство за чечевичную похлебку на новом корабле, как в новой  стране – да и ее дали лишь потому, что  океан слухом полнится о его уме на прежнем месте работы... Вообще-то, по отношению к новеньким у них тут в полный рост дедовщина и обычно в первые  месяцы кормёжка никому не положена - лишь без кормёжки отменно злыми становятся псы и пираты...


Красивый и умный, но слабый пират в темноте вдруг оказался некрасивым, неумным, но сильным! Или: красота сохранилась, а ум исчез. А свет - разве он не способен искажать?! «Где я? Постойте, не включайте свет, я еще не определил, где я». — «Поздно, пропусти — определяй со светом». ...Красивый, умный, сильный вдруг попал в такую тьму, где потерял все. «Это как в яму...» А некрасивый, неумный, несильный, одноглазый  повадился таскаться в ту точку, где все словно по волшебству менялось - правда, ни красоты, ни ума, ни силы его в той точке никто не мог увидеть. Но он стоял на ней, сколько было сил, пока, наконец, не начиналась дрожь и не отваливалась челюсть, и не пропадала мысль...  (Именно на этой точке пишется вся эта книга, оттуда она фонтанирует. Искал богатства пират, а открыл некое месторождение, очередное "чёрное золото"... Он им постоянно себя умывает и мажет, чтобы быть "божественным негром" - а иначе на  бледнолицую дьявольщину, как и все, обречён... Делает ли это богатым и сильным его? - сомневаются остальные пираты, черти и даже настоящие дьяволы...)


Красивый пират встретил некрасивого в темноте и у обоих началось раздвоение личности. Умный одноглазый встретился там же с неумным - и оба поймали себя на мысли, что все относительно. И сильный встретил слабого... 
(Всякой твари по паре на корабле - подходящая ситуация, чтобы развернуться, например, Достоевскому... В трюме мог бы устроить шикарное подполье себе, а на рее провозгласить всемирность и христианство - каторжников ценят пираты...)


Какими нас, пиратов видит вечность, такими мы и будем в вечности. Смотри, одноглазый, на вечность, чтобы понять, какими глазами она смотрит на тебя. Не понимаешь вечности? - и она не поймет тебя. Чувствуешь себя тараканом? - будешь им, и вечности тараканы нужны. «Умру, отправят рыбам» - так и будет, не сомневайся. Если ты на вечность смотришь бессмысленным глазом, то в тебе воистину нет смысла и ты в качестве человекообразного животного тут, на корабле...
Слепой, взгляни на небо, не увидишь ли хотя бы белые, сверкающие точки! (А в океане и небо и звёзды огромны) Нет, ночь для него черна как небытие, а вот днем этот обыкновенный слепой видит такую точку, день для него - это ночь со звездой, с бытием. Ему не надо вставать в расщелину, не надо заслоняться рукой - открыто и придурковато остатками зрения он смотрит на солнце, улыбаясь беззубой улыбкой...
(Осталась половина зубов, половина слуха и зрения. Осталась половина солнца. А из денег остались только золотые зубы – заполнил ими рот, как кошелек монетами…)


---


Бегать за бабами одноглазый не будет, спасатель не бегает же за утопающими. Впрочем, иногда… спасатели даже морду утопающим бьют иногда… (Вечер, включает в своей каюте свет одноглазый - и к нему на огонёк начинают бабы сами стекаться со всего корабля... откуда только берутся... Стекались бы, если бы были пиратами. А так эти стрекозы где-то там красят крылышки и всячески извращаются  и поносят пиратов, как всемирное зло, а одноглазого из-за черной повязки  вообще считают антихристом, хищником, которым даже детей не стоит пугать... Так что, опомнись, ты, дурак одноглазый, ни одной дуры при таких раскладах тебе не видать, причем это и к лучшему, потому как любая прямо на корабле утопит тебя в ванне из своих разговоров... Два потока речей, твой и её - корабль, как буцефал, не вывезет двоих, а твой поток заведомо менее напорист...)


Другие пираты холоднее одноглазого – значит, будут отбирать тепло. Но ему солнце сказало: «иди на это, и я буду с тобой, выйду за тебя замуж – согрею, накормлю, перебинтую раны». Золотого солнца надо слушаться, если хочешь много золота (хотя солнце, конечно, не жена - оно точно божество, и все, кто почитает золото, хотя бы отчасти это понимает, не может не заметить параллель...)


Отец одноглазому: «Ты сам на себя всё это бунтарство  взвалил, всё выдумал…» – «Искусственное недолговечно. Помнишь в Евангелии: «если это дело от человеков, то оно скоро развалиться, а если от Бога, то кто мы, чтобы противиться Богу»» (Искусственное недолговечно?! – чисто искусственное вечно. И еще есть «прогресс»: пока одно искусственное разваливается, надоедает, обнаруживает отсутствие жизни, уже придумывается новый вариант. Жизнь как «движуха» между двумя смертями, старенькой и новенькой…)
Отца жизнь на суше устроила, а одноглазого - нет;  его внутреннее море позвало, а также небесное море, а также то, что вдали. Но там нигде не было рая; точнее, он был, но всегда ускользал; сражаться пришлось и тогда враги его облыжно назвали пиратом (ничего удивительного после такой реакции родного отца...)

---


Пиратствует теперь так одноглазый: без раздумий идет, если имеет наводку. Точнее, с коротким, как вдох, раздумьем. «Если наводка пришла, значит, туда можно идти".  Но и  инстинкту  доверяет как лошади на горной тропе, думает больше, свободней... Короче, вы поняли: может задуматься, а может и нет. Без наводки и думать-то не о чем - рано ещё. А с наводкой - поздно уже, да и некогда... Ведь надо быстро и точно бежать кораблю - как лошади на той самой тропе - помогает ему одноглазый...


…Темный город, в городе великое множество дворов и площадей, улиц и переулков. Уверенно шагает одноглазый, хочет описать весь этот город, ещё никому не известный, не населенный, лежащий в полной темноте… Как водится, их закрутило ураганом и отнесло в  загадочное место... Или он просто напился в кабаке...


После такого почти бесконечного плавания, одноглазый - пират только для самых простых рыбаков –  его свойства, способности даже в миниатюре вряд ли увидишь с земли. И ещё он – первая ласточка на последних, третьих небесах, которые существуют лишь в океане или в огромных казацких степях…


…«Как ты самоуверенно говоришь: «я буду всем – и пиратом, и сухопутным разбойником, и домушником, и хакером, и даже проповедником нового образа жизни» – очень трудно стать даже кем-то! И не только пиратом, но и дворником иной раз не станешь! намучаешься, а после всё равно место потеряешь!» – «Вот именно: столько усилий и ради чего? Ради фикции! Ваши настольные лампы уютно светят на морозе! «Всё или ничего» – не бывает половины человека, какие тепличные условия не создавай! Целым быть легко, половиной быть трудно. …Вы все безнадежно застряли – уж лучше бы вы были в девственно чистом начале и собирались, как в светлом сентябре в первый класс собирается школьник; вы пустили корни на дороге – здесь скоро проедет колонна чудовищных машин, за которую вы проголосуете сами, не зная деталей маршрута! Немедленно убегайте, уползайте с дороги!»

А что вы хотите, профессиональные армии без войны неизбежно превращаются в евнухов. И властителям кажется, что армейцы даром получают зарплату и дорогие игрушки. Всем известно, что ружье на стене обязательно будет стрелять - в этой жизни слишком много споров, скандалов, ссанья и говна, и кругом, как минимум, камни валяются; или подушки, которыми так удобно душить... Одноглазому, например, в глаз именно камнем попали - и он не сразу в ответ отомстил, а годами оружье копил и развивал свои навыки... (Может, это его колонна проедет?!)
(«Но, одноглазый, ты уже 10 лет не можешь прорваться к этой  своей истине, преобразиться в пирата-супермена – только ощущаешь некое томление, волнение, прозрение… – а хочешь, чтобы они разбежались…»)