Детство и далее

В детстве я был необычным, может быть немного странным ребенком. Я боялся показывать окружающим свои естественные чувства, ощущения и мою реакцию на них. То есть никто не видел моих слез, состояний страха, огорчения, депрессии и даже чрезмерной радости.
Помню с мамой мы пошли на запланированную хирургическую операцию по удалению мне аденоидов, которые затрудняли процесс свободного дыхания. Мой возраст в тот момент 5 – 6 лет.  Отцу было некогда, офицер. Да он и боялся присутствовать на таких мероприятиях.
Операцию проводил в военном госпитале г. Николаевска-на-Амуре военный хирург с национальными чертами то ли нанайца, толи ненца. Права на анестезию в данной несложной операции у членов семьи военнослужащих не было.  Да и сами препараты в те года (1962 – 1963 г.г.) были несовершенными.
Операция проводилась на привязанном к стулу ребенке стамеской с затупленным окончанием методом выдавливания через рот нёбного тканевого образования.
Я до сих пор помню все манипуляции и вызванные ими ощущения.
Хирург сказал, что будет больно, приложил стамеску к небу и с силой обычного взрослого мужика стал давить на нее. Причем эти манипуляции он повторил дважды. Я молча терпел эту чудовищную боль. В глазах застыли слезы. Он не поверил в моё напускное спокойствие и проверил – не потерял ли я сознание. Потом сказал маме: «Это очень больно. Мне кажется,  я испытал за него больше боли, чем он сам. У Вас ребенок спартанского воспитания».
Когда мы пришли к дому, я отпросился у мамы погулять. Спрятался за сараи и поплакал, но не от боли и даже не от воспоминаний о ней. От обиды, что я, героически не сопротивляясь, терпел её. От похвалы хирурга, но в большей степени от того, что больше никто кроме мамы не видел моего героизма и не слышал того, что сказал этот взрослый мужчина.
Особенно Светка первоклассница, которая была старше меня и иногда мне нравилась, когда родители не выпускали Ирку гулять из дома.
Так и повелось, что до 25 лет все мои девушки были старше меня на год.
В этом и заключается моя необычность.