Стучащие в двери бессмертия. Игра и игроки

ИГРА И ИГРОКИ (Один из самых дорогих мне правдивых рассказов, я его уже выкладывал, но сегодня некоторым образом отредактировал. В этой маленькой повести спряталась моя математическая жизнь.)

Моя жизнь — игра, я обречён находиться в ней, по замкнутому кругу, без альтернативного выбора, без конца.
Профессионализм игрока определяется способностью, изворотливостью и изобретательностью, даже в самой безысходной ситуации вывести игру к победе.
Я играю, чтобы жить, я считаю, чтобы жить, я рискую, чтобы жить, я блефую, чтобы жить, я игрок и по-другому функционировать я не могу.
Моя цель максимально поднимать ставку, когда карты хорошие и
безошибочно защищаться, когда плохие.

Бертран Рассел
Правильный взгляд на математику приводит не просто к истине, а к совершенной красоте — холодной и строгой, как скульптура; отстранённой от человеческих слабостей; лишённой вычурных уловок живописи и музыки — величественной кристальности, являющей совершенство высочайшего из искусств. Прикосновение к ней — неописуемый восторг; экстаз, освобождающий от бренной человеческой оболочки и сравнимый только с поэзией.

Десять тысяч сто пятьдесят два, десять тысяч сто пятьдесят три, десять тысяч сто пятьдесят четыре, я считаю числа даже во сне.
У математики нет сердца, она не выбирает сторон, не судит и не обвиняет, цифры не могут хитрить, мошенничать и лгать.
Слова вместо чисел и числа вместо слов, числа, уравнения, квадратные корни, дроби, интегралы, бесконечные ряды, формулы, вычисления, индексы, коэффициенты, непрерывный танец с цифрами, я легко умножаю и складываю в уме, живу только цифрами.
Статистика, замена переменных, числа, разнообразные численные закономерности и цифровые комбинации занимают всё моё свободное и несвободное время.
От матери я унаследовал прагматичность, здравый смысл, странную возможность запоминать цифры и всё считать, и интуитивные способности к обработке данных.
От отца безрассудство, авантюризм и необузданное желание приключений, противоположные взаимоисключающие полюсы сознания, отчаянно сражающиеся с друг другом внутри меня.

Шримад Бхагаватам, книга 8, глава 22
После долгих мытарств, душе, что деяниями своими вращает колесо перерождений, выпадает удача воплотиться в человеческом обличие.
Благословенны те из людей, кто принадлежит знатному роду, учен, здоров, красив собою, искусен в своем ремесле и богат.
Но кто не возгордился всем этим, тот носит на челе своем печать особого Моего благословения.
Знатное происхождение и прочие достоинства возбуждают в человеке спесь и гордыню, качества чуждые слуге Моему верному.
Воистину, пред гордецом закрыты врата в мою обитель.

Я осознаю мир с помощью цифр,
цифры, они словно картины имеют различные цветовые гаммы и оттенки, которые обычному человеку невидны, десять тысяч сто пятьдесят шесть, десять тысяч сто пятьдесят семь, десять тысяч восемьсот пятьдесят восемь.
Математика, это не просто цифры, это возможность выразить себя через единицы измерения.
Город Саратов, 1975 год, девятый класс, я впервые почувствовал вкус и неодолимое влечение к математике.
Две девочки из нашего класса были очень сильны в этой дисциплине, из мальчишек самым крепким был я.
Цифры, цифры, цифры, десятичные дроби, я считал, умножал, складывал в уме, легко запоминал любой числовой ряд: номерные знаки машин, телефонные номера, количество ступенек и окон с первого до последнего этажа.
Имея математический склад ума, я видел мир по другому и был уверен в том, что случайности не бывают неслучайны.
1976 год, Саратовский Государственный Университет, геологический факультет, два года высшей математики, преподаватель Либер Сергей Александрович, здесь я точно был первым.
Цифровая болезнь, я учился как одержимый, но изучал я ни физику, ни коллоидную химию, ни кристаллографию, а элементарную математику и нашёл в ней неожиданное для себя применение.
Но это направление моей жизни начало проявляться позже, к 1980 году и самым необычным образом.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 14
Охотник, отправляющийся в лес за добычей, это сознательное существо, сошедшее в зримый мир за наслаждениями, вечная душа, вступившая в мир стяжательства.
В поисках новых ощущений она забирается в самую чащобу и потом не знает, как выбраться из мрака.
Душа очаровывается ворожащей Божьей силою, что ввергает её в состояние просветления, возбуждения и помрачения.
Душа засыпает и просыпается в разных телесных оболочках, не помня, что было с ней прошлым днём.
В муках она рождается и в муках умирает, а в промежутке между этими мгновениями старается забыться в самообмане.
Так прыгает душа, словно буйная обезьяна, с ветки на ветку в обворожительном лесу соблазнов пытаясь добраться до самой верхушки.
Ощущение собственности не позволяет душе вырваться из объятий заколдованного леса.
Полагая, что ищет удовольствий, душа на самом деле ведёт борьбу за существование.

Карты, мне чуть больше двадцати, часовая стрелка упрямо движется по кругу и мой сказочный мир - азартная игра!
Коды, цифры, шифры, вычисления, удача, молодость, скорость, кураж, победа, вращающееся колесо фортуны, мой шанс ещё сильнее крутануть его.
Судьба, усмехаясь надо мной, тасует карты, она не оставляет мне выбора, и я играю, играю и играю.
Призрачные цели, быстро достигаемые мечты, своенравное, взбалмошное, одноразовое счастье
Собранность, управление эмоциями, логическое мышление, азарт, бессонные ночи, мятые деньги на карточном столе, но всё это чуть позже.
Начало, 1980 год, мы, пять-шесть спортсменов работаем на Мангышлаке, Саратов — трансгаз, станции Опорная, Бейнеу, Кульсары.
Переизоляция газопроводных шлейфов, вахтовая работа.
Поезда Ташкент-Москва и Ашхабад-Москва, на них мы ездили на работу и возвращались домой.
Вместе с нами в Союз возвращались воины-афганцы, дерзкие, наглые, смелые, награжденные орденами и медалями.
А также в столицу ехали узбеки передовики-хлопкоробы, которые в своих тугих кушаках везли в Москву сотни тысяч “честно заработанных рублей” для покупки Николаевских золотых, пяти, десяти и пятнадцати рублевых достоинств.
Целая сеть мошенников и весёлых актеров-авантюристов криминального жанра обслуживала их в столице, скупая по всему Союзу золотые монеты и продавая узбекским героям труда.
На каждого охотника всегда найдется кто-то, для кого именно этот охотник станет дичью.
Не все «честные» хлопкоробы довозили свои деньги до Москвы, очень часто они попадали в руки картежных мошенников, промышляющих в поездах.
Я ещё никогда не играл в карты в поездах и вообще ещё не играл, но с интересом наблюдал за весёлым и простым процессом развода.
Прошло всего несколько лет, и я начал играть, мои способности по математике мне очень пригодились.
Начало восьмидесятых, проигрыши и выигрыши, новый круг знакомых, бессонные ночи за карточными столами.
Люди в основной своей массе были нищими и безденежными.
Предел достатка и комфорта для сознательных граждан победившего социализма: квартира в хрущёвке-пятиэтажке с ремонтом, румынская мебель, дача шесть соток, с крохотным домиком шесть на шесть в два этажа, машина жигули или москвич, зимой стоявшие в гараже, зарплата по максимуму 200 рублей и всё это за многие годы непрерывного и беспросветного труда.
Деньги были у очень малой части населения: у цеховиков, подпольно штампующих колбасу или разливающих лимонад, у азербайджанцев, держащих цветочные ларьки по всему городу, у воров-карманников, козырных фраеров, сноровисто режущих отточенными пятаками женские сумки.
И почти все эти неблагонадежные граждане, отрицательные персонажи, играли в карты.
Я слежу за счетом, считаю и запоминаю какие карты уже вышли, а какие остались в колоде.
Меня поглощает новая романтическая жизнь, математика, цифры, апофеоз побед, жажда приключений и молодость указывают мне звёздную дорогу к круглосуточному, непрекращающемуся счастью.
Постепенно, в картежных баталиях, уровень моего мастерства начал заметно повышаться, но карты, которые я с легкостью запоминал, не всегда решали исход игры.
Удача, как вспышка молнии, внезапна и непредсказуема, и я нашел её.
Каким образом?
Несколько фундаментальных составляющих удачи.
Первая и самая главная составляющая — мой новый друг Борис Шишкин.
Он был всего на пять лет старше меня и не был ни математиком, ни физиком, ни шахматистом и вообще не имел никакого отношения к точным наукам.
Боря был гроссмейстером, стратегом, тактиком, координатором, мастером космического уровня, высшей олимпийской лиги.
У него были качества, превышающие все формулы, все цифры, все схемы всех взятых в мире математиков и физиков, включая в этот длинный каталог и меня.
Боря не был азартным, игра для него была любимой, высокооплачиваемой работой.
Если я «хорошо» играл лишь в одну или в две игры, то Боря был многоборец, он был за любой кипишь и играл во всё: терц, деберц, рамс, сека, стос, бура, отжимание от пола на деньги, биллиард, шмен, монеты о стеночку, нарды и далее вниз по волшебному списку.
Именно он научил меня исключить азарт из игры, и относиться к игре, как к ответственной работе, как к средству заработка.
Вторая составляющая удачи – новое космическое и межгалактическое движение на сцене победившего весь мир социализма - кооперация!
У нас с Борей было небольшое производство, несколько маленьких швейных цехов, разбросанных по нашему городу.
Мы с утра до вечера работали, работали, работали, в выходные продавали нашу продукцию на рынках, а по ночам играли.
Молодость, выносливость, скорость, мы были решительными, сильными и смелыми, могли сутками не спать и не есть.
Третья важная составляющая – дисциплина!
Мы с Борисом бывшие спортсмены и были крайне организованны, как на фронте, как на поле боя.
Не пили, не курили, тренировались, летом по нескольку раз в неделю бегали кроссы босиком, десятки километров по лесным дорогам.
Так, как у нас было своё производство и соответственно деньги, то все неблагонадежные граждане, скрывающие от правоохранительных органов свои нетрудовые доходы, хотели с нами играть.
Жирная наживка на острый крючок умелого рыбака.
Четвертая составляющая – удача!
Математика математикой, но если нет «фарта», выиграть невозможно.
За карточным столом тщетно искать справедливости.
Карты продавались в самом центре города, в Крытом рынке на втором этаже.
Мы заранее покупали несколько колод карт у знакомых девчонок-продавщиц, дома «коцали» их и опять, уже крапленые сдавали в магазин, и всё это за небольшие деньги.
Затем, договорившись об игре, вместе с оппонентами (в основном это были азербайджанцы-цветочники или армяне-цеховики) поднимались на второй этаж магазина, и те уже сами, ничего не подозревая, покупали крапленые нами карты.
Деньги быстро меняли своих хозяев, перевес 95 на 5 в нашу сторону, в сторону нашей молодости, нашей хитрости, нашей стратегии, нашему терпению и нашей удачи.
В любой игре есть неучтенные переменные, чтобы выиграть нужно быть профессионалом, главное оружие, которое у меня есть, это мои руки.
Насколько хорошо я могу владеть этим оружием, зависит от того, как я тщательно тренировался.
Многочасовые тренировки дома до совершенства, украсть карту - незаметно сбросить её в колоду, отвлечь противника веселыми разговорами, шутками, рассказами и смешными анекдотами, опять украсть и опять сбросить, театральное представление для закрытых помещений.
Счастливым меня делала только математика, карты, цифры, умелые руки и деньги.
Карточный ринг похож на ринг боксерский, где иногда мастер спорта претворяется третьеразрядником или вообще новичком.
Профессионализм заключается не в том, чтобы всегда иметь на руках хорошие карты, а в том, чтобы хорошо играть теми, которые у тебя есть.
Если игрок знает какие карты лежат в колоде, он может обернуть игру в свою пользу, для этого нужно вести счет всех отыгранных карт.
Поражений практически не было, мы заранее рассчитывали, планировали игры под того или иного набитого деньгами противника.
Только деньги, минимум азарта, максимум дисциплины, пленных сегодня не брать!

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 10
В плену наваждений душа мнит себя телом из плоти и крови, потому, когда тело облачается в богатые платья, душе кажется, что она высоко вознеслась над себе подобными детьми Божьими.
Полнота и худоба, болезни ума и тела, жажда, голод, страх, распри, плотские удовольствия, старость, сон, чувство обладания, гнев, скорбь, глупость и самомнение, всё это состояния плотской оболочки, что покрывает душу.
Кто не мнит себя плотью, тот не полагает себя толстым, худым, старым, больным, умным и глупым.
Он не связывает себя вещественными качествами.

Разве есть в мире, что-нибудь прекраснее чисел и цифр?
Волшебные иероглифы истины, хранители зашифрованных тайн, строительные камни непостижимости.
Десять тысяч сто пятьдесят девять, десять тысяч сто шестьдесят, десять тысяч сто шестьдесят один, 1989 год, весна, в силу непредвиденных обстоятельств мне пришлось спешно уехать из родного города в Москву.
Москва встретила меня ласково и нежно, пустые широкие улицы, совсем немного машин, город, крепко спящий до десяти утра, множество масштабных волнующих перспектив и альтернативных возможностей.
Здесь я поменял все свои деньги на доллары один к десяти, и сумма оказалась гораздо меньше, чем мне хотелось.
На Комсомольском проспекте возле комиссионного магазина собирались все главные спекулянты, фарцовщики, аферисты и мошенники города Москвы, разукрашенный винегрет из асоциальных и уклоняющихся от честного труда элементов.
И почти все они троеборцами, играли в деберц, в буру и в секу.
А у меня было, что им предложить, я продавал газовые баллончики, паралитики.
Из Германии в это время выводили наши войска и у меня образовалась интересная работа, связанная с этим волшебным и чудодейственным движением.
Не было смысла везти из Германии марки, на деньги, которые мы там зарабатывали, я покупал газовые баллончики на фабрике под Берлином, и через Киев вез их в Москву.
В Москве я их оптом продавал спекулянтом, базирующимся на Комсомольском проспекте, выхлоп был более чем двойной.
Таким образом обрел много новых интересных знакомых и все они играли в карты.
Я чувствовал себя матерым волком, случайно попавшим в беспечное и легкомысленное овечье стадо.
Они, конечно, были первоочередные и самые главные в мире Москвичи, легко садились со мной играть, не понимая, что я профессионал, а они, хотя и очень важные, но любители.
Однажды я выиграл у одного фарцовщика чуть меньше сорока тысяч долларов, он был намного старше меня и очень удивился.
«Я коренной Москвич и играю в деберц двадцать пять лет», сказал он, «Ты, обычный провинциальный лох из Саратова, как ты у меня можешь выиграть, не понимаю»?
Девяностые, привычный мир споткнулся, зашатался и резко перевернулся на другую сторону монеты.
Изменились ценности, белое трансформировалось в черное, бывшие честные коммунисты и самые правильные активисты-комсомольцы внезапно перекрасились, переобулись и переоделись, превратившись во вдохновлённых поборников демократических свобод.
Они, не раздумывая, поменяли погибающею коммунистическую идеологию на вновь торжествующее православие и уже вооружившись совсем другими лозунгами стали рвать и продавать за бесценок великую страну.
А полуголодный народ, кто пошустрей и посмышленей, таскал по рынкам клетчатые сумки, набитые турецким и индийским копеечным барахлом.
1991 год, у меня появилась серьезная работа в Москве, я не справлялся один и вызвал своих верных друзей из Саратова: Бориса Шишкина и Сергея Булатникова. (К сожалению, моего близкого друга Сережи уже нет в живых, в 2016 году на пятьдесят-восьмом году жизни он умер от инсульта.)
Мы организовали компанию «Столица», которая была в рейтинге, в первой десятке и гремела несколько лет по всей Москве.
Жаркое время, легкие деньги, быстрые пули, торопливые смерти, тенистые кладбищенские аллеи, художественные гранитные надгробья.
Преступность, как цунами, как наводнение, захлестнула столицу, подросшие дворовые мальчишки группировались, вооружались автоматами и снайперскими винтовками, сбивались в стаи, делили улицы, районы, рынки и тоже играли, но уже в настоящую, кровавую войну.
В Кузминках местные гопники украли одного из наших инспекторов и целый день пытали его утюгами.
Нужна была «крыша», надежная, крепкая, непробиваемая.
Мой друг, Володя Когтев, работающий директором Московского ипподрома, познакомил меня с Атариком Квантришвили.
Заранее созвонившись, я пришел к Квантришвили в гостиницу Националь на двадцатый этаж.
Там в одном из номеров у Атарика был офис.
Он с интересом выслушал меня и весело отказал, ему не нужны были неопределенные долгосрочные проекты и перспективы.
С деньгами у них было всё в порядке, они получали быстрые и легкие деньги от нескольких Московских казино.
В офисе у Квантришвили я познакомился с его племянником, Александром Харадзе, и Саша, через пару дней, свел меня с отчаянным безбашенным парнем, звали его Слава Пыра.
Дерзкий, умный, авторитетный, за ним стояла основательная вооруженная группировка из Люберец.
Мы встретились на ипподроме, договорились, нашли формулу нашего трудового и обоюдного сотрудничества, и работа пошла.
Пыра сразу решил вопрос с Кузминскими гопниками и со всеми остальными нашими оппонентами и конкурентами.
Теперь мне не нужно было оглядываться по сторонам и уворачиваться от летающих предметов из горячего свинца, все свои силы мы бросили в работу.
Игра на большие деньги, но уже не в карты.
Офис на Щусева, в самом центре Москвы, движущийся конвейер из людей и предложений, круглосуточная реклама, секретари в две смены, телефонные звонки, скорость, встречи, стрелки, каждодневные разборки.
В восемь утра мы уже начинали и в девять вечера заканчивали.
Мы переоделись в костюмы и галстуки, переобули наши советские девятки в заграничные джипы, купили себе квартиры на Кутузовском, счастье было уже где-то совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Но неодолимое препятствие внезапно перекрыло дорогу к моему счастью и это был Господь Бог.
С одной стороны деньги, связи, имущество, поездки за границу, роскошная жизнь, с другой стороны — Господь, несовместимые и несочетаемые феномены!
При всей внешней удаче, комфорту, связям меня не радовал и не привлекал яркий, звенящий, мерцающий мир, в котором я так ловко, проворно, изобретательно и высоко подпрыгивал, и красиво танцевал ламбаду.
1993 год, начало лета, нашего военного «партнера» Славу Пыру убили на Таганке, застрелили через лобовое стекло.
Команда, которая осталась за ним, не имела сильного авторитетного лидера, обычные дворовые бандиты.
Нас начали выдавливать, отжимать с рынка параллельные конкурирующие группировки, а наша «крыша» ничего не могла с этим сделать.
Мы теряли и проигрывали одно дело за другим, срочно нужно было что-то менять и мы поменяли.
Инициатором кардинальных перемен был мой друг Олег Зайцев, он в то время управлял Московским банком Городского Строительства.
Олег уже вышел из-под одной очень могущественной полувоенной группировки и сумел сохранить свои деньги и свой банк.
Для начала нам нужно было определиться с новой «крышей», а затем уже как-то мягко расставаться со старой.
После смерти Пыры, после массового каждодневного отстрела в Москве не было смысла связываться с преступниками.
И мы решили искать защиты и поддержки у силовых структур, у правоохранительных органов, которые к этому времени только начали подниматься и набирать силы.
Нам быстро повезло, через одного близкого знакомого Лужкова мы вышли на группу молодых парней, офицеров ФСБ, отчаянных, смелых, решительных, ответственных, дисциплинированных, прошедших, пробежавших, прострелявших все горячие точки нашей планеты.
Проблемы с безопасностью и бандитскими разборками быстро разрешились.
Мы полюбовно расстались с Люберецкими и двинулись на космической скорости дальше, к мерцающим звёздам, дорогою счастья.
Несмотря на внешние значительные победы сердце моё разрывалось на две полярные части.
С одной стороны многоуровневое материальное благополучие, некоторая известность, комфорт, громадная квартира в Брежневском доме на Кутузовском с окнами на Москва-реку, усадьба на берегу нежной реки, с другой — сознание Бога.
Конфликты в семье, жена никак не могла понять безрассудные порывы моего изнемогающего сердца.
«У нас уже всё есть», говорила она, «мы можем жить счастливой жизнью, а ты кроме работы никуда не ходишь, лежишь на полу, слушаешь своё радио и читаешь Индийские книги».
Игра приобрела совсем другую форму, по прежним правилам я уже играть не мог.
Новая жизнь начинается именно с того момента, когда для старой уже нет места на поверхности земли.

Шримад Бхагаватам книга 2, глава 2
И вернув себе не видоизменённое состояние душа срывает с себя покров приобретённой самости, который следом растворяется во всеобщем совокупном веществе.
Лишь отбросив чуждую, приобретённую природу частица сознания способна соприкоснуться с запредельной прекрасной Действительностью и выразить себя в полной мере.
Кто единожды испробовал мёд служения всеблагой Красоте, тот не обольстится более отравою внешнего призрачного мира.
Для души, заблудшей в дебрях суетного мира, нет более надежного способа вырваться на свободу, нежели бескорыстное служение высшей Истине, милосердному Вседержителю.
Всякий зрящий в своё сердце да узреет единую Душу мироздания, внемля слову о Истине и оглашая Истину ты всегда прибудешь подле Неё.
Тот, чьи уста однажды коснулись мёда повести о Владыке сердец никогда не прельститься мерзостью стяжательства и тщеславия.
Узревшему Господа на лотосе своего сердца нет пути обратно во мрак корысти, ибо рабство Любви сладостно необычайно!

1997 год, январь, я ушел из дома и поселился на улице Поликарпова, в двух минутах ходьбы от маленького полуразрушенного Храма на Беговой.
Началась новая, совсем необычная страница жизни, а привычки остались прежние.
В каждом кармане, в портфеле, в вещах я носил карточные колоды.
Я не мог не играть, игра вросла, вплелась, вгрызлась в моё сознание, в мои мысли, в мои чувства, в мои сны, скрытое сумасшествие.
Теперь я играл с самим собой, раскладывал карты на два лагеря, ставя свою сторону в заранее проигрышную позицию и пытался из неё вырваться.
Со мной в одной квартире жил монах, Юра Геребен.
Однажды он увидел, как я сам с собой играю в карты.
Юра очень корректно и тактично мне сказал: «Рабы Божие в карты не играют!»
Я сразу же выбросил все карты и больше никогда не брал их в руки, прошло более двадцати пяти лет.
Иногда мне снятся карты, и я играю во сне.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 6
Рождаясь, в человеческом облике, душа получает несомненные преимущества перед остальными существами — разум, который ей следует употребить не для самоутверждения в призрачном мире, но для обретения свободы.
Лишь человек способен понять, что подчиниться воли плоти есть рабство.
Подчиняться же воли Бога есть свобода!
В служении безусловному Благодетелю есть наше высшее благо и смысл жизни.
Счастье, которое извлекаем мы от соприкосновения чувств с предметами, в равной степени доступно всем видам жизни, а потому оно не стоит того, чтобы тратить на него человеческие силы.
Количество радостей и печалей, как вдохов и выдохов, написано у каждого на роду, и мы не властны изменить этот порядок.
Так стоит ли растрачивать жизненные силы на то, что достанется тебе и так, без труда.

Математика как шестое чувство, продуманные расчеты позволяют заглянуть за кулисы игры бытия, за горизонт неопознанного.
Всё, что нас окружает можно представить и понять с помощью комбинации простых и сложных чисел.
За всеми этими числами прячется, скрывается многоступенчатая сознательная Система, единый мыслящий, первостепенный Организм, охватывающий и пронизывающий Своими артериями каждый миллиметр бездонного космоса.
И имя такой Системы, Господь Бог, десять тысяч сто шестьдесят сто шестьдесят два, десять тысяч сто шестьдесят три, десять тысяч сто шестьдесят четыре.
Игра закончилась, на сцене свет погас, смолкла музыка, карточные столы опустели, кто-то, удачливый и фартовый всё же успел обналичить фишки.
Не успевших, не добежавших, не доигравших аккуратно и заботливо рассортировали по лакированным гробам, сырым могильным ямам и круглосуточно работающим крематориям.
Второго раунда для них уже не будет, во всяком случае в этой жизни!