Бомж Рома

 В теплотрассе темно, длинные, завёрнутые в серебряную теплозащиту трубы тянулись извиваясь под землёй, издавая успокаивающие звуки протекающей воды, а где-то капает вода, что-то гулко шумит на поверхности, видимо трамвай прошёл, а сбоку через каждые две минуты вибрация и шум проходящего там вдалеке поезда метро. Эти звуки создавали подобие уюта, но самое главное для них это тепло... Который час? Какое время суток? День? Ночь? Не важно... Главное тепло.
Они лежали в ворохе тряпья на рваных матрасах, среди этого тряпья их было не видно, всё сливалось в одну грязную, смердящую кучу и только шевеление давало знать, что здесь лежат люди.

Он проснулся, думая о бутылке с вонючей жидкостью, называемой водкой, хотя она была непохожа на водку ни видом, ни запахом, он знал где она  была спрятана под трубой, завернутая в тряпку. Он уже не помнил сколько дней вот так он живёт, думая о выпивке. Для него было не важно его судьба, здоровье, социальный статус, деньги, одежда тем более личная гигиена. В эту ночь паразиты живущие в этой куче тряпья и людей, не дали поспать, они его искусали в кровь. Расчёсы на ногах, руках и груди покрылись коричневой корочкой и надсадно зудели, клопы почувствовав, что он проснулся, отступили. С туалетом не было проблем, они ходили под себя. Как говорил Борода, - всё, что заходит в тебя хорошо, но и выходит - тоже неплохо, тепло и ходить куда-то не надо. Борода умер месяц назад не успел заползти в переход метро, замёрз насмерть.
Рядом с ним спала его спутница, просто спутница. Можно было сказать подруга, но она могла в любой момент уйти с другим и это его мало волновало, - ушла? Ну и ладно, вернётся, если не замёрзнет или в реабилитационный центр не уйдёт. Он думая о ней удивлялся, - зачем она бомжует? Зачем?
Тут в Подмосковье у неё двухкомнатная квартира, гараж, в гараже "Форд" свеженький. Двое детей, взрослые и устроившие свою жизнь. С высшим образованием, бухгалтер, но приходит время и она уходит на улицу. Видимо социальные обязательства и ответственность тяготит её порой и она уходит от этого всего, погружаясь в хаос.В том центре он и познакомился с ней, а потом вместе из него и ушли.

Уже неделю он чувствовал себя слабо, с каждым днём слабее, видимо всё-таки не выдержал организм, заболел. Неделю назад у него поднялась температура и не падала, спутница жгла тряпьё, чтобы он согрелся во время озноба, от этой гари их руки и лицо стали чёрными. Потом плюнула на эту затею, просто наливала дешёвой водки в пластиковый стакан и он трясясь словно с похмелья, а может и от этого тоже, выпивал его до дна и засыпал. Водку и еду приносила она, встав рано уходила на "промысел". Ходила по помойкам собирала алюминиевые банки и еду, а иногда приходил Рыжий. Худой, нос крючком, злой но всегда с водкой или с деньгами. Он где-то работал, чистил какие-то канализационные засоры, вернее слесари нанимали его, чтобы он пролез в те места, куда они брезговали пролезть и он за определённую сумму, вычищал засоры, он не гнушался рыться в чьём-то дерьме и он это делал голыми руками. Он приходил к ним выпив вместе бутылку водки, он со спутницей уединялся, а через час уходил, оставив двести рублей и ещё бутылку водки и это устраивало всех. Жил он один в другом коллекторе теплотрассы.

Он проснулся сегодня как от озарения, почувствовал весь смрадный запах, дискомфорт от испражнений и насекомых, трясущими руками зажёг спичку, увидел синяк под глазом спутницы, почуял вонь изо её рта. Нужно выпить, в метро пошли поезда, значит утро, ему до щемоты в сердце захотелось увидеть солнце, давно он его не видел. Встав на четвереньки, он пополз к бутылке, протянул трясущуюся руку и подумал, - главное не выронить! Выроню, разобьётся об бетон. Он её с усилием вытащил, - ослаб, совсем ослаб, подумал он, прижимая бутылку к груди. Он присел, приложился к горлышку и начал пить судорожно глотая, водка текла по губам и скатывалась по шее. Оторвавшись, почувствовал прилив энергии. Вмиг захмелев, он уже неделю ничего не ел, он хрипло позвал её.
- Светка...
Она не двинулась, он звал и звал её не останавливаясь. Нельзя было одному выпить всё. Это был закон бомжей, пить вместе. Наконец она зашевелилась, подняла лохматую голову, не видя его в темноте, прохрипела.
- Ты где?
- Здесь возле трубы.
- Щя, свечку зажгу.
Она чиркнув спичкой зажгла огарок свечи, взяв в грязную руку, подошла к нему.
- Чо хреново?
- Есть немного.
- Ты уже неделю не вставал, дай глотну.
Выпив бутылку, они посидели покурили "бычки", она крякнув потянулась и засобиралась на "промысел", - пока мусорные машины не опорожнили помойку и не увезли добычу.
- Ты поешь чего-нибудь... Рома.
- Свет, не хочу.
- Ну смотри.
Она закинула засаленный, не менее грязный и вонючий рюкзак за спину и засеменила к люку на выход. Люк никогда не закрывался, если и закрывался, то в ту же ночь его сдавали в пункт приёма чёрного металла. Он послушал как она ушла, встал, водка дала немного сил и пошёл качаясь, хватаясь за трубы к выходу.

Он выполз из люка на улицу и увидел солнце. Было морозное, зимнее, солнечное утро, город проснулся и люди спешили на работу. Автомобили стояли в пробках, иногда раздражённо гудя. Двигались автобусы по " выделенке", полные людей. Люди месили ногами кашу, образовавшуюся из нетающего снега, грязи и щедро посыпанных реагентов. Он присел на холодный бордюр, подставил лицо солнцу и замер, наслаждаясь его лучами. Он сидел грязный, вонючий, с чумазым лицом и люди обходили его, ворочая носы, отворачиваясь, чтобы не видеть до чего может опуститься человек. Его нутро схватил спазм, отравленный организм, просил пощады и просто немного еды. Он открыл глаза и увидел, что кто-то поставил на салфетку, рядом с ним котлету. Причём домашнюю, видимо кто-то поделился с ним своим обедом. Он боясь запачкать пальцами котлету, поднял ее вместе с салфеткой, вдохнул её запах и спазм вновь скрутил внутренности. Он сидел смотрел на котлету, от неё веяло домашней едой, домашним уютом, семьёй. Когда-то у него тоже всё это было... Но, прошло... Он вздохнул, свернул котлету и пошёл, прихрамывая к люку, в свою берлогу.
Он положил котлету на трубу, на этом месте они обычно пили и ели, - пусть Светка поест. Сам лёг и заснул. Вечером вернулась пьяная спутница, поставила возле котлеты, бутылку и объедки из помойки, подошла к нему, увидела, что он спит, не стала будить, легла рядом и тоже заснула.

А ночью Рома умер... Она почувствовала это, прикоснувшись к холодному лицу, раньше оно было горячим от температуры, теперь холодным. Она встала, взяла бутылку налила полный стакан и махом выпила, закурила дожидаясь рассвета. Утром она сходила за Рыжим, тот пришёл,  увидел труп,  оскалился и сказал.
- Отмучился... Завидую ему.
Увидев котлету, схватил её, приказал Светке налить полный стакан, выпил его, закусил
котлетой, крякнул, потребовал ещё водки, выпил доел котлету. Встал, подошёл к трупу, поднял его и легко понёс к выходу.
- Неделю говоришь уже не ел? - сказал Рыжий, обращаясь за семенившей за ним Светке.
- Да может и больше, на водке только и держался.
- Кости одни... Ты вот, что... Возвращайся, шмотки свои собирай, со мной жить будешь теперь.
Светка послушно вернулась в теперь уже прежнее жилище, собрала нехитрый скарб в рюкзак, напоследок осмотрела это место, вздохнула и пошла к выходу. Она вылезла из люка, увидела, что уже почти рассвело. Невдалеке стоял Рыжий и махал ей, подзывая её. Она подошла к нему, спросила.
- Где он?
- Вон, возле остановки.
Возле остановки, а точнее за ней, темнел силуэт трупа.
- Щя, Рыжий подожди немного.
- Ну иди... Попрощайся...
Она не стала подходить близко, чтобы не привлекать внимание прохожих. Постояла минутку и прошептала.
- Прощай Рома…
Развернулась, смахнула скупую слезу и быстро удалилась.

Рома лежал застывая на морозе, люди обходили его, стараясь не смотреть на него. Но он не был Ромой, его когда-то звали Арзымат... Там в далёком Кыргызстане, у него была семья и работа. Но почему-то жену он всё меньше устраивал и она ушла к другому, забрав сына. Он пил, долго, потом очнувшись, уехал в Москву. Но и здесь он не смог совладать с тоской по сыну и предательством жены. Он стал жить на улице, плюнув на всё. Его маленький сын помнил его и помнил его слова, что когда-нибудь он вернётся и вернётся за ним. Сердце ребёнка оно чистое, верит и ждёт несмотря ни на что... Сын ждал его.
Рому же нашли дворники вызвали полицию, его забрали в морг. Через неделю его захоронили как неопознанное лицо под таким-то номером…