Чающие движения воды 4

Питая горьки размышленья,
Среди печальной их семьи,
Онегин взором сожаленья
Глядит на дымные струи
И мыслит, грустью отуманен:
Зачем я пулей в грудь не ранен?
Зачем не хилый я старик,
Как этот бедный откупщик?
Зачем, как тульский заседатель,
Я не лежу в параличе?
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма? - ах, создатель!
Я молод, жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать? тоска, тоска!..

В доме у человека пили. Разговор был приблизительно следующего содержания.
- Гена, у меня совершенно выскользнуло из памяти, как назывались легендарные животные (языческие, к сожалению),которые пели в воде?
Верёвкин подсказал:
- Лебеди.
- Нет, - сказал Окнов, - не лебеди, хотя что-то очень похожее на лебедей. Благодарю вас. Племянник прокурора Блохидзе с неопределенной физиономией, который открыл рот по этому случаю в первый и последний раз, предположил:
- Не устрицы ли?
- Нет, - отвечал Окнов со свойственной ему учтивостью. - и не устрицы. Но во всяком случае что-то весьма близкое к устрицам. Прекрасная мысль, благодарю вас. Впрочем, Господи, помилуй! Сирены!.. Разумеется, сирены. Я хочу сказать, что, как мне кажется, можно было бы принять меры к тому, чтобы наш уважаемый друг внял голосу здравого смысла, не поддаваясь на коварные обольщения сирен.
- Что за околесицу они несут, монсеньор? - спросил червь.
В ответ кот засмеялся, словно одержимый и брюшко так и заходило ходуном.
- Если можешь, честный простак, отличить хороший веер от плохого, так взгляни на этот! - Кот действительно вынул из кармана веер и предоставил его на суд червю.
- Ваш внутренний мир, прекрасный сеньор, порой, производит гнетущее впечатление, - угрюмо ответил червь Чип.
Жребий тогдашнего мастера по раскраске вееров частенько означал бродячую жизнь. Кот работал в конторе, сидел в караулке размером - что-то вроде будки при шлагбауме. В продолжении каждого месяца кот хотя бы раз наведывался к коту без хвоста, который жил у глубокого старика при мельнице, чтобы поговорить о веерах, где лучше добыть сукна, и какого цвета, и в какую цену, и хотя несколько озадаченный, но всегда довольный возвращался домой. Старик Биба, которого в селе прозвали "злоязычным", ибо он был уж очень грязным на язык, хозяин мельницы при которой жил дружище нашего кота, пригубил рюмку водки, и вытянул её медленно, процеживая сквозь зубы с наслаждением алкоголика. Всё унесло время- молодость, здоровье, силу... А эту привычку Биба сохранил до сих пор.
И вот поглядел-поглядел старик Биба в дальний угол своего двора, и увидел, что соседская свинья вновь забралась к нему в огород,- и кого свинья! Ненавистного ему Нурия, с которым у него давно была тяжба о клочке земли. И вот, полюбуйтесь! В конце концов Бибе осточертело это! Он, как кошка, в один миг, подскочил к свинье и всадил ей нож в горло. Затем взвалил на плечи бедное животное и перебросил тушу в огород, ещё более ненавистного ему соседа старика Тенгиза.
- Оно, видишь, как случилось!.. Пускай теперь сами разбираются, что да как! - заключил старик Биба, на мертвенно бледном лице которого проскочила ехидная усмешка. - Да, при товарище Сталине таких бездельников не было! Ведь я поступил в это заведение, то есть инженером на рудник, еще при Сталине. Вот при нем чиновник работал! Надо было видеть как эти чернильные души скрипели перьями до полуночи, все печки, бывало, уже поостынут, а они даже и не чуют. Ну да ведь и гильотина тогда работала; а это не шутка, это покрепче, чем какой-то выговор, который им делают теперь за опоздание, - заключил чертыхаясь злоязычный Биба.
Пояснить к чему было вышеизложенное, значило бы только перегружать наше повествование излишними подробностями
- Кто идёт? - спросил червь с тем же печальным выражением лца.
- Друг.
- Кто таков?
- Солдат с войны домой, выслужил ломанный грош да пустой кошелёк.
Лоб незнакомца пересекала чёрная повязка, борода была с лёгкой проседью, и вообще вид лихой, а смотрел он с лёгким прищуром и проблеском хитроватого добродушия.
- Сукин ты сын, Рокко, не верю своим глазам, - крикнул кот и бросился в обьятие новоприбывшему. То был кот без хвоста с мельницы.
- Что ж, брат-товарищ, на войне, как на войне. Единственный хороший человек - это мёртвый человек, - как сказала свинья у Оруэлла в "Скотном дворе".
- А я тут причём?
- Ладно, продолжал он, - следующая остановка - бархатный кайф. Держись крепче, конь Арго не то, что кляча Дон Кихота, которая хромала на четыре ноги, Арго быстрее ветра.
- И не таких видали.
С шага на рысь, с рыси на голоп, а там вскочь и во весь опор. Скалы, деревья, дома - всё только мелькает, и нет.
- Что это за город?
- Дубай, - сказал он, и только сказал, а уже церкви Полтавы далеко позади.
- А что должно удивить в этой новости? Женщина забеременела, с ума сойти насколько невероятное событие! - вновь брякнул унылый червь.
Если бы обезумевший от горя отец с оружием в руках настиг убийцу своего сына, даже и он не попрал бы просьбу бедной вдовы, остановился бы перед брошенным к его ногам женским головным платком, но совсем иного склада был червь. Довольно часто он задавался вопросом: Какая страсть гонит их? Кем был он раньше? Быть может, он служил в депортаменте в том отделе куда все палачи шлют росписи своим расходам, счета за поставку черных покрывал для отцеубийц, за опилки для корзин под гильотиной, за бечеву к ее ножу? Он мог быть и сборщиком налога у ворот живодёрни или сыном мужи санитарной смотрительницы. Похоже он принадлежал к вьючным ослам на нашей великой социальной мельницы, о которых говорят: "Ничего не поделаешь, нужны и такие."
Единственное существо, которое любил кот был его отец. Три года назад его не стало. Однаждый пахан упал, сильно расшибся и умер, оставив кота в нищите и невежестве.
На столе, ломившемся под бременем вкусных яств, стояло больше съестного, чем потребовалось бы дюжине здоровых молодцев, решивших после трудового дня, как следует отпраздновать день рождения своего товарища. Бокалы были наполнены винами, которые все признали превосходным. Хозяйка и сестра хозяина непрестанно ставили на стол всё новые блюда, каждый из которых был шедевром кулинарного искусства. Так ловко были комбинированы и смешаны разные мясные соки, а кушанья сдобрены приправами, придававшими приятный вкус и запах, что все принялись кушать с большим аппетитом.
- Ну, Ману, братец, угости нас занимательным рассказом. Расскажи нам историю про Жорика и его жену.
Ману пережевывал во рту кусок мяса, когда Анна обратилась к нему.
- Так и быть. Доем и расскажу, - подумав немного, ответил Ману.
Все приготовились слушать. Ману наконец прожевал шашлык, вытер салфеткой жирные пальцы, сунул под спину подушку, обвел глазами компанию и сказал:
- Видит Бог, не знаю что и рассказывать. Год тому назад Жорик взял и пропал. Вот и весь сказ.
Все ожидали услышать длинную историю и теперь с недоумением глядели на Ману.
- Вот так взял и пропал? И больше ничего? – спросила Анна.
Ману кивнул.
- Чем объяснить эту несуразицу? Была, наверное, причина? Ни с того ни с сего взять и пропасть? – спросила сестра хозяина.
- Была, наверное, как не быть, - ничтоже сумняшеся, ответил Ману.
- Ну, хотя бы куда поначалу отправился, не говорил?
- Ничего не сказал, совсем ничего.
- Ну и что дальше было? Объявлялся он хоть раз или нет? – спросила Анна.
- Нет, не объявлялся. Может, его и в живых нет, не знаю, - заключил Ману.
- Надо же, какая интересная история! Прелестно! Ничего интереснее я и не слышала никогда! – весело сказала Анна.
Конец четвёртой части.