Солдаты империи Глава 19

Душманы, очевидно, получили приказ покончить с бунтовщиками до утра, поэтому атаковали почти без остановок. Пока Рязанцев возился с Иваном, Германа отсекли огнём, и он остался вне склада один.
- Все остальные дозорные отошли к складу, - понял Сергей, - или уже не отойдут…
Погиб лейтенант Сабуров, до последнего патрона сражался Николай Саминь. Кирюшкин пытался перебежать, однако несколько коротких очередей заставили его вновь плюхнуться на живот. У него получилась очень невыгодная позиция.
- Он залёг в небольшой грязевой промоине прямо напротив угла дома, - внимательно следил за ним Рязанцев. - Стоит ему только поднять голову, сразу же попадает в поле зрения душманов.
Все оставшиеся в живых советские воины сгруппировались у склада, превратившегося в крепость. Кто-то стрелял по атакующим «духам» с крыши, кто-то, прячась за её стенами.
- Слева заходят! - их прикрывающий огонь не давал врагам подобраться к Герману.
Но пулемётчик, засевший на крыше их бывшей тюрьмы, не давал ему возможности присоединиться к своим товарищам.
- А ведь туда можно забросить гранату! - раздосадовано произнёс Сергей.
Этот возглас услышал разведчик Владимир Шипеев. Он подполз к нему и сказал:
- Я могу подбежать к зиндану и зашвырнуть на крышу пару гранат. Я всегда дальше всех их бросал!
- Бросай с задержкой тогда, - посоветовал раненый в руки лейтенант Сайфутдинов, - когда чека вылетит, так, чтобы она в воздухе рванула, понял?
Володя кивнул головой и полез за гранатами. По сигналу Рязанцева они открыли огонь короткими очередями по «духам». Разведчик, закинув автомат за спину, со всех ног бросился к зиндану, зажав в руках по гранате с выдернутыми кольцами.
- Добежит? - Сергею даже показалось, что он увидел, как отлетают чеки с запалов.
На ходу, широко размахнувшись, Шипеев швырнул первую, а потом вторую гранаты на крышу тюрьмы. Добежав, он упал прямо под глинобитную стену, закрыв голову руками. Гранаты по пологой траектории перелетели в опасной близости от стены и сразу же грохнули, скинув вниз два тела в халатах.
- Нет больше пулемётного гнезда! - обрадовался Сергей.
Владимир, привстав на колено, выпустил пару очередей по стрелявшим душманам и благополучно присоединился к товарищам. Приветствуя криком его удачные действия Рязанцев, вспомнил непростую историю его гражданской жизни.

Засада
Ташкент встретил Германа Васильевича Кирюшкина проливным дождём. Он окончил военное училище, но во время учёбы отличиться не в лучшую сторону. Поэтому получил звание младший лейтенант.
- Ничего, - успокаивал он себя. - В Афгане получу нужные звёздочки…
Добираться до нового места службы пришлось долго и трудно. В аэропорту пришлось ждать около часа автобуса, который должен был доставить группу на пересыльный пункт.
- Вот дыра! - скривился житель Подмосковья.
Ворота со звёздами, КПП, напоминающие сторожку захудалого колхоза, служил одновременно и штабом. Небольшой плац с забором по его периметру, барак с табличкой «Учебный корпус», полуразрушенный туалет, завершал военный архитектурный ансамбль.
- На плацу три большие палатки и летний умывальник, использующийся обычно при полевых выходах… - желания принимать водные процедуры после ночного перелета у Кирюшкина не появилось.
Дождь лил, как из ведра. В палатке, в которую указали на КПП, были установлены два ряда двухъярусных кроватей с матрасами, покрытыми синими одеялами. На кроватях лежали офицеры, укравшись шинелями. По проходу между рядами брошены доски для передвижения по водной глади.
- А говорят, в Ташкенте жарко, - он пошёл в угол, где «буржуйка».
Прибывшие сдали паспорта и чемоданы в штабе. 
- Кто пересекает границу, - объявил дежурный, - надо идти на прививку.
Герман ехал вооружённый серебряным полтинником, чтобы бросать их в кружку с водой на погибель всем микробам.
- Мне прививки не нужны! - он отправился смотреть центр столицы.
Вернулся на пересылку за полночь. Дождь прекратился. Палатка, наполненная человеческим теплом, с потрескивающей печкой не казалась унылой, как утром. Кто-то бренчал на гитаре, по стаканам разливалась водка.
- Будем живы! - Кирюшкин принял протянутый стакан.
Подъём на пересылке в пять часов утра. Сигналы и свет фар автобусов вносили нервозность. Зазор, с которым привозили очередную группу военных, привыкших к ефрейторским зазорам, воспринимался  нормально.
- Только нас никто не ждал… - злился Герман.
До прихода персонала аэропорта проторчали часа полтора перед закрытым терминалом. Некоторые, матерясь, ушли греться в казармы. Паспортный и таможенный контроль для офицеров был формальностью с уточнением количества спиртного в чемодане. 
- Поехали! - уселся он внутри транспортного самолёта.
Борт оказался загружен говяжьими тушами. Между мясными штабелями и откидными скамейками вдоль бортов оставался узкий проход, по которому офицеры пробрались в хвост. Там были сложены бумажные мешки, радовавшие глаз больше, чем замороженная говядина с фиолетовыми штампами. Сосед проковырял дырку в мешке. Выяснилось, что там сухари.
- Хоть тут повезло... - заметил он, с надеждой протягивая сухарь Кирюшкину. - Жаль, что самогон закончился. 
К приземлившемуся в кабульском аэропорту военно-транспортному самолёту ИЛ-76 подъезжали автомобили и БТРы.
- На полосе офицеры и солдаты в выгоревшей полевой форме, лица обветренные и загоревшие! - отметил Герман. - Многие с оружием. 
Прилетевшие заменщики с чемоданами в руках в шинелях, плащах и повседневной форме с галстуками на их фоне выглядели нелепо.
- За мной, - офицер комендатуры сопроводили прилетевших военных на пересылку, находящуюся на территории аэродрома.
Кабульский пересыльный пункт отличался ухоженностью территории в стиле гауптвахты и строгим распорядком дня. Пересылка была обнесена колючей проволокой, обитатели перемещались внутри по дорожкам.
- Приёмы пищи организованы в большой палатке-столовой по распорядку, - удивлялся младший лейтенант. - В спальных палатках дежурят дневальные, поддерживающие внутренний порядок и чистоту.
Отметив предписания в канцелярии, а также уточнив, что борт на Кундуз будет на следующий день, Кирюшкин пообедал и побрёл получать постельное белье на склад. Там познакомился с замполитом батальона 56-й ДШБР старшим лейтенантом Ключниковым, который ехал в отпуск. Он был немногословен и сдержан, что не свойственно для замполита:
- Бригада постоянно воюет. Больше всего потерь при подрывах на минах. Идёт подготовка к передислокации бригады в Гардез, провинция Пактия. Третий батальон будет стоять отдельно в Бараках, провинция Логар.
Герман принял войско, которым предстояло командовать.
- Худые, немытые солдаты...  Зато офицеры все боевые, - понял младший лейтенант. - Только смущает, как ротный берёт за шиворот механиков-водителей и головой тычет в обнаруженные недостатки…
На удивление старожилов, боевую задачу по перебазированию из Кундуза в Бараки батальон выполнил успешно, совершив переход с одной ночёвкой в Пули-Хумри без единого выстрела. Кирюшкин на башне командирского БМД чувствовал себя, как в популярной телепередаче «Клуб путешественников», только могли обстрелять.
- Отвязались «духи» на последней бригадной тыловой колонне… - сообщили вышестоящему начальству.
Это дало возможность начпроду и начвещу бригады списать всё недостающее имущество, включая пару полевых кухонь.
- Да ещё и запас на будущее создали! - обсуждали в батальоне.
Провинция Логар встретила десантников почти мёртвой зоной вдоль шоссе с разрушенными ближайшими дувалами, скелетами сгоревших машин вдоль искорёженного дорожного полотна, с воронками разной величины.
- Будто батальон пришёл в места, где уже отгремели бои, и теперь начнётся восстановление мирной жизни… - казалось Герману. 
Дни проходили буднично в обустройстве городка и расположений подразделений. У каждого взвода был отдельный кубрик. Между бойцами невольно возникло соревнование по оформлению расположений взводов. В ход пошли все запасы туши и гуаши замполита.
- Благо, что он в отпуске… - шутили офицеры.
По вечерам Кирюшкин засиживался в миномётной батарее. Стены комнаты были увешены очаровательными японками из календаря, что придавало помещению уют. Шло обустройство распоряжения батареи.
- Скоро будет не до этого… - понимал он.
Батальон приступил к сопровождению колонн на отрезке дороги Кабул - Гардез, около половины, которого проходили через «зелёнку». На дворе стоял декабрь, особой опасности при выполнении задач не возникало.
- Роты выходят на сопровождение по очереди, - предупредил комбат.
27 декабря 1984 года на сопровождение вышла их рота, гранатомётный взвод и взвод связи, старшим был назначен капитан Петраков. «Ниточку» встречали, как обычно, в нескольких километрах за «Мухамедкой», населённым пунктом, где находился опорный пункт афганской полиции.
- «Царандоя» по-местному… - уже знал Герман.
Колонна задержалась и подошла к месту встречи только во второй половине дня, ближе к вечеру. Взвод Кирюшкина шёл в замыкании, после танка, сопровождавшего колонну. Взрыв под гусеницами впереди идущего танка с большим облаком чёрного дыма на глазах Германа, находящегося на башне БМД, стал полной неожиданностью. Мысли путались:
- Почему подрыв?.. Что это мина, гранатомёт? Ведь по этому месту уже прошёл добрый десяток машин и брони. Впереди виден пост Царандоя, до него всего каких-то четыреста-пятьсот метров.
Он нырнул в башню и прижимая ларингофоны к горлу, проорал командиру роты, о подрыве танка, а затем скомандовал бойцам:
- Огонь!
Танкисты выскочив из танка, уже меняли траки. Через минуту в эфире Кирюшкин услышал раздирающий крик о подрыве БМД первого взвода в голове колонны на фугасе:
- Это засада! Колонна встала, идёт обстрел, подожжены наливник и несколько машин из колонны. Есть убитые и раненые.
Подрыв на противотанковой мине небольшой по весу боевой машины десанта с лёгкой броней из алюминиевых сплавов имел фатальные последствия для экипажа. Иногда машину при взрыве подбрасывало на несколько метров над землей.
- Шансов для тех, кто был внутри, практически не оставалось… - нахмурился младший лейтенант.
Обстрел колонны продолжался около часа. Попытка дальнейшего продвижения в условиях приближающегося вечера грозила серьёзными опасностями, по согласованию с бригадой, было принято решение вывести «ниточку» из-под огня и расположиться возле пункта Царандоя до утра.
- А утром продолжить движение! - рассудил Петраков.
Танкисты уже поставили новые траки и ждали команды.
- Вперёд! - приказал младший лейтенант.
На посту находилось десятка два афганских полицейских. Все союзники размещались в полуразрушенных казармах, глиняных времянках и вырытых окопах. Находились несколько афганских БТРов и машин.
 - Принимайте, - на ровной площадке за строениями этого гарнизона уже приземлились две кабульские «вертушки» с врачами.
Тяжелораненых сносили в штабную комнату, превратившуюся в операционную. У входа лежали убитые, накрытые, чем попало. Афганцы толпились у входа и глазели на «шурави».
- Хотя толку от них никакого… - Герман, дав команду бойцам на броне ждать, пошёл разыскивать ротного, чтобы решить, куда ставить броню.
Грузовики из колонны с зажженными фарами поднимали огромные клубы пыли и хаотично заполняли прилегающую к посту местность.
- Привет! - возле входа в здание он увидел командира первого взвода.
Его бушлат и руки были испачканы кровью. Увидев подошедшего взводного, он кивнул на вход и тихо начал говорить первым:
- Там Таджибаев, он был на 392-й. Когда мы его сюда несли, он ещё дышал, я вколол ему промидол.
В первые дни в Бараках приходилось часто общаться с местными властями.  Младший сержант Таджибаев был по национальности таджиком, поэтому его всегда брали с собой в качестве переводчика.
- Он улыбался всегда, с каким бы вопросом к нему не обращались, словно был на восточном базаре! - вспомнил Кирюшкин.
Через несколько часов Таджибаев умер. Всех убитых и раненых «вертушками» отправили в Кабул. Поздно вечером после разбора полётов у Петракова офицеры роты собрались у командирской машины. На брезенте механик разложил сухпай в банках и раздобытые лепёшки. Сам сидя, на корточках кипятил чай на маленьком костерке в закопчённом котелке.
- Отметили «духи» годовщину ввода наших войск и нас поздравили с прибытием, - сказал, присев на брезент, ротный.
- Как же так?.. Это ж всё рядом с Царандоем? - спросил Герман.
- Ага, они же и помогали, наверное, устанавливать фугасы, - зло отреагировал ротный, - Так что привыкайте к братской помощи. Завтра вытягиваем колонну в семь утра. Идём в том же порядке. 
 - Понятно, командор, - за всех ответил Кирюшкин.
 - С места подрыва и до встречи с передовой заставой батальона патронов не жалеть. Пехоте с брони херачить по всему, что шевелиться. Механикам держать дистанцию и на обочину не вылезать... Всё! Ешьте и к взводам. Я схожу к гранатомётчикам... - закончил командир.
Шквальный огонь колонны не прекращался до Бараков. Смертоносная «ниточка», оставив позади дымящиеся остовы грузовиков, пошла вперёд.
- «Духи»! - возле дувалов Герман увидел в прицел падающий силуэт.
Его боевая машина десанта шла последней. Вдруг в замыкающую движение БМД попал выстрел гранатомёта. Колонна ушла за поворот, и никто вовремя не заметил выбывших из строя товарищей. Весь экипаж машины погиб, а Кирюшкина взрывом выбросило на дорогу и его в бессознательном состоянии подобрали душманы.