Волшебные минуты откровения

               
                ВОЛШЕБНЫЕ  МИНУТЫ  ОТКРОВЕНИЯ
            Из фонда Памяти «ПРОЖИТО» (PROZHITO.ORG) 

Социологический опрос как политический документ эпохи и как образец   перекрёстного допроса.
                Я знаю, как на мёд садятся мухи,
                Я знаю смерть, что рыщет, всё губя,
                Я знаю книги, истины и слухи,
                Я знаю всё, но только не себя.
                Франсуа ВИЙОН. «Баллада примет»


            Волшебные  таблетки откровения.  Чудесные уколы Совести как главный фактор   чистосердечного признания. Нет,  не те таблетки и уколы, которые были разработаны и применялись на практике  в Лаборатории оперативных ядов НКВД  полковника медицинской  службы Григория  Майрановского, по прозвищу «доктор Смерть», а свои особые, «природные препараты» души   от самого Бога. Те самые, виртуальные таблетки «тревожной Совести», которые не дают спокойно спать по ночам, и заодно помогают посмотреть на себя и на общество (коллектив, корпоратив, общество  и племя) как бы «изнутри». Те самые таблетки, которые составляют  «химию любви» и метафизику мыслительного процесса, в течение которого возникают те самые, почти не разрешимые «проклятые вопросы». Кто я?  Где я? Что со мною сталось? Почему сегодня я такой? 
              Эти четыре  вопроса часто задает себе каждый  здравомыслящий  человек, законопослушный гражданин и отчизнолюб   с тревожной совестью. Порой на один из них  трудней ответить, чем на  сто косвенных  вопросов  лукавых социологов-провокаторов. В нашей стране    переписчикам населения  и всяким ревизорам на местах  никогда не было доверия. Ведь за каждой переписью «живых душ»  следовали «реформы», появлялись новые  повинности и росли налоги. В итоге возникло тотальное недоверие народа  ко всем общественным институтам без исключения, даже к органам гражданского состояния.   Особенно сегодня, после Смуты 90-х, когда  общественная история и социология стали верными служанками идеологии правящих «земных божеств». Сам я  к социологическим опросам  и  тестированию  давно отношусь    с долей большого скепсиса. Правда,  во  времена горбачёвской перестройки оно у меня  было  положительным. Мне тогда (по своей  наивности)  казалось, что моё мнение  кого-то в этом мире интересует. Вскоре я понял, что, как личность,  я  для властей не представляю никакой ценности, что я — «живой труп», что я  всего лишь элементарная биологическая частица массового  манипулирования сознанием,   эпизодически условная  электоральная единица. 
           Увы,  социология  давно состоит на  службе у спецслужб, у политической и банковско-финансовой  либерально-демократической   мафии.  Давно  известно, что все  заключения, выводы и рекомендации по  проведённому анализу социологических тестов готовятся в  двух или трёх вариантах — для высших органов власти, для «силовых структур», для СМИ и для т.н.  «электоральной общественности».  Открытая и честная  статистика в  нашей стране не для широких  народных масс, а для избранных  «хозяев  жизни». Точные данные о численности психически больных и самоубийц в стране, как правило, засекречены и представляют собой государственную тайну наравне с военной тайной.  Они свидетельствуют о состоянии психофизического здоровья  любого общества, об уровне и качестве жизни его граждан, являются маркерами, «красными флажками»   социальной тревоги.   
              С другой стороны,      результаты      социологических опросов служат для властей всех уровней    своего рода  «шпаргалками» по «корректировке» своей социально-экономической и гуманитарной  политики.  Но чаще всего, они являются подсказками по      устранению  допущенных властями  «ошибок и перегибов»  во внутренней политике страны.    
        Одновременно с этим,  многие  проводимые  в стране в последние семь лет  социологические опросы и тестирования на предмет  личных политических симпатий и предпочтений, в основном, носит со стороны властей  (и системной оппозиции) чисто провокационный характер. Через такие опросы   правящий режим стремится хотя бы  приблизительно  вычислить   процент инакомыслящих,  своих явных   и потенциальных   идейных противников.    Провокационный дух   таких опросов  вытекает из    самой тематики вопросника, характерного для перекрёстного допроса, применяемого  в ходе следственного дознания. И  совсем не случайно, что  среди работников  государственных и общественных социологических служб,   немало встречается  бывших  работников следственных органов, опытных психологов-дознавателей. Туземный страх перед властями и гражданский, социальный паралич постсоветского простонародья весьма долго облегчал задачу социологов и манипуляторов сознанием.   
          Порой развернутые ответы на вопросы   социально-экономического и политического характера приобретали  форму  политического  самоизвета, добровольного  доноса на самого себя, который имел место в застенках российских государей и  у советских чекистов на Лубянке. В годы лютой борьбы за власть  с внутренней оппозицией, во время «партийных чисток» в военной и гражданской сферах,  это называлось «саморазоблачением  перед партией и самокритикой», одним из видов политической шизофрении.   Чем больше было  задано вопросов,  чем  подробней и полней   оказывались полученные на них ответы, тем резче и ярче становился  «политический автопортрет»   опрашиваемого (допрашиваемого) имярека. Результаты такого допроса-опроса  в основном обрабатываются  аналитиками спецслужб, агентами-социологами и специалистами Лубянки в области психологической антропологии и манипулирования массовым сознанием. Простому обывателю, далекому от политики и политических игрищ, об  этом следует знать, но при этом и не следует бояться своего негласного, весьма осведомлённого надзирателя. Простодушный, нелюбопытный и доверчивый обыватель никому из властителей  не опасен, не интересен  и не нужен в качестве добычи или сакральной жертвы. Никому из властей  не нужны и его исповеди, душевные переживания и откровения, кроме его  свидетельских показаний в суде. Рядовой обыватель не должен бояться социологических вопросов, но и в то же время  не должен идти на поводу социологов.  В этом случае лучше быть самому социологом по отношению к себе и ко всему обществу через самого себя. Лучше самому   себе и своему времени дать  оценку, чем позволять другим оценивать тебя и твоё окружение.     Лучше всего самому себе задавать каверзные и мучительно неразрешимые вопросы и самому на них отвечать, чем позволять это  кому-нибудь из посторонних с двумя купленными у метро высшими образованиями. В большинстве социологических опросов есть неизменный ряд (блок)  вопросов, на которые каждый из нас может дать  правильный и честный ответ, исходя только из своего жизненного опыта и только  своей  незаёмной биографии. Самый главный блок вопросов   —  это  «Я и Общество». А в этом блоке самый главный вопрос  —    «Кто Вы, доктор Зорге?». Кто ты, Имярек? И в самом деле, кто я?   Личность или одно  сплошное недоразумение? Товарный  (тварный) знак эпохи или одна из прорех на одеждах     человечества?
           Левый или правый? Белый  или красный? Монархист или демократ? Либерал, космополит, «гражданин мира», милитарист, пацифист   или имперский патриот? Кто я в душе?  Страж-державник или  революционер-романтик, политический авантюрист в духе Эдика  Лимонова и Че Гевары, или  просто престарелый  обыватель, мещанин и постсоветский люмпен-неудачник?

       Увы, я ни тот, ни другой,  ни третий. Я не левый и не правый. Скорее —  я центрист. Я не  агент Лэнгли  и не агент Лубянки. Я не знаю, кто я. Я не знаю, кем я был до своего рождения. И не знаю, кем  я стану после своей смерти. Позади меня пустыня, впереди меня пустыня, а я в центре у студёного  источника в тени  пока ещё  не срубленных  трёх пальм.   Я, как и Франсуа Виньон, «знаю всё, но только не себя». Одно лишь я точно знаю о себе, что от природы я — левша, переученный насильно на праворукость задолго до щадящих методик  педагога Марьям Безруких, директора НИИ  физиологии детей и подростков АПН  СССР.
        Я — сын своей матери и своего отца.    Ленин и Сталин мне не дедушки, Крупская — не бабушка,  Брежнев — не отец и Фурцева — не мать. Я не сын полка и партизанского отряда. Я не  сын  социалистического Отечества, и не сын Отечества буржуазного. Я —сын  своих родителей, моя отчизна — отчий дом. А посему социалистическому Отечеству я ничего не должен. Я всегда был и остаюсь до сих пор в неоплатном долгу только перед своими родителями. Великодержавный патриотизм, беззаветная любовь к советско-буржуазной, олигархической РФ, политическая шизофрения с её сатанинской гордыней,  манией величия и паранойей  —  явно не  про  меня, не для меня.
       Я — страдающее  животное, моя память — моя боль. Я — типичный представитель запредельно   политизированной конструкции «российский народ», во многом напоминающей мне  вчерашнюю  нелепую конструкцию «советский народ». Я — невольный член  «воображаемого  сообщества» (imagined communities), представитель  нации, придуманной интеллектуалами-мыслителями Евразии (Бенедикт Андерсон), «производителями субъективных предписаний», (Мишель Фуко), авторами   идей и смыслов, символов и знаков.   Я — дитя  Войны и дитя Беды. Мне многое позволено по Закону Воздаяния.  У меня свой взгляд на Отечество в любой его идейной упаковке. У меня своя,  немного  старомодная,  «странная» любовь к родному краю, своё отчизнолюбие, в духе   великорусской  интерпретации   Владимира Даля, Казака Луганского. Я принимаю свою Родину такой,  какая она есть на  самом деле, со всей её героически-трагической и весьма неприглядной, жестокой  историей и  не совсем хорошей репутацией в контексте человечности и альтруизма.  Я никогда не ставил знак равенства между Родиной и  властью,  не связывал  свою  страну с правящими в ней режимами, и ни один из них не был для меня образцовым,   гуманным и щадящим в отношении собственного народа.  Я считаю  бесконечно глупыми укоры  тех патриотов, которые продолжают мне твердить, что если  бы  не советская власть и СССР, то не было бы меня  самого и всего  того «позитивного», которое меня окружает и сопровождает до конца жизни.
       Мне кажется, что в этом довольно глупом постулате и заключена та сатанинская гордыня тех, кто привык строить своё благополучие и могущество за счет немыслимых  страданий собственного народа. Вот, если бы не Ленин и не Сталин, не их Коммунистическая партия,  то и не было  бы и России, и Солнце бы иначе светило над просторами Северной Евразии  на краю суровой  ойкумены. Я, как и все люди на земле,  не продукт политической системы, а производное всех тех исторических процессов, что были до меня ещё на заре человечества, и  мировой истории я благодарен  хотя бы за то, что я есть. Но и в этом случае, еще неизвестно, повезло мне или нет? Сегодня, в силу своего солидного возраста, мне приятна роль наблюдателя и свидетеля   основных исторических событий, роль  уходящего  потенциального свидетеля защиты и обвинения. Мне до тошноты  омерзительны все «земные божества» — «сотрясатели Вселенной»,   покорители природы и всего мира, я и сегодня готов стать свидетелем  преступлений  этих  политических животных против человечности. У меня сложилось  двойственное отношение  к природе  высшей власти.
       Увы, жизнь богата не только вариациями на  электромагнитную  тему, но и парадоксами. С одной стороны, без власти нельзя —  в стране (и в мире) наступит анархия  и социальный хаос, насилие и террор, с другой — власть  всегда  вороватая, жестокая, а иногда подлая и даже  смертельно опасная… для нации.  С каждым прожитым  десятилетием  бездумная, беспечная,  бесконтрольная  демократическая власть  становится  всё больше социально-политически  нерентабельной и затратной, а  ничем и никем не ограниченная абсолютная власть с её всемогущим сатанинским покровительством —  разорительной, затратной, ущербной и  порой смертельно опасной для собственных граждан. Дьявольское покровительство абсолютизма гипнотизирует  народные массы. В XX веке оно выглядело для болезненно тщеславных  юношей-энтузиастов  надёжней и привлекательней небесного покровительства и Божественной Любви.  Оно и сегодня  продолжает  обещать (и давать) молодым политическим авантюристам и флибустьерам  чувство собственного величия и совершенства, избранности и всемогущества, испытывать восторг от насилия над всем живым в этом мире.  После третьей (русско-советской) Смуты криминально-лихих 90-х годов, после всего мною  пережитого и переосмысленного, я имею полное  право на это странное и «критическое отчизнолюбие», имею моральное  право скептически  смотреть на «патриотов» всех политических окрасов и социального статуса.         
        Что скрывать, к чему  теперь лукавить – их стремление  поднять, ими же ограбленную  Россию с колен,  и возродить её былое величие и могущество,  было вызвано только  желанием сохранить себя как социально-политический вид, чтобы не оказаться среди   огромного числа «лишних людей», в основном  среди  русских и русскоговорящих.   В конце 90-х годов на представителей силовых структур снизошло внезапное озарение, и включился фактор понимания. (Александр Зиновьев). Никому из них (чекистам и военным, судьям и прокурорам) не хотелось оказаться в числе невостребованных  людей и оказаться на свалке истории в качестве   биомусора. 
      В борьбе за своё  дальнейшее безбедное существование и процветание в итоге победили не «граждане мира» и не философы-пацифисты и либеральные социологи, а  «красно-белые» силовики, ястребы мира и голуби войны, «настоящие патриоты и защитники Отечества».
         Не будем забывать, что под флагами Отечества воевать за свой правящий режим    всегда  выгодно и почётно, ибо в этом случае «С нами Бог!» и наше дело всегда правое. А раз так, то мы обязательно победим! И за ценой не постоим! И щедро расплатимся за свою  победу чужими жизнями и  поломанными судьбами!
         Так оно и вышло в прошлом  веке во время войны с Германским рейхом,
       Так оно  происходит  и в наши дни  в условиях гибридных (гражданских)  войн, «специальных военных операций», локальных военных конфликтов   и государственного терроризма  со стороны  враждующих  сторон. За десять тысяч лет нашей цивилизации природа  Монстра власти  к лучшему не изменилась, а наоборот, она стала более  токсичной и ущербной.
Я давно понял, что к любой власти сегодня не надо испытывать никаких иллюзий, что природа любой власти порочна  изначально, ибо она замешана только на насилии  и  поедании себе подобных.  На протяжении шести тысяч лет мучительного и трудного  построения  государственности, люди (шаманы и жреческое  сословие)  только тем и занимались, чтобы  скрыть от Бога и себя    под белыми одеждами и пурпурными мантиями  свою  кромешную  людоедскую природу. (см. Анатолий Апостолов,   Одна природа  двух властей. — ПРОЗА.РУ) 
        Но при этом я стараюсь  не впадать в социальный нигилизм и пессимизм,  не заниматься  моральным самоедством и самокопанием, а всячески стремлюсь  через  своё добровольное признание, в эти редкие волшебные минуты откровения,  поделиться с юными читателями своими взглядами на будущее, которое состоится для них  в скором времени, но уже, слава Богу,   без меня.
        Я верю в ещё неизученный человеческий мозг, в огромные возможности человеческого разума и психики, в реальность планируемой честной истории и вдохновенной, путеводной идеологии. Я продолжаю верить в Легенду о совершенном Человеке и в Страну Культурных  Героев.
            Справедливое общество — это общество всеобщего национального  благосостояния, где все равны перед законом, уважают чужое мнение, иную веру, нравы и обычаи. А посему я по-прежнему считаю, что государство должно быть под неусыпным контролем общества и должно вместе с обществом заботиться о физическом и психическом здоровье  всего народа, его сбережением и размножением в свете  природной жертвенности и человечности. Власть должна  отвечать перед современниками и потомками  за свою разрушительную нерентабельность и преступления  против своего народа в уголовном порядке, по самым тяжёлым статьям УК и Международного трибунала.  Так считаю я, сын своей матери и отца, я —  живой наблюдатель    основных исторических событий, переживший на своём веку семерых генсеков СССР, ещё живой     потенциальный свидетель защиты и обвинения, Анатолий Апостолов.



    07.07.2022