Новый Хлебозавод

                Н О В Ы Й   Х Л Е Б О З А В О Д

               

                14 февраля 2000 г.
                Боднарук Анна Васильевна

     Новый хлебозавод открылся, то есть была произведена первая выпечка
  хлеба на первой линии - в первых числах декабря 1981 г. И хоть с тех
  пор прошло уже 18 лет, мы всё ещё называем его "Новым". В сущности
  это "новое" давно требует обновления, но этот вопрос всё больше
  тяготит над заводом, а руководство только разводит руками. "Денег нет".
  Да и руководство, что ни год, то новое. А главное механики не выдерживают такой "развальной политики". Ведь они по сути своей - созидатели, а не разрушители. Но об этом после.
     В огромном цеху, под высоченным потолком (по сравнению со Старым
  заводом), монтировались 5 линий. Три линии для хлеба, четвертая - для
  подового хлеба (круглого хлеба испечённого без форм, а прямо на поду
  печи). Но, потом, что-то выпечка такого хлеба не заладилась и переделали
  пруфер под батоны. В таком виде линия работает и по сей день.
  Кстати сказать, на новом заводе, вместо растоечной камеры, смонтировали
  пруфер. Там так же обогревается тесто в формочках, пока оно не
  подойдет до определенной высоты (наберет кислотность). Формовщица,
  уже не кладет формы на вагонку, а прямо на люльку. Сама люлька, как
  качающаяся беседка на "чертовом колесе", при многочисленных изгибах
  толстой цепи, на которой с обеих сторон она крепится, но не опрокидывается
  и даже не наклоняется. Иначе хлеб был бы "кособоким", то есть
  не имел бы товарного вида. Пруфер - это некое пространство, заключённое со всех сторон  металлическими стенками, внутренность которых заполнено ровными
  рядами движущихся люлек. Люльки движутся не постоянно, а автоматически
 включаясь через определенное количество секунд. Время выбирает
  и настраивает автомат пекарь, в зависимости от того, как поднимается
  тесто. Такие пруфера стоят на каждой линии, между тесторазделочной
  машиной и печью. С одной стороны, в проём, из которого выглядывает
  одна люлька, формовщица кладет 7 форм (спаянных три в одну). И обойдя
  весь извивающийся путь внутри пруфера, тесто поднимается и уже
  в другой проём, со стороны печи выплывает люлька, уже с готовым к выпечке
  тестом. Пекарь, очень осторожно, чтоб упаси Бог не стряхнуть тесто, перекладывает формы из пруфера на движущуюся железную сетку, то есть - под печи. Движение подовой сетки тоже регулируется в зависимости от сорта хлеба и температуры печи.    Сама печь обогревается электрическими тэнами. Через 40 минут с другой стороны
  печи, второй пекарь достаёт формы с готовым к употреблению хлебом.
  Форму приходится с силой стукнуть о покрытый толстой резиной крохотный столик и горячие булки падают на медленно вращающейся металлический круг. Укладчик, а зачастую и сам пекарь, укладывает хлеб на контейнер. В таком виде хлеб доставляется хлебными специальными машинами в магазины города.
               
                ***

     И так, я повторяюсь для памяти, 3 линии - для хлеба, 4 линия для батонов
  и 5 линия для мелкоштучной выпечки.
     Коль зашёл разговор о пруферах, то считаю своим долгом написать правду-истину. На 5-ой печи стоит пруфер с двойными люльками. Мысль о том,
  чтобы приварить под люлькой еще одну люльку для мелкоштучных изделий и этим
  производительность печи удвоить, принадлежит зав. лаборатории Пономарёвой
  Антонине Леонидовне, человеку, как никто другой, всю себя отдававшей
  работе. (Так служить своему делу могут только художники и истинные священнослужители. Она заходила в свой кабинет, как в храм и там допоздна
  рылась в журналах, придумывала новые рецептуры. Над нею посмеивались,
  глядя ей в след, крутили пальцем у виска. А она, скорей всего, делала вид,
  что не замечает этого. Просто её жизнь - это сплошной поиск и стремление к совершенству.) Так, вот, это рационализаторское предложение ловкие людишки,
  стоящие у власти в то время, оформили как собственное изобретение. Сорвали на этом
  деньги. Но деньги, как вода, давно уже их нет и имён этих дельцов я
  не буду упоминать, ибо они не достойны войти в историю завода. А вот
  Леонидовна, так её называли коллеги, оставила добрый след. Пономарёва
  уже на пенсии, а завод работает на введенных ею заквасках, на рассчитанных ею рецептурах, её записи в технологических журналах - это мерило мудрости, прозорливости и огромного таланта, коими и теперь руководствуются работники лаборатории завода.
               
                ***

                (Из газеты «Хлебопек» за 1982 год)
     Сравнительно недавно пришли на хлебозавод Владимир Михайлович Муралев, инженер КИП и А   и Арбузов Виталий Александрович. Они устанавливали все электрооборудование на новом хлебозаводе и в совершенстве освоили автоматику. Работали они увлеченно, с полной отдачей сил и способностей. На счету этих талантливых работников много рационализаторских предложений. Это автоматизация третьей линии по выпуску подового  хлеба (Экономический эффект 2250 рублей), усовершенствование работы двухходовых переключателей БХМ (Экономический эффект 2522 рубля). Работали над усовершенствованием схемы автоматики работы воздуходувок, над переделкой схемы автоматики дозировочной станции, усовершенствованием схемы автоматики шкафа управления по перекачке соли. Ведётся работа над автоматизацией подачи сыворотки, автоматизация пара в бак горячей воды… Много сделано их умелыми руками, но ещё больше предстоит сделать, ведь творческая мысль не стоит на месте. Владимир Михайлович и Виталий Александрович -  добродушные, отзывчивые товарищи. На нашем заводе в основном работают женщины, а им, конечно же, труднее освоить автоматику и новую технику. Часто люди обращаются за советом, за помощью и они, не смотря на занятость, терпеливо объясняют, учат работать на своих рабочих местах с помощью новой автоматики. Бывает, что в свой выходной, они спешат на завод. А ученица Арбузова В. А. Климова Света теперь самостоятельно работает оператором БХМ. Поистине золотые руки у этих ребят. 
               
                ***            

     Пруфер на 4 линии - особенный. Люлечки необычные. Такие же качающиеся,
  но это не подвесные полочки, а, сшитые из белого войлока, канавки.
  Ширина канавки соответствует толщине батона. А чтоб не прилипало тесто,
  на донышко подсыпают панировку (это молотые сухари). Качаются в люльках,
  как спелёнатые младенцы, заготовки батонного теста, пока не обойдут весь
  извилистый путь во чреве пруфера, а с другой стороны, как только они
  появляются из мрака на свет в проёме пруфера, опрокидываются на медленно   плывущую войлочную транспортёрную ленту. Тут уже два пекаря поддевают их на фанерные листы, очень тонкими и острыми ножиками нарезают (вручную) на верхней стороне будущего батона этакие бороздки. Потом, соскользнув с фанерного листа на, смазанный подсолнечным маслом под нагретой печи, продолжают свой дальнейший путь среди адского огня раскаленных до бела тэн. Многое пришлось переоборудовать силами механической группы нашего завода. Это: была смонтирована пересадочная лента, дежеподъёмник и многое другое. На четвертой печи выпекают батон молочный, подмосковную булку, столовый батон, сухарь молочный, батон к чаю. Продукция хорошего качества, а главное в результате пуска четвертой печи рабочие булочного цеха стали работать по единому рабочему листку, в одну смену. В цеху работают одни женщины. Это значит, что каждая из них вечером могла находиться в кругу семьи, почитать книгу, посмотреть телевизор. (Правда, «по производственной необходимости» довольно часто меняли график работы, не всегда считаясь с интересами трудящихся женщин.)
       (Мне иной раз кажется, глядя на путь теста, чтобы стать Хлебом Святым,
  сродни жизненному пути человека. И растет он, как пшеница на поле, под
  солнцем, исхлестанный дождями и ветрами. Потом проходит через жернова
  передряг. И месят, и лепят его, всяк по своему разумению. Но главное, чтобы стать Человеком, он должен пройти через адский огонь, свой, внутренний огонь совести, который укрепит его, отбросит все лишнее. И так же, как хлеб, выпекаемый в печи, укрывшись от людского глаза, наедине с самим собой, переворошить свои мысли, укрепить свой дух и плоть свою, выйти в люди обновленным, готовым пожертвовав собой, дать новые силы идущему вперёд.)
     Выпечка хлеба, хоть и усовершенствована, но всё же происходит по
  тому же сценарию, что и истекшие века назад. Но, вот, подача муки на производство,
  о-о-о! это особая статья.
      Начиная со склада муки, где грузчики распарывают зашитые мешки,
  (строго по сортам, и по партиям муки, которая подается на производство,
  и принимается на выгрузку из вагона только при наличии сертификата
  качества и проверки заводской лабораторией по всем параметрам, ведь
  в вагоне 60 тонн муки.) И только по прямому указанию инженера-микробиолога разрешается ту или иную муку подавать в  цеха на производство продукции.
(На моей памяти были не единичные случаи, когда лаборатория наотрез отказывалась принимать муку низкого качества, и её отправляли обратно поставщикам.)
     Мука по трубам, гонимая воздухом мощных компрессоров, поступала
  в муковозку. (Муковозкой мы называли специальную машину, перевозящую
  муку в больших 2,5 т. двух спаренных ёмкостях. На этой машине есть
  свой компрессор-газодувка, питающаяся от электропривода запитанного
  от щитка самого хлебозавода.) Подъехав к специальному приемнику и подсоединив гофрированный шланг к трубе, ведущей в верхнюю часть силоса,
  водитель-муковозник перекачивает муку, в указанный ему, опять же лабораторией, в один из 11 силосов. (В силос (металлическая ёмкость) помещается 35 т. муки).
  Когда в городе еще не было маленьких пекарен, то 11 силосов по 35т. (Чаще закачивали до 40 т.)  муки - считалось НЕДЕЛЬНЫМ  ЗАПАСОМ  МУКИ ГОРОДА.) Когда открыли завод задания (суточный план выпечки) с каждым годом нарастали.
     И тут начинается моя работа и моих коллег девушек-операторов БХМ
  (Бестарного Хранения Муки). Но начну я с самого начала.

     Когда начал работать завод, муковозки ещё не было. Муку в мешках
  подвозили на автомашине прямо к заводу, сгружали в мешкоприёмник. Оттуда, по специальной линии, мука закачивалась воздухом в производственные бункера.
  (Линией мы называем трубопровод, который ведёт из мешкоприемника до
  Бурата (просевательного агрегата), потом линия разветвляется на две
  половины, каждая из которых ведёт в бункера хлебного и булочного цехов. Третье ответвление ведут в кондитерский цех. На границе каждого
  ответвления вмонтирован двухходовой переключатель. Всех двухходовых
  переключателей 34. Система так смонтирована, что мимо Бурата мука
  не может пройти в цех. Но это уже повторное просеивание. Первое происходит на складе, при закачке муки в муковозку. Бункеров 19 штук по 1,6 т. муки. В каждом бункере определенный сорт муки. Пересортица расценивается, как нарушение трудовой дисциплины и может привести к браку продукции.
     Муку закачиваем по заданию начальника смены, то есть, по заявке, поступившей из магазинов, на заданное количество продукции. Каждый вид продукции выпекается из определенного сорта муки - строго по рецептуре.
     Используется мука:
  1 сорт 72% - на хлеб и на булочные изделия
  2 сорт 85% - на хлеб
  Ржаная 87% - на хлеб
  Обдирная 96% - на хлеб
  Высший сорт - на хлеб
  Высший сорт - на булочные изделия и на кондитерские изделия, баранки, пряники.
      Закачка муки производится оператором 4 разряда с пульта управления,
  автоматически. При необходимости операторы переключали на местное управление.
     Коллектив операторов, по продолжительности работы на этом месте, самый
  стабильный, по сравнению с другими участками. Это люди работающие с первого
  дня пуска завода. Первых операторов обучали еще новосибирские наладчики.
  Из числа самых стойких были Нина Петровна Воронцова и я - Боднарук А.В.
  Никто из нас даже не мечтал стать оператором. За нас решило руководство
  завода. Просто подбирались серьезные люди, на плечи которых можно взвалить ответственность за работу всего завода, т.к. мука это основное сырье, без которого работа всех цехов завода немыслима.
     Еще когда шли пуско-наладочные работы, Шубину Валентину Антоновну отправили учиться «на оператора» на красноярский хлебозавод. Меня же Валентина Антоновна учила всего одну ночь, а на следующую ночь я уже вышла работать самостоятельно.
  Такой же "курс учебы" прошли и другие девушки. Постигали науку путём
  проб и ошибок, плюс разные неполадки, взрывной характер механика Шаврина Никола Петровича, новосибирцев и слесаря КИПиА Арбузова Виталия Александровича, который
  монтировал пульт управления и знал всё и вся. Да ещё директор Букина В.М.
  которая понимала, что Пультовая - это сердце завода и всячески нам помогала, а порой и сама, вместе с нами чистила линию. В первый год, а потом ещё года три, ох и нахлебались мы (операторы) мучной пыли, пополам со слезами. А все беды наши от недостатка воздуха. По проекту закачка муки должна производиться воздухом  от 4 газодувок. Но, то ли они были с заводским браком, толи уже наши "умники" так смонтировали их, что мы на них и месяца не проработали.
     Воздушно-компрессорная станция на пищекомбинате была, но мощность
  её была рассчитана только на нужды молоко. и пив. заводов. Но даже если открыть
  весь воздух на х.завод, то его будет хватать только на половину нормального давления.
  Наши "доблестные руководители" замучили нас разными экспериментами. С нас
  семь потов сойдет, пока очередной "умник" произнесет: "А-а, понял". И спокойно уйдет домой, спать, чтоб завтра явиться с новой бредовой идеей. А мы, "ну хоть умри стоя", должны производство обеспечить мукой, иначе завтра город будет без хлеба.
     Придумали мы закачивать муку небольшими порциями.  Т.к. воздух делился на две
  части (до бурата и после бурата до бункеров), мы стравливали весь воздух
  и закачивали воздух из силоса или мешкоприемника в бункерочек над буратом,
  затем перестраивали линию и воздух до нужного бункера. Перестраивать линию
  приходилось через каждые 6 минут. И всё бегом то вверх по лестнице с этажа
  на этаж, то вниз, все 12 часов. Какой это адский труд смогут понять только
  видевшие наши "скачки". Сперва, было много охотников "нажимать кнопочки".
  Потом стали называть нашу работу: "кнопку нажал и спина взмокла". И до сих
  пор мы не можем себе обучить подменную. Не идут люди. А если придут, посмотрят, что знать нужно много, ответственность большая, а зарплата меньше чем в цеху, разочаровано уходят.
     Так, вот, руководством пищекомбината решено было строить воздушно-
  компрессорную станцию рядом с хлебозаводом, с тем расчётом, чтобы хватило
  воздуха на все заводы. Руководил строительством главный инженер пищекомбината Ничипорук В.В. Ну и «выстроили...» ни питьевой воды, ни даже туалета для обслуживающего персонала нет. От работы мощных компрессоров страшный
 гул и вибрация. Но здоровье людей, как всегда, не бралось в расчёт...
     Стали мы работать воздухом из новой «воздушки». Воздуху теперь хватает.
  Но за это время поизносилось оборудование на нашем заводе, которым из-за
  частых смен механиков, никто не занимался. Простые слесаря и электрики
  то и дело бегали "на болото" (на пивзавод за пивом) и всеми правдами и неправдами "набирались" по самый воротник. Но завод всё же выпускал продукцию, не важно какой ценой. Работали так, будто завтра уже потоп и ничего больше не надо будет. Женщины вздыхают, а руководителей больше интересует собственное спокойствие. Худо-бедно, а город кормим, а там… Так и работаем по сей день. И на что-то лучшее уже не надеемся. Откуда ж лучшему взяться? Лишь бы какого-нибудь "сюрприза", вроде Архиповского соединения двух профессий (оператор и дрожжевод), не придумали.
      А дело было так. Во время правления пищекомбинатом Хритоненко В.И.
  и директора х.завода Архиповой В.И., когда прекратили платить зарплату,
  а по карточкам можно было купить продукты по завышенной цене в магазине
  считавшемся чуть ли не собственностью директора. (Лично мне не выдавали зарплату 1 год и 7 месяцев). Хритоненко всё твердил людям, просившим хоть немного выдать денег, чтоб купить себе на зиму одежду, (тогда и открыли прямо на заводе промтоварный магазинчик, по безналу, в котором продавался залежавшийся товар очень низкого качества), чтоб они "вошли в его положение", дескать - денег нет. Но когда выгнали его, оказалось, что человек он далеко не бедный... (Когда речь идет о личной выгоде, совесть
  загоняют в дальний угол.) Хритоненко требовал от своих подчинённых
  "изыскивать внутренние резервы". Резервом считали те линии, которые
  стояли на ремонте. Нужную деталь просто снимали и ставили на рабочую
  линию, это означало "выходили из положения". Тогда и начались "уплотнения". Вот и придумали "умные головы" чтобы соединить профессии - оператор и дрожжевод. А завод полностью перевести с жидких (самодельных) дрожжей на прессованные дрожжи. То есть покупные дрожжи. В результате этого руководство высвободило 4 рабочих. Одним словом - жар загребали чужими руками. Давили на людей
  по-страшному. Решили так: пусть дрожжеводы обучаются операторскому делу,
  а операторы работе дрожжевода. Выучились. Сдали экзамены. Начали работать.
  Операторы, привыкшие к трудностям и сложности работы, без труда освоились
  на новом месте, а у дрожжеводов сплошные аварии. Главный инженер завода
  Бусыгин, рассудил так: операторов оставить, а дрожжеводов перевести в цех
  на другие работы. Стали мы выполнять сразу две работы. Зарплату не добавили,
  мол будьте довольны тем, что и вовсе не сократили. Но и это ещё не всё.
  Очень скоро "умники" подсчитали - прослезились. Работать на прессованных
  дрожжах дорого. Под приказом Архиповой мы стали варить искусственные дрожжи.
  Работа эта требует много сил и времени. Но мы, нарушая правила безопасности, и конечно же в ущерб своему здоровью, качали муку и варили заварки одновременно. Как мы работали в те годы, даже злейшему врагу не пожелаешь такого счастья... А зарплата, как у мойщика лотков. Так что мы каждый раз  "добрым словом" вспоминаем Архипову и её окруженцев-лизоблюдов. А мы работали, куда ж денешься, семью кормить надо. Только у русской женщины может быть столько терпения. Вот они, те много выстрадавшие женщины:
  Шубина В.А. проработала 1 месяц и ушла мастером в булочный цех, а потом в кондитерский цех.
  Воронцова Нина Петровна и Боднарук Анна Васильевна работали со дня открытия завода по сей день. Корзун Галина Степановна пришла годом позже.
  Стрелкова Светлана Юрьевна, теперь работник лаборатории, а на её место
  пришла работать, подменявшая нас во время отпуска, Высоцкая Тамара Ивановна. Теперь уже подменять некому...
     Воздушно-компрессорная станция не входит в состав коллектива хлебозавода.
  Но мы работаем в одной связке. И горюшко хлебали вместе. А посылали туда
  работать старушек с образованием 4-6 классов, да еще и лет под 70. Мол,
  ничего сложного - включи да выключи. А воздух нужно распределить на три
  завода. Малейший перепад давления и линия забилась. Заляжет мука в трубах
  и хоть плачь, хоть реви. И говорить некому - одни "божьи одуванчики",
  которые просто вздремнут по стариковски, и сами не могут понять что натворили. Вот те, с которыми мы работали много лет: Бородина М.П. Кузькина Анна,
  А.А. Абашкин В.И. Дименков В.И. Зубарев И.П. Комлева Т.М. Барскова Н.В.
  Александрина Р.Ф. и только один человек не пенсионного возраста - это
  Карпенко П.П., но работал не долго.

                ***

     За последние 5-6 лет пищекомбинат лихорадило. Почти в каждом номере
  местной газеты "Город и горожане" публиковалась разносная статья. Менялись руководители. Многие люди (неугодные начальству) попали под сокращение. Хлебозавод не трогали. Он должен был отрабатывать чужие долги (других заводов).
  К примеру, человека сокращали и он пол года, сидя дома, получал зарплату
  деньгами. Мы же, работая посменно, могли что-нибудь приобрести в магазине,
  по завышенной цене, только по безналичному расчету. Мы оказались крепостными, прикрепленными к определенному магазину, хозяином которого являлся
  директор пищекомбината. Товар не лучшего качества, а если что и привозили
  получше то только для тех, кто рангом выше… рабочим уже что останется.
      С 1 марта 1999 г. пищекомбинат поменял руководителя и сменил вывеску.
  Называется теперь МУП "Торговый дом" пищекомбината. Генеральный директор
  Богданов Георгий Александрович. Весь управленческий аппарат, который остался при "Торговом доме" переехал на хлебозавод и занял весь второй этаж административного здания, тем самым вытеснив заводских администраторов в разные закутки на первом
  этаже завода. Директором хлебозавода стал бывший инженер завода Химичем А.Е.,
  человек с двумя институтами, уважаемый в коллективе человек. Когда им проделана
  огромная работа по распределению кадров была завершена, оказалось, что по мнению управленческих умников должность директора завода уже «не нужна» и Химичева просто сократили. Вместе с ним уволился и гл. инженер завода Демидов В. Завод притих от такой ошеломляющей вести. Этих людей на заводе уважали и верили им. Кое-как Богданов упросил Хусточкину Л.П. занять пост зав. производством.  Хусточкина Людмила Петровна ранее работала на  формовке и мастером, начальником смены, старшим мастером завода, и зав. кондитерским цехом. На заводе проработала больше 25 лет. Слово её имеет большой вес в коллективе. Люди повеселели, зарплату стали давать каждый месяц. Постепенно стали увеличиваться заявки из торговых точек. А если есть работа, то будут и деньги.
     Вот заявка обычного рабочего дня того времени:
  Хлеб 1 сорт - 10 тысяч булок.
  Хлеб ржаной - 4 тонны.
  Батон молочный - 1800 штук.
  Славянка - 530 штук.
  Сайка - 400 штук.
  Хлеб докторский - 270 штук.
  Плетёнка - 300 штук.
  Плюшка - 2 200 штук.
  Сдобная - 670 штук.
  Витушка - 437 штук.
  Сухарь московский в неделю около 100 кг.
  Панировка в столовые города.

     Кондитерский цех в день изготовляет около 170 тортов.
  Это: "Фигурный", "Чайка", "Подарочный", "Любава", "Славутич", "Радость".
  Мелкоштучных изделий - 100 кг.
  Ромбабы - 445 штук.
  Пряники - 55 кг.
  Для медсанчасти и для магазинов выпускается лапша - 100 кг.

     Люди работают полные рабочие смены. Кондитерский цех - в 2 смены.
  Постепенно налаживается доставка сырья. Укрепляется дисциплина в коллективе. Одним словом - работаем, живем, надеемся.

                ***