Поражение

– Вали, я тебе сказала!
– Люд, Люда…
– И ты тоже вместе с ним!
– Раз уж мы не готовы к диалогу… Только че ты на меня орешь, полку-то разбил он!
– А ты меня кинешь, что ли?

На несколько секунд стало тихо. Нитка занавески из бусин, висевшей в коридоре, перекатилась по Людиному плечу. Кипиш пристально посмотрел мутными глазами на Вэна. Вэн перевел взгляд с расплывчатых лиц остальных гостей в глубине коридора на Кипиша. Оба они пошатнулись.
– А-а-а! Я только за справедливость!
– А между прочим – полку разбил я!

И снова Людка стала кричать, остальные гости ворчать, а Вэн с Кипишем, качаясь и сталкиваясь, рыться в бардаке на полу в поисках обуви.
– Восемь раз! Я восемь раз выходила и просила не орать на кухне! Все уже спят! Но вы продолжали: бухать и орать, бухать и орать!
– Да вы просто слабаки! Ха! – протянул Кипиш, покрасневший от натуги, всовывая ногу в кроссовку.
– Ага, – согласился Вэн, который уже оделся и теперь возился с замком входной двери. – И вообще, мы с Кипишем люди воспитанные, а ты, Люда, ведешь себя негостеприимно.

В замке что-то щелкнуло, рычажок начал крутиться, и дверь распахнулась. Вэн повернулся к хозяйке.
– Ты выгоняешь нас в ночь!

Заявление гулко отразилось от стен подъезда, и снова повисла тишина.

Кипиш, уже обутый, сделал шаг к выходу, схватился за косяк и тоже повернулся к Люде.

Она тряслась от гнева.
– Ну, как бы то ни было, с днем рождения, – сказал он и изобразил поклон.
– Пошли. Вон.

На плечо Вэну опустилась рука друга.
– Нам тут не рады… Да и идут они в жопу!

Они вывались в подъезд, и Вэн еще попытался заглянуть Люде в глаза, но дверь слишком стремительно закрылась, громко хлопнув.


– Знаешь, как-то нехорошо вышло, я вот думаю.
– А? Че нехорошо вышло?

Кипиш спускался первым, не торопясь и держась за поручень. Пару раз его мотануло, он приложился к стене плечом, и на футболке остался белый след.
– Полку разбили.
– Я ей завтра новую куплю, нашла себе расстройство.
– Да ведь оно вроде как случайно вышло.
– Во-во.

Кипиш неопределенно взмахнул рукой. А Вэн продолжил думать об их поведении.
– Мы с тобой орали всю ночь, музыку слушали.
– А с каких пор на тусовке общий отбой?

Вэн помолчал, соглашаясь. Регламент на пьянке вещь неуловимая.

Ночь, как выяснилось, давно кончилась, часы показывали начало одиннадцатого. Майское солнце светило ярко и жарко.

Они вышли на улицу и сразу почувствовали пьяное изнеможение. Свет тяжело давил на глаза, во рту отчаянно сох язык, футболки вдруг стали тереть мокрые шеи.

Кипиш закурил, затянулся, икнул, выругался и выкинул сигарету.
– Пойдем пиво пить. На балкончик. А?


Кипиш с Вэном рухнули на скамейку, которую когда-то давно сюда притащили, и растекались по ней. Чтобы отпить холодного пива им приходилось поднимать тяжелые руки, делать это было приятно не потому, что пиво, а потому, что холодное. Из-под прикрытых век они смотрели, как далеко внизу, куда-то из домов выходят люди, некоторые из них идут далеко, другие идут в магазин за углом и через какое-то время оттуда возвращаются.

На огороженной парковке нового дома напротив мигали фарами и поворотниками машины, издавали разнообразные, но похожие в своей сути, звуки. К ним подходили хозяева, залезали внутрь, запускали моторы, потом не торопясь двигались по парковке по установленному маршруту.

Мир с высоты был как заводной игрушечный город, и они наблюдали за его механическим танцем сквозь вуаль пьяной лености. Почти не осознавая.

Только Кипиш иногда хмурился и наклонял голову, будто пытаясь взглянуть вверх под разными углами.
– Как ни смотри, а кусок крыши все равно видно. Хоть немного, но видно.

Он выругался.

В их детстве на этом балконе восьмого этажа они сидели выше всех, и небо было прямо над головой. Тогда на месте нового дома напротив росла трава на пустыре.
– Построили уродище.

Кипиш выругался снова.
– Ага…

На Вэна накатила ностальгия.
– А знаешь, Кипиш, – решил поделиться он, – если закрыть глаза и так подумать – когда пьешь всю ночь и продолжаешь пить наутро, на улице весна или лето и очень жарко, а мы на нашем балкончике – возникает это чувство, как будто нам опять по двадцать.
– Да?

Кипиш притих, видимо, пытался поймать чувство.
– Что-то есть…
– Только. Не открывай. Глаза.
– Хорошо, что мы взяли еще пивка.

Вэн сидел с закрытыми глазами и растворялся в звуках. Потихоньку он вроде бы даже начал засыпать. Утопали в дреме и бурная ночь, и жара, и пьяная изможденность. Становилось хорошо и беззаботно.

Где-то далеко говорил Кипиш. Говорил громко, то ли объяснял, то ли ожидал какого-то ответа.

Вэн вдруг проснулся, потряс головой, проморгался.

Кипиш действительно подался вперед и горлышком бутылки на что-то указывал.
– Это же Серожа там, да?
– Да, он. Тащит что-то.
– Ну и туша.

По парковке нового дома шел их бывший одноклассник и нес в руках большие круглые предметы.
– Колеса несет, – сказал Кипиш.

На Серожином пути еще через ряд автомобилей стоял серый джип, позади которого друг на друге уже два колеса лежали.
– Ага. Вон тачка его, походу.

Кипиш отпил пива и как-то очень серьезно посмотрел на Вэна.
– Это не колеса, покрышки. Колесо такое должно, знаешь, сколько весить?
– Да, скорее всего.

Серожа подошел к своему джипу и положил покрышки на те, которые там уже были.
– О, встал что-то. По карманам полез?
– Ищет чет.
– Глянь, – гоготнул Кипиш. – Бьет себя по ногам, по грудям. Ключи забыл. Олух.

Они посмеялись.
– Сейчас обратно попрется. Дурья башка.
– Это он только переобуваться собрался? – удивился Вэн.
– Ага, ему в жопу въехали, багажник не открывался.
– И?
– Не хотел класть колеса в свой чистенький салон. Вот и затянул - пока денег отложил, пока отремонтировали.
– А ты-то откуда знаешь все?
– Он в моих гаражах у мужиков тачку делал. Каждый день, сволочь, ходил смотрел, как продвигается.
– Каждый день ходил, сволочь… – Вэн покачал головой.
– Кстати, у его бати тоже гараж там был. Они с моим корешили.
– Твой батя с Серожиным? Не знал.
– Прикинь, ток сейчас вспомнил. Но мы с тобой им все попортили. Евоновый на нас моему все жаловался. Мол, обижаем!

Кипиш загоготал.
– А было за что. Если ты крыса и истеричка, то че тут ждать? – заметил Вэн.
– Точно, точно. А слышь че…

Кипиш поставил бутылку на пол и неожиданно резко выпрямился, посмотрел на Вэна горящими глазами.
– Погнали колесо у него с****им!
– Какое колесо?
– Ну покрышку!
– Да это я понял! На хера она тебе?
– На хер не нужна. Чисто попугаем дурачка. Потом ему как-нибудь передам.
– Не, Кипиш, ты дурной. И мы не успеем! Во-первых, вон он уже в дом заходит. Во-вторых, как мы на парковку попадем? Она ж огорожена вся!
– Как-как – перелезем! Че ты, дед?
– Штаны на жопе только рвать! Не успеем.
– Успеем. Пока он поднимется, на каком он – на двенадцатом вроде, пока он с женушкой в щечку поцелуется, пока расскажет о своей оплошности, потом еще пока опять спустится.

Кипиш встал, придержался за перила.
– Не идешь, не иди, – бросил он и скрылся за балконной дверью.
– Ага, вот еще!

Вэн подскочил, так же придержался, и побежал за Кипишем, который с криками «Так быстрее, чем на лифте!» и «Нормально, успеем!» летел вниз, прыгая через две или три ступени.

Уже через какие-то мгновения, оставив за спиной размытые лестничные пролеты, цветы на подоконниках, почтовые ящики, они оказались на улице. Впереди несся Кипиш, так, будто ничего более важного делать ему не приходилось уже много лет, за ним поспевал Вэн.

У высокого забора Кипиш остановился, но лишь на долю секунды, видимо, потребовавшуюся на расчет действий. Он схватился за прутья руками, подпрыгнул, уперся в прутья ногами и, попеременно перехватываясь и упираясь, в три приема добрался до верхней перекладины решетки, откуда легким движением перебросил свое тело на ту сторону.

Вэн, никак не ожидавший от друга такой прыти, взялся повторить за ним, но ноги скользили, проскакивали между прутьев, когда он пытался упереться, а пьяные руки не хотели держаться или подтягиваться. Позорясь в висе на заборе, Вэн даже задумался, а понимал ли Кипиш, что и как делает, исполняя это образцовое преодоление препятствия.

А тот времени не терял. Мелькая между машинами, он быстро продвигался по территории парковки. К тому времени, как Вэн все же залез на забор и уселся не него, как на жердочку, передохнуть, Кипиш уже достиг Серожиного джипа. Там он обернулся, схватился за голову, махнул рукой и закричал:
– Тьфу ты, блин! Не слезай, подам тебе колесо!
– Хорошо!

Кипиш схватил добычу, поднял, сделал несколько шагов и бросил. Вэн даже на расстоянии смог прочитать по губам его негодование, наверное, вызванное бессилием после бега с препятствиями. Тем не менее Кипиш не собирался сдаваться и после небольшой заминки снова взялся за дело, но на этот раз он принялся катить.

Вэн, представляя, как ему придется брать тяжелое колесо и перетаскивать его через забор, попытался устроиться поудобнее. Но как он ни садился, тонкий прут решетки и так и сяк впивался в ягодицы. В итоге он нашел такое положение, при котором дискомфорт был минимальным, и стал искать Кипиша. Тот оказался совсем близко, в нескольких парковочных рядах. Он бежал, толкая перед собой колесо, которое норовило то упасть, то наклониться и уехать в сторону и куда-нибудь врезаться, Кипиш его ловил, иногда промахивался и, накреняясь сам, уворачивался от стоящих машин.
– На неверных ногах, да со сбитым прицелом, – стал смеяться Вэн, но тут же веселье сменилось тревогой. С высоты он хорошо видел дверь в парадную, и из этой двери как раз вышел Серожа. – Блин, он вышел!

Забор затрясся от удара – сначала в него на всем ходу влетело колесо, а следом Кипиш, не успевший остановиться.

Вэн сильнее прежнего вцепился в жердочку, и испуганно бросил вниз:
– Слышь меня? Он вышел!

Колесо упало, а Кипиш уперся руками в колени и стал часто дышать.
– Да нормально, нормально…
– Чего нормально? Идет Серожа, говорю!
– Твою мать… Падла… – Кипиш прогнулся назад, потягивая спину. – Уф, ладно. Давай, я подам, а ты просто кидай вниз.
– Хорошо-хорошо, пробуем, – бросил Вэн, поглядывая на Серожин джип, к которому подошел хозяин и в недоумении замер.

Кипиш рывком вскинул колесо и прижал его коленом к забору на уровне пояса, перехватил и поднял выше, уперся в него грудью, побагровев лицом, вытянул руки вверх и посмотрел на Вэна с ненавистью и мольбой.
– Под-ни-май...
– Ух, еп…  Оно тяжелее, чем я думал!
– Расскажи…

Резиновый борт впился в ладонь, и в глазах потемнело от напряжения, но Вэн, собрав всю свою волю, все же смог водрузить колесо себе на колени, и оба друга счастливо выдохнули и даже немного рассмеялись.

Но передышка вышла недолгой – дикий рев, прокатившийся по парковке, напомнил им, что расслабляться рано.
– СТОЯТЬ!!!

Орал, конечно же, Серожа, который обнаружил пропажу, заметил происходящее на заборе и сложил два и два. Он бежал зигзагами мимо машин, двигаясь быстрее, чем можно было ожидать от человека его размеров.
– Пош-шел н-на хер!!! – задорно ответил ему Кипиш.

Тревога и ожидание худшего сменились боевым азартом, и из каких-то резервов появились силы. Колесо плашмя грохнулось по ту сторону забора, и Кипиш, взявшись за протянутую Вэном руку, вскарабкался наверх. Неграциозно, неловко, отчаянно матерясь, но достаточно быстро, чтобы они вдвоем успели спрыгнуть еще до появления Серожи в непосредственной близости.

Отбежав метров на пять, Кипиш с Вэном обернулись. Их преследователь, схватившись за прутья, громко и страшно кричал, дергал эти прутья так, будто хотел вырвать, и напоминал разъяренного зверя в клетке в зоопарке.

Кипиш сначала согнулся от смеха, а потом принялся изображать обезьяну. Вэну тоже стало смешно. Они махнули на Серожу рукой и, утирая слезы, толкая перед собой колесо, двинулись в путь.


На детской площадке было всего два ребенка и две мамы. Мамы поглядывали на Кипиша с Вэном, но те не курили, не пили, не ругались матом, вели себя прилично, хоть и выглядели подозрительно – помятые, лоснящиеся, с покрышкой.

Они, по очереди катя свою добычу, обессилили и завернули во двор перевести дух.

Где-то за домами шумели машины, в зеленых зарослях невысоких дворовых деревьев и кустов покрикивали птички. Вэн завис, наблюдая, как дети то бегают вокруг мам на скамейке, то лезут на сетку – на пирамиду из веревок, то пытаются забраться вверх по металлической горке, блестящей на солнце.
– Ты снизу не видел – он так комично стоял и озирался. Мол, а где, а где?

Вэн поймал за хвост дежавю, уловил, откуда оно взялось.
– Вот он точно так же озирался… Помнишь, классе в шестом, Серожа пришел с пеналом красивым – с двумя отделениями, с набором фломастеров, крутой такой весь. А ты после второго урока этот пинал спрятал к биологичке в стол. Так же тогда стоял – руки в стороны, рот раззявил.
– А где? А где? – спародировал Кипиш. – Ага, помню.

Они усмехнулись.
– Такой он беспомощный, конечно.
– Как такие люди живут после тридцати?
– Хм… Либо во лжи, либо с осознанием собственной тщедушности.

Вэн вздохнул и подумал, что, наверное, так оно и есть.
– Что дальше делать будем? Когда колесо вернем?
– Да только сперли, не сегодня же! – всплеснул Кипиш руками. – Завтра, послезавтра.

Он достал сигареты, но Вэн молча забралу у него пачку и кивнул в сторону детей.
– Ну да, правильно… А погнали уже отсюда.
– Можно.
– Для начала в магазин за пивом. А то сушняк убивает.

Вэн прикинул в голове расстояние до гаражей.
– Еще тащиться-то прилично.
– Да ты че, – Кипиш махнул на него, доставая телефон. – На такси поедем.


Путешествие в такси разморило.

Они еле выбрались из машины, вытащили покрышку, прокатили ее по пустынным дорогам гаражных рядов, но так полностью и не оклемались.

Кипиш, покачиваясь и ворча, скрипел ключом в замке, Вэн прижался к воротине, спрятавшись в тень под карнизом, и открывал зажигалкой холодное пиво. Сначала открыл бутылку Кипишу, потом себе. Кипиш благодарно крякнул и надолго припал к горлышку.

После живительного глотка мир стал добрее, и замок поддался с первого же поворота.
– Во-о-о! – с чувством сказал Кипиш, поднимая бутылку повыше, будто демонстрировал ее всему миру.

Взвизгнув петлей, воротина открылась. Кипиш, не заморачиваясь, толкнул колесо в темные внутренности гаража, оно застучало по дощатому полу и с грохотом рухнуло.
– Вот пусть там и валяется.

Он вынес два раскладных стула, поставил их в тенек на входе, уселся и жестом пригласил Вэна.
– Хороший денек.
– Насыщенный.
– Напомни мне про Людку, а то я даже забыл уже, че я там разбил.
– Напомню. Если сам не забуду.

Кипишь протянул Вэну бутылку, они чокнулись.
– За нас.
– За нас.

Сделав глоток и опустив руку на подлокотник, Вэн почувствовал, что дрема, уже вторая за этот долгий день, навалившаяся на него в такси, никуда не делась. Глаза стали закрываться. Кипиш вроде бы что-то говорил, и он пытался прислушаться. Но сдалась и шея, опустилась голова, с трудом удерживая один глаз, Вэн заметил на футболке темный след.
«Наверное, от покрышки. Когда поднимали на забор».

Упала рука, пиво стало выливаться. Вэн уснул.


– ГДЕ МОЕ КОЛЕСО, КОЗЛЫ?! ГДЕ МОЕ КОЛЕСО, КОЗЛЫ?!

Вэн вздрогнул. Вопль, полный отчаянной злобы, ворвался в его сон. Он огляделся, справа от него тряс головой, видимо, тоже проснувшийся Кипиш, слева к ним широкими шагами приближался человек.
– Это че, Серожа? – спросил Вэн.
– Епт… Похоже.

Они только-только успели податься вместе со стульями назад – Серожа ускорился и с разбега влетел в воротину плечом, она с треском захлопнулась, отпружинила и отворилась обратно.

Сон полностью исчез.

Кипиш вылетел наружу.
– Ты че, э, – он встал в стойку и попытался ударить Серожу в лицо.

Но тот оказался ловчее – отшатнулся, схватил летящую в него руку и потянул. Кипиш, снижаясь, побежал вперед, опустился на колени и уперся руками в землю.
– Э! – крикнул Вэн и тоже предпринял попытку атаки, но враг снова был проворней – он увернулся и больно ударил его в ухо.

Серожа покраснел, глаза его выкатились, а ноздри раздулись, контроль над собой был им полностью утерян.
– Ты че, юмора не понимаешь? – спросил Кипиш.

Он вставал, но не успел оторвать руки от земли, и ему в ответ прилетел удар ногой по ребрам. Вскрикнув, Кипиш завалился набок.
– Ты че, сука, твоя и так взяла! – Вэн опять бросился на Серожу с кулаками и даже несколько раз его достал. Но огромный противник оттолкнул его и придал ускорение ударом ноги в грудь. Вэн оторвался от земли, прежде чем рухнуть на спину, и приземление выбило из легких весь воздух.

Серожа схватил палку, вроде черенок от лопаты, стоявший на самом входе, прислоненный к косяку ворот.

Ему было мало.
– А вот и мое колесо! Вы меня за дебила принимаете? Ты че, думал, я не догадаюсь, что ты его сюда потащишь?

Он замахнулся, чтоб ударить поднимавшегося Кипиша по голове, но тот прикрылся, и удар пришелся на предплечье правой руки. Следующий, по ноге, заставил Кипиша попятиться. Он споткнулся и упал на спину.

Вэн к этому моменту привстал. Но Серожу это не устроило. Черенок попал, к счастью, чуть выше виска.

В глазах у Вэна потемнело, а его сознание будто улетело куда-то в колодец в глубине головы и оттуда наблюдало: отброшенный черенок, Серожу, выходящего из гаража с колесом, и собственное тело, попытавшееся встать, но вместо этого встретившее лицом землю.

Прошло некоторое время, прежде чем Вэн пошевелился и почувствовал щекой мелкие камушки гаражной дороги. Он поднялся на локтях. Недалеко от него на спине лежал Кипиш и смотрел в небо.

Небо было очень синее, без облачка.
– Походу, Серожа нас отмудохал.

Кипиш не ответил, только помотал головой.

Вэн встал на четвереньки, потом сел на пятки. Голова кружилась и раскалывалась.
– Херня это все, – уверенно проговорил Кипиш.
– Чего?
– Перепсиховавший Серожа – все такая же истеричка, хоть и большая и сильная. Кому тут хуже?
– Хрен знает, мне вот плохо. Он сейчас еще в ментовку заявление напишет.
– Конечно, напишет. Он же крыса.

Вэн потрогал продолговатую шишку над левым ухом, в ней пульсировало.
– Херня это все. Происходит и проходит. А вот Серожа так Серожей и останется.

Кипиш лежал звездой, раскинув руки и ноги.
– Встать ты можешь?
– Могу, но еще полежу.

Вэн добрался до пакета с пивом, взял бутылку и приложил холод к голове.