Ночные забавы - 6

Ольга Клео
Предыдущая глава:
Ночные забавы - 5 http://proza.ru/2020/10/02/1443

Глава 6.

   Оксанка разволновалась и часа два не могла сомкнуть глаз. Перед её взором, как живая, стояла их любимая бабуля. Она припомнила, как та любила сидеть у колодца в тени серебристой кроны огромного тополя и тихим голосом рассказывать им с Танечкой удивительную и почти сказочную историю про крепостную Анночку, превратившуюся из бедной Золушки в богатую графиню и уехавшую за тридевять земель, оставив после себя драгоценности, пролежавшие в земле более полувека, пока их не обнаружила вездесущая бабушкина прабабка Елизавета.
   
   По преданию, Анночкина мать даже не помышляла о продаже этих сокровищ, так как хорошо понимала, что это было приданое её дочери, которое, возможно, придётся ещё вернуть, потому как та не должна была отдавать его по доброте душевной, без ведома графа и своего мужа. Хотя Анночка и сказала тогда, что ими можно будет распоряжаться по своему усмотрению, мать была уверена, что за ними могут прийти в любую минуту. Она очень боялась графского гнева, который мог обрушиться на Анночку, но перечить дочке не стала и, скрепя сердце, оставила шкатулку на хранение, думая вернуть её вместе с внучкой через три года, как и договаривались. Во избежание лишних разговоров, мать Анночки никогда и никому не рассказывала о шкатулке, тем более, что ту никто, кроме неё, и не видел. Анночка передавала её без всяких свидетелей.
   
   В продаже содержимого шкатулки тогда не было никакой  необходимости. В связи с военной обстановкой в мире, их артель процветала. Заказов было много, семья не бедствовала - и девочка не была обузой.
   Получив известие о гибели дочери и её мужа, мать поняла, что внучку теперь придётся растить им самим.
   
  И вот внучка выросла и влюбилась. Её любовь оказалась взаимной, но свадьба так и не состоялась: родители заезжего корнета категорически возражали против этого брака - и приложили немало усилий, чтобы тайком отправить его за границу. Возможно, что всё могло сложиться и по-другому, если бы они узнали о её приданом. Но, всё сложилось так, как сложилось: родилась девочка, а сама роженица - умерла при родах.
   
   И снова шкатулка оказалась нетронутой: со стороны графа так никто за ней и не пришёл - и драгоценности всё это время оставались в земле. Мать Анночки не доставала их, а стала беречь к свадьбе правнучки. Но так и не дождалась этого дня - представилась сама. Только и успела обмолвиться при смерти, что граф подарил Анночке на свадьбу украшения, а сказать о шкатулке - уже не хватило сил.
   Никто так и не понял тогда о каких украшениях шла речь, но  решили, что о тех, которые были на той в день её отъезда, и даже предположить не могли, что драгоценности столько лет находятся в их доме. Как-то обошлись без них.
   Правнучка выросла, унаследовав от матери какую-то патологию, повторила её судьбу и тоже умерла при родах, а рождённые двойняшки: мальчик и девочка - выжили. Только мальчик родился очень слабеньким: так и не оправился и вскоре ушёл вслед за своей матерью.   

 После смерти матери Анночки сменилось ещё два поколения, а муж - отец Анночки тогда ненадолго пережил свою жену. Ещё при её и его жизни погибли два их сына в Бессарабии и в войне с турками, а потом ещё двое - в войне с французами. На их места из подмастерьев пришли его внуки,а на места подмастерьев  - правнуки. И артель без старого  сапожника как-то сразу вдруг стала разваливаться.   
   
   После всего случившегося атмосфера в артели сразу стала накаляться: молодёжь без конца конфликтовала между собой из-за наследства, и между ними не стало никакого ладу. Каждый видел себя на месте хозяина, и в доме, в котором раньше было согласие и благополучие, отныне постоянно ссорились и что-то делили. 
   Всё это привело к развалу: то, что раньше было по плечу всем сообща, оказалось не под силу каждому по отдельности - всем им не хватало опыта: ни в мастерстве, ни в в закупках, ни в продаже. Но к объединению всё равно никто из них так и не стремился - и в конце концов, артель пришлось закрыть.

   Хорошо налаженный быт тоже сразу рухнул, но обратиться за помощью уже было не к кому - графа и графини не было в живых, а само поместье перешло к графской внучке. Но та сразу продала его, так как всё время проживала за границей и не думала возвращаться в Россию.

   А все крестьяне тогда, в том числе и их родственники сумели откупиться от неё, став свободными, и перестали быть рабами, ещё задолго до отмены крепостного права. Но к лучшему их жизнь после этого не изменилась - наоборот, стала ещё тяжелее из-за выкупных платежей.
   
   Пожар нанёс невосполнимый ущерб всему хозяйству: сгорели и дом, и мастерская. Уцелел только хлев. И, каким-то образом, удалось спасти от огня амбар и пристройку. Они обгорели снаружи, а изнутри лишь пропиталась запахом гари.

   Погорельцы продали то, что ещё можно было продать и, покинув пожарище, разъехались в поисках лучшей доли по другим волостям и губерниям. И подальше друг от друга. А в обгоревшей пристройке осталась одна бабушкина прабабка Елизавета с грудным ребёнком на руках. Она со дня на день ждала возвращения с заработков своего мужа из Саратовской губернии, откуда он был родом и куда повёз на продажу сапоги. Но так и не вернулся: попал там в полицию, а потом на каторгу - за участие в бунтах трезвости.

   Весь остаток лета и тёплые дни осени Лиза прожила в маленьком сарайчике у реки, а в это время пристройка и амбар проветривались от запаха гари. Лиза ежедневно отмывала в доме потолок, стены, полы и вешала там пахучие травы, чтобы отбить запах.
   Ей было очень трудно, но жаловаться было некому - приходилось крутиться самой. Она и крутилась, как могла. На выделенные родственниками деньги она купила тем летом козу, чтобы было молоко ребёнку. Тем более, что козу было где держать и чем кормить: на берегу Волги в сараюшке оставалось сено, неубранное в амбар, а ещё там было вдоволь травы. 
   Всё своё свободное время Лиза либо отмывала дом, либо приводила в порядок вытоптанный огород, либо копалась на пожарище, где в засыпанном песком и залитом водой подполье, сохранились какие-то припасы. И однажды наткнулась там на клад: нашла шкатулку, закопанную в землю - и судя по всему, давным-давно.

   Открыв её и увидев какие-то бумаги с печатями, фарфоровый портрет красавицы, разные женские украшения и просто камни, сразу вспомнила историю про Анночку, ставшую богатой графиней. Лиза не ошиблась, решив, что это её - только она одна изо всех предков могла иметь такие, ведь говорилось же в предании о подаренных графом украшениях.
   А значит, это всё могло по праву быть и Лизино, потому что она была наследницей по линии матери. Она знала об этом семейном предании и очень жалела, что её мама, которую она никогда не видела, но о которой очень много слышала от своих тёток, уверявших, что та была очень похожа, по мнению старожилов, на внучку Анночки и что Лиза тоже была в их породу.

   У молодой Елизаветы от такого богатства пошла крУгом голова. Но ей хватило ума держать всё в тайне, и снова закопать шкатулку до поры - до времени, но только уже в пристройке, где также было подполье, но которым нельзя было пользоваться, поскольку оно было слишком низким.
 
   Лиза взяла из найденной шкатулки только один комплект: золотое кольцо с рубином, брошку, подвеску и крупные серьги с такими же камнями, да два ожерелья из жемчуга.
Она с огромной опаской, потихоньку, сумела продать это проезжим купцам. И вскоре стала счастливой обладательницей швейной машинки "Зингер", которая только-только появилась в Киммерийске и которую уже тогда можно было приобрести в рассрочку.

   В их семье все женщины из поколения в поколение умели хорошо шить. А Лиза всегда крутилась возле них. Благодаря своему пристрастию к швейному делу, она очень рано научилась этому ремеслу. И вскоре могла скроить и пошить, всё, что угодно, ничуть не хуже своих тёток.  Может быть, это пристрастие досталось ей от мамы - та до своего замужества была белошвейкой. Поэтому её очень радовала покупка машинки, теперь она могла зарабатывать на жизнь шитьём. Замуж она больше не выходила, растила дочку Машеньку одна и занималась пошивом постельного белья на заказ, а также обшивала дочку и местных модниц.
   
   В шкатулку она больше не лазила. Продавать драгоценности было опасно, в Киммерийске после пожара стало неспокойно: в городе полным ходом шёл призыв новобранцев на службу Царю и Отечеству, днём ходили манифестанты с красными флагами. Ходили мирно и пели Марсельезу, но по вечерам подростки били стёкла в домах и даже были слышны выстрелы.
 
   А она - одна с дочкой: от разъехавшихся родственников ни слуху ни духу...

Елизаветина дочка Машенька приходилась Оксаниной бабушке - прабабушкой.

Ольга Клео.
Продолжение следует.Ночные забавы-7 http://proza.ru/2022/07/15/172