ЮП 11 Песнь Песней об Одессе

               
                Кратенький пролог в эпилоге
               

     Этой публикацией завершается цикл «Песен об Одессе». В ней собственно об Одессе ничего нет. Но те, кто помнят времена ОНО, к которым относятся мои записи «за Одессу», знают – в ней (Одессе) 50-х  -  70-х самым популярным из всех видов исскуств была Одесская оперетта, со скушным названием «Театр музыкальной комедии».
Это был один из ярких брендов города наравне со зданием Оперного театра (труппа театра здесь не при чём). А в репертуаре оперетты был спектакль, мюзикл, оперетта (как хотите называйте) «Белая акация», рождённая гениальным композитором о гениальном городе (второе – лёгкое преувеличение...). Отсюда моё желание сделать малохудожественный римейк этого либретто с сохранением музыкальной канвы. Чтобы убедить читателя в том, что автор не плагиатор, сюда введены события и действующие лица из мифического, хотя и реально существующего, Крыжополя.
    
      В моём институте на военной кафедре среди столпов (проще говоря, дубов) преподавательского состава был некий подполковние Плешевенко. Несмотря на определённую неэстетичность своей фамилии, он представлял собой одессита до мозга костей с великолепным чувством юмора. Так вот, у нашего Плеши (мы так его называли любя) для выражения превосходных степеней со знаками плюс и минус существовали присказки, которые почему-то акцентировались на одном географическом названии:
  -- Это вам не какая-нибудь задрипаная Жмеринка!
  -- Нет, это не фигура для Жмеринки...
   -- Самый большой пуриц в Жмеринке – это п...ц в Одессе!
В знак того, что Одесса всегда понимала и помнила, что её «интеллектуальная» среда тащила свои корни из окреста, в ткань либретто введён славный град Крыжополь, чьё самобытное фонетическое звучание кажется более предпочтительным, чем у Жмеринки.
Короче, читайте, не звидуйте и в силу своих музыкальных данных подмурлыкивайте.

     И последнее. Надеюсь, прочитавшим мою песенную эпопею не было так уж сильно скушно. Впрочем, число читателей и отзывов на публикации говорит об обратном. Но тут уж насильно мил не будешь... Тем же , кто читает эти строки и читал предыдущие, говорю скромно и с достоинством:
           --  Спасибо за внимание!


                Феерическое шоу
                «Белая акация  -  цветы эмиграции»

                Оперетта – мюзикл (remake)
             в одном  действии со  многими противодействиями.
                (Девять актов, не считая половых)
   Либретто – Дыховичного и Слободского... просьба не подозревать.
  Музыка – Исаака Дунаевского, местами народная в  меру сил порченная исполнителями.

          Действующие рожи, они же исполнители:

Ствол акации в Одессе, он же дуб на Брайтоне.
Белой акации гроздья душистые в Одессе, они же букетик русскоязычных дамочек на Brighton Beach.
Дюк Ришелье в Одессе, он же Статуя Свободы в NY
Большой Фонтан в Одессе, он же Маленький в Шатах;
Лорка - «Молдаванка» в Одессе, она же русская в Бруклине;
Миля с Филей – городские лейдекгееры(люди свободной профессии),что в Одессе, что в Бруклине;
Троица бывших шаромыг, ныне преуспевающих бизнесмончиков.
Старая Ариовичка – предводитель дворового бомонда -- и её внук Мозя-бублик;
Димка – буксир, городской волокита и доморощенный философ.
Эллочка-маникюрша, дворовая красавица.
Ленка-зараза, тоже мне красавица!
Штымп с Госпитальной, в детстве случайно избежал аборта.
Лёха - варяжский гость в Одессе, он же скобарь из Питера.
   Жильцы дома №48 по Чкалова-Арнаутской - аборигены с Молдаванки и пришельцы из Крыжополя.
        Кордебалет в составе трио подружек и жрицы любви:
Люся,  Муся ,  Дуся,  и Матильда Фонфароновна.
Балетмейстр (тот, кто делает из б..ей лебедей) –   Херр-Рувим Абрамович Озерович
  Голос певца за сценой  (текст читает)   -     Леви Танк



                Целую ночь соловей нам насвистывал.
                Город молчал и молчали дома.
                Белой акации гроздья душистые 
                Ночь напролёт нас сводили с ума.
               
                Акт первый.

     Раннее утро в Одессе. Дворик по Большой Арнаутской 48.
Выходит из парадного старая Ариовичка, развешивает стиранное бельё  и нежно напевает (мотив «Песни об Одессе»):
          Когда я встаю рано утром, спросоння
          Немножко болит у меня голова.
          Мне снился любимый жених Цурис Моня,
          Мне снилось, что я молодая была.
          Я снова ходила к нему на свиданье, свиданье,
          Я снова его ревновала к той Мане, к той Мане.
          Он снова меня за грудки хапал,
          Я снова сказала :-«Нахал!»

      Жаркий полдень в Одессе. В  маленьком дворике дома по Чкалова старая Ариовичка ругается с соседкой и поёт:
             Когда я смотрю на противные рожи
              Соседей, которых на дух не терплю,
             На Ленку-заразу, на Кольку-пьянюгу
             От них бы подалася хоть на луну.
    Чтоб я так жила- зявляю всем официально,
 официально,
   Что к Ленке ночами заходит тот штымп с Госпитальной,  Госпитальной.
    Всю ночь напролёт (аж зависть берёт!)
    Трясётся весь мой потолок.

    Тихий, ласковый вечер. Во дворик снова выходит старая Ариовичка, снимает высохшее бельё , проникновенно напевает:
            Когда посмотрю на наш маленький дворик
            С уборной, откуда так пахнет порой,
            Тотчас забываю обиды и споры,
            Готова забыть даже свой геморрой...
            Я вижу вокруг дорогие и милые лица, лица.
            Здесь нету врагов-за врагами пусть плачет больница,
                больница.
            Здесь только друзья, мы-словно семья,
            Одесса родная моя!

Вечереет. Во двор выходят все соседи, среди них гости из дальнего зарубежья. Обнявшись все поют:
              Когда я пою о любви без предела,
              О людях, умеющих верить и ждать,
              О громких победах, о грустных потерях,
              Тебе я хочу эту песню отдать.
              Я вижу везде твои ясные зори, Одесса, Одесса.
             Со мною везде ты и в радости, в горе , Одесса,Одесса.
              Ты в сердце моём, ты всюду со мной,
              Одесса, мой город родной!
Земляки расходятся по квартирам.  Двор пустеет....

                Акт второй

Во двор один за другим заходят два старых дружка. Филя и Миля.
       Филя: - О, привет! Как живём можем?
Миля:  - Живём хорошо. Только не можем...
             -  Выходит, плохо?
             -  Выходит хорошо – заходит плохо!
Миля:  - А у тебя как дела? Ты вроде недавно женился. А дети есть?
Филя:  -Да нет, что-то не получается...
            -  Как не получается? Я же помню , от тебя все невесты делали аборты!
             -  Так то ж на свободе... Фингермахеры в неволе не размножаются!!
     Друзья глубоко задумываются, затем исполняют песенку .Б... Фонтана (мотив «чебурашки»):.

              Я был когда-то странным
                с большим таким фонтаном,
             Который было видно на сто шагов  вперёд.
              И струйками фонтана
                я управлял упрямо
             И радовался струйкам весь чесной народ. (два раза)
             Фонтан был очень сильный,
                шприцал вокруг обильно
              И брызгами своими он поливал усех.
              Молоденькие мамы
                и зрелые мадамы-
              У распрекрасных женщин он имел успех.(два раза)
              Закончились все мансы,
                умолкли все романсы
              И вольные питички уселись на шесток.
              Теперь я эмигрантик
                и там, где был фонтанчик,
              Жена родная Соня сплела мне узелок.(два раза)

Во двор вбегает соседка красавица Лора. С парней мигом слетает грусть.
              Миля:  - Чур, Я!
               Филя:  -  Чур, Я!
             -   Я первый сказал  -  «Мяу!»
             -    А что ты ещё можешь сказать?
             -    Ладно, давай по-честному. Спросим Лору и примем её решение.
             -    Ладно, бруклинский Дон Кихот, пусть будет по твоему(дуэт Саши и Лёши из Б.А.):.

      Филя:  Как мы тебя хотели четвёртого апреля.
      Миля: Четвёртого апреля ты помнишь захотели..
                В театр оперетты мы пойти.
                Но ты нас не поняла, куда-то вдаль послала...
                Куда-то нас послала, совсем нас не поняла...
                Мороженное кушать ассорти.
                Когда мы шли обратно, нам стало вдруг понятно...
                Нам стало вдруг понятно, когда мы шли обратно...
                Такое дело не решить вдвоём.
                Тогда мы и решили, чтоб мы не промахнулись...
                Чтоб мы не промахнулись, тогда мы и решили...
                Тебя просить по одному пойдём.

                Ах, Филя! Ах, Миля! Я, конечно, этот случай
                помню очень хорошо.
                Ах, Миля! Ах, Филя! Вы пришли по-одиночке
                это, знаете, не то...
                Ах, Филя! Ах, Миля! Я готова вас обоих полюбить!

      Миля:  Так в жизни не бывает, кто этого не знает?
      Филя:  Лишь только так бывает, дурак о том не знает!
                Не сможет состояться этот акт.
                Нельзя любить двух сразу, так не было ни разу...
                Молчи, Милан-зараза, когда такая лажа...
                Здесь кто-то третий лишний-это факт!

                Ах, Миля! Ах, Филя! Ну, конечно, третий лишний,
                это знает ёж и уж.
                Ах, Лора! Ах, стерва! Назови его скорее,
                не томи ты наших душ
 Ах, Филя! Ах, Миля! Я боюсь, что третий лишний– это муж!

     Во дворе неожиданно появляется Лорин муж. Лариса объясняет ему ситуацию. Муж явно огорчён. Посовещавшись, тройка всё же решает и его взять в компанию.
               Муж:  - А бутылка есть?
           Филя и Миля хором: --Есть! Целых две!!
Муж радостно смеётся и вся четвёрка, радостно напевая, скрывается в парадном.


                Акт третий.

С лотком, наполненным горячими бубликами, появляется старший внук Ариовички Мозя. Бабушка поставила ему задачу продать сто бубликов. Он еще не знает, что через сорок лет он будет менеджером  в бейкерии на Макдоналдс в Бруклине. Сейчас же он поёт свою любимую песенку.
               Купите бублички, гарачи бублички,
                Купите бублики, вам говорю
               Гоните рублики – на рупь три бублика,
               Почти задаром вам их отдаю.
                Люблю я бублики, а также рублики.
                Люблю без памяти, девчата вас.
                Когда в азарте я, то даже партия,
                То даже партия мне не указ.
               Совет мой публике: ховайте рублики,
               Имейте рублики, мои друзья.
               Пока есть рублики, то будут бублики,
               То будут девочки и буду я!!

Из соседнего подъезда появляется сын мадам Блюхер с двумя дружками-хулиганами с Болгарской. Увидев их издали, Мозя –бублик стремительно исчезает.
Дружки приехали из зарубежья, чтобы свидеться с Одессой-мамой. Находясь в изрядном подшофе, они в три голоса поют «Костецкую –лирическую»(под «Мясоедовскую»):.
     Есть у нас в районе Молдаванки
     улица Костецкая, друзья,
    Жили здесь когда-то славные ребята
    Три красавца, три богатыря. Да,да да...
                Припев: Улица, улица, улица родная
                Мясоедовская рядом за углом.
                Улица, улица, улица родная,
                О тебе мы вспоминаем и поём.

    Наш хозяин славный дядя Лёва
     И его законная жена,
    Старенькая бабушка, маленькая Фирочка
    Доставали хлопцев до нутра. Да-да-да...
                Припев:

    Мы уже живём сегодня в Штатах,
    Нас родные дали не влекут.
    Те далёкие года  вспоминаем иногда,
    Хоть на миг, чтоб молодость вернуть, Да-да-да...
                Припев:

                Акт четвёртый

   Мужики, покачиваясь от выпитого, проходят через весь двор и выходят к арке. Им навстречу бежит местная красавица Эллочка-маникюрша, преследуемая городским сердцеедом Димкой – буксиром.
        Элла: - Ах, месье Димитрий, не надо этих нежностей – нас могут неправильно понять...
         Димка: - Мадмуазель, мне наплевать, как мене поймут ваши милые соседи, мне позарез нужно, чтобы ви меня поняли, оценили и вознаградили...(дуэт Лоры и Яшки из Б.А.):

                Посмотрите, понемножечку темнеет...
                Ну и что же?
                Значит муж придёт сейчас.
                Да, возможно...
                Значит нужно разлучаться по причине, не     зависящей от нас.
                Безусловно, встречи с мужем мне не надо...
              Он увидит вас и может в морду дать!
              Уверяю вас, что бегаю я быстро и такому делу не бывать!!
Но , поверьте, постарался бы я уж
Сделать вам, чего не делает ваш муж...
Вам стоит только приказать, пожалуйста.
В момент могу его достать, пожалуйста.
Любой готов принять я план-
Я буду нежным,  я - не хам...
                Скорей прошу мне дать ответ.
                Пожалуйста!
                И слышать не хочу я «Нет!»
                Пожалуйста!
Но я должна вас попросить
Ну хоть чуть-чуть поменьше пить...
                Пожалуйста!
                Наглее быть, настойчивей...
                Пожалуйста!
                Смелее и устойчивей...
                Пожалуйста!
                Смелее и настойчивей, наглее и устойчивей...
                Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!

Махнув  на прощание ручкой, легкомысленная вертихвостка Эллочка исчезает в подъезде. Расстроенный неудачей Димка-буксир с горя поёт философские частушки: «Жизнь-копейка» (сло Яшки из Б.А.)

                Жизнь-копейка, медный грош
                Дальше смерти не уйдёшь.
                Никогда не сможет дурень быть умнее мудреца,
                Никогда не смогут куры научиться от яйца.
             Припев:
                Ладушки, ладушки, все мы деды-бабушки.



                Кто в Одессе жил когда-то,
                Тот, конечно, не болван:
                После выхода с сабвея
                Проверяет свой карман.
                Сколько бы не прожил в Штатах,
               Сколько нам придётся жить,
                Ты не сможешь без акцента
                по английски говорить.
                Припев:

                Сколько б ты не нажил денег,
                Сколько сможешь вновь нажить,
                Всё равно не скажешь – «Хватит!»
                Всё равно ты будешь ныть.
                Сколько хазбент не старайся
                Угодить своей жене,
                На орехи непременно
                Вновь достанется тебе.
                Припев:

              Никогда не сможет рыба
               На деревьях гнёзда вить,
              Никогда никто не сможет
               больше сотни лет прожить.
              Взвейтесь соколы орлами,
              Полно горе горевать.
              Лучше слушайте, шлимазлы,
              То,    что я хочу сказать:
               Жизнь-копейка, медный грош...
               Веселись, пока живёшь!!
      Ладушки, ладушки, все мы деды-бабушки .



                Акт пятый

Огорченный неудачным ухаживанием Димитрий задумчиво уходит со двора. На площадку из разных парадных выползают две  дворовые «седихи» баба Лёля и тётя Двойра. Они усаживаются на скамейку, где обычно располагаются доминошники и начинают «мыть кости» поочерёдно всем жильцам дома № 48.
Во двор заходит прохожий курортник из Ленинграда Лёха Питерский. На лице его тревога. Он быстро пересекает портик двора и стремительно влетает в уборную. Несколько минут спустя выходит оттуда с умиротворённым лицом, приветливо обращается к старушкам:
            -  Люблю я бабки и Одессу за её приветливость и гостеприимство. Я не знаю другого города в мире, где в отчаянную минуту в каждом дворе ты без труда, по запаху найдёшь общий туалет, а с ним своё спасение!
               -  А ты откеля, соколик, будешь?
                -  Из Питера я, бабульки. Вот женился на одесситке и приехал посмотреть на город...
    б. Лёля:     - Бедный ты мой, жаль тебя, сердешного.
                -  С чего это, бабка?
                -  Э-э-э!  Курица - не птица, одесситка - не жена. 
   т. Двойра: -  Вус блеблест ди , а олты молпы?(Чего верзёшь, старая обезьяна?) Или сама не одесситка? Или не ты довела своего Жорика до ямки?
      Б. Лёля:  - Потому и патякаю, шо знаю что почём...    
Воодушевленный полученной информацией Лёха подходит к стволу акации и, глядя на душистые гроздья, поёт песню
(смесь «моря» и «здравствуй Невский, здравствуй Питерский...).

               Раскинулось море широко
               И волны бушуют вдали.
               В Америку вырвался Лёха-
               Не видно родимой земли.
                Но в памяти держится Питер,
                Мосты над Невою-рекой,
                И синее небо над Зимним
                И дождик родной проливной.
Припев:     Здравствуй Невский с Дерибасовской,
                Здравствуй волны двух морей,
                Вам поёт муж одесситки,
                Скромный питерский еврей.

              В Америке с «кадрами» туго,
              Одни одесситы кругом.
              Теперь я пою об Одессе,
              Слегка забывая свой дом.
                Пою о широких просторах,
                О море зовущем в края.
                За это мне служит наградой
                Всё то, что даёт мне жена.
   Припев:
             Теперь я мечтаю в Одессе
             Хоть разик за жизнь побывать,
             Увидеть Фонтан, Молдаванку
             И в Красном с друзьями поддать.
               Узнать одесситов весёлых,
               Попасть на Привоз и Толчок,
               А в Лондонской снять пару тёлок
               И с ними побыть вечерок
   Припев:
             А жизнь остаётся прекрасной,
             Хоть мчатся стрелою года.
             И каждой Ньюйоркской весною
             Меня уже тянет туда.
                В Одессу , мой солнечный город,
                Пусть нет там привычной Невы.
                Все вкусы зависят от женщин...
                Вернее сказать, от жены!
   Припев:

                Акт шестой
 
Размахивая руками в такт своей песенки Лёха идёт в сторону Большой Арнаутской. Двор оглашается жизнерадостным до визга женским смехом. Это вернулись с базара три закадычные подружки Люся, Муся и Дуся . Оживлённо переговариваясь, они подходят к стоящей в глубине двора цветущей акации.
      -  Девочки, наша акация в этом году пахнет как-то по особенному!
       -   Действительно, сегодня у неё какой-то божественный аромат...
        -  Да нет же, девчонки! Просто вчера в нашем дворе работали ассенизаторы...   
    Дамы подходят ещё ближе к дереву.
         Люся (поглаживая кору) : - Ах, как мне нравится этот ствол..
          Муся (держась за торчащий под углом  45градусов сук, мечтательно):  -- Он мне напоминает самые яркие впечатления моей юности...
      Девчата по очереди уважительно трогают восхитительный отросток и с выражением светлой грусти поют. (ария героини Б.А в исполнении трио)

               Над Приморской улице майский день встаёт,
               На Приморской улице акация цветёт.
               Я стою задумавшись в Квинсе у окна:
               Улица Приморская как ты далека...
Нет давно тебя со мной
Но любовь к тебе всегда жива.
Чкалова и Ленина «Приморская» моя,
Большая Арнаутская и Ришельевская...
                Не могу расстаться я со своей мечтой-
                Снова под акацией гуляю я весной.
                Снова мне шестнадцать лет, я свиданье жду,
                По Приморской улице к морю я иду.
Но года бегут строкой,
нет в душе уж прежнего огня.
Улица Приморская, ждёшь ли ты меня?
Улица Приморская, ждёшь ли ты меня?

                На Приморской улице рядом с Брайтон-бич
                Пол- Одессы встретишь ты - брось-ка только клич.
                Нету здесь акации, пальмы здесь одни,
                Но гуляет публика только лишь свои.
Брось грустить , иная жизнь
 к новым идеалам нас влечёт.
Белая акация там без нас цветёт,
Ну а эмиграция без цвета проживёт.
                Да проживёт!

К подругам присоединяется местная шмара (валютная проститутка) Матильда Фанфароновна, Все  вместе они исполняют искромётный канкан.

                Акт седьмой

Во дворе большой вечерний сбор жильцов. Каждый занят своим делом:  домино, шашки, сплетни, семечки.. Все ждут продолжения вчерашней истории. Дело в том, что Ленка-зараза ночью таки выгнала из дому Штымпа с Госпитальной. И сегодня должна быть развязка этой любовной драмы. Ленка уже здесь, одетая в панбархатное платье, доставшееся ей в наследство от тёти Еси, известной бандерши в красавице-Одессе. В ожидании события дворовая публика поёт хором.


          Как на нашей улице угол Треугольный
          В восемь часов вечера разнеслася весть:
          У старушки-бабушки, бабушки-старушки
          Шестеро налётчиков отняли честь.

               Оц-тоц-бирбир-ёц, бабушка здорова
               Оц-тоц-бирбир-ёц, кушает компот,
               Оц-тоц-бирбир-ёц, и мечтает снова
               Оц-тоц-бирбир-ёц, пережить налёт.
       Во двор, как вихрь, врывается Штымп с Госпитальной. Он одет, как денди, в черную тройку с манишкой, в петлице торчит красная гвоздика - спутница тревог. Штымп аристократически бледен и возбуждён. Он пришел высказать подлой изменщице всю глубину своего потрясения, распрощаться с ней, а заодно и с жизнью. Вызывая рыдания сердобольной публики, Штымп горестно поёт.
              Тихо лаяли собаки в затухающую даль.
              Я явился к вам во фраке элегантный , как рояль...
              Вы лежали на диване двадцати неполных лет,
              Молча я сжимал в кармане леденящий пистолет.
              И от серости и лени тени жались по углам.
              Проливали стёкла слёзы, как герои мелодрам.
              От той серости и лени превозмочь себя не смог:
              Вы упали на колени у моих красивых ног...
       Выстрел-гром, сверкнуло пламя – ничего теперь не жаль.
               Он лежал к дверям ногами, элегантный, как рояль!
Штымп с трудом вынимает из кармана «пугач», приставляет его к виску.  «Пугач» пукает, Штымп, испуганно шарахнувшись от выстрела, аккуратно укладывается на травку ногами к арочному выходу.
Народ замирает. Во дворе появляются санитары с носилками, на которые срочно помещают усопшего. Санитары медленно через весь двор несут носилки с телом Штымпа. Жильцы негромко и скорбно в ритме траурного марша поют

                Оц-тоц-бирбир-ёц, бабушка здорова.
                Оц –тоц-бирбир-ёц, кушает компот.
                Оц-тоц-бирбир-ёц, и мечтает снова
                Оц-тоц-бирбир-ёц, пережить налёт!
Покойничек  свисающими с носилок руками плавно дирижирует хором жильцов. Штымпа окончательно уносят.

                Акт восьмой

       В Одессе не привыкли долго тужить. Да и что особенного произошло? В конце концов Штымп не с нашего двора, сколько же можно убиваться? Тем более, что к Доре приехали гости из Америки. Посмотреть на них пришли другие земляки из Крыжополя. Крыжополь- это местечко как раз посредине между столичными городами Жмеринкой и Одессой. Земляки очень гордятся своим Крыжополем. И таки есть чем!. Хотя, если их послушать, то понять, откуда они, трудно: там они были крыжопы, на Молдаванке – одесситы, на Брайтоне – уже «русские», а сюда приехали американцами. Одним словом, хойшех!!  Собравшись в еврейскую кучку, они поют свой местечковый гимн .


            Когда я пою о еврейском местечке,
            О станции иль паровозном гудке,
            Когда от волненья трепещет сердечко,
            Родимый Крыжополь,  пою о тебе.
            Я вижу во сне твои ясные зори, Крыжополь,  Крыжополь.
            Со мною везде твой перрон, лес и поле, Крыжополь, Крыжополь.
             Здесь юность прошла, здесь память моя,
             Крыжополь , родная земля.






            Когда я пою про а идише маме,
            Про школу, про первую в жизни любовь,
            Про школьные ранцы, про клубные танцы,
            Пою о тебе я, Крыжопольчик, вновь.
            Я помню вокзал, мимо мчат поезда, паровозы, паровозы,
            Полуденный зной и дожди, белый снег и морозы, морозы.
            Здесь юность прошла, здесь память моя,
            Крыжополь, родная земля.

             Когда я хожу по ночному Бродвею
             Иль мерю шагами в Майами песок,
             Когда я в машине лечу по хайвею
             А рядом со мною мой школьный дружок,
             Тогда о тебе вспоминаю, родимый Крыжополь, Крыжополь,
              Хоть все сантименты, признаться, сегодня до попы, до попы.
              Ты в прошлом моём, как памяти мол,
              Крыжополь, твой поезд ушел!..Ту-ту-у-у-у!..


                Акт девятый – прощальный

   На город опускается южная ночь. Двор по улице Чкалова потихоньку, но окончательно пустеет. Неподалёку, со стороны Треугольного (нынче имени Утёсова) переулка,  доносится до щемящей боли слева   знакомый и любимый голос. Это Леонид Утёсов поёт свою лучшую и никем не превзойденную песню об Одессе.
                Есть город, который я вижу во сне,
                О если б вы знали как дорог
                У Чёрного моря явившийся мне
                Цветущий в акациях город.
                Цветущий в акациях город.
                У Черного моря.
К сидящему во дворе под акацией Лёде подходят друзья, соседи, просто прохожие и начинают подпевать
                А жизнь остаётся прекрасной всегда,
                Хоть старишься ты или молод.
                И с каждой весной меня тянет туда
                В Одессу , мой солнечный город.
                В Одессу, мой солнечный город
                У Чёрного моря.
Песня и запах акации плывут по ночной Одессе, переходя с улицы на улицу, пересекая площади и скверы, заходя в каждый дом, в душу каждого одессита...


                В час, когда ветер бушует неистовый,
                С новою силою думаю я:
                Белой акации гроздья душистые
                Неповторимы, как юность моя.  (2 раза)

                З А Н А В Е С