Коварный мальчик

    Мальчик Тёма в свои шесть с половиной лет был дьявольски хитер, он знал, что может добиться всего, чего захочется,— стоит только приложить усилие и проявить твердость характера. В таком деле мальчик не гнушался и запрещенными приемами — потоками горестных слез, отчаянными воплями, валянием на полу и даже, если мамино сердце оставалось неприступным, использовал самый безотказный прием — шантаж, вспоминая при всем народе всех маминых ухажеров, которых Тёма помнил поименно,— дяди вскоре уходили, а имена в памяти мальчика оставались. Растроганные таким представлением покупатели с укором смотрели на маму Таню, и ей ничего не оставалось, как сдаться на милость своего отпрыска.

    Игрушек у Тёмы было столько, что хватило бы, наверное, на весь детский сад, но почти все они были брошены маленьким хозяином — отправлены в ящик и надолго забыты, почти сразу после того, как оказывались в руках мальчика. Если б не бабушка Галя, пришлось бы Тёме играть со старыми игрушками.
 
    Бабушка Галя души не чаяла в Тёмочке. Каждый ее приезд в гости оглашался оглушительным воплем мальчугана. Весь в предвкушении Тёма заползал на колени бабушки, обнимал ее за шею и целовал в дряблую щечку. Пожилая женщина от нахлынувших чувств смахивала слезинку с глаз, доставала из пакета упакованный в коробке подарок и, пригладив на голове малыша редкие взъерошенные волосы, торжественно отдавала. В считанные минуты бабушкин подарок оказывался в комнате Тёмы, распечатывался и придирчиво изучался. Затем мальчик опять заползал на колени любимой бабули и, чтобы мама Таня его не услышала, доверительно шептал на ушко:

— Я хочу паровозик, я видел такой — он сам ездит и гудит.

— И не стыдно тебе выпрашивать у бабушки подарок?— строго говорила мама Таня, догадавшись, что Тёма просит еще,— Ты за первый подарок спасибо не сказал…

    После такого замечания мальчик слазил с бабушкиных колен, надувал щечки и выжимал из глаз слезу.

— Жадина-говядина! Я паровозик хочу, а там… там…— Тёма указывал на свою комнату,— там не паровозик.

— У тебя там уже десять таких паровозиков, куда больше?..

— Хочу больше!— Тёма заливался горькими слезами и топал ножками.

— Наверное, будет машинистом.— разводила руками бабушка Галя, растроганная слезами внучонка.

— Ага! А еще он хочет быть летчиком, шофером, космонавтом и пастухом одновременно.

— Не ругай внучонка. Ну, не виноват же он, в самом-то деле, что растет без отца…

— Можно подумать, у меня был папа.

    Маленькая перепалка между бабушкой и мамой обычно заставляла Тёму ненадолго забыть про паровозик, когда она заканчивалась, бабушка Галя брала мальчика за руку и, подталкиваемая любовью и жалостью к нему, брела в магазин за паровозиком.

    Однажды в канун какого-то очень большого праздника мама Таня, забрав из детского сада Тёму, заскочила в магазин, ненадолго, всего-то на пару минут — по случаю закупиться. Магазин большой, отделов много и в каждый хочется заглянуть, но с Тёмой лучше пройти мимо и так быстро, чтобы мальчик не успел зацепиться жадными глазками за какую-нибудь игрушку. И в этот раз она пробежала мимо отделов, прямиком в продуктовый. Тёма покорно шел за мамой, поникнув головой, наверное, догадался, что новой игрушки ему пока не видать, как собственных ушей,— смирился. Мама Таня облегченно вздохнула и принялась за покупки. Отвлеклась всего на пару минут, а Тёма уже положил глаз на шоколадку, не на какую-то там «Аленку», а на шоколад с ликером. Мальчик к своим шести с половиной годам уже бойко читал книжки «Теремок» и «Три медведя» и тут прочитал «Шоколад с ликером». Про шоколад Тёма много чего знал, а про ликер имел самые смутные представления, но, вероятно, догадался, что это очень-очень вкусная штука.

— Хочу шоколадку.— заявил Тёма, когда мама Таня, прилично загрузившись продуктами, хотела отправиться к кассе.

— У тебя этих шоколадок столько, что ты их за сто лет не съешь!

— Не хочу сто лет! Хочу сейчас! Хочу, хочу, хочу!..

— Ладно. Куплю я тебе шоколадку, только не кричи.— мама Таня болезненно поморщилась,— Хочешь шоколадное яичко?..

— Не хочу яичко. Хочу вот это. Купи!

    Большая шоколадка с ликером стояла на самом видном месте и аппетитно сверкала красочной оберткой. На какое-то мгновенье маме Тане почудилось, что кафельный пол под ногами дрогнул и прогнулся. Она растерянно смотрела на шоколад и на сына. Когда ступор прошел и в голове прояснилось, женщина решила объяснить Тёме, что шоколад этот не детский.

— Хочу, хочу не детский шоколад!

    Тёма упрямо потянулся к заветной шоколадке. Лицо его стало красным, и из глаз выступили слезы. Мальчуган, когда надо, умел выжать из себя слезы,— сколько угодно мог нареветь, хоть большущее озеро. И это было только началом представления. Следующим номером, догадалась мама Таня, будет горькое причитание сынишки про несправедливость, про маму-жадину-говядину, а потом уж валяние на полу. Не дожидаясь кульминации представления, женщина потащила Тёму от шоколадки, но мальчик упрямо затопал ножками.

— Купи, купи мне взрослую шоколадку!

— Перестань орать, ты не один в магазине. Вон тетя уже сердится…

    Но мальчику только и нужен был зритель,— в конце концов чужая тетя или чужой дядя откликнутся на его рев, и заставят маму купить ему шоколадку. И Тёма горько зарыдал, трагически заламывая ручки и, топая ножками. Но первый прием разыгравшейся мальчишеской драмы остался без внимания — чужие тети и дяди были заняты своими покупками. Но ничего, впереди еще длинная очередь.

    Очередь действительно была предлинная и продвигалась медленно. Мальчуган тем временем не на шутку разыгрался,— размазывая по щекам обильные слезы, Тёма вопил на весь магазин и жаловался, как тяжело живется ему с мамой, которая пожадничала на шоколадку.

— Да купите ему эту шоколадку.— не вытерпела пожилая тетя, которая стояла перед мамой Таней.

— Успокойте ребенка.— поддержала ее другая тетя, так нагруженная продуктами, что от усталости едва дышала,— Зачем тогда, привели мальчика в магазин, если ничего не хотите ему купить?

— Она ничего мне не покупает.— жалобно всхлипнул Тёма.

— И тебе не стыдно такое при всех говорить?..— мама Таня с укором глянула на сына,— У тебя этих шоколадок…

— Купите ему еще одну, лишь бы не ревел.— гнусаво порекомендовал толстый дядя, в корзине которого лежали три полторушки пива, горбыль горбуши и пачка соли,— Орет так, что просто невозможно.

— А вас не спрашивали.— огрызнулась мама Таня и прижала к себе хорохорившегося сына,— Я куплю тебе другую шоколадку.

— Не хочу другую, хочу эту!— закричал малец.

— Перестань уросить, иначе вообще ничего не получишь.

— Ты никогда ничего не покупаешь, чего я хочу.— с обидой запричитал Тёма, и слезы опять полились из глаз.

— Наконец-то, успокойте же своего ребенка.— крикнула из-за кассы кассирша,— Невозможно работать…

— Как хорошо, что мои дети уже выросли.— обернулась к маме Тани пожилая тетя и так глянула на Тёму, как будто сама хотела его быстренько вырастить и выпнуть во взрослую жизнь.

— А я своих в строгости воспитывал.— философски заметил какой-то дядя, который стоял за мамой Таней и у которого на голове торчали три седых волосинки. Он сердито посмотрел на мальчика и строго добавил,— И никаких излишеств.

    Тёма ненадолго замолчал, и очередь облегченно вздохнула. Но через несколько минут, когда до кассы оставалось несколько человек, мальчик опять потребовал шоколадку с ликером.

— Если не купишь,— угрожающе насупился мальчик,— я расскажу дяде Пете про дядю Пашу, а дяде Паше расскажу про дядю Сашу…

    В очереди стало тихо, прислушалась даже кассир. Мама Таня вдруг покраснела и с укором глянула на сына. Последний прием Тёма редко использовал, только безнадежных ситуациях. Шантаж действовал на маму безотказно.

— Ты опять за свое?..— мама Таня дала легкий подзатыльник сыну.

    Тёма залился слезами, а пожилая впереди стоящая тетя сочувствующе глянула на маму Таню и сказала:

— Я бы выпорола.

    С тетей охотно согласились и другие чужие тети в очереди, и даже дядя с тремя волосинками на голове подтвердил, что ремень лучшее средство в деле воспитания мальчиков, и предложил маме Тане свою помощь, конечно, после того, как проводит ее до дома. Тёма насторожился, опасливо покосился на злого дядьку и замолчал,— еще не хватало, что бы в их квартире поселился этот тип и начал его воспитывать. Но мама вежливо отказалась. Мальчик радостно вздохнул, лицо его озарилось лукавой улыбкой от надежды, что мама все-таки купит ему взрослый шоколад, только потом, когда этих злых теток и дядек не будет рядом, а он что-нибудь еще придумает.